Корабли забвения

Флора наклонилась, чтобы лучше рассмотреть.

– Доктор Елена Моррис, одна из основателей программы симбиотической адаптации "Эдема". И её дочь, Лилия. – Она помолчала. – Доктор Моррис не дожила до первых успешных экспериментов. Несчастный случай во время раннего тестирования симбиотических организмов.

Элиза продолжала смотреть на фотографию, чувствуя странное беспокойство. Лицо этой женщины… оно напоминало ей кого-то. Кого-то очень близкого.

– А что случилось с ребёнком? С Лилией?

– Она была эвакуирована с "Эдема" незадолго до инцидента, – ответила Флора. – Переведена на другой корабль для безопасности. На "Персей", если я правильно помню.

"Персей". Корабль, на котором родилась Элиза. Корабль, который она покинула после гибели родителей, чтобы присоединиться к Службе спасения.

– Вы в порядке, капитан? – спросила Флора, заметив её реакцию. – Вы выглядите… взволнованной.

– Я… в порядке, – Элиза отвернулась от фотографии, не желая показывать, как сильно она затронула её. – Просто задумалась о переплетениях судеб.

В этот момент подошёл Кир, держа в руках небольшой кристаллический накопитель данных.

– Всё готово, капитан, – сказал он. – Полная база данных о кораблях "Исхода" и исследованиях "Эдема" по контакту с Иными.

Элиза кивнула, стараясь сосредоточиться на настоящем, а не на загадочных совпадениях, которые могли быть просто игрой её воображения.

– Спасибо, Флора, за предоставленную информацию, – сказала она. – Она будет бесценна для нашей миссии.

– Мы рады помочь, – ответила Садовница. – И надеемся, что вы рассмотрите наше предложение о сотрудничестве. "Шарур" мог бы стать важным звеном в сети коммуникации между кораблями, помогая распространять знания о безопасных путях сосуществования с Иными.

– Мы обдумаем ваше предложение, – дипломатично ответила Элиза. – А сейчас, если вы не возражаете, мы хотели бы вернуться на наш корабль. Нам нужно время, чтобы проанализировать полученную информацию и определить наш дальнейший курс.

– Конечно, – кивнула Флора. – Я провожу вас к стыковочному узлу.

Они покинули Хранилище Земли и направились обратно через живые коридоры "Эдема". Амара шла рядом с Элизой, держась за её руку – неожиданно человеческий жест от ребёнка, который, казалось, всего несколько часов назад общался с межпространственными сущностями.

– Ты не рассказала им, – тихо сказала девочка, когда они немного отстали от Флоры и Кира.

– О чём? – так же тихо спросила Элиза.

– О фотографии. О том, что ты узнала её. – Амара подняла взгляд, в её глазах было понимание, выходящее за рамки её возраста. – Она была похожа на тебя. Доктор Моррис.

Элиза сжала руку девочки, не отвечая. Она не была готова обсуждать странное совпадение, особенно здесь, на "Эдеме", где стены могли буквально иметь уши.

– Поговорим на "Шаруре", – только и сказала она.

Они достигли стыковочного узла, где Лиам Ву ждал их, чтобы попрощаться. Первый Садовник выглядел всё так же отстранённо-спокойным, его зелёные глаза светились внутренним светом.

– Было честью принять вас на "Эдеме", капитан Кейн, – сказал он. – Надеюсь, ваш визит был… просветляющим.

– Определённо, – кивнула Элиза. – Хотя некоторые аспекты вашего… гостеприимства были неожиданными.

Лиам слегка поклонился, принимая скрытую критику.

– Приношу извинения за любые недоразумения. Наши методы могут казаться необычными для тех, кто не знаком с нашим путём. Но наши намерения искренни.

Он повернулся к Амаре и опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне с ней.

– Дитя моста, – сказал он с явным уважением. – Ты несёшь в себе великий дар и великую ответственность. Помни, что увидела и узнала здесь. Это поможет тебе на пути, который предстоит.

Амара кивнула с серьёзностью, которая снова показалась неуместной для ребёнка её возраста.

– Я запомню, Первый Садовник. И передам, когда придёт время.

Элиза не стала спрашивать, что именно девочка должна была "передать" и кому. Она просто хотела как можно скорее вернуться на "Шарур", в относительную безопасность и знакомую среду своего корабля.

– Прощайте, Первый Садовник, – сказала она, делая шаг к стыковочному шлюзу. – И спасибо за информацию.

– До новых встреч, капитан Кейн, – ответил Лиам. – Помните, что вы всегда будете желанным гостем на "Эдеме". И что наше предложение о сотрудничестве остаётся в силе.

Они прошли через стыковочный туннель и вернулись на борт "Шарура". Как только шлюз закрылся за ними, Элиза почувствовала, как напряжение, которое она даже не осознавала, начало отпускать. Здесь, среди знакомых металлических стен и стандартных систем, не было ощущения, что сам корабль наблюдает за тобой, думает, живёт своей странной, нечеловеческой жизнью.

– Сенека, – обратилась она к ИИ корабля, – активируй протокол отстыковки. Курс – в открытый космос, на безопасное расстояние от "Эдема".

– Приступаю к отстыковке, капитан, – отозвался Сенека. – Расчётное время до завершения процедуры – три минуты.

Элиза сняла шлем своего скафандра, с облегчением вдыхая стерильный, слегка металлический воздух "Шарура". Никогда ещё этот искусственный запах не казался ей таким приятным, таким… человеческим.

– Что теперь, капитан? – спросил Кир, также снимая свой шлем. – Куда мы направимся?

Элиза задумчиво посмотрела на кристаллический накопитель с данными, который инженер всё ещё держал в руке.

– Нам нужно проанализировать эту информацию. Определить, какие корабли находятся в наибольшей опасности. Начать с них.

– "Прометей"? – предположил Кир. – Флора упомянула, что их эксперименты особенно… проблематичны.

– Возможно, – кивнула Элиза. Затем она посмотрела на Амару, которая тихо стояла рядом, всё ещё в своём защитном скафандре. – Но сначала нам нужно понять, что именно произошло с Амарой в Саду Мембраны. Что они показали ей. И что это значит для нас.

Амара подняла взгляд, её глаза были спокойными, но в них читалась странная глубина, которой не было раньше.

– Я покажу вам, – просто сказала она. – Всё, что видела. Всё, что знаю теперь. О Иных. О Земле. – Она сделала паузу. – И о вас, капитан Кейн. О вашей настоящей связи с "Эдемом".

Элиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. Фотография в Хранилище Земли, странное сходство с доктором Моррис, упоминание "Персея"… Всё это не могло быть простым совпадением.

– Сенека, – она снова обратилась к ИИ, – как только мы отойдём на безопасное расстояние от "Эдема", установи курс к следующему ближайшему кораблю-колонии из базы данных. Мы будем готовы к отправлению через шесть часов.

– Принято, капитан, – ответил Сенека. – Отстыковка завершена. Активирую маневровые двигатели.

"Шарур" отделился от живого организма "Эдема" и начал медленно удаляться. Через иллюминатор Элиза в последний раз взглянула на огромный цилиндрический корабль, покрытый синевато-зелёной растительностью, сияющей в свете далёкой звезды. Корабль, который, возможно, хранил ключи к её собственному прошлому, а также к будущему всего человечества.

И где-то на границе измерений, в пространстве, недоступном человеческому восприятию, Иные – существа, которых люди "Гипериона" назвали Пожирателями Света – наблюдали. Ждали. Оценивали, сможет ли человечество найти путь к равновесию, или история Земли повторится снова, на этот раз среди далёких звёзд.

Глава 4: Наследие Земли

"Шарур" удалялся от "Эдема" на максимальной скорости, которую позволяли его двигатели без перехода в режим релятивистского ускорения. Элиза стояла у обзорного экрана в командном центре, наблюдая, как гигантский цилиндр колониального корабля постепенно превращается в яркую точку среди звёзд. Его сине-зелёная растительная оболочка всё ещё была различима – странное, чуждое зрелище, напоминающее о том, насколько сильно изменились потомки оригинального экипажа "Эдема".

– Дистанция до "Эдема" – один миллион километров и увеличивается, – доложил Сенека. – Курс установлен на выход из системы.

Элиза кивнула, не отрывая взгляда от удаляющегося корабля. Она чувствовала смесь облегчения и тревоги. Облегчения – потому что "Шарур" наконец покинул странный, живой мир "Эдема", где сами стены, казалось, наблюдали за ними. Тревоги – из-за информации, которую они получили, и вопросов, которые она породила.

– Капитан? – голос Кира вернул её к реальности. – Я подготовил изолированную систему для анализа данных, полученных на "Эдеме". Мы можем начать, когда вы будете готовы.

– Хорошо, – Элиза повернулась к нему. – Что с Амарой?

– Отдыхает в медицинском отсеке. Показатели стабильны, но мозговая активность… необычная. Не опасная, просто… нестандартная.

– Неудивительно, после всего, через что она прошла, – Элиза потёрла висок, ощущая нарастающую головную боль – симптом космической болезни, усиленный стрессом последних дней. – Мне нужно поговорить с ней. Узнать больше о том, что она видела в Саду Мембраны.

– И о вашей… связи с "Эдемом"? – осторожно спросил Кир.

Элиза бросила на него острый взгляд.

– Ты слышал.

– Только то, что сказала Амара перед отлётом. О вашей "настоящей связи" с "Эдемом". – Инженер помолчал. – И я видел вашу реакцию на ту фотографию в Хранилище Земли.

Элиза вздохнула. У Кира всегда был острый глаз – как синтетический, так и настоящий.

– Я не знаю, что это значит. Пока не знаю. – Она отвернулась, снова глядя на звёзды. – Сначала разберёмся с полученными данными. Мне нужно узнать больше о других кораблях, особенно о "Прометее" и "Ковчеге".

Кир кивнул, не настаивая на продолжении разговора о личном.

– Я буду в лаборатории. Присоединяйтесь, когда будете готовы.

Когда инженер вышел, Элиза ещё некоторое время стояла у обзорного экрана. Мысли о фотографии в Хранилище Земли не давали ей покоя. Доктор Елена Моррис с младенцем на руках. Женщина, чьи черты лица казались странно знакомыми – словно отражение в искажённом зеркале, или… как лицо родственника. И её дочь, Лилия, отправленная на "Персей" – корабль, на котором родилась сама Элиза.

Слишком много совпадений для случайности. Но что это могло значить? Что "Эдем" каким-то образом связан с её происхождением? Что её родители не были теми, кем она их считала всю жизнь?

– Сенека, – обратилась она к ИИ, – есть ли в архивах "Шарура" какая-либо информация о докторе Елене Моррис с "Эдема"?

– Провожу поиск, капитан, – ответил Сенека. После короткой паузы он продолжил: – Найдены ограниченные данные. Доктор Елена Моррис, биоинженер, одна из ведущих специалистов проекта симбиотической адаптации на "Эдеме". Родилась на Земле в 2125 году. Погибла на "Эдеме" в результате лабораторного инцидента в 2152 году, через три года после Исхода.

– А её дочь? Лилия Моррис?

– Данные о Лилии Моррис фрагментарны. Родилась на Земле в 2148 году, за год до Исхода. После смерти матери была переведена на корабль "Персей" под опеку… – Сенека сделал паузу, словно обрабатывая противоречивую информацию. – Файл повреждён. Имя опекуна нечитаемо.

Элиза нахмурилась. Данные соответствовали тому, что сказала Флора, но не проливали дополнительного света на возможную связь с её собственной историей.

– Есть ли в моём личном деле какие-либо упоминания о Елене или Лилии Моррис?

– Отрицательно, капитан. Согласно официальным записям, вы родились на "Персее" в 2191 году. Ваши родители – Томас и Мария Кейн, навигатор и биоинженер соответственно. Оба погибли во время технического инцидента в 2203 году, после чего вы были приняты в программу подготовки Межколониальной службы спасения.

Даты не сходились. Если Лилия Моррис родилась в 2148 году, к моменту рождения Элизы ей было бы уже 43 года – вполне возможный возраст для матери. Но официальные записи указывали, что её матерью была Мария Кейн.

Если только… Если только Лилия Моррис не стала Марией Кейн. Если только она не сменила имя, не начала новую жизнь на "Персее", скрыв свою связь с "Эдемом" и проектом симбиотической адаптации.

Элиза почувствовала, как головная боль усиливается. Слишком много предположений, слишком мало конкретных данных. И сейчас у неё были более насущные задачи, чем раскапывание собственного прошлого.

– Спасибо, Сенека. Я буду в медицинском отсеке.

Амара сидела на краю диагностической кровати, глядя в небольшой иллюминатор. Её тёмные глаза, казалось, следили за чем-то невидимым для обычного человеческого зрения. Когда Элиза вошла, девочка повернулась и улыбнулась – простой, детской улыбкой, странно контрастирующей с глубиной её взгляда.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Элиза, присаживаясь рядом.

– Иначе, – ответила Амара после небольшой паузы. – Словно я… больше, чем раньше. Словно границы между мной и остальным миром стали тоньше.

Элиза внимательно изучала лицо девочки. Физически Амара выглядела так же, как и до посещения Сада Мембраны – никаких зелёных оттенков кожи или других видимых изменений, характерных для жителей "Эдема". Но в её глазах появилось нечто новое – осознанность, понимание, выходящее далеко за рамки её возраста.

– Что произошло в Саду? – прямо спросила Элиза. – Что они показали тебе?

Амара задумчиво склонила голову.

– Не столько показали, сколько… позволили увидеть. Понять. – Она подняла руку, словно пытаясь поймать невидимые частицы в воздухе. – Иные… они везде. Всегда были. Как воздух для рыб – мы не замечаем их, потому что наши чувства не приспособлены для их восприятия. Но Сад… он усиливает восприятие. Делает видимым то, что всегда было рядом.

– И что ты увидела?

– Историю. Истинную историю Земли и Исхода. – Амара опустила руку и посмотрела прямо на Элизу. – Иные не враги, капитан. Они… хранители равновесия. Когда люди начали слишком глубоко вмешиваться в структуру реальности – экспериментами с квантовыми технологиями, манипуляциями с тканью пространства-времени – они привлекли внимание Иных. Не как угрозу, а как… аномалию. Нарушение баланса.

– И поэтому Земля была… трансформирована? – Элиза с трудом подбирала слова для описания судьбы родной планеты человечества.

– Не совсем, – покачала головой Амара. – Трансформация была… соглашением. Некоторые люди установили контакт с Иными. Поняли, что происходит. И вместо конфронтации выбрали сотрудничество. Исход был частью этого соглашения – человечество получило шанс продолжить существование среди звёзд, а Земля стала… мостом. Местом, где наше измерение и измерение Иных соприкасаются, взаимодействуют, обмениваются.

Элиза пыталась осмыслить услышанное. Если то, что говорила Амара, было правдой, это полностью переворачивало общепринятую историю Исхода. Не бегство от глобальной катастрофы, а тщательно спланированная эвакуация. Не уничтожение Земли, а её… преображение в нечто новое.

– Почему эта информация была скрыта? – спросила она. – Почему основатели кораблей не рассказали правду?

– Страх, – просто ответила Амара. – Страх и ответственность. Они боялись, что правда может вызвать панику, сопротивление. Что не все согласятся добровольно покинуть Землю, зная, что планета не будет уничтожена. И они… разделили знание. Распределили его между кораблями, чтобы ни одна группа не обладала полной картиной.

– Что ты имеешь в виду?

– Каждому кораблю "Исхода" была доверена часть правды, фрагмент головоломки. "Эдем" получил знания о симбиотическом сосуществовании с Иными через растения. "Ковчег" – понимание духовного аспекта равновесия. "Прометей" – технологические принципы квантового взаимодействия. И так далее. – Амара сделала паузу. – Только собрав все фрагменты вместе, можно увидеть полную картину. Понять истинную природу нашего мира и Иных.

Элиза медленно кивнула. Это объясняло, почему информация на "Эдеме" казалась неполной, почему даже Лиам Ву, при всей своей мудрости и связи с Иными, не мог объяснить некоторые аспекты происходящего.

– А "Шарур"? – спросила она. – Какой фрагмент был доверен Службе спасения?

– Память, – тихо ответила Амара. – Вам была поручена сохранность памяти о человечестве. О том, кем мы были, кем могли бы стать. Корабли спасения должны были стать свидетелями, хранителями истории, напоминанием о единстве, которое было потеряно с разделением человечества.

Элиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. Слова девочки странно резонировали с тем, что сказал ей призрачный образ в Саду Мембраны: "Элиза Кейн… последний страж… несущая память…"

– Ты сказала, что знаешь о моей связи с "Эдемом", – осторожно произнесла она. – Что ты имела в виду?

Амара долго смотрела на неё, словно решая, сколько можно открыть.

– Твоя мать, – наконец сказала она, перейдя на "ты" впервые с момента их знакомства. – Она была не той, кем ты её считала. Елена Моррис не погибла на "Эдеме". Она инсценировала свою смерть, чтобы защитить дочь – Лилию, тебя – от тех, кто хотел использовать её исследования. Она стала Марией Кейн на "Персее", начала новую жизнь. Но никогда не забывала о своей работе, о своём наследии.

Элиза почувствовала, как комната словно поплыла перед глазами. Это не могло быть правдой. Или могло? Странное сходство с женщиной на фотографии, её собственные необъяснимые знания в области биоинженерии, несмотря на отсутствие формального образования, её природная устойчивость к космической болезни, которая выделяла её среди других членов Службы спасения…

– Откуда ты знаешь это? – её голос прозвучал хрипло, как будто ей не хватало воздуха.

– Они показали мне, – просто ответила Амара. – Иные. Они видят связи, паттерны, которые недоступны обычному человеческому восприятию. Для них время – не линейный поток, а… карта. Они видят твою линию жизни, все её переплетения и узлы. – Девочка наклонилась ближе. – Ты часть этого, Элиза. Часть плана, который был заложен ещё на Земле. Твоя встреча со мной, с "Эдемом" – не случайность.

Элиза встала, нуждаясь в движении, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Я не верю в предопределение, – резко сказала она. – В судьбу. Каждый мой шаг, каждое решение были моими собственными.

– Да, – кивнула Амара. – Твои решения были твоими. Но возможности, обстоятельства… они были созданы с определённой целью. Как течение реки – вода выбирает свой путь, но в пределах берегов.

Элиза покачала головой, не готовая принять эту концепцию. Слишком много информации, слишком много потрясений для одного дня.

– Нам нужно сосредоточиться на настоящем, – сказала она, возвращаясь к роли капитана. – На миссии. Если другие корабли действительно в опасности, мы должны предупредить их, помочь им подготовиться к контакту с Иными.

– Да, – согласилась Амара, позволяя смене темы. – Но для этого нам нужно больше информации. Больше фрагментов головоломки.

– Данные с "Эдема" должны помочь, – кивнула Элиза. – Кир уже готовит их анализ. Пойдём, мы должны…

Внезапно корабль вздрогнул, и свет в медицинском отсеке мигнул. Элиза инстинктивно напряглась, её рука потянулась к коммуникатору.

– Сенека, что происходит?

– Неизвестная аномалия, капитан, – голос ИИ звучал с едва заметной нотой тревоги. – Регистрирую искажение пространственно-временного континуума в секторе 7-B, инженерный отсек.

Элиза обменялась быстрыми взглядами с Амарой.

– Иные? – тихо спросила она.

Девочка закрыла глаза, словно прислушиваясь к чему-то недоступному обычным чувствам.

– Нет, – медленно покачала она головой. – Не они. Что-то… другое. Что-то из данных, которые мы привезли с "Эдема".

– Кир! – Элиза активировала коммуникатор. – Статус!

Тишина. Затем треск помех и прерывистый голос инженера:

– Капитан… странная реакция… кристаллический накопитель… активировался сам по себе… какой-то сигнал…

Связь прервалась. Элиза уже бежала к двери.

– Оставайся здесь! – крикнула она Амаре. – Это приказ!

Она не стала ждать ответа, выбегая в коридор и направляясь к лаборатории, где Кир должен был анализировать данные с "Эдема". Коридоры "Шарура" были залиты аварийным красным светом, и корабль продолжал вздрагивать, словно попав в зону турбулентности.

– Сенека, полный отчёт! – потребовала Элиза на бегу.

– Аномалия расширяется, капитан, – отозвался ИИ. – Регистрирую энергетические всплески, соответствующие паттернам, наблюдавшимся на "Гиперионе" перед катастрофой. Рекомендую активировать протокол изоляции затронутого сектора.

– Выполняй! – Элиза повернула за угол и увидела, что дверь в лабораторию окутана странным, мерцающим светом. – Кир!

Она остановилась в нескольких метрах от двери, вспомнив, что произошло на "Гиперионе". Если за этой дверью формировалась такая же аномалия, прямой контакт мог быть смертельным.

– Кир, ты меня слышишь? – снова попыталась она через коммуникатор.

На этот раз ответ был более чётким:

– Да, капитан. Я… в порядке. Но вы должны это видеть. Накопитель… он трансформировался. И он передаёт сигнал.

– Не приближайся к нему! – предупредила Элиза. – Мы видели, что случилось на "Гиперионе".

– Это другое, – возразил Кир. – Сигнал стабильный, контролируемый. Я думаю… это какая-то форма коммуникации.

Элиза колебалась. Её инстинкты кричали об опасности, но она доверяла суждению Кира. Если он говорил, что ситуация под контролем…

– Сенека, подготовь защитный скафандр для экстремальных условий. Доставь его к моему местоположению.

– Капитан, должен предупредить, что даже защитный скафандр может не обеспечить полную защиту от пространственно-временных аномалий, – возразил ИИ.

– Отмена возражения, – отрезала Элиза. – Выполняй приказ.

Через минуту из стенной панели выдвинулся компактный контейнер с защитным скафандром – более тяжёлой версией того, что они использовали на "Эдеме", предназначенной для работы в самых экстремальных условиях. Элиза быстро облачилась в него, активируя все защитные системы.

– Сенека, открой дверь в лабораторию на минимально необходимое время для моего прохода. Затем немедленно закрой.

– Принято, капитан. Открываю по вашей команде.

Элиза глубоко вдохнула, сосредотачиваясь.

– Открывай.

Дверь отъехала в сторону, и Элиза увидела, что происходит внутри лаборатории. Кир стоял у дальней стены, держа в руках какой-то прибор, направленный на центр комнаты. А там, посреди лаборатории, парил трансформированный кристаллический накопитель – но он больше не был похож на устройство хранения данных. Теперь это была сложная геометрическая структура, излучающая пульсирующий свет, похожий на тот, что они видели в Саду Мембраны.

Элиза шагнула внутрь, и дверь закрылась за ней. Странно, но она не ощущала опасности – аномалия, в отличие от той, что уничтожила "Гиперион", казалась стабильной, контролируемой.

– Что это? – спросила она, приближаясь к Киру.

– Я не уверен, – ответил инженер, не отрывая взгляда от парящего объекта. – Когда я подключил накопитель к нашей системе, он начал… изменяться. Трансформироваться. Сначала я подумал, что это атака, вирус, оставленный жителями "Эдема". Но затем понял, что это… сообщение. Закодированный сигнал.

– От кого?

– Не от Иных, если ты об этом, – Кир показал показания своего прибора. – Сигнал имеет чётко выраженную человеческую структуру. Двоичный код, стандартные протоколы шифрования "Исхода". Это… маяк.

– Маяк? – Элиза нахмурилась. – Зачем жителям "Эдема" оставлять нам маяк?

– Не думаю, что он от них, – покачал головой Кир. – Судя по сигнатуре, это древний протокол Межколониальной службы. Что-то, что было встроено в базу данных задолго до того, как "Эдем" получил её. Возможно, даже со времён Исхода.

Элиза приблизилась к трансформированному накопителю, изучая странную геометрическую структуру.

– Ты можешь расшифровать сигнал?

– Уже пытаюсь, – кивнул Кир. – Но для этого нужно… Стой!

Его предупреждение прозвучало слишком поздно. Элиза протянула руку, почти касаясь светящегося объекта, и в этот момент свет вспыхнул ярче, окутывая её защитный скафандр. Она почувствовала странную вибрацию, прошедшую через материал скафандра, через её кожу, через всё тело – не болезненную, но определённо чужеродную.

И затем она услышала голос. Не физически, через уши, а словно напрямую в сознании – женский голос, странно знакомый, хотя Элиза была уверена, что никогда раньше его не слышала.

"Если ты слышишь это сообщение, значит, ты нашла путь к правде. К тому, что было скрыто от большинства. Я – Елена Моррис, одна из архитекторов Исхода. И если мои расчёты верны, ты – моя внучка, Элиза. Дочь Лилии."

Элиза замерла, ошеломлённая. Голос продолжал:

"Времени мало. То, с чем вы столкнулись – существа, которых некоторые называют Пожирателями Света, а другие Иными – это часть реальности, с которой человечество сосуществовало всегда, не осознавая этого. Только когда наши эксперименты с квантовыми технологиями нарушили барьер между измерениями, мы осознали их присутствие. И они осознали наше.