Корабли забвения

– Инженер Номура в стыковочном шлюзе, – ответил Сенека. – Расчетное время до завершения перехода – 45 секунд.

Элиза быстро отсоединила капельницу от руки Амары и подняла девочку на руки.

– Держись крепче, – сказала она. – Нам нужно добраться до командного центра.

Она почувствовала, как тонкие руки ребенка слабо обхватили её шею – первый осознанный физический контакт с момента их встречи.

Элиза быстро направилась к выходу из медицинского отсека, держа Амару. Коридоры "Шарура" были тускло освещены аварийными огнями, создавая зловещую атмосферу. Корабль продолжал вибрировать, как будто невидимые силы пытались разорвать его конструкцию.

– Сенека, статус стыковочного узла?

– Критический, капитан. Сканеры регистрируют прогрессирующие искажения пространственно-временного континуума. Материальная целостность стыковочного туннеля нарушена на 23%.

– Кир?

– Инженер Номура успешно пересек границу шлюза. Он на борту "Шарура".

Элиза почувствовала мгновенное облегчение, но оно тут же сменилось новой волной тревоги, когда корабль содрогнулся сильнее.

– Активируй протокол аварийного отстыкования! Немедленно!

– Активирую, капитан. Отстыковка через 5… 4… 3…

Внезапно всё вокруг Элизы изменилось. Коридор, по которому она бежала, исказился, как будто пространство вокруг неё стало жидким. Стены, потолок, пол – всё начало плавиться, сливаться, трансформироваться.

И в этой текучей реальности она увидела… лицо. Лицо своей сестры, погибшей много лет назад во время катастрофы на "Деметре". Но это было не просто воспоминание или галлюцинация. Черты лица сестры проступали прямо из стены коридора, формируясь из металла и пластика, как рельеф на монете.

– Лиза, – прошептали губы, сформированные из материи стены. – Почему ты не спасла нас?

Элиза замерла, парализованная шоком и ужасом. Она знала, что это не может быть реальностью, что это должна быть галлюцинация, вызванная теми же силами, что воздействовали на экипаж "Гипериона". Но знание не уменьшало эмоционального воздействия.

– Капитан Кейн! – голос Сенеки звучал словно издалека. – Ваши показатели указывают на критическое психологическое состояние. Вы находитесь под воздействием аномалии. Это не реально. Повторяю: это не реально.

Элиза почувствовала легкое прикосновение к своей щеке. Амара, которую она все еще держала на руках, коснулась её лица маленькой ладонью, привлекая внимание. В глазах ребенка читалось понимание и… сочувствие?

Этот простой жест вернул Элизу к реальности. Она моргнула, и жуткое видение исчезло. Стены снова стали твердыми, коридор – нормальным.

– …2… 1… Отстыковка завершена, – закончил Сенека. – Активирую основные двигатели. Удаляемся от "Гипериона" на максимальной доступной скорости.

Элиза почувствовала легкий толчок, когда двигатели "Шарура" включились на полную мощность. Она продолжила путь к командному центру, держа Амару крепче.

Когда она достигла командного центра, Кир уже был там, склонившись над одной из консолей. Его лицо было бледным, а синтетический глаз мерцал с необычной интенсивностью.

– Капитан, – он выпрямился при её появлении. – Я думал… я видел…

– Галлюцинации, – кивнула Элиза. – Я тоже. Что бы ни было на "Гиперионе", оно воздействует на наше восприятие.

Она осторожно усадила Амару в одно из кресел и повернулась к главному обзорному экрану. На нем был виден удаляющийся силуэт "Гипериона". Но что привлекло внимание Элизы, так это странное свечение, окружавшее колониальный корабль – переливающаяся аура из кристаллических структур, растущих из его корпуса в открытый космос, формируя геометрически совершенные конструкции невероятной сложности.

– Что, черт возьми, это такое? – прошептал Кир.

– Не знаю, – ответила Элиза. – Но я уверена в одном – мы столкнулись с чем-то, что выходит далеко за рамки нашего понимания. Чем-то, что может угрожать не только "Гипериону", но и всему оставшемуся человечеству.

Она бросила взгляд на Амару, единственную выжившую с колониального корабля, ребенка, который, если верить записям доктора Чен, мог видеть этих существ напрямую.

– Сенека, – обратилась она к ИИ. – Установи курс к ближайшему известному местоположению действующего корабля-колонии. Нам нужно предупредить их. И нам нужна помощь.

– Выполняю, капитан. Согласно последним данным, ближайшим активным кораблем-колонией является "Эдем", расстояние – 0.7 световых лет.

– "Эдем"… – задумчиво произнесла Элиза. – Я слышала о нем. Они специализируются на экологических технологиях, верно?

– Утвердительно, – подтвердил Сенека. – "Эдем" известен своими достижениями в области симбиотических отношений с искусственными экосистемами. Последний контакт с ними был установлен 47 лет назад экипажем "Валькирии".

Элиза кивнула, принимая решение.

– Устанавливай курс на "Эдем", максимальная скорость. И подготовь полный отчет о произошедшем на "Гиперионе" для передачи их руководству, как только мы установим контакт.

Она снова посмотрела на обзорный экран, где силуэт "Гипериона" становился всё меньше по мере удаления "Шарура". Кристаллические структуры продолжали расти, формируя вокруг колониального корабля сложный узор, похожий одновременно на огромную снежинку и на геометрически совершенную трехмерную мандалу.

Что-то подсказывало Элизе, что их встреча с этими таинственными "Пожирателями Света" только начиналась. И что будущее человечества, рассеянного среди звезд, теперь зависело от того, смогут ли они понять и противостоять этой новой, непостижимой угрозе.

"Шарур" ускорялся, уходя в глубины космоса, унося с собой последнюю выжившую с "Гипериона" и первое предупреждение о силе, способной пожирать саму реальность.

Глава 2: Призраки "Гипериона"

"Шарур" удалялся от "Гипериона" на максимальной скорости, которую могли обеспечить его древние, но всё еще мощные двигатели. Кристаллические структуры, окружавшие колониальный корабль, продолжали расти, формируя в космическом пространстве геометрически совершенную паутину, сияющую холодным, неестественным светом.

Элиза стояла у обзорного экрана в командном центре, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища. Она видела множество космических феноменов за свою долгую карьеру, но ничто не могло сравниться с тем, что происходило с "Гиперионом". Это выходило за рамки известной науки, за границы человеческого понимания.

– Дистанция – один миллион километров, – сообщил Сенека. – Аномальная активность больше не регистрируется сенсорами "Шарура". Мы вне зоны прямого воздействия.

Элиза медленно выдохнула, только сейчас осознав, что задерживала дыхание. Её руки слегка дрожали – первый признак возвращающихся симптомов космической болезни, усиленных стрессом последних часов.

– Капитан, вам нужно отдохнуть, – тихо сказал Кир, подходя ближе. – Я могу взять на себя управление на несколько часов.

Элиза покачала головой.

– Я в порядке. – Это была ложь, и они оба это знали. – Что с девочкой?

– Всё ещё без изменений. Сенека поддерживает внутривенную гидратацию и питание, но она не произнесла ни слова с момента прибытия на борт.

Элиза кивнула, бросив взгляд на Амару, которая сидела в одном из кресел командного центра, закутанная в термоодеяло. Ребёнок смотрел в пустоту невидящим взглядом, всё еще находясь в состоянии глубокой кататонии.

– Я собираюсь изучить данные, которые ты извлек из систем "Гипериона", – сказала Элиза. – Возможно, там есть ответы на то, с чем мы столкнулись.

– Капитан, – Кир слегка замялся, – в процессе копирования данных я… видел вещи. Не только галлюцинации. Были моменты, когда информация на экранах искажалась, меняла форму. Некоторые файлы содержали последовательности символов, которые не соответствовали ни одному известному языку программирования или кодировке. Я не уверен, что всё, что мы получили, является… неповреждённым.

Элиза нахмурилась.

– Ты думаешь, аномалия воздействовала даже на цифровые данные?

– Я не знаю, что и думать, – честно ответил Кир. – Но я бы рекомендовал проявлять особую осторожность при анализе этой информации. Возможно, стоит использовать изолированные системы, не связанные напрямую с критическими функциями "Шарура".

Это была разумная предосторожность. Если странные явления на "Гиперионе" могли воздействовать на электронные системы так же, как на материю и человеческое сознание, прямой доступ к этим данным мог поставить под угрозу их собственный корабль.

– Сенека, – обратилась Элиза к бортовому ИИ, – подготовь изолированную систему для анализа данных с "Гипериона". Полное отделение от основных сетей корабля.

– Приступаю к выполнению, капитан, – отозвался Сенека. – Изолированная система будет готова через семнадцать минут.

Элиза кивнула и повернулась к Киру.

– Что ты думаешь об этих "Пожирателях Света"? – спросила она, понизив голос, чтобы Амара не могла их слышать, хотя девочка, казалось, полностью отключилась от окружающего мира.

Кир задумчиво потер подбородок, его синтетический глаз сузился, обрабатывая информацию.

– Если принять теорию доктора Чен о существах из иного измерения… это не противоречит некоторым квантовым теориям. Мультивселенная, параллельные измерения – всё это обсуждалось учёными ещё на Земле. – Он помолчал. – Но от теоретических моделей до встречи с разумными существами из другого измерения – огромная пропасть.

– И все же мы видели, на что они способны, – тихо заметила Элиза. – Эти идеальные "вырезы" в структуре корабля, кристаллические формации, воздействие на человеческое сознание… Это не случайные явления. В этом есть паттерн, цель.

– Но какая цель? – Кир посмотрел на обзорный экран, где силуэт "Гипериона" уже превратился в едва различимую точку среди звезд. – Если это разумные существа, почему они атаковали человеческий корабль? Что они хотят?

Элиза покачала головой.

– Не знаю. Но я намерена это выяснить. – Она бросила взгляд на Амару. – И, возможно, ключ к пониманию сидит прямо здесь.

Данные с "Гипериона" оказались фрагментарными и поврежденными, как и предупреждал Кир. Многие файлы были частично или полностью искажены, содержали странные символы или последовательности кода, которые не поддавались расшифровке. Но даже из того, что удалось восстановить, вырисовывалась тревожная картина последних дней колониального корабля.

Элиза сидела в небольшой лаборатории, специально оборудованной для изучения изолированных данных. Перед ней парили голографические проекции корабельных логов, медицинских отчетов и записей камер наблюдения. Часами она просматривала эти материалы, пытаясь собрать воедино хронологию событий, приведших к катастрофе.

Всё началось примерно за три месяца до активации аварийного маяка. "Гиперион" проходил через необычный участок космоса – область с повышенной концентрацией квантовых флуктуаций, которые научная группа корабля сочла достойными исследования. Они скорректировали курс, чтобы провести серию наблюдений и экспериментов.

Первые аномалии были зафиксированы через две недели после начала исследований – незначительные сбои в электронных системах, странные показания сенсоров, необъяснимые колебания искусственной гравитации. Ничего критического, но достаточно необычного, чтобы привлечь внимание технического персонала.

Затем начались сообщения о визуальных аномалиях – члены экипажа говорили о странных тенях на периферии зрения, о мимолетных искажениях перспективы, о ощущении чужого присутствия в пустых помещениях. Медицинский отдел сначала списал это на массовый психоз, вызванный стрессом длительного космического путешествия – не такое уж редкое явление на кораблях "Исхода".

Но ситуация быстро ухудшалась. Через месяц после первых признаков на "Гиперионе" начали происходить необъяснимые структурные изменения – те самые "вырезы" в материи, которые Элиза и Кир наблюдали по прибытии. Они начались как микроскопические пустоты в непервостепенных системах, но быстро росли в размерах и распространялись по кораблю.

К этому времени психологические эффекты стали более выраженными. Члены экипажа сообщали о ярких галлюцинациях, связанных с их личными страхами и травматическими воспоминаниями. Некоторые описывали видения существ, "пожирающих свет" – сущностей, чья форма постоянно менялась, но всегда оставалась чуждой человеческому восприятию.

Доктор Чен, главный научный сотрудник "Гипериона", была первой, кто предположила, что они имеют дело не с психозом или техногенной катастрофой, а с контактом с разумными существами, существующими за пределами человеческого понимания. Её гипотеза сначала была отвергнута как ненаучная, но по мере ухудшения ситуации всё больше членов научной группы начали склоняться к её точке зрения.

Особенно Элизу заинтересовали упоминания о девочке – Амаре. Согласно записям, она была дочерью одного из биоинженеров "Гипериона" и с самого начала демонстрировала необычную реакцию на аномалии. В то время как взрослые испытывали ужас и психологические травмы от контакта с неизвестными сущностями, Амара, казалось, могла воспринимать их более непосредственно, без искажений, вызванных предубеждениями взрослого разума.

Доктор Чен начала серию экспериментов с участием Амары – неинвазивных, судя по протоколам, но направленных на понимание особой восприимчивости ребенка. Результаты были поразительными. Девочка могла предсказывать появление аномалий, иногда реагировала на присутствие "Пожирателей" задолго до того, как они становились видимыми для приборов или других людей.

Но самым интригующим был последний эксперимент, проведенный за день до финальной записи доктора Чен. Используя модифицированное нейронное сканирующее устройство, она попыталась визуализировать то, что видела Амара во время контакта с сущностями. Результаты эксперимента были частично искажены, но сохранившиеся фрагменты показывали нечто, что можно было описать только как многомерные геометрические структуры невероятной сложности – формы, которые, казалось, существовали одновременно во множестве измерений, нарушая все законы евклидовой геометрии.

– Сенека, – обратилась Элиза к ИИ, – есть ли в научной базе данных "Шарура" информация о теориях многомерных существ или контактах с сущностями из других измерений?

– Поиск завершен, капитан, – ответил Сенека через несколько секунд. – Найдено 347 теоретических работ, датированных периодом от 2050 до 2148 года, посвященных возможности существования разумных сущностей в измерениях, отличных от наших трех пространственных и одного временного. Наиболее релевантной представляется работа доктора Акиры Нагаи "Квантовая теория мультивселенной и возможность межпространственных контактов", опубликованная в 2130 году, за 20 лет до Исхода.

– Резюмируй основные положения.

– Доктор Нагаи предполагал, что существа, эволюционировавшие в измерениях с иными физическими законами, могли бы воспринимать и взаимодействовать с нашей реальностью способами, полностью отличными от человеческого опыта. Он теоретизировал, что такие существа могли бы манипулировать материей на квантовом уровне, перемещать объекты между измерениями и даже воздействовать на человеческое сознание через квантовые эффекты в нейронных структурах мозга.

Элиза задумчиво потерла висок. Головная боль, сопровождавшая её с момента пробуждения из криосна, усилилась после часов изучения данных.

– Это совпадает с наблюдениями на "Гиперионе", – пробормотала она. – Но почему именно сейчас? Почему именно этот корабль?

– Возможно, ответ связан с курсом "Гипериона", – предположил Сенека. – Согласно восстановленным навигационным логам, корабль отклонился от изначально запланированного маршрута примерно за 47 лет до инцидента. Причины отклонения не указаны, но новый курс проходил через область космоса с необычной концентрацией квантовых аномалий.

– Случайность? Или они намеренно искали эти аномалии?

– Данных недостаточно для определенного вывода, капитан.

Элиза вздохнула и откинулась в кресле, чувствуя нарастающую усталость. Она провела в лаборатории более шести часов, и её разум начинал затуманиваться. Космическая болезнь, усиленная стрессом и недостатком сна, требовала своей дани.

– Капитан, – снова заговорил Сенека, – ваши жизненные показатели указывают на критический уровень усталости и начальные симптомы обострения космической болезни. Рекомендую медикаментозное вмешательство и период отдыха.

Элиза поморщилась. Она ненавидела, когда ИИ напоминал ей о её собственной слабости, но знала, что Сенека прав. В её состоянии она скорее упустит важные детали, чем найдет ответы.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Подготовь стандартную дозу нейростабилизаторов. Я отдохну… недолго.

– Будет исполнено, капитан. Медикаменты готовятся в вашей каюте.

Элиза поднялась, чувствуя, как комната слегка покачивается перед глазами. Определенно, она довела себя до предела. С последним взглядом на голографические проекции данных "Гипериона", она покинула лабораторию и направилась к своей каюте.

Сон пришел почти мгновенно, но не принес отдыха. Элиза оказалась в лабиринте коридоров "Гипериона", преследуемая неясными тенями. Она бежала, зная, что должна найти что-то – или кого-то – критически важное, но коридоры постоянно менялись, обрывались в пустоту или закручивались в невозможные геометрические конструкции.

В какой-то момент она остановилась перед массивной дверью, похожей на вход в командный центр "Гипериона". Она знала, что за этой дверью находится ответ, ключ к пониманию всего происходящего. Но когда она потянулась к панели управления, дверь растворилась, превратившись в кристаллическую структуру, похожую на те, что покрывали корабль.

И из этой структуры сформировалось лицо – лицо её сестры, Марианны, погибшей во время катастрофы на "Деметре". Те же черты, что она видела в галлюцинации на "Шаруре", но теперь более четкие, более… реальные.

– Почему ты не спасла нас, Лиза? – спросила Марианна голосом, звучащим одновременно издалека и изнутри головы Элизы. – Ты могла бы. Ты должна была.

– Я… я не успела, – ответила Элиза, чувствуя, как старая боль и чувство вины поднимаются из глубин души. – Мы получили сигнал слишком поздно.

– Ложь, – прошептало лицо сестры, его черты исказились, став более угловатыми, нечеловеческими. – Ты знала. Ты всегда знала. Но ты боялась.

– Нет! – Элиза отшатнулась, но стена позади неё исчезла, и она начала падать в бесконечную тьму.

Падение, казалось, длилось вечность. Затем внезапно она оказалась в командном центре "Деметры" – корабля, который она не смогла спасти много лет назад. Вокруг неё лежали тела погибшего экипажа, замерзшие в вакууме после катастрофической разгерметизации. И среди них – Марианна, её глаза широко открыты в последнем выражении ужаса.

Но когда Элиза приблизилась к телу сестры, глаза Марианны моргнули и повернулись к ней.

– Они всегда были здесь, – сказала Марианна голосом, который не мог принадлежать человеческим голосовым связкам – слишком глубоким, слишком резонирующим. – Пожиратели. Они наблюдали за человечеством с самого начала. Ждали. И теперь они голодны.

Тело Марианны начало трансформироваться, кристаллические структуры прорастали сквозь кожу, формируя геометрические узоры невероятной сложности. И эти узоры начали излучать свет – холодный, чуждый свет, который, казалось, поглощал окружающую реальность, а не освещал её.

– Что они такое? – отчаянно спросила Элиза. – Чего они хотят?

– Они – равновесие, – ответил голос, уже совсем не похожий на голос Марианны. – Они – коррекция. Они приходят, когда нарушается баланс между измерениями. Когда виды, подобные вашему, забывают своё место во вселенной.

Свет становился ярче, и Элиза чувствовала, как её собственное тело начинает меняться, кристаллизоваться, становиться частью этого чуждого узора.

– Нет! – закричала она, пытаясь сопротивляться трансформации. – Я не…

Элиза резко села на своей койке, задыхаясь и покрытая холодным потом. Сердце бешено колотилось в груди, а перед глазами всё еще стояло видение кристаллизующегося тела Марианны.

– Капитан Кейн, – раздался голос Сенеки. – Ваши жизненные показатели указывают на острый стресс. Вы в порядке?

Элиза провела дрожащей рукой по лицу, пытаясь стереть остатки кошмара.

– Да, – хрипло ответила она. – Просто… плохой сон.

– Ваши паттерны сна демонстрировали признаки, сходные с неврологическими эффектами, наблюдавшимися у экипажа "Гипериона" перед катастрофой.

Эта информация заставила Элизу полностью проснуться. Она откинула одеяло и встала, чувствуя, как холодный воздух каюты охлаждает её разгоряченную кожу.

– Ты считаешь, что я подверглась воздействию… чего бы это ни было?

– Вероятность существует, – осторожно ответил Сенека. – Однако, без дополнительных данных трудно отличить эффекты возможного внешнего воздействия от симптомов обострения космической болезни или обычного кошмара, вызванного психологическим стрессом.

Элиза подошла к маленькому иллюминатору в своей каюте. За ним простиралась бесконечная тьма космоса, усеянная далекими звездами. Где-то там, в этой пустоте, остался "Гиперион" со своими кристаллическими структурами, поглощающими реальность. И где-то там могли быть другие сущности, подобные тем, что уничтожили колониальный корабль.

– Сколько времени я спала? – спросила она.

– Четыре часа и двадцать три минуты, капитан.

Меньше, чем нужно для полного восстановления, но больше, чем она обычно позволяла себе в кризисных ситуациях.

– Что с девочкой? Амарой?

– Состояние не изменилось. Инженер Номура сейчас с ней в медицинском отсеке.

Элиза кивнула и начала одеваться. Кошмар оставил неприятное ощущение, но также и странное чувство ясности. Как будто подсознание пыталось сообщить ей что-то важное через образы сна.

"Они – равновесие. Они – коррекция." Эти слова продолжали звучать в её голове. Что, если это не просто порождение её измученного разума? Что, если в этом есть доля истины?

Полностью одевшись, она покинула каюту и направилась в медицинский отсек. Пора было получить больше ответов, и единственным человеком на борту, кто, возможно, знал больше о "Пожирателях Света", была маленькая девочка, которая до сих пор не произнесла ни слова.

Медицинский отсек "Шарура" был компактным, но хорошо оборудованным помещением. Несколько диагностических кроватей, лабораторный модуль для анализа образцов, станция для синтеза медикаментов и изолированная палата для случаев инфекционных заболеваний. Для спасательного корабля, который мог столкнуться с любыми медицинскими сценариями от травм до неизвестных патогенов, такое оснащение было необходимостью.

Амара находилась на одной из диагностических кроватей, подключенная к системам мониторинга жизненных показателей. Рядом с ней сидел Кир, что-то тихо говоря. К удивлению Элизы, девочка уже не выглядела полностью отрешенной – она слегка повернула голову в сторону инженера, хотя её взгляд всё еще оставался несфокусированным.

Кир заметил Элизу и поднялся ей навстречу.

– Капитан, – кивнул он. – Вы выглядите лучше. Отдых помог?

– Не совсем, – Элиза приблизилась к кровати Амары. – Как она?

– Есть небольшие улучшения. Реагирует на звуки, иногда следит взглядом за движущимися объектами. Я рассказывал ей истории о космических путешествиях – старый трюк, который мы использовали для реабилитации выживших в шоковом состоянии.

Элиза внимательно посмотрела на девочку. Кристаллические структуры в её волосах, казалось, уменьшились, став менее заметными. Возможно, это был хороший знак – свидетельство того, что воздействие "Пожирателей" ослабевало с расстоянием.

– Амара, – мягко позвала Элиза. – Ты меня слышишь?

Девочка медленно повернула голову в её сторону. В тёмных глазах ребенка промелькнуло что-то – узнавание? страх? Трудно было сказать.

– Я знаю, что тебе страшно, – продолжила Элиза, присаживаясь на край кровати. – То, что случилось на "Гиперионе", было ужасно. Но ты в безопасности здесь, на "Шаруре". Мы не позволим этим… существам добраться до тебя.

Ни слова в ответ, но девочка продолжала смотреть на неё, и этот взгляд казался более осознанным, чем раньше.

– Доктор Чен говорила, что ты особенная, – Элиза осторожно подбирала слова. – Что ты можешь видеть их – Пожирателей Света – так, как не могут другие. Это правда?

Ничего. Затем, почти незаметно, – лёгкий кивок. Такой слабый, что можно было бы списать на случайное движение, если бы не интенсивность взгляда девочки.

Элиза и Кир обменялись взглядами. Это был прогресс – первая осознанная реакция Амары с момента её спасения.

– Я нашла записи доктора Чен, – продолжила Элиза. – О её экспериментах, о том, как ты помогала ей понять этих существ. Я знаю, что ты видишь их иначе, чем мы. Не как кошмары или монстров, а как… что-то другое.