Корабли забвения

Элиза слабо улыбнулась под шлемом. Кир никогда не терял своего мрачного юмора, даже в самых опасных ситуациях. Это было одним из его качеств, которые она ценила больше всего.

– Сенека, открыть шлюз.

– Открываю шлюз, капитан. Желаю удачи.

Массивная дверь с шипением отъехала в сторону, открывая стыковочный туннель, ведущий на "Гиперион". Сенсоры скафандра мгновенно проанализировали воздух в туннеле, выводя данные на внутренний дисплей шлема Элизы.

– Атмосфера пригодна для дыхания, но содержит повышенный уровень углекислого газа и следы токсичных элементов, – прокомментировала она. – Держим шлемы закрытыми.

Они вступили в туннель, соединяющий корабли. Магнитные подошвы их ботинок тихо щелкали, соприкасаясь с металлическим полом – необходимая мера предосторожности при неизвестном статусе искусственной гравитации на "Гиперионе".

Достигнув противоположного конца туннеля, они остановились перед внешним шлюзом колониального корабля. Массивная дверь была частично покрыта инеем – признак разницы температур между теплым стыковочным туннелем и холодным нутром "Гипериона".

– Сенека, статус внешнего шлюза "Гипериона"?

– Системы шлюза обесточены, капитан. Рекомендую ручное открытие.

Кир приблизился к панели управления рядом с дверью и подключил к ней небольшое устройство с собственным источником питания.

– Базовый взлом, – пояснил он. – Стандартная процедура для кораблей "Исхода". Все они имеют одинаковые протоколы аварийного доступа.

Устройство тихо загудело, посылая электрические импульсы в систему управления шлюзом. Через несколько секунд раздался глухой щелчок, и дверь медленно начала открываться, приводимая в движение аварийными гидравлическими механизмами.

За дверью их встретила тьма. Тусклый свет из стыковочного туннеля едва проникал внутрь, выхватывая из темноты лишь ближайшие контуры.

– Активирую освещение, – сказала Элиза, включая мощные фонари на плечах своего скафандра.

Лучи света прорезали темноту, выхватывая детали интерьера. Они находились в стандартном шлюзовом отсеке – небольшом техническом помещении с рядами шкафчиков для скафандров и аварийного оборудования вдоль стен. Всё было покрыто тонким слоем инея, который мерцал в свете их фонарей.

– Температура внутри корабля – минус пятнадцать по Цельсию, – сообщил Кир, глядя на показания своих сенсоров. – Системы климат-контроля явно вышли из строя.

Элиза осмотрелась, отмечая признаки поспешной эвакуации. Несколько шкафчиков были распахнуты, их содержимое разбросано по полу. Аварийные скафандры частично извлечены, но брошены.

– Похоже, люди пытались покинуть корабль через этот шлюз, – заметила она. – Но что-то прервало эвакуацию.

Они продвинулись глубже в корабль, проходя через внутренний шлюз в основной коридор "Гипериона". Здесь картина становилась еще более тревожной. Стены коридора были покрыты странными узорами – кристаллическими формациями, напоминающими иней или тонкие древовидные структуры, но с неестественной, почти геометрической точностью линий.

– Кир, ты когда-нибудь видел что-то подобное? – Элиза указала на кристаллические узоры.

Инженер приблизился к стене, изучая странные формации через увеличительную линзу своего инструмента.

– Никогда, – пробормотал он. – Это не похоже ни на какие известные мне формы кристаллизации. Структура имеет… почти фрактальный характер, но с элементами, которые кажутся… спроектированными, а не образованными естественным путем.

Элиза активировала сканер своего анализатора.

– Эти формации излучают слабые электромагнитные импульсы, – сообщила она, глядя на показания прибора. – Как будто они… коммуницируют между собой.

– Капитан, я настоятельно рекомендую не прикасаться к этим образованиям, – вмешался голос Сенеки через коммуникатор. – Их поведение не соответствует ни одной известной физической модели.

– Принято, Сенека, – ответила Элиза. – Кир, держись подальше от стен. Продолжаем движение к центральному ядру корабля.

Они продвигались по коридорам "Гипериона", освещая путь фонарями своих скафандров. Всюду были признаки поспешного бегства – брошенные личные вещи, разбросанные инструменты, следы борьбы или паники.

Но больше всего Элизу тревожили те самые странные "вырезы" в структуре корабля, которые они заметили еще снаружи. Внутри они выглядели еще более жуткими – идеально гладкие края, где материя просто прекращала существовать. Коридоры обрывались в никуда, комнаты были рассечены невидимыми линиями, оставляя зияющие пустоты с безупречно ровными границами.

– Это как будто кто-то… вырезал куски реальности, – прошептал Кир, светя фонарем в одну из таких пустот.

Элиза не ответила. Ей не нравилось, как эти странные разрывы в структуре корабля взаимодействовали с кристаллическими формациями на стенах. Казалось, кристаллы росли именно от краев этих разрывов, расползаясь по кораблю, как некая инопланетная инфекция.

Они достигли главной транспортной артерии, ведущей к центральному ядру корабля. Вдоль этого широкого коридора раньше должен был курсировать автоматический транспорт, перевозящий людей и грузы между секциями огромного корабля. Теперь же путь был усеян обломками и замерзшими телами.

Элиза остановилась у одного из тел – мужчина средних лет в униформе технического персонала "Гипериона". Его лицо было застывшей маской ужаса, глаза широко открыты, рот искажен в безмолвном крике. Но что действительно привлекло внимание Элизы – это странные кристаллические узоры, покрывающие часть его тела, будто прорастающие сквозь кожу.

– Сенека, ты видишь это? – спросила она, активируя камеру на шлеме для прямой трансляции на "Шарур".

– Вижу, капитан, – отозвался ИИ. – Анализ указывает на аномальные изменения на клеточном уровне. Похоже, что те же процессы, которые затронули структуру корабля, воздействовали и на биологические ткани.

– Ты хочешь сказать, что эта… штука превращает людей в эти кристаллические структуры?

– Данных недостаточно для окончательных выводов, но предварительный анализ указывает на трансформацию органического материала в неорганические кристаллические соединения с сохранением некоторых элементов клеточной структуры.

Элиза подавила дрожь, проходящую по позвоночнику. Что бы ни случилось на "Гиперионе", это выходило далеко за рамки обычных катастроф, с которыми им приходилось сталкиваться раньше.

– Продолжаем движение, – решительно сказала она. – Нам нужно добраться до центрального ядра. Если есть выжившие, они, скорее всего, там.

Они пробирались дальше, проходя через все более искаженные и трансформированные участки корабля. Кристаллические формации становились гуще, образуя причудливые архитектурные элементы, напоминающие одновременно органические структуры и строгие геометрические узоры.

В одном из боковых коридоров они обнаружили тело, почти полностью трансформированное в кристаллическую структуру. Оно сохраняло общие очертания человеческой фигуры, но детали были размыты, как будто человек медленно растворялся в этой странной кристаллической массе.

– Капитан, взгляните, – Кир указал на стену рядом с трансформированным телом.

На гладкой поверхности металлической панели были процарапаны слова: "ОНИ ПОЖИРАЮТ СВЕТ. ОНИ ЕДЯТ РЕАЛЬНОСТЬ."

Элиза почувствовала, как холодок пробежал по спине, и это не было связано с низкой температурой на корабле.

– Сенека, какие-нибудь теории?

– Недостаточно данных, капитан. Фразеология указывает на высокий уровень психологического стресса и потенциальные галлюцинации или психоз. Однако, учитывая физические аномалии на корабле, нельзя исключать, что это описание имеет под собой реальную основу.

Они продолжили путь, двигаясь к центральному ядру корабля. По мере приближения состояние корабля парадоксальным образом улучшалось – кристаллические формации становились реже, повреждения структуры менее выраженными.

– Похоже, центральное ядро каким-то образом защищено от… чего бы это ни было, – заметил Кир.

Наконец, они достигли массивной двери, ведущей в центральное ядро "Гипериона" – сердце корабля, где располагались основные системы управления, медицинские отсеки и критически важная инфраструктура.

Дверь была частично закрыта, оставляя узкую щель, через которую пробивался слабый свет – первый признак функционирующих энергетических систем, который они увидели с момента прибытия на корабль.

– Источник питания обнаружен, – сообщил Кир, глядя на показания своих приборов. – Похоже на аварийный генератор, работающий на минимальной мощности.

Элиза активировала интерком своего скафандра, усиливая внешние динамики.

– Говорит капитан Элиза Кейн, Межколониальная служба спасения, корабль "Шарур". Мы прибыли в ответ на сигнал бедствия. Есть кто-нибудь живой?

Тишина. Только слабое эхо её голоса, отражающееся от металлических стен.

– Повторяю: это капитан Кейн со спасательного корабля "Шарур". Мы здесь, чтобы помочь. Если вы меня слышите, пожалуйста, ответьте.

Снова тишина. Затем, едва различимо, донесся звук движения из-за двери.

Элиза и Кир переглянулись. Они оба слышали это.

– Кто-то там есть, – прошептал Кир.

Элиза кивнула, делая ему знак быть настороже. Осторожно, она протиснулась через узкую щель в двери, Кир последовал за ней.

Они оказались в большом куполообразном помещении – командном центре "Гипериона". Слабое аварийное освещение создавало красноватую полутьму, в которой угадывались очертания консолей управления, мониторов и рабочих станций. В центре располагался большой голографический проектор, сейчас неактивный.

Помещение выглядело так, будто здесь шла борьба за выживание. Некоторые консоли были разобраны, их компоненты использованы для импровизированного ремонта других систем. Рабочие станции переоборудованы в жилые места с самодельными спальными мешками и контейнерами для хранения пищи. Но сейчас здесь никого не было видно.

– Есть кто-нибудь? – снова позвала Элиза, освещая фонарем дальние уголки командного центра.

Луч света выхватил движение за одной из консолей. Что-то маленькое быстро переместилось, скрываясь от света.

– Там, – указал Кир.

Они медленно приблизились к консоли, держа фонари направленными в ту сторону. Элиза жестом приказала Киру обойти консоль с другой стороны, чтобы отрезать путь к отступлению.

– Мы не причиним вам вреда, – мягко сказала она. – Мы пришли помочь. Пожалуйста, выйдите, чтобы мы могли вас увидеть.

Снова движение, затем тихий звук, похожий на всхлип. Элиза обошла консоль и направила луч света вниз.

В углу, сжавшись в комок, сидела девочка лет десяти. Бледная, с большими темными глазами, одетая в слишком большой для неё комбинезон технического персонала. Её волосы были спутаны и покрыты чем-то, напоминающим иней, но при ближайшем рассмотрении оказавшимся мельчайшими кристаллическими структурами, похожими на те, что они видели в коридорах.

Девочка смотрела на Элизу широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас. Она не двигалась и не издавала ни звука, словно парализованная страхом.

– Всё хорошо, – Элиза сняла шлем, решив рискнуть, учитывая, что атмосфера здесь была относительно стабильной. – Видишь? Я человек, как ты. Меня зовут Элиза. Я капитан спасательного корабля. Мы получили сигнал бедствия и прилетели, чтобы помочь.

Девочка продолжала молча смотреть, не показывая никаких признаков понимания или реакции.

– Как тебя зовут? – мягко спросила Элиза, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком.

Никакого ответа. Только немигающий взгляд темных глаз.

– Капитан, – тихо произнес Кир через коммуникатор. – Я думаю, она в состоянии кататонии. Психологическая травма или шок.

Элиза кивнула, не отводя взгляда от девочки.

– Послушай, малышка. Мы собираемся забрать тебя отсюда, в безопасное место. На нашем корабле тепло, есть еда и медицинская помощь. Ты не против, если я тебя подниму?

Она медленно протянула руку, но не прикоснулась к ребенку, ожидая хоть какой-то реакции. Девочка не отодвинулась, но и не показала никаких признаков согласия.

Элиза осторожно взяла ребенка на руки. Девочка была легкой, как перышко, и совершенно не сопротивлялась. Её тело было напряжено, как струна, но она позволила поднять себя.

– Кир, осмотри командный центр. Найди записи, логи, что-нибудь, что поможет понять, что здесь произошло. Я отнесу девочку на "Шарур".

– Будет сделано, капитан, – кивнул инженер, направляясь к главной консоли управления.

Элиза, бережно держа ребенка, направилась к выходу. Она чувствовала тепло маленького тела через ткань скафандра, ощущала легкое дрожание – единственный признак того, что девочка была жива и находилась в сознании, несмотря на кататоническое состояние.

– Скоро мы будем в безопасности, – тихо сказала она. – Обещаю.

Кир остался на "Гиперионе", подключив портативный источник питания к центральной системе управления корабля. Его задачей было извлечь все возможные данные о произошедшей катастрофе – корабельные логи, записи камер наблюдения, личные дневники экипажа.

Элиза тем временем доставила девочку на "Шарур" и поместила её в медицинский отсек. Ребенок всё еще находился в кататоническом состоянии – не говорил, почти не двигался, лишь изредка моргал, глядя в одну точку невидящим взглядом.

– Сенека, полное медицинское сканирование, – приказала Элиза, когда аккуратно уложила девочку на диагностический стол.

Тонкие лучи света пробежали по телу ребенка, собирая информацию о жизненных показателях, травмах и возможных патологиях.

– Сканирование завершено, – сообщил Сенека через несколько минут. – Пациент: женского пола, возраст – приблизительно 10-11 лет. Физическое состояние: выраженное истощение, обезвоживание, признаки длительного стресса. Обнаружены повышенные уровни адреналина и кортизола в крови. Нейрологическая активность демонстрирует паттерны, соответствующие тяжелой психологической травме.

– Аномалии? Связанные с кристаллическими структурами, которые мы видели на корабле?

– Обнаружены микроскопические кристаллические включения в эпидермальном слое, преимущественно в области волосяного покрова и ногтей. Природа включений неизвестна. Они не демонстрируют инвазивного роста в глубокие ткани и, на данный момент, не представляют непосредственной угрозы для здоровья пациента.

Элиза внимательно осмотрела тонкие кристаллические структуры в волосах девочки. Они напоминали иней, но при ближайшем рассмотрении имели ту же сложную геометрическую структуру, что и формации на "Гиперионе".

– Рекомендуемые действия? – спросила она.

– Первичная стабилизация: внутривенная гидратация, питательные смеси, успокаивающие препараты. Для преодоления кататонического состояния рекомендую низкие дозы нейростимуляторов класса В и психологическую поддержку. Однако, должен отметить, что без знания полной природы травмы эффективность традиционных методов лечения может быть ограничена.

Элиза кивнула и начала подготовку необходимых медицинских процедур. Она вставила иглу капельницы в тонкую руку девочки, отмечая, как легко просвечивают вены сквозь бледную кожу. Ребенок не показал никакой реакции на укол – ни вздрагивания, ни изменения выражения лица.

– Я назову тебя Мера, – тихо сказала Элиза, закрепляя капельницу. – Ты не против? Это имя из древней земной мифологии. Мера была богиней, измеряющей ценность душ.

Девочка продолжала безучастно смотреть в одну точку.

Элиза закончила с медицинскими процедурами и присела рядом с диагностическим столом.

– Знаешь, я была примерно в твоем возрасте, когда покинула свой родной корабль, – начала она, не ожидая ответа, но чувствуя необходимость говорить, заполнять тишину. – "Персей" – так он назывался. Совсем не такой большой, как твой "Гиперион". Всего несколько сотен людей, все друг друга знали. Мой отец был одним из навигаторов, а мать – биоинженером. Они… ушли, когда мне было двенадцать. Несчастный случай во время внешних работ. После этого я была принята в программу подготовки Службы спасения. Так что я знаю, каково это – потерять всё.

Элиза замолчала, глядя на неподвижное лицо ребенка. Искала ли она отклик или просто исповедовалась перед единственным слушателем, который не мог убежать или осудить? Она и сама не знала.

Коммуникатор на её запястье ожил.

– Капитан, – голос Кира звучал напряженно. – Я нашел корабельные логи. Вам нужно это увидеть.

– Что там, Кир?

– Это… сложно объяснить. Я отправил данные на "Шарур". Сенека может показать вам записи с камер наблюдения и последние отчеты экипажа.

– Сенека?

– Файлы получены, капитан, – отозвался ИИ. – Активирую проекцию в медицинском отсеке.

Голографический экран возник над пустой стеной. На нем появилось лицо мужчины средних лет с усталыми глазами и седеющей бородой. Судя по форме, это был капитан "Гипериона".

"Корабельный лог, день 103,927 по стандарту "Гипериона", – начал он. – Капитан Виктор Лоренц. Это может быть моя последняя запись. Аномалия, которую мы впервые зарегистрировали 43 дня назад, продолжает расширяться. Мы потеряли доступ к внешним секторам корабля. Внешние кольца вращения полностью отключены, искусственная гравитация поддерживается только в центральном ядре на минимальном уровне.

Количество погибших превысило 25,000 человек. Оставшиеся члены экипажа и колонисты сконцентрированы в центральном ядре. Запасы продовольствия и кислорода истощаются. Эвакуация через спасательные капсулы невозможна – все шлюзы в зоне воздействия аномалии.

Что касается природы самой аномалии… Мы до сих пор не понимаем, с чем имеем дело. Это началось с появления странных 'дыр' в структуре корабля – участков, где материя просто переставала существовать. Затем появились кристаллические формации, растущие от краев этих разрывов.

Доктор Чен предположила, что мы столкнулись с некой формой искажения пространственно-временного континуума, возможно, связанного с квантовыми флуктуациями, вызванными нашими двигателями. Но это лишь теория.

Наши люди… они видят вещи. Галлюцинации, кошмары наяву. Всегда разные, но с общими элементами – ощущение наблюдения, присутствия чего-то чуждого, непостижимого для человеческого разума. Многие утверждают, что видят существ, которые 'пожирают свет' – поглощают саму реальность вокруг себя.

Я не знаю, реальны ли эти существа или это массовый психоз, вызванный стрессом и неизвестными эффектами аномалии. Но я знаю, что мы обречены, если помощь не прибудет в ближайшее время. Поэтому я активировал аварийный маяк и молюсь, чтобы кто-нибудь услышал наш сигнал в этой пустоте.

Всем, кто найдет эту запись – будьте осторожны. Чем бы ни была эта аномалия, она, похоже, разумна, целенаправленна. Она не просто разрушает – она трансформирует, изменяет саму суть материи. И, боюсь, она не остановится на "Гиперионе"."

Запись прервалась. Элиза ошеломленно смотрела на пустой экран.

– Сенека, есть более поздние записи?

– Обнаружены фрагментарные записи, сделанные на протяжении последующих 18 дней. Последняя датирована 25 днями до нашего прибытия. После этого все регулярные логи прекращаются.

– Покажи последнюю запись.

Экран снова ожил, но на этот раз на нем было лицо женщины – измученное, с запавшими глазами и кристаллическими структурами, проступающими сквозь кожу на висках.

"Меня зовут доктор Джулия Чен, главный научный сотрудник "Гипериона". Капитан Лоренц мертв. Большинство выживших… трансформированы. Нас осталось меньше десяти, включая маленькую Амару. Удивительно, но ребенок кажется наименее подверженным прямому воздействию аномалии, хотя психологическая травма… значительна.

Я продолжала исследования, насколько это возможно в наших условиях. И я пришла к выводу, который кажется невероятным, но это единственное объяснение, соответствующее всем наблюдениям.

Аномалия – это не природное явление. Это не случайный сбой в пространственно-временном континууме. Это целенаправленное воздействие. Мы имеем дело с разумной сущностью или сущностями, существующими в измерениях, отличных от наших трех пространственных и одного временного.

Когда мы говорим, что они 'пожирают свет' или 'едят реальность', это, возможно, наиболее точное описание, которое может дать человеческий язык. Они не уничтожают материю в нашем понимании – они трансформируют её, переводят в формы, существующие в других измерениях.

Кристаллические структуры, которые мы наблюдаем, – это не сами существа, а скорее… интерфейс между нашей реальностью и их измерением. Точки соприкосновения, через которые происходит трансформация.

Более того, я считаю, что они способны воздействовать на человеческое сознание. Галлюцинации, которые испытывают люди, – это попытки нашего мозга интерпретировать воздействие, для восприятия которого он не предназначен.

Я не знаю, почему они выбрали "Гиперион". Не знаю, что им нужно. Но я уверена – они разумны, целенаправленны и, возможно, неостановимы.

Если кто-то найдет эту запись… берегитесь. Не пытайтесь изучать аномалию слишком близко. Не доверяйте своим чувствам рядом с ней. И, прошу, если возможно, спасите Амару. Она особенная. Она единственная, кто может видеть их напрямую, без искажений, вызванных ограничениями человеческого восприятия. Возможно, в этом её ценность для будущих…"

Запись оборвалась на полуслове. Экран погас.

Элиза медленно повернулась к девочке, лежащей на диагностическом столе. Амара. Теперь она знала её настоящее имя. Ребенок, который мог видеть существ из иного измерения, пожирающих реальность.

– Капитан, – голос Кира снова раздался из коммуникатора. – Я нашел еще кое-что. Записи с камер наблюдения за последние дни перед потерей большей части систем корабля. Вы должны это увидеть.

– Отправляй, Кир.

На экране появилось изображение с камеры наблюдения – один из коридоров "Гипериона", заполненный бегущими в панике людьми. Внезапно в воздухе начали появляться странные искажения – как будто сама ткань реальности шла рябью, подобно поверхности воды, в которую бросили камень.

Затем в центре этих искажений начали формироваться… пустоты. Идеально черные области, не отражающие света, не имеющие текстуры или глубины – просто абсолютное отсутствие всего. Они расширялись, поглощая всё на своем пути – стены, оборудование, людей. Не было крови, не было разрушений в обычном понимании – объекты просто переставали существовать, соприкасаясь с этими пустотами.

Но самым жутким были моменты, когда пустоты, казалось, приобретали форму. Нечеткую, постоянно меняющуюся, но в некоторых ракурсах, в определенные моменты, можно было уловить очертания… чего-то. Существ, не имеющих аналогов в земной биологии. Форм, противоречащих евклидовой геометрии. Сущностей, само существование которых, казалось, было оскорблением для реальности.

Элиза смотрела, не в силах оторвать взгляд, чувствуя, как холодный ужас сковывает её сердце. Это было за гранью всего, с чем ей приходилось сталкиваться за долгие годы службы.

Внезапно она заметила движение рядом с собой. Девочка – Амара – слегка повернула голову, глядя на экран. В её глазах впервые появилось осознание, фокус. Она смотрела на изображения существ с выражением… узнавания.

– Ты видишь их, да? – тихо спросила Элиза. – Ты знаешь, что это за существа.

Амара медленно перевела взгляд на Элизу. Её губы слегка дрогнули, будто она пыталась что-то сказать, но забыла, как формировать слова.

В этот момент по кораблю прокатилась едва заметная вибрация. Свет в медицинском отсеке мигнул.

– Сенека, что происходит? – резко спросила Элиза.

– Обнаружены аномальные энергетические колебания в районе стыковочного узла с "Гиперионом", – ответил ИИ. – Сканеры регистрируют искажения пространственно-временного континуума, сходные с теми, что наблюдались на записях с "Гипериона".

У Элизы перехватило дыхание.

– Кир! – крикнула она в коммуникатор. – Немедленно возвращайся на "Шарур"! Это приказ!

– Уже в пути, капитан, – отозвался инженер. – Но здесь происходит что-то странное. Кристаллические формации начали активно расти, они распространяются по всему кораблю. И я вижу… искажения. Как на записях.

– Двигайся быстрее! Сенека, подготовь аварийное отстыковочное оборудование. Мы отключаемся от "Гипериона" сразу, как только Кир будет на борту.

– Будет исполнено, капитан.

Элиза повернулась к Амаре. Девочка теперь смотрела прямо на неё с выражением, которое можно было интерпретировать только как предупреждение.

– Они идут, да? – спросила Элиза. – Эти… Пожиратели Света. Они пришли за нами.

Амара медленно, едва заметно кивнула.

Новая волна вибрации прокатилась по кораблю, на этот раз сильнее. Свет погас полностью на несколько секунд, затем включилось аварийное освещение, заливая медицинский отсек красноватым сиянием.

– Статус Кира? – спросила Элиза, активируя свой коммуникатор.