Машина вечности

G-7 – это ее сектор. Елена выпрямилась, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение. Совпадение? Или попытка взять под контроль именно те области Машины, где наблюдались аномалии?

– У всех вас на рабочих терминалах уже доступна полная техническая документация по проекту, – продолжил Вайс. – Ожидаем, что к концу недели вы ознакомитесь с материалами и будете готовы к первой фазе внедрения. А теперь, есть ли вопросы?

Несколько рук поднялось, и Вайс начал отвечать на технические вопросы коллег. Елена молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Внезапная модификация Машины, затрагивающая именно ее сектор, появление этих странных уравнений, которые казались знакомыми… Все это только усиливало ее подозрения.

Когда конференция закончилась, и люди начали расходиться, Елена заметила, что Вайс наблюдает за ней. Она встретила его взгляд с профессиональным спокойствием, но внутри чувствовала растущую тревогу. Директор слегка кивнул ей, словно подтверждая некий безмолвный договор, затем отвернулся, чтобы поговорить с доктором Лианг.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказал Джеймс, наклонившись к ней. – Но не здесь.

Елена кивнула.

– Сервисный тоннель 12-B, через тридцать минут?

– Согласен.

Они разошлись в разные стороны, стараясь не привлекать внимания. Елена направилась в свою лабораторию, где ее ждал обычный набор задач. Но теперь каждая из них приобретала новый смысл в свете предстоящих изменений. Она открыла техническую документацию проекта «Квантовый скачок» и погрузилась в изучение материалов, ища любые несоответствия или намеки на истинную цель модификаций.

К назначенному времени она уже имела список из семи серьезных вопросов и направилась к месту встречи с Джеймсом, чувствуя, что они стоят на пороге важного открытия.

Сервисный тоннель 12-B был одним из множества технических коридоров, пронизывающих структуру Машины Вечности. Используемый в основном дронами обслуживания и редкими ремонтными бригадами, он представлял собой идеальное место для разговора без лишних ушей. Большинство таких тоннелей не имело постоянного видеонаблюдения из соображений экономии ресурсов, а периодические проверки беспилотников легко отслеживались через систему.

Елена добралась до условленного места первой. Она активировала свой рабочий планшет и запустила программу, имитирующую стандартную проверку систем жизнеобеспечения – обычная процедура, которая не вызвала бы подозрений, если бы кто-то отслеживал ее действия.

Через несколько минут появился Джеймс. Он выглядел напряженным и сразу перешел к делу:

– Я нашел кое-что в архиве данных. Помнишь уравнения, которые Вайс показывал на презентации?

– Да, они показались мне странно знакомыми, – кивнула Елена.

– Потому что они не новые, – Джеймс понизил голос до шепота, хотя они были одни. – Я видел похожую математическую модель в закрытом архиве. Это адаптированная версия теории, которую доктор Чен разработала еще на ранних стадиях проекта, но которая была отклонена из-за… – он замолчал, словно не решаясь произнести следующие слова.

– Из-за чего, Джеймс? – настойчиво спросила Елена.

– Из-за «этически сомнительных последствий», – он посмотрел ей прямо в глаза. – Это все, что было сказано в отчете. Но сама теория исчезла из общедоступных архивов. Я нашел только ссылку на нее в личных заметках одного из ученых первого поколения проекта.

Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Этически сомнительные последствия» – это могло означать что угодно, от риска дестабилизации пространства-времени до… чего-то гораздо хуже.

– Есть и другие несоответствия, – продолжил Джеймс. – Я сравнил официальные показатели эффективности Машины с реальным потреблением энергии резонаторами. Разница составляет почти 8%.

– В какую сторону? – быстро спросила Елена.

– Машина потребляет больше, чем указано в отчетах. Намного больше. И эта разница постепенно увеличивается последние три года.

Это была бомба. Если Машина потребляла больше энергии, чем официально регистрировалось, куда уходила эта энергия? И что еще важнее – откуда она бралась?

– Есть еще кое-что, – добавил Джеймс после паузы. – Я проверил твои данные об аномалии в секторе G-7. И обнаружил странную корреляцию. Пиковая активность аномалии точно совпадает с моментом, когда одна из экспериментальных квантовых симуляций в секторе K-9 достигла критической точки.

– Какого рода симуляция? – спросила Елена, уже подозревая ответ.

– Моделирование альтернативных квантовых состояний, – ответил Джеймс. – По сути, исследование вероятностных ветвей развития вселенной. Стандартная процедура для калибровки резонаторов, но эта конкретная симуляция была… нестандартной. Она использовала параметры, выходящие за рамки обычных протоколов.

Елена задумалась. Все указывало на одно – Машина Вечности взаимодействовала с чем-то за пределами их вселенной. Возможно, с параллельными реальностями, которые, согласно квантовой теории, существовали одновременно с их собственной.

– Джеймс, я думаю, нам нужно получить доступ к архивам первого поколения, – решительно сказала она. – К оригинальным исследованиям и проектной документации. Я уверена, что ответ там.

Он покачал головой.

– Это практически невозможно. Архивы первого поколения хранятся в закрытой секции с максимальным уровнем защиты. Даже с моим уровнем доступа к информационным системам я не смогу их взломать.

– А если бы у нас был более высокий уровень доступа? – спросила Елена. – Например, уровень директора проекта?

Джеймс посмотрел на нее с удивлением.

– Теоретически – да, но как ты собираешься получить доступ Вайса?

– Не Вайса, – покачала головой Елена. – Доктора Наоми Чен. Она была одним из основателей проекта. Даже если ее активный доступ приостановлен, исторические коды доступа могли сохраниться в системе.

– Это… рискованно, – медленно произнес Джеймс. – Но может сработать. Если доктор Чен согласится помочь.

– Я встречаюсь с ней сегодня вечером, – напомнила Елена. – И планирую задать ей очень прямые вопросы.

Джеймс кивнул, но его лицо выражало беспокойство.

– Будь осторожна, Елена. Если наши подозрения верны, и Машина действительно скрывает какую-то опасную тайну, люди, охраняющие эту тайну, не остановятся ни перед чем, чтобы она оставалась скрытой.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Но если мы правы, и Машина действительно делает что-то… неправильное, то молчание может стоить гораздо дороже.

Они договорились встретиться снова после визита Елены к доктору Чен и разошлись, стараясь возвращаться разными маршрутами, чтобы не вызывать подозрений.

Остаток дня Елена провела за стандартными рабочими задачами, но ее мысли были далеко. Она анализировала информацию, полученную от Джеймса, и готовила вопросы для доктора Чен. К тому времени, когда закончилась ее смена, у нее было уже четкое понимание того, что она хочет узнать.

Вечером, покидая свою лабораторию, Елена заметила, как один из офицеров безопасности проследовал за ней до транспортного узла. Это могло быть совпадением, но она решила не рисковать. Вместо прямого маршрута к жилому сектору Дельта-9, где жила доктор Чен, Елена выбрала более сложный путь, пересаживаясь с одной транспортной капсулы на другую и дважды меняя направление. К моменту, когда она достигла нужного сектора, она была уверена, что оторвалась от возможной слежки.

Жилой сектор Дельта-9 был одним из старейших в комплексе, построенным еще на ранних стадиях проекта. В отличие от более современных секторов с их минималистичным дизайном, здесь царила атмосфера почти старомодной элегантности: деревянные панели на стенах, живые растения в керамических горшках, даже механические часы в холле – роскошь в мире, где время обычно отображалось голографическими проекциями.

Елена поднялась на 15-й уровень и легко нашла апартаменты 1207. Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и нажала кнопку вызова.

Дверь открылась почти мгновенно, словно ее ждали. В проеме стояла пожилая женщина азиатской внешности с безупречно прямой спиной и проницательным взглядом темных глаз. Несмотря на возраст – доктору Наоми Чен было за шестьдесят пять – она излучала энергию и внутреннюю силу, которые сразу производили впечатление.

– Доктор Сойер, – произнесла она с легкой улыбкой. – Входите. Нам многое нужно обсудить, и я предпочитаю делать это за чашкой настоящего чая.

Елена переступила порог, чувствуя, что этот шаг может навсегда изменить ее жизнь и, возможно, судьбу всей Машины Вечности.

Глава 3: Квантовый след

Квартира доктора Чен разительно отличалась от минималистичного жилища Елены. Здесь царила атмосфера гармоничного сочетания традиций и технологий: старинные японские гравюры на стенах соседствовали с голографическими дисплеями, на полках теснились бумажные книги – настоящая редкость в их цифровую эпоху, а в углу комнаты стоял небольшой алтарь с курильницей, источающей тонкий аромат сандала.

– Прошу, садитесь, – Наоми Чен указала на низкий стол из темного дерева, окруженный подушками. – И не беспокойтесь о прослушивании. Мои апартаменты регулярно проверяются на наличие жучков, а определенные… модификации, которые я внесла в систему безопасности, гарантируют нам приватность.

Елена опустилась на подушку, наблюдая, как пожилая женщина с отточенными, ритуальными движениями готовит чай. Несмотря на то, что процесс мог быть автоматизирован, доктор Чен предпочитала делать это вручную – еще одно свидетельство ее приверженности традициям.

– Вы пришли узнать о квантовых аномалиях, – произнесла Наоми, не как вопрос, а как утверждение. – И о том, что скрывает Машина Вечности.

Елена не стала отрицать очевидное.

– Да. Я наблюдала необычную флуктуацию в секторе G-7. С тех пор я обнаружила несколько… несоответствий в официальных данных о работе Машины.

Наоми кивнула, разливая ароматный зеленый чай по крошечным керамическим чашкам без ручек.

– Я ждала, что кто-то из вашего поколения инженеров начнет задавать вопросы, – она подняла глаза, внимательно рассматривая Елену. – Хотя, признаюсь, не ожидала, что это произойдет так скоро. Машина становится… нетерпеливой.

Эта антропоморфизация технического сооружения показалась Елене странной, но она решила не перебивать.

– Что вы знаете о первоначальном проекте Машины Вечности, доктор Сойер? – спросила Наоми, передавая ей чашку с чаем. – Не о том, что написано в официальных учебниках, а о реальной истории ее создания?

Елена сделала глоток горячего чая, собираясь с мыслями.

– Я знаю, что проект был инициирован около пятисот лет назад, когда астрофизики обнаружили, что процесс тепловой смерти вселенной начал ускоряться, – ответила она. – Теоретические основы Машины были разработаны командой ученых, включая вас, примерно триста лет назад. Строительство началось вскоре после этого и заняло почти два с половиной века.

Наоми слегка улыбнулась.

– Все верно и в то же время совершенно неточно, – она отставила свою чашку. – Ключевой вопрос, который вы должны задать: как именно Машина противодействует энтропии? Какой фундаментальный принцип позволяет нам обойти второй закон термодинамики?

Елена нахмурилась. Это был базовый вопрос, на который она могла ответить даже в полусне.

– Машина создает управляемую сеть квантовых резонаторов, которые синхронизируют и стабилизируют квантовые поля на макроуровне, предотвращая распад пространственно-временной структуры, – произнесла она стандартную формулировку. – По сути, она искусственно поддерживает состояние динамического равновесия в нашей локальной области вселенной.

– И откуда берется энергия для поддержания этого равновесия? – спросила Наоми, подаваясь вперед.

– Из комбинированных источников: термоядерного синтеза, квантовых флуктуаций вакуума, гелиосферного сбора солнечной энергии…

Наоми покачала головой, останавливая этот список.

– Это официальная версия. И она фундаментально неверна, – ее голос стал тише, но жестче. – Невозможно победить энтропию, просто перераспределяя энергию внутри замкнутой системы. Это нарушило бы все законы термодинамики. Нам нужен был внешний источник. И мы его нашли.

Елена почувствовала, как участился ее пульс. Они приближались к сути проблемы.

– Какой источник? – спросила она, уже предчувствуя ответ.

Наоми посмотрела ей прямо в глаза.

– Параллельные вселенные, доктор Сойер. Мы нашли способ извлекать энергию из альтернативных квантовых реальностей. Машина Вечности – это не просто инженерное сооружение. Это… паразит, питающийся жизненной силой других версий нашей вселенной.

Слова повисли в воздухе как удар грома. Несмотря на то, что Елена подозревала нечто подобное, услышать это прямое подтверждение было шокирующим.

– Но это… – она запнулась, подбирая слова. – Если мы извлекаем энергию из параллельных вселенных, что происходит с ними?

– Они умирают, – просто ответила Наоми. – Быстрее, чем должны были бы по естественным законам. Мы перенаправляем их энтропию в пустоту между мирами, тем самым замедляя нашу собственную тепловую смерть. Но цена этого – ускоренное угасание бесчисленного множества других реальностей.

Елена почувствовала тошноту. Если это правда, то Машина Вечности не спасала их вселенную – она жертвовала бесконечным количеством других ради их собственного выживания.

– Почему? – только и смогла спросить она. – Почему вы согласились на это?

Наоми горько усмехнулась.

– «Вы» – хороший выбор слова. Я не соглашалась. Я была против с самого начала, – она сделала паузу. – Моя оригинальная теория предполагала установление динамического равновесия между параллельными вселенными, своего рода… симбиоз. Но другие ученые, особенно те, кто контролировал финансирование, видели в этом возможность для более… агрессивного решения.

– И вы ушли из проекта, – догадалась Елена.

– Не сразу, – покачала головой Наоми. – Я пыталась бороться изнутри, предлагала альтернативные решения. Но в конце концов поняла, что проиграла. К тому моменту основные решения уже были приняты, а я стала… неудобной фигурой. Меня мягко вытеснили из активной работы, предложив почетную пенсию и должность консультанта без реальных полномочий.

Елена пыталась осмыслить масштаб этого откровения. Если доктор Чен говорила правду, то человечество, фактически, существовало за счет систематического уничтожения бесчисленных параллельных миров.

– Эти аномалии, которые я наблюдала, – медленно произнесла она. – Это… контакт с параллельными вселенными?

– Более того, – кивнула Наоми. – Это попытки сопротивления. Видите ли, Машина была спроектирована для одностороннего потока энергии. Но реальность всегда сложнее наших моделей. Со временем в некоторых параллельных мирах развились свои версии Машины, предназначенные для защиты от нашего вмешательства. То, что вы наблюдаете, – это квантовый резонанс между различными версиями одного и того же устройства в мультивселенной.

– И эти сны… – Елена запнулась, не уверенная, стоит ли упоминать о своих странных сновидениях.

Глаза Наоми расширились.

– Вы видели их? Своих двойников из других реальностей?

Елена кивнула, чувствуя странное облегчение от того, что ее опыт не был уникальным.

– Они пытаются связаться со мной. Одна из них особенно настойчива – с шрамом через бровь.

– Елена-2, – тихо произнесла Наоми, словно говоря о старой знакомой. – Она была первой, кто установил со мной контакт много лет назад. Она происходит из вселенной, где технологическое развитие пошло по более милитаризированному пути. Там Машина была создана как оружие, но они быстрее осознали ее истинную природу и последствия.

– Вы говорите о них, как о реальных людях, – заметила Елена.

– Потому что они и есть реальные люди, – твердо ответила Наоми. – Такие же реальные, как вы и я. Единственная разница в том, что их квантовые волновые функции разошлись с нашими в какой-то момент истории. Но их жизни, их чувства, их цивилизации ничуть не менее значимы, чем наши.

Елена встала и начала ходить по комнате, пытаясь переварить полученную информацию. Все это звучало фантастически, но одновременно объясняло все наблюдаемые ею аномалии.

– Директор Вайс знает об этом? – спросила она, останавливаясь.

– Разумеется, – кивнула Наоми. – Он один из тех, кто принял первоначальное решение об эксплуатации параллельных вселенных. Только не питайте иллюзий – Вайс не считает себя злодеем. Он искренне верит, что спасает нашу вселенную, нашу цивилизацию. В его глазах альтернативные реальности – это лишь теоретические конструкции, математические абстракции, а не живые миры с реальными существами.

– И что теперь? – спросила Елена. – Что я должна делать с этим знанием?

Наоми внимательно посмотрела на нее.

– Это ваш выбор, доктор Сойер. Я могу лишь предоставить вам информацию. Но если вы хотите узнать больше, если вы хотите увидеть доказательства моих слов, вам нужно получить доступ к первоначальным архивам проекта, – она достала из кармана своего традиционного кимоно небольшой кристаллический диск. – Это модифицированный ключ доступа. Он не даст вам прямого входа в систему, но поможет обойти первый уровень защиты. Для полного доступа вам понадобится помощь кого-то с глубоким знанием информационных систем Машины.

Елена подумала о Джеймсе. Он был именно таким человеком.

– У меня есть такой контакт, – сказала она, принимая диск. – Но даже с этим ключом и специалистом по информационным системам, проникновение в архивы первого поколения будет чрезвычайно рискованным.

– Безусловно, – согласилась Наоми. – Но альтернатива – позволить Машине продолжать уничтожать бесчисленные миры, – она сделала паузу. – И есть еще кое-что, о чем вы должны знать. Проект «Квантовый скачок», который анонсировал Вайс, – это не просто повышение эффективности. Это качественное изменение в работе Машины. Они планируют перейти от пассивного сбора энергии к активному высасыванию. Это увеличит ущерб, наносимый параллельным мирам, в геометрической прогрессии.

– Откуда вы знаете о проекте? – удивилась Елена. – Он был анонсирован только сегодня.

Наоми загадочно улыбнулась.

– У меня есть свои источники. Как я уже сказала, некоторые параллельные версии Машины научились взаимодействовать друг с другом. И не только Машины, но и люди, работающие с ними, – она посмотрела на часы. – Вам пора. Оставаться здесь дольше небезопасно. Если Вайс заподозрит, что вы общаетесь со мной, он усилит наблюдение.

Елена встала, ощущая тяжесть кристаллического диска в кармане и еще большую тяжесть информации, которую она только что получила.

– Спасибо, доктор Чен, – сказала она. – Я… мне нужно все это обдумать.

– Конечно, – кивнула Наоми. – Но не думайте слишком долго. Время работает против нас. И будьте осторожны на обратном пути. Используйте разные маршруты, как при прибытии.

Елена направилась к двери, но остановилась перед выходом.

– Еще один вопрос, доктор Чен. Почему именно я? Почему эти… двойники пытаются связаться именно со мной?

Наоми задумчиво посмотрела на нее.

– Квантовая механика учит нас, что частицы, однажды побывавшие в состоянии запутанности, остаются связанными независимо от расстояния между ними. То же самое происходит с сознаниями в мультивселенной. В большинстве миров, где существует Машина Вечности, есть и версия вас – Елена Сойер, инженер-квантомеханик. И во многих из этих миров именно вы обнаруживаете правду и пытаетесь что-то изменить, – она улыбнулась. – Можно сказать, что это ваша квантовая судьба.

С этими словами она открыла дверь, выпуская Елену в коридор. Дверь закрылась, оставив ее наедине с новым знанием и множеством вопросов.

Возвращаясь в свой жилой сектор, Елена была настолько погружена в размышления, что не сразу заметила неладное. Лишь войдя в транспортную капсулу и заметив отсутствие других пассажиров (необычное явление в это время вечера), она почувствовала тревогу. А когда капсула неожиданно изменила маршрут, направляясь не к ее жилому сектору, а к одной из технических зон, Елена поняла, что попала в ловушку.

– Система, отмена маршрута. Перенаправление к жилому сектору Гамма-3, – приказала она.

– Извините, доктор Сойер, но ваш запрос не может быть выполнен, – ответил нейтральный голос системы. – Текущий маршрут имеет приоритет безопасности класса Альфа.

Это было серьезно. Приоритет безопасности класса Альфа мог быть активирован только высшим руководством проекта или в случае чрезвычайной ситуации. Елена быстро оценила свои варианты. Физически остановить капсулу она не могла – система аварийного торможения реагировала только на реальную опасность. Коммуникатор показывал отсутствие связи – еще один тревожный знак.

Оставалось только ждать и готовиться к неизвестному. Она незаметно переместила кристаллический диск от доктора Чен из кармана в потайное отделение своего ботинка – стандартная модификация, которую многие инженеры делали для хранения миниатюрных инструментов.

Капсула остановилась, и двери открылись, обнажая пустой технический коридор. Голос системы произнес:

– Доктор Сойер, пожалуйста, следуйте по коридору до конференц-зала T-17.

Елена медленно вышла из капсулы, оценивая обстановку. Коридор был стандартным для технических зон – серые стены, приглушенное освещение, отсутствие декоративных элементов. Она не видела никаких признаков охраны или наблюдения, но это ничего не значило – современные системы безопасности могли быть практически невидимыми.

Следуя указаниям, она дошла до конференц-зала. Двери открылись автоматически, и Елена вошла внутрь, готовая к любому развитию событий.

В зале, за длинным металлическим столом, сидел человек, которого она меньше всего ожидала увидеть – Тео Крафт, начальник службы безопасности комплекса. Высокий, атлетически сложенный мужчина с коротко стриженными седыми волосами и лицом, испещренным морщинами опыта, а не возраста. Его присутствие здесь означало только одно – ее контакт с доктором Чен не остался незамеченным.

– Доктор Сойер, – он кивнул ей. – Прошу, присаживайтесь.

Елена осталась стоять.

– Я предпочитаю официальное объяснение, почему меня доставили сюда против моей воли, начальник службы безопасности Крафт.

Он слегка улыбнулся, но улыбка не затронула его холодных серых глаз.

– Никаких обвинений, доктор. Просто разговор. Два профессионала, обсуждающих вопросы безопасности проекта.

– В таком случае, почему нельзя было назначить встречу обычным способом? – спросила Елена, сохраняя внешнее спокойствие, хотя ее сердце колотилось.

– Потому что тема нашего разговора… деликатна, – Крафт указал на стул напротив. – Пожалуйста, это не займет много времени.

Елена села, решив, что сотрудничество, пусть и внешнее, может дать ей больше информации.

– Я слушаю.

Крафт открыл небольшую голографическую проекцию над столом – запись камеры наблюдения, показывающая Елену, входящую в жилой сектор Дельта-9.

– Вы посетили доктора Наоми Чен сегодня вечером, – произнес он, не как вопрос, а как утверждение. – Доктора, чьи взгляды на функционирование Машины Вечности, мягко говоря, неортодоксальны.

Елена решила не отрицать очевидное.

– Доктор Чен – один из создателей теоретической основы Машины. Консультация с ней по вопросам квантовых аномалий кажется мне вполне логичным профессиональным шагом.

– Разумеется, – кивнул Крафт. – Если бы вы официально запросили такую консультацию через соответствующие каналы. Но вы предпочли тайную встречу, предприняв значительные усилия, чтобы скрыть свой маршрут. Это заставляет задуматься о природе вашей… консультации.

Елена понимала, что каждое ее слово будет тщательно анализироваться. Нужно было быть предельно осторожной.

– Я заметила определенные аномалии в работе резонаторов моего сектора. Стандартные протоколы не давали удовлетворительного объяснения. Я решила проконсультироваться с экспертом, имеющим уникальный исторический опыт работы с подобными системами.

– И предпочли сделать это, избегая официальных каналов, – заметил Крафт.

– Я не хотела поднимать тревогу по поводу того, что могло оказаться простой флуктуацией данных, – парировала Елена. – Бюрократия отнимает время, которое я предпочитаю тратить на решение реальных проблем.

Крафт изучал ее лицо, словно пытаясь прочитать скрытые мысли.

– Знаете, доктор Сойер, я уважаю ваш профессионализм. Ваш вклад в проект неоценим, – он сделал паузу. – Именно поэтому я предпочитаю этот неформальный разговор официальному расследованию. Позвольте мне быть откровенным: доктор Чен распространяет теории, которые можно классифицировать как подрывную дезинформацию. Ее взгляды на функционирование Машины не просто неортодоксальны – они потенциально опасны для морального духа персонала и стабильности проекта.