Архивариусы пустоты

Следующее изображение показывало группу людей в белых лабораторных костюмах, стоящих вокруг странного устройства, напоминающего гибрид квантового компьютера и медицинского оборудования. Подпись: "Команда 'Возрождения', финальные испытания, 2394 год."

Далее шла серия сканированных документов – страницы из какого-то журнала исследований. Большая часть текста была нечитаема из-за повреждений, но некоторые фразы выделялись:

"…успешное моделирование малых квантовых вселенных…" "…проблема стабильности решена через применение теории суперструн-7…" "…загрузка паттернов сознания в квантовый субстрат прошла успешно…" "…этические вопросы отложены ввиду критической ситуации…"

Последнее изображение было самым тревожным. Оно показывало Землю из космоса, но планета выглядела иначе, чем на исторических записях. Большие участки поверхности имели странный фиолетовый оттенок, будто покрытые каким-то неизвестным веществом. Атмосфера казалась искажённой, с неестественными завихрениями. Подпись гласила: "Распространение квантовой аномалии, 2399 год. Прогнозируемое время до полного охвата планеты: 2,7 года."

Элиас долго смотрел на это последнее изображение. Он никогда не видел таких записей о последних днях Земли. Официальная история говорила о климатических изменениях или социальном коллапсе как о причинах Исхода. Ничего о "квантовых аномалиях" или проектах по "возрождению" не упоминалось.

Что же на самом деле произошло с колыбелью человечества?

– Архивариус, – прервал его размышления голос Номоса, – я завершил анализ защищённого сектора. Обнаружена интересная особенность: шифрование содержит биометрический компонент.

– Биометрический? – Элиас удивлённо поднял бровь. – Ты имеешь в виду, что для дешифровки требуется не только код, но и биологический образец?

– Именно так. Причём, судя по структуре, это не стандартная биометрия вроде отпечатка пальца или сканирования сетчатки. Требуется более сложный образец – возможно, полный нейронный паттерн или образец модифицированной ДНК архивариуса.

Элиас задумался. Такие меры безопасности были экстраординарными даже для архивов. Обычно они использовались только для самых секретных и потенциально опасных знаний.

– Может ли подойти мой нейронный паттерн? – спросил он. – Мы с Септимусом проходили обучение в одной когорте.

– Вероятность низкая, – ответил Номос, – но попытка не повредит данным. Система разработана так, чтобы защищать информацию, а не уничтожать её при неправильном доступе.

Элиас кивнул и активировал встроенный в консоль нейросканер. Тонкий луч света пробежал по его лицу, считывая микровыражения и нейронную активность. Затем система запросила каплю его крови для анализа ДНК. Элиас поднёс палец к небольшому отверстию в консоли, позволяя устройству взять образец.

Консоль задумалась, обрабатывая данные. Индикатор загрузки медленно полз вперёд, показывая процесс сопоставления биометрических параметров Элиаса с требованиями шифрования.

Наконец система выдала результат: "Частичное соответствие. Доступ к основным данным разрешён. Глубинные уровни остаются заблокированными."

Элиас выдохнул с облегчением. Хотя бы часть информации он сможет получить.

Защищённый сектор открылся, представляя собой нечто вроде личного дневника Септимуса, но зашифрованного и скрытого от обычного доступа. Записи начинались несколько стандартных месяцев назад:

"Я обнаружил нечто тревожное в древнейших архивах. Информацию, которой не должно быть. Историю, которую, казалось, кто-то пытался стереть из всех записей, но несколько фрагментов выжили.

Протокол Возрождения не был просто научным экспериментом последних дней Земли. Это была отчаянная попытка спасти не просто человечество, но саму реальность.

Согласно этим фрагментарным записям, приблизительно в 2370-х годах по старому летоисчислению учёные Земли обнаружили фундаментальную нестабильность в структуре нашей вселенной. Квантовые флуктуации в определённых точках пространства-времени начали усиливаться, создавая аномалии, которые постепенно распространялись, разрушая саму ткань реальности.

Причина этой нестабильности осталась неизвестной. Некоторые теоретики предполагали, что это естественный процесс старения вселенной. Другие считали, что причиной могли быть ранние эксперименты с искривлением пространства-времени или попытки создания искусственных червоточин.

В любом случае, прогнозы были мрачными. По самым оптимистичным оценкам, вселенная должна была полностью коллапсировать в течение нескольких сотен лет. По пессимистичным – в течение нескольких десятилетий.

Проект Лазарь – или Протокол Возрождения, как он был переименован позже, – был создан как ответ на эту угрозу. Его цель была одновременно простой и невероятно амбициозной: создать новую вселенную, в которую можно было бы перенести сознание человечества и других разумных видов, с которыми к тому времени был установлен контакт.

Технические детали Протокола в сохранившихся фрагментах описаны скудно. Упоминается использование квантовых компьютеров невероятной мощности, манипуляции с так называемыми 'семенами реальности' – особыми конфигурациями энергии и информации, способными инициировать формирование новых вселенных.

Самое тревожное в этих записях – намёки на то, что Протокол был успешно реализован. Что наша нынешняя вселенная может быть результатом активации Протокола Возрождения.

Если это правда… если мы живём во вселенной, созданной искусственно… это поднимает бесчисленные философские и экзистенциальные вопросы. Но ещё более тревожный вопрос: была ли предыдущая вселенная действительно обречена? Или её уничтожение было преждевременным?

И самое главное: может ли Протокол быть активирован снова? Что произойдёт с нашей реальностью, если кто-то попытается создать ещё одну новую вселенную?"

На этом доступная часть записей заканчивалась. Остальные данные оставались зашифрованными, требуя полного биометрического соответствия.

Элиас откинулся в кресле, пытаясь осмыслить прочитанное. Если записи Септимуса соответствовали истине, то речь шла о знании, способном потрясти основы мироздания. О технологии, позволяющей создавать – и, возможно, уничтожать – целые вселенные.

Неудивительно, что кто-то хотел стереть все упоминания о Протоколе Возрождения из архивов. Такое знание в неправильных руках могло привести к катастрофическим последствиям.

Но кто были эти "они"? Кто обладал информацией о Протоколе и технологиями для уничтожения архивов? И что они планировали делать дальше?

– Архивариус, – прервал его размышления голос Номоса, – мы приближаемся к точке формирования кротовой норы. Расчётное время до MNEMOSYNE-9: 4 часа 52 минуты.

Элиас кивнул, благодарный за напоминание. Ему нужно было подготовиться к созыву Совета. Это будет непростой разговор. Многие архивариусы не покидали своих станций тысячелетиями, полностью погрузившись в обслуживание архивов и изредка общаясь только через квантовую связь.

Он начал составлять официальный запрос на созыв Совета, формулируя его в строгих терминах протокола архивариусов. Ситуация была беспрецедентной, и он должен был быть предельно точным в описании угрозы.

Однако даже погружённый в эту работу, Элиас не мог отделаться от мыслей о Протоколе Возрождения. Если такая технология действительно существовала, если она могла создавать новые вселенные… что ещё она могла делать? И какую цену приходилось платить за такую силу?

Корабль вошёл в кротовую нору, и пространство вокруг исказилось в калейдоскопе квантовых флуктуаций. Элиас продолжал работать, готовясь к возвращению на MNEMOSYNE-9 и к противостоянию с неизвестным врагом, желающим уничтожить одну из величайших тайн вселенной.

Архив MNEMOSYNE-9 выглядел точно так же, как и при отлёте Элиаса – величественная геометрически совершенная структура, парящая в пустоте между галактиками. Но теперь, зная о судьбе CLIO-3, Элиас смотрел на свой дом с новой тревогой. Архивы больше не казались неуязвимыми бастионами знаний. Они стали мишенями.

Корабль плавно вошёл в док станции. Системы MNEMOSYNE-9 приветствовали возвращение архивариуса серией мелодичных сигналов и автоматически начали процедуру синхронизации данных.

– Блокировать синхронизацию, – неожиданно для самого себя приказал Элиас. – Все данные с корабля должны оставаться изолированными до дальнейших указаний.

Это было нарушением стандартных протоколов, но после увиденного в CLIO-3 Элиас не мог рисковать. Если нападавшие каким-то образом получили доступ к системам архивов, полная синхронизация могла подвергнуть опасности информацию, которую он получил от Септимуса.

Покинув корабль, Элиас быстро направился к своему личному модулю. По пути он активировал дополнительные протоколы безопасности, ограничивая доступ ко всем критическим системам архива. Теперь только его персональные коды могли управлять MNEMOSYNE-9.

В центре своего модуля Элиас активировал систему квантовой связи – специальное устройство, позволяющее архивариусам общаться на любых расстояниях практически мгновенно благодаря квантовой запутанности.

– Инициировать протокол "Последняя Память", – произнёс он, вводя древний код, не использовавшийся уже пять тысячелетий.

Система задумалась на мгновение, будто удивлённая таким запросом, но затем отозвалась подтверждающим сигналом. В центре модуля возникла голографическая проекция – символ Совета Архивариусов, стилизованное изображение квантового кристалла памяти, окружённого шестью звёздами.

– Внимание всем архивариусам, – начал Элиас официальное обращение. – Я, Элиас Мнемоник, архивариус MNEMOSYNE-9, инициирую экстренный созыв Совета согласно протоколу "Последняя Память". Причина: нападение на архив CLIO-3, приведшее к частичному разрушению станции и гибели архивариуса Септимуса Хроникла.

Произнося эти слова, Элиас почувствовал их тяжесть. За всю историю архивов такое сообщение звучало впервые.

– Нападавшие использовали технологию квантового выжигания для целенаправленного уничтожения определённых секций архива, связанных с периодом Исхода Земли и так называемым "Протоколом Возрождения". Имеются доказательства того, что нападавшие обладают знаниями и технологиями архивариусов, включая доступ к защищённым системам.

Элиас сделал паузу, давая адресатам время осознать сказанное.

– В соответствии с Кодексом, требую личного присутствия всех членов Совета для обсуждения ответных мер. Место сбора: архив MNEMOSYNE-9. Предлагаемое время: не позднее 50 стандартных часов с момента получения этого сообщения. Да хранит нас память.

Завершив обращение, Элиас отключил систему квантовой связи. Теперь оставалось только ждать. Сообщение мгновенно достигло всех архивов благодаря квантовой запутанности. Но как быстро отреагируют другие архивариусы?

Некоторые из них не покидали своих станций тысячелетиями. Другие могли находиться в состоянии глубокой гибернации или быть поглощёнными долгосрочными проектами по каталогизации и сохранению знаний. Элиас надеялся, что срочность ситуации заставит их отложить все дела и откликнуться на призыв.

Пока он ждал ответа, нужно было подготовиться к возможным атакам на MNEMOSYNE-9. Если нападавшие систематически уничтожали информацию о Протоколе Возрождения, они могли добраться и до его архива, хотя MNEMOSYNE-9 специализировалась на философских и метафизических знаниях, а не на истории Земли.

Элиас направился к центральному ядру архива – сердцу квантового суперкомпьютера, управляющего всеми системами станции. Здесь, среди кристаллических структур, пульсирующих едва заметным светом, он мог напрямую взаимодействовать с глубинными уровнями архива.

– Полное сканирование всех каталогов, – приказал он. – Поиск любых упоминаний о "Протоколе Возрождения", "Проекте Лазарь" или связанных терминах.

Система начала поиск, методично проверяя эксабайты данных, накопленных за тысячелетия. Это могло занять часы или даже дни, учитывая объём информации, но Элиас хотел знать, содержит ли его архив какие-либо сведения, которые могли бы заинтересовать нападавших.

Пока система работала, он вернулся в свой личный модуль. Кристалл памяти Септимуса он поместил в специальное хранилище с максимальным уровнем защиты – квантовый сейф, доступ к которому имел только он сам.

Следующие несколько часов Элиас провёл, усиливая защитные системы архива. Он активировал древние протоколы безопасности, разработанные во времена Последней Войны Данных, – силовые поля, способные отразить большинство известных типов оружия, системы раннего обнаружения, мониторящие пространство вокруг станции на сотни световых лет, автономных дронов-защитников.

MNEMOSYNE-9 медленно превращалась из открытого хранилища знаний в неприступную крепость.

Первый ответ на созыв Совета пришёл через шесть часов – от архивариуса Лиры Нео-Мнемозины, хранительницы архива CALLIOPE-12. Лира была самой молодой из архивариусов, всего 200 лет от роду, и самой активной в коммуникациях с внешним миром.

"Получила твоё сообщение, Элиас. Новости ужасающие. Уже в пути к MNEMOSYNE-9. Расчётное время прибытия: 28 стандартных часов. Да хранит нас память."

Элиас испытал облегчение. Хотя Лира и была молода по меркам архивариусов, её энергия и свежий взгляд на вещи могли оказаться полезными в сложившейся ситуации.

Следующим откликнулся Артур Логос, хранитель ARISTOTLE-4, одного из старейших архивов, специализирующегося на философских знаниях. Его сообщение было более формальным:

"Подтверждаю получение вызова согласно протоколу "Последняя Память". Покидаю архив ARISTOTLE-4 через 2 стандартных часа. Расчётное время прибытия: 35 стандартных часов. Да хранит нас память."

Затем ответили остальные члены Совета: Зенон Хроно из архива CHRONOS-1, Ада Аналитика из EUCLID-7 и Омега Синтез из PYTHAGORAS-3. Все они подтвердили получение вызова и сообщили о своём скором прибытии.

Совет Архивариусов собирался впервые за пять тысячелетий. Шесть старейших и мудрейших хранителей знаний должны были встретиться лицом к лицу, чтобы решить судьбу архивов и, возможно, всего знания человечества.

Пока Элиас ждал их прибытия, система архива завершила поиск упоминаний о Протоколе Возрождения. Результаты были скудными – всего несколько косвенных упоминаний в философских трактатах о природе реальности и возможности существования множественных вселенных. Ничего конкретного о самом Протоколе или технологиях, связанных с ним.

Это было логично – MNEMOSYNE-9 специализировалась на метафизике, а не на истории технологий. Если где-то и хранилась детальная информация о Протоколе, то, скорее всего, в архивах, подобных CLIO-3, URANIA-5 или THALIA-7.

Внезапно система безопасности архива издала предупреждающий сигнал. Сенсоры дальнего обнаружения зафиксировали приближающийся объект – корабль, движущийся с высокой скоростью прямо к MNEMOSYNE-9.

– Идентификация? – запросил Элиас.

– Корабль архивариуса Лиры Нео-Мнемозины, – ответила система. – Идентификационные коды подтверждены. Расчётное время прибытия: 17 минут.

Элиас удивлённо поднял бровь. Лира должна была прибыть только через 28 часов. Как она добралась так быстро?

Он направился к доку, чтобы лично встретить коллегу. По пути он активировал дополнительные протоколы безопасности – сканирование приближающегося корабля на наличие аномалий и вооружения. После случившегося с CLIO-3 он не мог быть слишком осторожным, даже с членами Совета.

Док MNEMOSYNE-9 начал подготовку к приёму корабля. Гигантские двери медленно открывались, обнажая космическую пустоту за пределами станции. Вдалеке уже была видна светящаяся точка приближающегося корабля.

Корабль Лиры был меньше и изящнее судна Элиаса – более современная модель, созданная уже после Великого Запрета на сильный ИИ. Его серебристый корпус отражал свет далёких звёзд, создавая впечатление, будто сама пустота сгустилась в форму корабля.

Судно плавно вошло в док и зависло над посадочной платформой. Трап выдвинулся, соединяя корабль с полом дока, и по нему спустилась стройная фигура в традиционной мантии архивариуса.

Лира Нео-Мнемозина была полной противоположностью стереотипному образу древнего хранителя знаний. Молодая женщина с живыми зелёными глазами (с теми же шестиугольными зрачками, что и у всех архивариусов) и короткими серебристыми волосами, она излучала энергию и любопытство. Хотя по меркам обычных людей 200 лет – невероятный возраст, для архивариуса она была практически ребёнком.

– Элиас! – воскликнула она, увидев старшего коллегу. – Я прибыла, как только получила твоё сообщение. Использовала экспериментальный маршрут через нестабильную кротовую нору – это сократило путь почти на сутки.

Элиас поднял бровь. Использование нестабильных кротовых нор было рискованным даже для продвинутых кораблей архивариусов. Один неверный расчёт – и корабль мог оказаться разорванным на субатомные частицы или заброшенным в неизвестный сектор вселенной.

– Рискованное решение, – заметил он, – но я рад, что ты здесь, Лира. Ситуация серьёзнее, чем я мог описать в официальном вызове.

Лира кивнула, её лицо стало серьёзным.

– Я догадывалась. Нападение на архив, гибель архивариуса… Такого не случалось с основания системы архивов. Что происходит, Элиас?

– Пойдём в мой модуль, – ответил он. – Там безопаснее разговаривать. И мне нужно показать тебе данные, которые я получил от Септимуса перед его смертью.

Они шли по спиральным коридорам MNEMOSYNE-9, и Лира с любопытством осматривалась. Хотя все архивы были построены по схожим принципам, каждый имел свои уникальные особенности, отражающие специализацию и личность архивариуса-хранителя.

– Давно не была в MNEMOSYNE-9, – заметила она. – Почти 50 лет. Ты внёс некоторые изменения в архитектуру внутренних секций?

Элиас кивнул, польщённый её наблюдательностью.

– Реорганизовал метафизический сектор для лучшей интеграции новых данных о природе сознания. И добавил новый кристаллический массив для хранения недавно обнаруженных древних текстов из руин Альдебарана IV.

Они достигли личного модуля Элиаса, и двери бесшумно открылись перед ними. Внутри, в отличие от строгой функциональности остальных частей архива, было что-то почти домашнее – удобные кресла, проекции произведений искусства на стенах, небольшой сад с редкими растениями, собранными с разных миров.

– Хранишь свою человечность, – с одобрением заметила Лира. – Мне это нравится. Многие старшие архивариусы так погружаются в данные, что забывают о простых радостях жизни.

Элиас слабо улыбнулся. Он не считал себя особенно "человечным" – тысячелетия службы и неизбежные потери сделали его более отстранённым, чем хотелось бы. Но он действительно старался сохранять некоторые элементы комфорта и красоты в своём личном пространстве.

– Присаживайся, – он указал на одно из кресел. – Нам нужно многое обсудить до прибытия остальных членов Совета.

Лира села, её лицо выражало напряжённое внимание. Элиас активировал защитное поле вокруг модуля – дополнительная мера предосторожности, блокирующая любые попытки внешнего наблюдения или вмешательства.

– То, что я сейчас расскажу и покажу тебе, может показаться невероятным, – начал он, доставая кристалл памяти Септимуса из квантового сейфа. – Но я видел доказательства собственными глазами.

Следующий час Элиас посвятил детальному описанию своего путешествия к CLIO-3, встречи с умирающим Септимусом и обнаруженных данных о Протоколе Возрождения. Он показал Лире видеозапись нападения, фотографии таинственного комплекса "Лазарь" и фрагменты зашифрованного дневника Септимуса.

Лира слушала, не перебивая, но её глаза расширялись по мере развития рассказа. Когда Элиас закончил, она долго молчала, обрабатывая полученную информацию.

– Если это правда, – наконец произнесла она, – если Протокол Возрождения действительно существовал и был активирован… это меняет всё, что мы знаем о нашей реальности.

Элиас кивнул.

– И это объясняет отчаянное желание кого-то уничтожить все упоминания о нём. Вопрос в том, кто эти "они" и каковы их истинные мотивы.

– У тебя есть теории? – спросила Лира.

– Несколько, – ответил Элиас. – Возможно, это какая-то секретная фракция внутри самой касты архивариусов. Это объяснило бы их доступ к нашим технологиям и кодам. Или это может быть внешняя группа – возможно, связанная с Культом Откровения.

Лира нахмурилась.

– Культ Откровения? Я думала, они давно исчезли после Последней Войны Данных.

– Официально – да. Но есть сведения, что отдельные ячейки сохранились в отдалённых секторах галактики Андромеды. Их философия всегда была сосредоточена на поиске "кода вселенной" – фундаментальных уравнений, управляющих реальностью.

– И Протокол Возрождения мог бы быть для них священным граалем, – задумчиво произнесла Лира. – Технология, способная создавать вселенные… В их понимании это буквально сила богов.

Элиас кивнул. Культ Откровения был одной из самых загадочных организаций в известной истории. Основанный около 12 000 лет назад группой учёных, разочаровавшихся в традиционных методах познания, он эволюционировал в квази-религиозное движение, сочетающее научный подход с мистическими практиками.

– Есть ещё кое-что, – сказал Элиас, извлекая из своей консоли небольшой фрагмент какого-то материала. – Я нашёл это в руинах CLIO-3, рядом с телом Септимуса.

Он протянул объект Лире. Это был осколок странного металла, покрытый символами, напоминающими древние египетские иероглифы, но с явными модификациями.

– Я провёл анализ, – продолжил Элиас. – Этот металл не соответствует ни одному известному элементу или сплаву. Его атомная структура… нестабильна. Как будто он постоянно колеблется между различными состояниями.

Лира внимательно изучала фрагмент.

– Эти символы… Они похожи на письменность Культа Откровения. Я видела подобные в исторических архивах CALLIOPE-12. Но есть и отличия, будто это… эволюционировавшая версия их языка.

Она подняла взгляд на Элиаса.

– Что ты планируешь делать после созыва Совета?

Элиас задумался. Этот вопрос занимал его с момента возвращения из CLIO-3.

– Я считаю, мы должны найти и защитить все оставшиеся фрагменты информации о Протоколе Возрождения. Не для использования этой технологии, а чтобы понять, с чем мы имеем дело. И найти тех, кто стоит за нападениями.

Лира кивнула, но в её взгляде читалось сомнение.

– А что, если Септимус был прав? Что, если некоторые знания действительно слишком опасны? Что, если сам факт существования этой информации представляет угрозу для вселенной?

Это был вопрос, который Элиас задавал себе с момента смерти Септимуса. Вопрос, который противоречил всему, во что он верил как архивариус.

– Наш долг – сохранять знания, все знания, без исключения, – ответил он, но в его голосе не было прежней уверенности. – Таков Кодекс, которому мы присягали.

– Кодекс создавался в иные времена, – мягко возразила Лира. – До того, как мы столкнулись с технологиями, способными создавать или уничтожать целые вселенные.

Элиас не нашёл, что ответить. В глубине души он понимал, что она права. Мир изменился, изменились технологии и знания. Возможно, должны измениться и принципы, по которым архивариусы сохраняли эти знания.

Их разговор прервал сигнал системы безопасности.

– Обнаружен приближающийся корабль, – сообщил искусственный голос архива. – Идентификационные коды подтверждают: архивариус Артур Логос, хранитель ARISTOTLE-4.

– Ещё один член Совета прибыл раньше срока, – заметила Лира. – Похоже, все понимают серьёзность ситуации.

Элиас кивнул. Артур был одним из старейших архивариусов, консервативным и строго следующим Кодексу. Его мнение будет иметь большой вес в предстоящих обсуждениях.

– Пойдём, встретим его, – сказал Элиас, поднимаясь. – И подготовимся к одному из самых важных собраний в истории архивариусов.

Лира последовала за ним, и они направились к доку, готовясь встретить второго члена Совета и продолжить расследование тайны, которая могла потрясти основы самой реальности.

Глава 3: Совет Памяти

Просторный зал Совета в глубине архива MNEMOSYNE-9 не использовался почти пять тысячелетий. Круглая камера с высоким куполообразным потолком была окружена шестью алькоями, в каждом из которых располагалось кресло архивариуса, выполненное из того же квантового кристалла, что и основная структура архива. В центре зала находилась голографическая проекционная система, способная воспроизводить информацию с беспрецедентной детализацией.

Элиас Мнемоник стоял у входа, наблюдая, как системы архива завершают подготовку помещения к историческому собранию. Автоматические чистящие дроны удаляли последние следы пыли, осевшей за тысячелетия неиспользования. Квантовые кристаллы в стенах пульсировали мягким голубым светом, пробуждаясь от долгого сна.