Я тебя не предавал

– Отстаивал честь дамы, – довольно хмыкает Мирон, а я невольно улыбаюсь.

Такой большой, а как мальчишка. Подрался и рад. Детский сад. Неожиданно возникает желание спросить про Ворона, но одергиваю себя. Мне все равно и совсем не интересно.

– Получилось?

– А как же.

Расплывается в улыбке, сразу жалобно стонет и хватается за разбитую губу. Цокаю и качаю головой. Достаю из кармана салфетку и протягиваю ему. Боец раненый. Надеюсь, второй тоже жив.

– Спасибо.

– Да ладно, – прижимает салфетку к ране. – Как тебя хоть зовут-то? А то выглядел полным идиотом. Права предъявляю, а имени не знаю.

– Ирина. Сильно досталось?

Негромко хихикаю. И правда комичная ситуация получилась. Надеюсь, Ворон не понял наш небольшой обман. Хотя ему какая разница? Хотел бы – вмешался, а так сам отпустил.

– Да брось, это мелочи, – отмахивается он. – Поехали?

– Да. Ой, телефона нет, – беспомощно смотрю на Мирона.

Тот без слов все понимает, открывает окно и вытягивает руку.

– Телефон ее сюда, – рявкает не глядя. Мой допотопный аппарат опускается в его ладонь. – Держи.

– Спасибо.

Проверяю пропущенные. От Егора несколько и от Ольги. Сыну пишу смс, что скоро буду, а подругу прошу записать на прием. Давно не была, пора бы провериться. Заодно укол сделать контрацептивный.

Мирон выруливает из ворот и сворачивает к трассе. Уже совсем стемнело, но фары светят ярко.

– Куда мы едем? – тихо интересуюсь.

– Куда захочешь, – небрежно пожимает плечами.

– Домой хочу, – честно признаюсь.

Хватит с меня на сегодня приключений и переживаний. Добраться бы до ванной, а потом до кровати.

– Значит, домой. Адрес диктуй.

Я называю улицу и дом, а Мирон вбивает в навигатор. Наблюдаю за ним и ловлю себя на мысли, что он мне однозначно нравится. Есть в нем что-то такое. Едва уловимое, но очень значимое. Хороший и в то же время опасный. С ним тепло, уютно и совсем не страшно. Наверное, при других обстоятельствах мы могли бы подружиться.

– Ворон не сильно нажестил? – Голос Мирона беспрепятственно проникает в мои мысли.

– Нет, – напрягаюсь и стискиваю кулаки, – Нормально все.

Зачем опять напомнил, я только успокоилась.

– Почему ты не сказала, что спасла его?

– Зачем? Я же это делала не для того, чтобы просить что-то взамен.

– И подставилась, – недовольно фыркает Мирон. – А если бы я не успел?

Приятно и непривычно. Обо мне никогда никто не заботился по-настоящему.

– Мужчина либо мужчина в любой ситуации, либо мудак. – Мой голос звучит неожиданно жестко, но я продолжаю: – И никакие обстоятельства этого не могут изменить. Гнилое нутро все равно вылезет наружу.

Асад тому прямое подтверждение. Ворон… хочется и его причесать под одну гребенку, но… Да вот еще! С готовностью делаю это. Чтобы неповадно было.

– Надеюсь, я в твоей градации все еще в первой категории? – смеется Мирон.

Как же с ним легко и комфортно. Мы словно знакомы тысячу лет.

– Пока да, – лукаво закусываю губу.

– Это радует. На самом деле, Ворон нормальный, просто что-то его переклинило сегодня. Никогда не видел его таким взбешенным…

– Мне это не интересно, – строго осаживаю.

Ну не могу я о нем говорить. В груди и так все пылает от безнадежной тоски и несбыточного счастья. От того, что могло быть все, а не получилось ничего. Больно, горько и хочется разрыдаться от опустошающего отчаяния.

– Да ты права, – кивает Мирон. – Расскажи лучше, как докатилась до такой жизни?

– Да что рассказывать, – криво усмехаюсь, скрывать смысла нет. – Все по классике, муж-мудак задолжал денег.

– И решил расплатиться тобой?

– Ну почти. Скорее, я решила попробовать самой договориться с кредитором.

– Великолепно. – Мирон припечатывает ладонь ко лбу и даже не скрывает снисходительную улыбку. Издевается, гад.

– Кстати. Долг твоего мужа закрыт.

– Что? – округляю глаза. – Зачем ты…

– Это не я, – пожимает плечами, а мне становится не по себе.

Ворон? Игры у тебя жестокие. Не для меня совсем.

– Я так понимаю, неземной любовью там и не пахнет? – Мирон продолжает меня пытать.

– Конечно нет, – не могу не улыбнуться. Какой он забавный.

– Почему не разведешься?

– Есть причины.

– Которые ты мне, конечно же, не расскажешь?

И сообразительный. Сплошные плюсы. Вот кому-то повезет.

– Нет, прости, – качаю головой. – Может, когда-нибудь потом…

– Это дает надежду на еще одну встречу, – довольно заключает он и расплывается в широкой улыбке.

– Ты хочешь со мной встретиться? – совершенно серьезно спрашиваю я.

– Очень, – так же серьезно отвечает Мирон и смотрит в глаза.

Неожиданно. Смущенно улыбаюсь и отвожу взгляд. А на душе становится тепло. Оказывается, мужское внимание может быть очень приятным. А я давно забыла об этом.

– Что я могу для тебя сделать в моменте?

Задумчиво смотрю на него. Он и так уже сделал очень многое. Большего я, наверное, принять не смогу.

– Ничего.

– Почему? – хмурится Мирон. – Я хочу помочь.

– Я не верю в бескорыстную помощь, – честно отвечаю и виновато пожимаю плечами. – Прости.

– Лихо тебя прижало, – цокает он и качает головой.

– Есть немного.

– Но ты же сама сказала, что я мужчина. А мужчина никогда не потребует плату за помощь.

– Красивая игра слов, – поощрительно усмехаюсь. Как вывернул а. Переиграл меня на моем же поле.

– Сам в шоке, – смеется он и сосредотачивается на дороге.

Прикрываю глаза и позволяю себе немного расслабиться. Но ненадолго.

– Ир, я правда готов вписаться. – Мирон ловит мой взгляд и удерживает. – Можешь на меня рассчитывать.

– Зачем тебе это? – спрашиваю прямо. Хочу понять его мотивы. Не бывает же просто так. Или я просто загоняюсь?

– Ты мне нравишься, – отвечает искренне и откровенно.

Вот так просто. Честно и по-мужски. А я не знаю, что делать с этим признанием. Ответить на него не готова.

– Мирон, я… – подбираю правильные слова.

С Мироном мне хорошо. Реально приятно его общество, и не хочется расставаться. Но все же это не то… В груди не дрожит, и сердце не бьется раненой птицей. Как тогда, с Вороном. Господи, я когда-нибудь уже забуду о нем? Сколько можно меня изводить?

– Не надо ничего говорить, – хмыкает он. – Просто прими это как данность.

Легко сказать. Но я не хочу водить его за нос и использовать.

– А если не смогу ответить тебе взаимностью?

Невольно напрягаюсь. Не привыкла к таким разговорам. Да и повода не было.

– Значит, не судьба, – смеется Мирон. – И все. Без претензий. Но я же могу попытаться?

– Спасибо, – улыбаюсь. – Я тебя услышала.

– Номер запиши.

– Диктуй.

Останавливается напротив подъезда. Там, где совсем не давно стояли другие два джипа.

– Какой этаж? – Мирон смотрит на окна.

– Пятый.

– Свет горит. Может, проводить и объяснить все супругу?

– Не стоит, – качаю головой. – Я сама справлюсь.

– Уверена? – недовольно хмурится. Защитник.

– Да, – подаюсь вперед и мягко касаюсь губами его щеки. – Спасибо тебе за все.

Просто порыв. Желание хоть как-то отблагодарить за то, что он со мной возится весь вечер. Торопливо открываю дверь, впуская в салон морозный воздух.

– Ир, я не шутил. – Мирон в последний момент ловит мою руку. – Звони мне при любом раскладе.

– Я поняла.

Выхожу. Расправляю плечи и иду к подъезду, ощущая на себе внимательный взгляд. Приятно? Да! Мне приятно мужское внимание! Не могу сказать, что прямо накрыло. Нет. Скорее, просто стало спокойно. В моей ситуации это уже огромное достижение. Я просто не умею прятаться за спину сильного мужчины. Но, возможно, Мирон – именно тот человек, который меня научит?

Отъезжает. Провожаю взглядом его машину, прикладываю магнитный ключ и под писк домофона дергаю дверь

– А ну-ка стой, – раздается над головой мужской голос, и пальцы сходятся на плече.

Глава 18

Ворон

В зале тихо и все еще пыльно. Открываю окно, чтобы вытянуло. Выключаю свет. Прикурив, облокачиваюсь на подоконник и свистом подзываю к себе пса. Он лает мне в ответ. Подходит, смотрит на меня своими умными глазами, а я криво усмехаюсь.

Пес уходит обратно к себе, а я затягиваюсь, вдыхая вместе с дымом запах ненавистного ноября. Когда уже закончится эта чертова дата и вдохи перестанут причинять надоевшую за сегодня боль?

По телу мурашки размером с кулак. Тушу сигарету, закрываю окно и ложусь спиной на стопку матов. Подкладываю руки под голову, смотрю в потолок. Когда-то давно на нем шелушилась краска и полы приходилось подметать несколько раз в день. Все вокруг изменилось за шестнадцать лет. Моя жизнь после возвращения из плена сделала несколько таких сальто, лучшие акробаты Московского цирка позавидуют. А таких сильных и контрастных чувств все равно не было. Сегодня она ворвалась в этот зал, как много лет назад, и разожгла внутри меня пожар из ненависти и той проклятой любви, что была между нами.

Сука! Тут же вонзила нож мне в печень, встав на колени.

Дура! Идиотка! Я никогда не бил женщин. Сегодня захотелось дать ей хорошую затрещину. Встряхнуть, заорать.

У меня до сих пор эта сцена перед глазами. Она на коленях перед моей расстегнутой ширинкой…

Как это развидеть теперь?!

Никогда бы я такого с ней не сделал. Женщины тоже бывают тварями. И иногда мы их убивали. Но обычно сразу. Без насилия, без жести. Один случай только был у меня, но и меня тогда рядом не было, когда с бабой нажестили. Не знаю, если бы у меня убили жену в квартире, где находились двое маленьких детей, как было с Русланом Грановским, я бы, может, тоже озверел в моменте. Но я не хочу там оказаться. У меня есть ресурсы, чтобы защитить свою семью. Семьи только нет. И женщина, которая смотрела на меня с обожанием, вдруг решила, что я смогу ее изнасиловать.

И не горит ведь больше. Выгорело все внутри, наконец, и покрылось толстым слоем серого пепла.

Закрыв глаза, позволяю себе упасть в черную воронку воспоминаний и вынырнуть с другой стороны.

Январь. Красиво вокруг до невозможности. После двух месяцев в темноте глаза все еще режет от яркого света, бликующей мишуры, витрин, обклеенных снежинками, и просто невыносимо белого снега.

Один глаз у меня все еще не открывается. Он скрыт за специальной черной повязкой, чтобы не пугать людей уродливым шрамом. На моем теле их еще много, и оно болит, хотя медики очень старались подлатать. Какие-то полностью исчезнут со временем, а какие-то останутся со мной навсегда, как тот, что перпендикулярно пересекает глаз. Это практически высеченное имя мрази, которую мы оставили в том самом подвале, когда уходили.

От чистого воздуха до сих пор кружится голова. И даже автомобильный выхлоп не раздражает легкие. Хромая, поднимаюсь по ступенькам цветочного бутика. Мне придется извиниться перед ведьмочкой за то, что пропал. Я не хотел. Так вышло. Я выжил ради нее, убил всех демонов в том аду и вырвался на свободу, чтобы вернуться, обнять, любить…

Еще никогда у меня не было такого острого желания завести детей. В темноте вдруг подумалось, что совсем неплохо было бы кого-то после себя оставить. Когда ты осознаешь, что в любую минуту можешь сдохнуть, мысли и чувства вообще очень знатно штормит. И не имеет значения, сколько на тебе брони.

Выбираю букет нежных белых лилий, ловлю такси и еду к ней. От предвкушения встречи пальцы подрагивают, как у мальчишки, и снова забываются боль, темнота, шрамы. Ира же примет меня таким? Будущий гениальный врач. Не должна испугаться.

– Тут останови, – прошу водителя.

Захожу в магазин у дома и покупаю бутылку вина. Хромаю к подъезду.

– Ох… – приложив ладони к груди, начинает причитать пожилая соседка сверху. – Кто же тебя так?

– И вам доброе утро, – вежливо киваю, игнорируя ее вопрос.

– Ай-ай-ай, что делается… – слышится за спиной.

Захожу в подъезд. Снова глубоко вдыхаю. Дома я. Наконец-то! Пальцами ощупывая стены, осторожно поднимаюсь на свой этаж. Моя дверь, моя квартира, а за ней меня ждут.

Нажимаю на кнопку звонка. Тишина.

Ведьмочка, а ты где? У вас в универе еще каникулы, я точно знаю. Гулять убежала или в магазин?

Ищу ключи по карманам. Удивительно, как не потерял в полях. Открываю дверь, шагаю в прихожую и с ходу понимаю, что-то не так. Не то чтобы запаха еды, как я мечтал. Нет ее запаха. Совсем. И вещей никаких в прихожей нет. Это все та же холостяцкая двушка. Покрытые пылью полки, вещи лежат так, как я их оставил.

Бросив сумку и цветы у порога, выхожу на улицу, но в поле зрения уже никого нет. Поднимаюсь обратно. Почтовый ящик мой захламлен всяким спамом. Раздраженно открываю, вынимаю газеты, рекламные листовки. Бросаю все тут же на подоконник и слышу металлический звон у себя под ногами. У ботинка блестит кольцо, и внутренности обваривает кипятком плохого предчувствия.

Поднимаю. Обручалка Ирины.

– Та-а-ак…

Еще сам не понимая зачем, начинаю нервно перебирать бумажный мусор. Вытаскиваю из него простой бумажный конверт без опознавательных знаков. Сжимаю в одной руке кольцо, другой вынимаю из конверта письмо, написанное аккуратным, явно женским почерком.

Сажусь на ступеньки, всматриваюсь здоровым глазом в буквы. Несколько секунд на фокусировку, и я читаю…

Глава 19

Ворон

«Здравствуй, Ворон…»

Корежит меня всего от такого обращения от моей ведьмочки. Я ей имя свое вручил вместе с сердцем, а она прозвище пишет.

«Забудь все, что между нами было. Я не люблю тебя и выхожу замуж за Асада. Я так решила и от своего не отступлю. Отец и брат были правы, он мне действительно подходит. Красив, успешен и заботится обо мне. С ним у меня будут семья, дети, и жить будем долго и счастливо. А что можешь дать мне ты, палач?

То, что было между нами, – ошибка. Просто глупость, о которой я сожалею. Да и секс с тобой, если честно, не впечатлил. Я ожидала большего, но разочаровалась. Именно Асад стал моим первым настоящим мужчиной, которому я отдаю всю себя. Он понял мою оплошность и простил, ведь искренне любит. Теперь у нас все будет хорошо.

А может, у нас с ним получится зачать малыша. Я очень хочу от него детей и как можно быстрее.

Так что прошу, не ищи меня. Я люблю его и счастлива с ним.

Ирада».

– Что за нахуй?!

Еще несколько раз пробегаюсь по строчкам. Они в мою башку ложиться совсем никак не хотят. Поднимаюсь, иду к ящику в поисках хоть какой-то подсказки. Логического, мать его, объяснения! Бумажек больше нет, в углу два ключа на простом металлическом кольце. От квартиры… Я и не заметил сразу. Вышибло.

Это че за бред такой, Ира?!

Ни черта пока не соображая, звоню старому знакомому.

– Здравствуй, брат. Давно не слышал тебя, – отзывается Джага.

– Скажи мне, любезный. Ты девочку из мединститута забирал, как я тебе велел? Ключи ей от моей квартиры передал? Карту с баблом? – Мой голос звенит от натянутых нервов.

– Конечно, брат. Все сделал, как ты просил. К назначенному времени подъехал, нашел ее. Объяснил ситуацию, до твоего дома довез, все отдал и уехал по своим делам. У меня заказы, ты знаешь…

Нихрена я тогда не понимаю. Денег на той карте нет. Все списано под ноль. Иры тоже нет, зато есть эта сраная бумажка, которую так хочется затолкать кому-нибудь в глотку, кольцо, впившееся камнем в ладонь, и ключи, те самые, от моей квартиры.

– Сейчас ко мне приезжай. В глаза твои хочу посмотреть. Не приедешььс, найду сам. Не думаю, что ты этого хочешь.

Джага пулей прилетает к моему подъезду. Выхожу, закуриваю и внимательно смотрю ему в глаза, считывая мимику, реакцию зрачка. Либо он так хорошо научился притворяться, что даже я не вижу, либо я потерял на время эту версию своего зрения.

Либо самое хреновое – он все же говорит правду.

– Зачем мне врать тебе, брат? Ты столько для меня сделал.

– Джага, ты меня знаешь. Если солгал, я приду за тобой и всей мужской частью твоей семьи. Ты умрешь последним, – продолжаю смотреть ему в глаза.

– Знаю, брат, знаю. Нельзя ссориться с палачом. Чем поклясться тебе, что все было как я говорю? Скажи.

– Исчезни.

– Не понял?

– Исчезни, я сказал! – крепче сжимаю в кулаке обручальное кольцо Иры. – Стой! – ловлю его за шкирку. – В ЗАГС меня отвези.

– Зачем? – изображает идиота.

Поймав мой взгляд, благоразумно решает больше не задавать тупых вопросов. Расслабляю хватку, Джага вырывается, расправляет плечи и идет за руль. Хромаю следом за ним к его машине, брезгливо сажусь на заднее. Он ведет молча, а я опять перечитываю письмо и чувствую, как начинает кровоточить сердце, подтекать крыша и вскрываться раны на теле. Дышать становится все труднее. Меня никогда не предавали женщины. Меня никогда не бросали женщины. Потому что я не был с ними в отношениях. Я никогда не любил. До нее!

– Жди! – требую у Джаги и выхожу из машины.

По чертовым скользким ступенькам подниматься с моей ногой оказывается очень проблематично, но боль и злость подгоняют. Грохнув дверьми, украшенными позолотой, вхожу в помещение и натыкаюсь на подорвавшегося со своего места охранника.

– Я к начальству.

Снова лестница. Но здесь уже легче, простой ковер. Поднимаюсь на второй этаж. Вламываюсь без стука в кабинет, где еще недавно договаривался о регистрации с Ирой.

Задаю вопросы.

– Не было ее, – подтверждает женщина в сером брючном костюме. – Ждали вас, у нас же по минутам дни расписаны. Никто не пришел, – разводит руками.

Вашу мать!

Лупанув кулаком по столу, разворачиваюсь и размашистым шагом пересекаю пространство от кабинета до выхода, забыв о своей чертовой ноге.

Тачка Джаги стоит на месте. Сажусь и приказываю отвезти меня еще по одному адресу. Уж этот человек не может не знать, что произошло.

Встречаемся с Рустамом Ахмедовым, старшим братом моей… или уже не моей Иры? Его тоже прилично потрепало в той заварушке, но Рус вернулся раньше и уже успел немного прийти в себя. Смотрит на меня тяжелым взглядом, явно догадываясь, зачем я приехал.

– Рад, что ты жив, – протягивает мне руку.

– Я пока в этом не уверен, – пожимаю его крепкую шершавую ладонь. – Сестра твоя где?

– Ворон, только не кипишуй, окей? – просит друг и ученик. – Замуж она вышла.

Не знал, что лопающееся сердце можно перенести на ногах. Не знал, что настолько сильный приступ боли можно принять, не дрогнув ни одной мышцей.

– Заставили? – закономерный вопрос.

– Нет, Паш, – качает головой Рустам. – Это было ее решением.

– Адрес. – Мой голос становится глубже, холоднее, злее.

– Не лезь к ней. Не надо…

– Адрес, Рус! – рывком хватаю этого амбала за горло и толкаю к стене. Он стучит по моему запястью ребром ладони, хватая ртом воздух. – Мне. Нужен. Долбаный. Адрес! – повторяю, разжимая пальцы.

– Она беременна. – Рустам всаживает еще один тупой нож мне в грудь, но там уже месиво тот входит как родной.

Я делаю вдох и пару шагов от него. В глазах темнеет. Чувствую, как агрессивно вздрагивает верхняя губа. Перед глазами яркими вспышками несутся картинки, начиная от свадьбы и заканчивая ее сексом с мужем.

Выбрала, значит… И в письме не солгала, маленькая дрянь!

– Понял, – выжимаю из себя.

– Ворон, ты вроде тоже жениться собирался, – хмурится Рустам, пытаясь считать мои эмоции, но я закрыл атомный взрыв внутри себя и все его откаты волна за волной тоже лупят по мне, по всем моим внутренностям, делают гуще кровь и не дают нормально дышать. – Там еще. На сестренке Мирного.

– Не сложилось, – решаю не вдаваться в подробности еще одной операции, которую мы должны были там провернуть. Ни к чему это все теперь. «Там» закончилось. И я из одного ада вернулся в другой.

Она предала меня. Моя Ира… Блядь, никогда бы не подумал, что меня поимеет баба! Больно, сука! Это очень больно! Хочется залиться бухлом вместо анестезии, забившись в какой-нибудь угол в своей пустой двушке…

***

И реальность будто разбивается на осколки, дрожит и начинает складываться заново совсем в другую картинку.

Открываю глаза. Потолок все тот же, отремонтированный. Подо мной стопка матов. Тело задеревенело. Сажусь. Тру лицо и поднимаюсь. Делаю несколько шагов и ловлю себя на том, что прихрамываю на ту самую ногу.

Встряхнувшись всем телом, иду одеваться. Это просто слишком реальное воспоминание. Меня снова одолели фантомы.

Надо валить отсюда.

Выхожу на улицу, запираю зал. Из тени за мной следят оставленные Мироном парни и мой Фил.

– За руль сядь, – прошу его.

– Без проблем, шеф.

Открывает мне дверь. Сажусь в тачку на заднее и упираюсь взглядом в окно.

– Домой? – тихо интересуется Филипп.

– Нет. Да, сначала домой. Там подождешь, потом в «гнездо» закинешь меня. Работать буду.

– Понял, шеф. Едем.

Глава 20

Ирина

– Рустам! – шиплю зло и оборачиваюсь.

Брат, словно гопник, стоит в тени, а лица не видно из-за капюшона. Зато перегаром пахнет очень отчетливо. Неприятно морщу нос. С чего вдруг? Не помню, чтобы он был любителем выпить. Хотя кто его знает.

– Надо же, еще помнишь, как меня зовут, – с горечью усмехается он и опирается спиной на кирпичную стену.

– На память не жалуюсь, – складываю руки на груди. – Откуда ты здесь?

Его массивная фигура с годами становится только больше. И меня каждый раз накрывает после нашей встречи. Но сегодня и без него тошно.

– Сестру зашел проведать.

– Проведал? Всего хорошего, – вновь прикладываю магнитный ключ к замку на домофоне и хватаюсь за ручку двери.

– Мама умерла… – Голос Рустама предательски рвется, а меня окатывает волной его отчаяния.

Замираю, невольно пропитываясь этими болезненными эмоциями. Пропускаю их через себя и ищу внутри хоть что-то в ответ, но ничего не отзывается. Эта женщина… но про покойников или хорошо, или никак. У его матери была онкология. Очень неприятная и болезненная. Я несколько раз через знакомых доставала для нее направления к специалистам и рецепты на сильные обезболы. Ничего не помогло.

– Я знаю, вы не ладили, но…

Рустам нервно скидывает капюшон и проводит по короткому ежику волос ладонью.

– Рус, – оборачиваюсь. Ему больно и мне больно за него. – Я соболезную тебе.

Поддавшись порыву, обнимаю. Искренне и по-настоящему. Так, как не обнимала очень давно. Шестнадцать лет. Помню, как провожала его на задание. А когда вернулся, я стала уже другой.

– Ирка, родная, не отталкивай меня, – шепчет брат и крепко стискивает меня в объятиях. – У меня же никого нет кроме тебя.

Секунда, две, три… Ну хватит слабостей. Высвобождаюсь из тисков его рук.

– У тебя есть служба, – чеканю зло, ничего не могу с собой поделать. Прорывает. – Она же так важна.

– Я давно ушел со службы, – хмыкает он и бьет ребром ладони по шее. – Поперек горла.

– Жаль, – небрежно пожимаю плечами. – Это же дело твоей жизни.

– Ир, ну хватит, – устало выдыхает брат. – Все из-за того, что я ляпнул тогда про Ворона? Ну появилась у него баба и появилась. Он же мужик, как по-другому-то? Тем более у вас не получилось…

Рустам не знает подробностей нашего «не получилось». Никто не знает. А Ворон и правда мужик… Мучительный вдох обжигает легкие. Во рту снова полно горечи, а сердце кровоточит. Все очень просто и понятно. Он переспал со мной, а потом нашел себе другую. Такую же, видимо, невинную дурочку. А я ждала.

Была замужем, носила под сердцем его сына и ждала. Не хотела, но все равно надеялась, что вот-вот придет Ворон. Найдет меня, скажет, как ошибся, и заберет. Но розовые очки бьются стеклами внутрь. И мои не стали исключением. Вернулся не Ворон, а брат. И рассказал, что тот, кого я так жду, уже никогда не придет. У него есть другая. Чистая и непорочная девочка…

– Ты все правильно сделал. – Голос предательски дрожит. – Пустые надежды и иллюзии никому не нужны.

Рустам хватает меня за плечи и встряхивает, как тряпичную куклу.

– Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? – рычит, но не зло, а как-то отчаянно.