Ну, здравствуй, перестройка!

Иванов Дмитрий

Ну, здравствуй, перестройка!

Глава 1

Утро за окном радовало солнцем и небольшим дождиком. Вот уж никогда бы не подумал, что тут в морозной Сибири в это время уже может быть тепло. А летом тут хорошо, я помню по прошлому году. Да я весь свой год в новом теле помню хорошо.

Чищу зубы в общем умывальнике, слушаю фоном щебетанье моей соседки, не вникая в то, о чем она говорит, и размышляю. Сегодня тринадцатое мая, ровно год как я в этом теле и два месяца как у власти меченый. Он уже объявил на апрельском съезде ЦК КПСС об «ускорении», и разъезжает по предприятиям, умничает. Бесит. Сухого закона ещё нет, но я точно знаю – скоро будет. Поэтому у меня в планах сегодня после уроков закупиться спиртным. Ведь у меня днюха девятнадцатого, в воскресенье – семнадцать лет! Я так и не выяснил, почему я пошел в школу с восьми? Батя сказал, не помнит, бабуля вообще не поняла, о чем речь, а мамы у меня нет, умерла. Вернее, и меня-то нет! Я, а точнее моё сознание, попало в тело одноклассника, туповатого, но сильного парня, прямиком из сытого и взрослого будущего. Вот потихоньку выплываю в лидеры. Меня пригласили на двенадцатый Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Уже официально, в конце июля.

Вчера и пригласили, когда награждали за победу в чемпионате края по боксу среди юношей. Впрочем, иного от чемпиона СССР никто и не ожидал. Это мой первый и последний краевой турнир среди юношей, ведь следующий начнётся двадцатого мая тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. А мне уже будет восемнадцать, и я буду в молодёжной группе. Глупая ненужная категория. Это я читал статью Фролова: «В настоящее время в СССР боксеры-юноши (16-17 лет) боксируют 3 раунда по 2 мин, боксеры молодежной группы – 3 раунда по 3 мин. Кого же брать в команду на международные соревнования? Сильнейших 17-летних боксеров? Но они не привыкли к международной формуле боя 3х3. Сильнейших 18-летних? Но как их выявить, если в молодежном первенстве побеждают более старшие? Эту парадоксальную ситуацию легко разрешить, надо просто вернуться к принятым ранее у нас возрастным градациям, которые, кстати, соответствуют современным требованиям АИБА:

взрослые – старше 18 лет,

старшие юноши – 17-18 лет,

младшие юноши – 15-16 лет,

мальчики – 13-14 лет».

Полностью согласен с товарищем докладчиком, я, вообще, хотел прекратить занятия боксом, пока кукушку не стрясли, но за спорт сейчас дают нехилый материальный бонус. Вчера меня наградили мопедом! «Рига-26» или «Рига-мини» прошлого года выпуска, цена – двести пятьдесят рублей! Очень компактная модель, которую можно и на балконе хранить и перевозить в багажнике автомобиля. Руль и сиденье опускались, чтобы уменьшить габаритную высоту, а колеса были маленькими и пухлыми, как у мотороллеров. Правда, весит он немало – около 50 кг, но с новым директором школы, Кимом Николаем Сергеевичем, у меня сложились деловые отношения, и мне разрешили ставить его в подсобку вахтёра.

Почему деловые? А я ещё и комсорг школы, ездил на антивоенный съезд в Венгрию, мои инициативы по сохранению фонда учебников и пособий, и по развитию нового для СССР краеведения были одобрены ЦК ВЛКСМ СССР, а сам я попал однажды на первую страницу «Комсомольской правды». Но Ким ценит меня за другое, наша заочная комсомольская школа взяла шефство над комсомольскими организациями КАТЭКа, и вся работа идёт через меня. Впрочем, со стороны КАТЭКа ответственный – будущий олигарх Зырянов, он и тянет основной воз работы.

А вот с третьим моим увлечением всё плохо. Моя постоянная половая партнёрша, комсомолка Светлана, уехала домой. Сестра её мамы пробила им шикарную квартиру в шикарном доме. Но не у всех же есть тётя – жена генерального секретаря ЦК КПСС как у моей подружки. Короче, я сейчас один, если не считать чумы и кошмара за стенкой. Там живет дочка работников КГБ, Ленка. Взбалмошная девица, которую побаивается даже местный столовский кот Васька, а я не такой смелый, как он. Помню, директор пытался выгнать кота из общаги, так тот, вернувшись и просочившись через вахту, напрудил директору прямо на туфли, пока тот беседовал с учениками и не смотрел вниз. Знал ведь Васька о будущем жестоком наказании, но всё равно делал свое мокрое дело, глядя снизу вверх на Кима. И вот такое существо легендарной храбрости при виде моей соседки разворачивается в коридоре и убегает. Куда уж коту понять, что у неё в голове, если и я, взрослый ментально человек, не понимаю.

– Толя! Так мы договорились? – спрашивает эта самая Ленка стоящая рядом в умывальнице в халатике до колен и без лифчика.

– Да, – отвечаю я и тут же спохватившись, уточняю, – Ты про что?

– Да про свадьбу, талдычишь ему талдычишь, а он и не слушает, – вспыхнула собеседница.

– Лен, у тебя такой красивый голос, всё из головы сразу вылетает, – легко погасил будущий конфликт в зародыше опытный я. – Что за свадьба?

– Кошку из санатория поженим с нашим Васькой, они нам котят народят, будем их продавать! – с энтузиазмом повторила соседка.

«Придуривается или нет?» – размышлял я. – «Непохоже, что шутит. Неужели серьёзно думает, что десяток котят неизвестной породы легко и выгодно продать?»

Да и Васька её точно к себе не подпустит. Когда кот появился в нашей общаге после Нового года, Ленка сразу серьёзно накосячила. Украв у нас с Аркашей вяленую мойву, которой мы закусывали пиво у меня в комнате, она подманила доверчивое животное рыбкой и надела на него какой-то вязаный рукав с дырками для ног, прорезанными ножницами, пока тот хомячил заслуженную, как он считал, дань.

– Чтобы котейка не мерз, – пояснила она.

Здоровый и драчливый Васька тогда не ожидал от жизни никаких подвохов и не сильно сопротивлялся, уделяя всё внимание мойве. Расплата не заставила себя долго ждать. Сожрав нашу пивную рыбку, он поперся по своим делам, наверняка, в столовую, и тут понял, что идти ему неудобно! Ленка дырки для ног сделала не там, и кот фактически шёл на трех лапах. Эта ситуация ему не понравилась и кот попытался снять рукав, но не смог. Он громко урчал и мявкал, грыз рукав зубами, драл когтями, катался по полу, а ничего не получалось. Его злость со временем сменилась отчаяньем, и он лежал около умывальника, нервно шлепая хвостом по полу. Потом умное животное подошло к двум подвыпившим парням, и мы сняли это безобразие с его туловища и лап. И даже угостили его пивом. Васька лизнул разок-другой и так посмотрел на нас с Аркашей, что мне стало стыдно.

– Ну а ты как думал? – сказал я коту, кряхтя от неловкости. – Мы тут меды распиваем?

С тех пор Ленки для него не существовало, он игнорил её попытки сблизиться и даже устоял против валерьянки.

– Он к тебе не подходит же, – заметил я непреложный факт, глядя ей на грудь.

– А ты мне для чего нужен? – сказала Ленка, победно уловив мой молниеносный взгляд на её торчащие сквозь халат соски.

– А зачем свадьба-то? – спросил я.

– Он какой-то несчастный последнее время, – сказала малолетка, которой семнадцать будет только летом.

– Ну, допустим, а свадьба зачем? Запрем их в одной комнате и делов, – предложил я.

– Некрасиво как-то, санаторская кошечка приличная, белая и пушистая, а ты её с этим хамом запрешь, – нелогично возразила Лена. – Да и скучно же! Мне скучно! Да и я уже пообещала Кате-массажистке из санатория, что всё организую.

После этой информации судьба Васьки, а заодно пушистой кошечки, была решена. Я давно раздевал глазами эту двадцатипятилетнюю особу, но подкатить к ней в теле семнадцатилетнего подростка не смел. У массажистки были красивые ноги с узкими щиколотками, округлая фактурная попа и смазливое личико. Также по слухам она не чуралась случайных половых связей, о чем сам слышал от кого-то из отдыхающих.

– Катя? А ты ее откуда знаешь? – удивился я.

– Она тоже из Боготола, соседка моя по площадке там, да я тебе сто раз о ней говорила! – отмахнулась Ленка. – Родители наши общаются тоже, папа мой даже дядю Колю куда-то там устраивал.

Говорила? А вот это враки! Я такие нюансы пропустить мимо ушей не мог.

– Хорошо! Только предлагаю совместить свадьбу и мой День рожденья в воскресенье!

– Толя, я тебя люблю! Ты лучший! – Ленка повисла у меня на шее и, потеревшись грудью, поцеловала в щечку.

«А жизнь-то налаживается!» – думал про себя я, шествуя в свою комнату после водных процедур.Надо квартиру снять, чтобы не помешали, это раз, ну это Аркаша организует, потом переноски две надо, иначе Ваську не перевезти вместе с невестой, когтями он точно порвёт, сумку, например. Спиртное – само собой, и не затягивать с этим! Что ещё? Гостей подобрать правильно, два Петра – Малышев и Колесников, Бейбут Казах, мой сосед по комнате, и Аркадий Славнов, фарцовщик. Девочек мало! Надо для парней ещё поискать, а то пара будет только у меня и у кота».

Тут я бросил взгляд на кота, который стоял в конце коридора и думал, куда бы ему идти. Кот что-то почуял в моём взоре, зашипел и выгнул спину.

– Дурень, ты не знаешь, от чего отказываешься, – с укоризной сказал я ему.

Впрочем, мнение животного меня не интересовало, у меня уже месяц женщины нет, а у Бейбута два.

На уроке истории я прояснил ситуацию своему другу, он, кстати, получил бронзу на том же чемпионате края, и, наконец, вылез из самой легкой категории «мухачей».

– Девок я подгоню, – авторитетно сказал Бейбут.

– Штыба! Казах! А ну тихо! Неинтересно, идите из класса! – прикрикнула на нас училка.

Я еле дождался, когда закончится урок, чтобы расспросить, о каких девках говорит мой друг?

Глава 2

– О, там такие девочки! – закатил глаза мой друг, явно польщённый моим интересом, – Продавщицы в универсаме!

Я стал мысленно перебирать всех тамошних тёток и ничего достойного внимания не припомнил.

– Новые, что ли? – спросил я.

– Точно! И не в продуктовом отделе, а промтоварном, на втором этаже! – Я завтра в кино с одной из них иду, – хвастанул Бейбут. – Она, прям, как казашка по виду, только хакаска. Красивая! Твоя тоже ничего, но старовата. Я их уже к тебе пригласил на день рождения.

Хмыкнув, я отстал, тем более меня пальцем позвал к себе директор, выглядывая из приёмной.– Тебя тут к телефону. Девушка, – усмехнулся он, когда я зашёл в его кабинет.

– Алло, Толя! – и я услышал голос своей бывшей подружки Светы, по совместительству племянницы Горбачёва.

Тьфу, зарекся же его по имени и фамилии называть. И что она так рано? На моих командирских сейчас ещё нет десяти, а там, в Уфе на два часа меньше.

– Привет! Ты чего так рано? – спросил я, чтобы начать разговор.

– Нормально уже, я рано встаю. У тебя же скоро день рождения, и я решила тебе подарок сделать, мёд алтайский от бабушки и наш башкирский для сравнения, – затараторила она.

– Алтайский? Почему бабушка? – удивился я.

– Толя, я тебе рассказывала, бабушка у меня в Алтайском крае живёт, где-то на границе с Казахстаном…

– Так ты у бабушки? А чего ко мне не заехала? Рядом же! – пошутил я.

И в самом деле, по меркам Сибири тысяча километров – это недалеко.

– Нет, я в Уфе! Что ты! Я бы сразу приехала, я соскучилась, – испугалась шутливого упрёка Светлана, и закричала так, что поморщился не только я, но и Ким, слушавший разговор. – Я жалею что уехала! Тут скучно без тебя!

– Да шучу я! Ну спасибо за подарок, буду мед твой есть, тебя вспоминать, – прервал оправдания я.

– Мед бабушкин, это не моя идея, просто я про тебя тёте Рае рассказывала, о том, что ты на форум молодежный в Москву поедешь и как в Венгрии был, ну и про спорт. Она тобой очень заинтересовалась, а потом мед и дала! Тетя только что вернулась оттуда из Алтая, они вместе с дядей Мишей ездили, ну дядя Миша по своим делам, а тетя ещё и в деревню к маме заехала, – несколько несвязно сказала Светка. – Она нам привезла, а я тебе подарок решила сделать!

Ким, при слове тетя Рая и дядя Миша замер как суслик, он не дурак и понял, о ком идёт речь.

– Как вы там вообще? – спросил я для разрядки обстановки.

– Нам квартиру дали, огромную, в таком шикарном доме! Тётя Рая помогла. А так хорошо, правда, мама жалуется, что к ней теперь в поликлинике, где она работает, по-другому относятся, разные просьбы там. А мама этого не любит, я удивляюсь, как она на квартиру согласилась, – начала рассказывать Светка и тут же вспомнила причину своего звонка.

– Так вот, тебе посылку надо забрать в крайкоме КПСС, она уже у вас там, это тоже тётя Рая организовала доставку, почтой долго, я бы не успела. Только посылка тяжёлая. И да, я тебя с победой поздравляю на чемпионате края по боксу! – сказала моя бывшая подружка.

– Ага, спасибо! Мне мопед подарили за победу! – похвастал я.

Мы ещё пару минут поговорили и попрощались. Стою, смотрю на Николая Сергеевича и вижу некоторую задумчивость в его глазах.

– А ты не спросил, у кого именно забрать надо посылку? – напомнил он.

– Да спрошу в приёмной, – отмахнулся я.

– И посылка тяжёлая, давай-ка я с тобой туда съезжу, чтобы тебе по автобусам не таскаться, да и быстрее я узнаю, у кого твой груз, – предложил Ким.

Я не дурак отказываться и после уроков едем в Крайком КПСС на служебной машине директора. Вот не хотел же я светиться, думал, спокойно доживу до Перестройки, продам, пару месторождений золота, вернее, сведения о них, уеду за границу…

– У тебя со Светланой серьёзно всё? – осторожно спросил директор с переднего сиденья.

– Да мне всего семнадцать, а ей восемнадцать, какое серьёзно, – осторожно сказал я. – Мне ещё в армию идти служить.

– Можно поступить в институт, где военная кафедра есть, – напомнил Ким.

– Там видно будет, – не стал раскрывать все планы я, а уж тем более хвастаться.

Светка на новом месте, думаю, скоро найдёт себе ухажёра и от меня отстанет. Доехали быстро, и внизу милиционер-охранник не стал нас задерживать. Кима он знал в лицо, и по имени-отчеству. Я вспоминаю, что наш директор был заведующий отделом студенческой молодежи Красноярского крайкома ВЛКСМ. Николай Сергеевич заглянул к кому-то в кабинет и, выйдя, сказал:

– Представляешь, у Федирко твой груз!

Заходим в приемную первого, там только секретарь, работает телевизор, показывает программу для сельчан.

– Посылка у Павла Стефановича в кабинете, а его нет, он уехал на комбайновый завод, а потом на судостроительный, – обломала нас секретарша первого, немолодая женщина, но следящая за собой. – Я могу позвонить ему и попросить разрешения вам её отдать, ключ у меня есть.

– А куда позвонить, – спросил я, – если он в пути?

– Так у него «Алтай» третий же стоит в машине! – сказала секретарша.

– Это радиотелефон такой, к олимпиаде модернизировали, можно звонить человеку в дороге, – пояснил мне Ким.

«А то я не знаю! Я вам про сотики столько могу рассказать», – подумал я.

Через десять минут секретарша с трудом выносит мне натуральную посылку, аккуратно зашитую тканью. Вижу, и Киму, и тетке интересно, что там внутри. Вздыхаю и начинаю распаковывать груз. Там два самодельных изукрашенных выжигом и резьбой деревянных туеска с мёдом, гречишный, липовый и стеклянная литровая баночка меда от бабушки, написано «Разнотравье», карандашом от руки на банке. Кроме порядка трёх кг мёда, в посылке лежит фотография в рамочке, на фото Светка. Явно в студии делали, качество хорошее, девушка в синем платье, и голубых туфельках. На обратной стороне подпись для меня. Ещё колбаса в вощёной бумаге, много, чак-чак, явно самодельный, и письмо.

– Куда столько мёда? – вслух спросил я, ведь к мёду я отношусь спокойно. – Возьмите в подарок, может Павел Стефанович или гости его съедят. Мне много.

– Ну не знаю, спецпочтой для тебя доставили посылку, а ты отдаёшь, – засомневалась секретарша, разглядывая такого интересного меня.

Я её прекрасно понимаю, использовать первого секретаря крайкома как передаточное звено это… это впечатляет.

В машине читаю письмо и хмыкаю – колбаса оказалась конская, любопытно будет попробовать, а чак-чак от бабушки со стороны отца. В письме обычные глупости – она готовится поступать в МГУ, наш школьный аттестат ей выдали перед отъездом в апреле. Так что делать ей в Уфе нечего. Скучает, и надеется встретиться в июле в Москве, она поступать будет, а я приеду по молодёжным делам. Надо ответ накарябать. А вообще ничего к ней не чувствую. Так, молодое упругое тело, смазливое личико, незлобный, спокойный характер, любит шутки и, главное, смеется над моими остротами. Что-то многовато достоинств. Вот не собираюсь я жениться совсем! И с детьми я нанянчился.

– Сладкоежка Бейбут, моего решения отдать мёд не одобрил, но человек он непритязательный, сказал, что будет лопать, что осталось. Колбасу он тоже заценил, ведь ужина ещё не было, а на тренировке он выложился по полной.

После ужина иду за спиртным вместе с соседом в местный магазин. Я уже обо всем договорился, придётся доплатить, но деньги у меня есть. Заодно посмотрим Бейбутовских девчонок. Подойдя с задней двери к магазину, я постучался в подсобку и позвал Риту, заведующую магазином. Толстая тётка сорока пяти лет вышла через минуту. Оглядев нас с головы до ног, молча протянула руку. Даю ей свою спортивную сумку, она берёт и уходит без слов. Возвращается уже с товаром.

– Семьдесят рублей, – наконец произносит она.

Я, не глядя в сумку, отдаю деньги и заглядываю туда только после того, как дверь подсобки захлопнулась. Тут подъехала машина с товаром, и нам с другом пришлось отойти, позвякивая бутылками, ведь сейчас грузчики будут таскать товар, а нюх у них, наверняка, на спиртное заточен. Видел я этих двух гавриков, точно пьющие.

В сумке лежали две бутылки коньяка армянского пять звезд, бутылка египетского бальзама «Абу Симбел», это из крепких напитков, четыре бутылки грузинского вина «Эрети», по две красного и белого, и ликер вишнёвый.

«Так, нас парней будет пятеро, и девушек минимум четыре, если согласятся. Должно хватить», – прикинул я.

Идём на второй этаж в промтовары и сразу натыкаемся на казашку-хакаску по имени Таня, девицу на вид лет восемнадцати.

– Вот, знакомься – будущий именинник, – гордо показал на меня сосед.

– Привет, типа, приглашаю, – сказал я несколько расстроенно, ведь девушка абсолютно мне не глянулась – пухленькая и лицо круглое, еще, поди, и ноги колесом, под платьем сейчас не видно.

Зато Маша, её напарница, которая, якобы, старая, меня впечатлила. Кукла куклой! А ведь Бейбут сказал, что у неё ребенок есть, причём уже десяти лет!

Я похвастал добытым спиртным, девушки сразу заприметили дорогой коньяк по пятнадцать рублей, заставив меня, встревоженно прикидывать: – «А хватит ли бухла?»

– Квартира тут, в Академгородке, снимаю её на два дня, цветомузыку привезу, кассеты есть новые. Из парней будет один КМС по теннису, и два парня ещё. Ну и соседка наша по общаге с подружкой, – сразу выдал весь расклад я. Но девушек уговаривать не пришлось, с развлечениями туго в СССР, тем более, замужней Маше, у которой ребенок на руках, пусть и немаленький уже.

– А ты, правда, чемпион СССР по боксу? – спросила Маша, прикусив губу, отчего образ санаторской Кати померк перед глазами.

– И чемпион края, вот только вчера награждали, – солидно подтвердил я.

– А я призёр! – вставил ревниво Бейбут, глядя на свою круглолицую подругу.

– Ну что, молодец! – искренне похвалил я соседа по приходу домой. – Девочки – зачет, а как ты с ними познакомился?

– Да это не я, а Таня со мной. Я с тренировки возвращался, а они около дверей магазина стояли и курили. Увидели у меня перчатки через плечо и спрашивают: «Ты что, боксёр?» – признался парень.

«Вот ещё один бонус бокса – девушки любят спортсменов, тем более, чемпионов. Пожалуй, не буду спорт пока бросать, а значит, завтра на тренировку пойду», – думал я, засыпая.

Проснулся я от толчка в плечо, меня разбудил сосед.

– Толян, за стенкой у девочек кто-то плачет, – прошептал он.

Глава 3

Черт! А мне такой сон снился, я во сне обнимался с девушкой, похожей на Орнеллу Мути в юности. Причем даже пуговички на джинсах я уже ей расстегнул…

Нехотя одевшись, иду в коридор и стучу в дверь. Открывают сразу, настежь распахивая дверь, так что я сейчас вижу и рыдающую на кровати Синицкую, и очень легко одетую Ленку в дверях.

– Лена, ты хоть грудь прикрой, – попробовал усовестить красотку я.

– Что ты там не видел, – хмыкнула она и тут же прикрикнула на Бейбута. – А ты брысь! Чингисхан недоделанный! А то глаза сломаешь, или я тебе их выцарапаю.

Легкое дуновение ветра от закрывающейся двери моей комнаты, показало, что Бейбут решил не проверять свою удачливость. При всей свое драчливости бить девочек он категорически не умел и не хотел учиться, чем Ленка и пользовалась, шпыняя его, то за грязные следы в коридоре, когда Бейбут забывал вытереть ноги о коврик на входе в общагу, то за размазанную зубную пасту на раковине в умывальнике. Последний раз ему досталось по спине мокрыми трусами, которые несчастный сосед забыл в душе после постирки.

– Оля, ты чего плачешь? – спросил я, отчего Синицкая зарыдала ещё громче.

– Ой, Оль, хватит реветь, а? – раздражённо сказала её соседка, накидывая всё-таки халат на плечи.

Я облегченно выдохнул, смотреть на девицу в одних трусиках после такого сна нелегко.

– Итак, что случилось? Дома что-то? Ты заболела? Парень бросил? Парень обрюхатил и бросил? – накидывал версии я, следя за реакцией плаксы, ведь Ленка по-прежнему зло молчала.

После слов о беременности Ленка хихикнула, а Синицкая, прервав плач, возмущённо уставилась на меня.

– Похитили! – наконец соизволила вымолвить она.

– Так! Уже теплее! Что похитили? Твои лучшие годы? – решил продолжать шутить я.

– Деньги у неё украли, всю стипуху, порезали сумку и вытащили кошелёк, – наконец раскололась соседка.

Синицкая в подтверждении слов подруги показала потасканную зеленую сумочку с разрезом сбоку.

– А когда это случилось? – не понял я, посмотрев на часы, показывающие почти двенадцать.

– Днём ещё, я в город ездила, а заметила только перед сном! – неожиданно внятно и без всхлипов произнесла Оля. – Там все мои деньги были!

– Много? – спросил я, уже приняв решение.

– Тридцать пять рублей двадцать копеек, хорошо, что я тебе на подарок успела рубль отдать, – ответила девушка и в испуге зажала рот руками, глядя на закипающую Лукарь.

– Да! Подарок тебе будет от всего нашего курса, какой – не скажу. И не дай бог не обрадуешься, когда дарить будем! – с вызовом сказала Ленка, встав с кровати и уперев руки в бока, отчего незавязанный халатик опять распахнулся, обнажив красивую грудь.

Впрочем, радовать меня больше не собирались, и халат был моментально завязан чуть ли не тройным узлом, отчего обнажились ноги. На ноги мне смотреть разрешили.

– Спасибо за подарок, не стоило заморачиваться, – смущённо сказал я, не ожидая такой внимательности от своих однокурсников, – так я что хочу сказать, сумку я тебе новую через Аркашу достану уже завтра, а деньги – это ерунда, что тебе родители, не помогут что ли?

– Не помогут, – отрицательно качнула головой опять Ленка, мама у неё заболела, а папу недавно посадили.

Синицкая же сказала:

– Обойдусь без сумки, эту можно заделать, тут заплатку поставить, надо только кожу подобрать.

– Это кожзам, – поправила её соседка.

– Ну, неважно, я починю, – упрямо мотнула головой Синицкая.

Я решил не заморачиваться на уговоры, когда сумка у меня будет в руках, я уж уговорю взять подарок, опыт имеется. Быстро иду к себе в комнату, там меня встречает любопытный Бейбут.

– Ну что там?– возбуждённо спрашивает он.

Я вижу стеклянный стакан на кровати и понимаю, что он пытался подслушивать.

– Ой, да ерунда, Синицкая расстроилась, что у неё парней меньше, чем у Ленки, – махнул рукой я, ища десятку в осенней куртке. Была у меня там заначка.

– Да? – растерялся сосед, и тут же выдал себя вопросом. – А кого похитили?

– Потом расскажу, – мстительно сказал я, идя на выход.

А вот нефиг подслушивать, научил его на свою голову.

– Это же я тебя разбудил! А ты! Ну, скажи! – услышал я упрёки в спину от возмущенного мальчишки.

– Вот чирик, подарок тебе на день рождения! Хотел купить что-нибудь, да лучше деньгами теперь тебе отдам, – сказал я, укоряя себя за мягкотелость.

Синицкая на моё удивление деньги взяла, тем более её соседка насмешливо сказала:

– Бери, Оль, он богатенький Буратино, мне вот уже рублей на сто подарков сделал, не меньше.

И вправду ведь, до хрена я Ленку балую, надо прекращать.

– А чего вчера не подарил? Оно же вчера было? – удивила меня Оля. – Так неудобно, я тебя даже на тортик не позвала.

Я растерялся, у неё вчера день рождения был? Нет, надо завести ежедневник, и записывать туда все планируемые дела, в том числе и когда кого поздравлять.