Полуночный ангел

– Почему бы и нет? – ответила я, делая вид, что поддаюсь очарованию. – Мне всегда было интересно… расширить горизонты. – Я собрала со стола часть бумаг, включая тот самый, с подписью старухи.

Мысленно я тут же отдала приказ Грише: «Оставайся в квартире. Свяжись с Хорусом. Передай всё, что видел и слышал. Мне нужен тыл. Я иду в логово змея».

Я вручила ему папку с договорами. Астарот с галантностью истинного аристократа подал мне руку, и мы вышли из квартиры. Отойдя от дома, он развернул меня к себе:

– Придётся закрыть глазки, красавица. Предстоит небольшая… телепортация. Непривыкшим к ней может стать дурно.

Внутри меня всё сжалось от отвращения, но я покорно закрыла глаза. Нужно было идти до конца – я направлялась прямо в сердце логова врага, куда иначе мы бы не смогли попасть никогда.

Гриша немедленно выполнил приказ. Его мысленный крик помчался к Хорусу и к нашему сыну, сообщая о моём рискованном походе. Он запросил поддержку и координаты на случай, если придётся вызволять меня из ловушки.

Мы оказались в аду. Но не в знакомых мне владениях Люцифера или Катарины, а в незнакомом, мрачном и величественном месте. Огромный особняк из чёрного обсидиана, утопающий в багровых облаках, окружённый патрулями крылатых демонов. К счастью, меня пока не узнали. Астарот вёл меня по бесконечным зловещим коридорам, и вскоре я поняла – нас ведут в его личные покои. В спальню.

Как только мы переступили порог, массивная дверь из чёрного дерева с грохотом захлопнулась, щёлкнули сложные замки. «Думает, что я не смогу отсюда выбраться», – усмехнулась я про себя. Его руки потянулись ко мне, и внутри закипела ярость. Когда он попытался притянуть меня к огромной кровати, я молниеносно среагировала. Моя рука со скоростью мысли впилась в его горло, не физически, а сжимая его магией, и швырнула его на стену так, что обсидиан треснул.

– А ты не так проста, как казалось, – прохрипел он, не теряя своего надменного выражения, хотя в его глазах мелькнуло удивление. – Хочешь поиграть в опасные игры? Я не против.

– Поиграем, – ответила я, и мой голос зазвучал низко и металлически. – Но победить тебе не удастся. Интересно, какие ещё тёмные делишки ты тут творишь, помимо торговли душами? Мне повезло, что ты не узнал меня сразу.

Я отпустила гламурную маскировку, и мои стальные крылья с шипящим звуком расправились за спиной, заняв полкомнаты.

– Так вот кто ты, – он выдохнул без тени страха, лишь с холодным интересом. – Непобедимая Железнокрылая Элион. Сама пожаловала в гости. И что же тебе нужно от меня?

– Нельзя устраивать такие дела на Земле. Это мой дом. Зачем тебе души невинных? И это, не говоря о твоих планах здесь, в аду, – резко ответила я, усиливая давление.

– Это всё, что ты хотела спросить? – тихо, почти ласково произнёс он. – Потому что моя личная охрана уже здесь.

Я услышала оглушительный топот десятков ног, лязг оружия в коридорах. Дверь с грохотом вылетела с петель, и в комнату ворвалась толпа разъярённых, вооружённых до зубов демонов. Мой разум, обострённый адреналином, мгновенно проанализировал ситуацию и выдал единственный верный план.

Одной рукой я продолжала удерживать Астарота, используя его как живой щит, а мои железные крылья сомкнулись передо мной, отражая первые залпы тёмной магии. Второй рукой я разбрасывала нападающих демонов сокрушительными волнами чистой силы, не целясь, не щадя, разрывая их на части. Воздух наполнился звоном стали, криками ярости и боли, запахом гари и серы.

Но их было слишком много. Окружение смыкалось, число противников, казалось, только росло. Адреналин зашкаливал, и я чувствовала, как знакомая чернота подступает к краю сознания, грозя снести все плотины контроля.

– Кто-нибудь, черт возьми, слышит меня?! – мысленно, отправила я отчаянный сигнал. – Я теряю контроль! Если этот особняк через минуту взлетит на воздух вместе со всем, что в нём есть, – не удивляйтесь! Если Астарот вам ещё нужен живым – Поторопитесь!

Глава 17

Элион.

Сумеречные тени, густые и зловещие, уже окутывали остроконечные шпили крепости Астарота, когда в моём сознании, подобно удару кинжала, вспыхнул его отчаянный мысленный зов. «Моё чудо с железными крыльями, как же ты, бесшабашная, умудрилась забраться в самое логово змея?» – мысль пронзила сознание ледяной иглой, и сердце сжалось в груди, забившись частой, тревожной дробью.

И в этот решающий миг, к счастью, рядом были все. Сын, примчавшийся на крыльях ночи буквально перед самым началом битвы. Люцифер с его легендарной, непобедимой гвардией – сворой адских гончих с пылающими глазами, молохами в дымящейся броне, стаей каменных горгулий, закованными в адамантит рыцарями и верным тенью Ашкаэлем. Наши собственные воины, пусть и не столь прославленные, но закалённые в бесчисленных битвах, стояли плечом к плечу с изящными и смертоносными суккубами Катарины.

Каждый боец на груди носил особый амулет – творение Люцифера, тускло мерцающий в сумерках. Эти артефакты были нашей главной надеждой, щитом против тёмной некромантии, что витала в самом воздухе вражеской цитадели. В этой битве решали не только сталь и ярость, но и древняя магия, накопленная за долгие века.

– Торопитесь! Иначе от его замка останется лишь дымящийся пепел, а она окажется в самом эпицентре! – прошипел Хорус по мысленной связи, обращаясь к Катарине и Люциферу.

Катарина, чей разум всегда работал с хладнокровной скоростью, мгновенно оценила ситуацию:

– Что она там, у него в опочивальне, творит?! Такой взрыв может её же и поглотить! Мои лучшие шпионы уже на подходах – они ослабят защитные поля вокруг покоев. Создаём портал прямиком в сердце замка, в его личные апартаменты!

Войско замерло в напряжённом ожидании. Люцифер, наблюдая за приготовлениями с каменным лицом, тихо, почти для себя, произнёс:

– Вы двое неразлучны, как клинок и ножны. Успеем. Главное – чтобы она сама держалась и не сделала чего-нибудь… чересчур.

Хорус.

Я изо всех сил послал тебе мысленный импульс, вложив в него всю свою волю:

– Любимая, не спрашиваю, как ты там оказалась. Держись! Мы уже близко! Ближе, чем ты думаешь!

И я ощутил едва уловимый, но безошибочный всплеск облегчения – слабый, иссякающий, но настоящий. Она услышала. Ответить у тебя уже не было сил.

Пространство перед нами вздыбилось и разорвалось с оглушительным хлопком, открыв врата в самое сердце ада – в опочивальню Астарота. Портал вспыхнул алым, ядовитым светом, и мы ринулись в него. Первой, с оглушительным рёвом, ворвалась гвардия Люцифера, сметая всё на своём пути. Следом, сжимая в руке клинок из чистой энергии, впрыгнул я. Рядом, с обострёнными когтями и смертоносной грацией, возникла Катарина со своими дочерями тьмы.

В зловещих, огромных залах замка уже бушевала хаотичная битва. Воздух дрожал и звенел от столкновения боевых заклинаний, стрелы, отравленные ненавистью, рассекали тьму, ядра пращей со свистом высекали снопы искр из чернокаменных стен. Я воздвиг вокруг себя непроницаемый магический купол и, устремился вглубь крепости, следуя нити нашего ментальной связи.

Вскоре ко мне присоединились сын, его меч пламенел небесным огнём; Катарина, от чьих прикосновений враги застывали в параличе; Люцифер с его личной охраной. Наша объединённая сила была подобна шквалу, урагану, сметающему любые преграды. Остальные войска тем временем успешно сдерживали основную массу охраны замка, превосходя её и числом, и выучкой.

Пробившись через последние орды демонов, мы ворвались в личные покои Астарота. И там, в центре этого безумия, в кольце поверженных тел, ты стояла, подобная грозной статуе. Твои стальные крылья, расправленные в полный размах, были испещрены следами ударов, но по-прежнему служили тебе щитом. И ты одной рукой, сжимая магией горло, удерживала самого Повелителя этого места – Астарота.

Расправившись с последними телохранителями, мы плотным кольцом окружили тебя. В глазах каждого – у сына, у Катарины, даже у непроницаемого Люцифера – читалось одно: облегчение. Ты была жива, цела, и теперь мы могли покончить с этим.

Именно в этот миг твои силы окончательно иссякли. Ты пошатнулась, и твоё железное оперение с глухим лязгом сложилось за спиной. Мы с сыном, не сговариваясь, ринулись вперёд. Я успел подхватить тебя на руки в последний момент, прежде чем ты рухнула на окровавленный пол, а он страховал наш полёт, прикрывая спиной.

Я бережно, почти с благоговением, уложил тебя на уцелевший постамент огромной кровати Астарота и склонился над тобой, взывая к тебе шёпотом, но ты не реагировала, погружённая в глубокий забытье.

Сын, видя твоё состояние, тихо подошёл и положил руку тебе на лоб.

– Её силы на исходе. Телу нужно время на восстановление. «Но я могу помочь», – произнёс он, и его ладонь засветилась тёплым, золотистым сиянием.

Он начал передавать тебе струйку своей чистой, животворящей энергии. Прошло несколько долгих, тягучих минут, прежде чем твои веки дрогнули. Ты открыла глаза, и в их глубине плескалась усталость, но жизнь вернулась в них.

Не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, я обнял тебя, прижал к груди и нежно поцеловал в макушку, в лоб, в губы.

– Как ты себя чувствуешь, моя отважная безумица? Позже ты во всех подробностях расскажешь, как умудрилась оказаться в пасти у этого змея. Кстати, – я кивнул на поверженного и связанного Астарота, – это и есть тот самый главный некромант, о котором мы тебе говорили.

Ты слабо улыбнулась, и в твоих глазах читалась измождённость, но я видел – ты возвращаешься ко мне, и это наполняло душу ликующим светом.

Элион.

Я чувствовала, как слабость разливается по телу тяжёлой волной, но где-то в самых глубинах, в самой сердцевине, что-то пробуждалось, менялось, натягивалось как струна – дремлющая, незнакомая сила.

– Думаю, мы можем возвращаться домой, – тихо, с усилием произнесла я, пытаясь приподняться на локте. – Я пока останусь здесь, в аду. Земля может и подождать. К тому же, нужно проводить Гришу – ему здесь, среди всей этой… демонической эстетики, явно неуютно.

– Я позабочусь о нём, – тут же отозвался Миромир, появляясь в дверном проёме с характерной для него лёгкой улыбкой.

– Вы уже… всё уладили здесь? – спросила я, окидывая взглядом комнату, больше похожую на поле после битвы. – Если да, то можем отправляться.

Я снова попыталась встать, но ноги предательски подкосились.

Хорус мгновенно оказался рядом:

– Никуда не торопись. Я сам тебя доставлю. Люцифер разберётся здесь со всеми делами.

Он бережно, но уверенно подхватил меня на руки, как драгоценную ношу, и шагнул с балкона в багровое небо ада. Постепенно мои веки отяжелели, звуки битвы и голоса стихли, и я погрузилась в глубокий, исцеляющий сон.

В эти мгновения полёта, даже сквозь пелену забытья, я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Он летел плавно, огибая клубящиеся облака, стараясь не потревожить мой покой, и я позволила себе раствориться в этом чувстве, в этом мимолётном умиротворении.

Когда мы достигли дома, он аккуратно, словно боясь разбудить, уложил меня на нашу кровать. Сняв с себя доспехи, остался сидеть рядом, не отрывая взгляда. Его молчаливое присутствие было лучшим бальзамом, даря спокойствие и уверенность, что самое страшное позади.

Но в царстве Морфея меня ждал не покой. Ко мне явился Иаран. Его образ был лишён привычной надменности, голос звучал мягко, но в нём чувствовалась несгибаемая сталь:

– Глупышка, ты всерьёз думала, я желал тебя просто использовать? Нет. В какой-то степени – да, но лишь для твоего же блага. Я держал тебя в ежовых рукавицах, сдерживал, не позволял получить доступ ко всей мощи сразу, чтобы та тьма, что живёт в тебе, не поглотила твою душу снова. Я подарил тебе часть своей светлой сущности, вложил её в тебя, потому что знал – рано или поздно, оставь я тебя одну, ты уничтожила бы всё живое. Включая себя.

Я резко села на кровати, сердце бешено колотилось, а в груди перехватило дыхание. Видение было настолько реальным, что я всё ещё чувствовала холод его слов. Он был прав. С каждым днём я всё отчётливее ощущала, как чёрная, густая тень проникает в душу, как всё труднее становится удерживать контроль над собой.

Заметив его рядом, я инстинктивно потянулась и осторожно взяла за руку, ища опоры в твоих глазах.

– Я.. потеряла сознание? Как долго я спала? – прошептала я, пытаясь загнать обратно дрожь в голосе.

В его глазах читалась не просто забота – там была глубокая, бездонная тревога, и это немного усмиряло бурю, бушующую внутри. Но тень от сна, тяжёлая и неумолимая, всё ещё лежала на душе.

– Ты проспала несколько часов, – ответил он, его взгляд был пристальным, изучающим. – С тобой происходит что-то, что мы не можем игнорировать. Как только силы вернутся к тебе, нам нужно собрать всех – Люцифера, Катарину, сына. Мы должны докопаться до сути.

Он бережно поставил на кровать поднос с едой, и комната наполнилась тёплыми, аппетитными ароматами. Блюда выглядели не просто едой – они были искусно приготовлены: сочные, почти живые фрукты, идеальная выпечка, дымящийся травяной отвар, от которого по телу разливалось тепло.

Он не отходил, стоя рядом, и твой молчаливый, но неусыпный взгляд был красноречивее любых слов. В его присутствии тревога понемногу отступала, уступая место ощущению защищённости. И пусть тяжесть предстоящего разговора и неведомого будущего всё ещё давила, но сейчас, здесь, с ним рядом, я чувствовала – мы справимся.

Глава 18

Хорус.

– Придётся тебя наказать за такое поведение, – мои слова прозвучали низко, почти как рык, наполняя пространство спальни вибрацией и обещанием. Воздух между нами сгустился, зарядился статикой неподдельного желания и вызова.

Моя ладонь опустилась на её упругую плоть с отчётливым, звонким шлепком. Я наслаждался тем, как её тело вздрогнуло от внезапности и силы прикосновения, как по коже побежала мурашковая волна. Прежде чем она успела опомниться и выдать что-то дерзкое в ответ, я уже подхватил на руки – легко, словно перышко, несмотря на всю твою воинскую мощь – и бросил на широкое ложе, застеленное прохладным, скользящим шёлком. Она приземлилась лицом вниз с мягким вскриком, уткнувшись в подушки, а я в мгновение ока оказался сверху, своим весом прижимая её бёдра, не оставляя возможности для бегства.

– Плохая, непослушная девочка должна быть наказана, – прошептал я прямо в самое ухо, от которого по телу побежали новые мурашки, и моя ладонь снова опустилась на её кожу, оставляя на ней лёгкий, алеющий румянец.

Каждый шлепок отзывался в тишине комнаты глухим, влажным эхом, смешиваясь с её сдавленными вздохами и скрипом постели. Я чувствовал, как под моей рукой напрягаются и играют мышцы её спины и ягодиц, как она пытается вырваться – но усилия были лишь игрой, лишь способом заставить меня сильнее прижать к матрасу, ощутить всю мою власть.

Когда её стоны стали громче и прерывистее, а кожа под моей ладонью раскалилась до пурпура, я перевернул на спину одним плавным, но непререкаемым движением. Мои губы мгновенно нашли её, впиваясь в них с животной жадностью, а мои пальцы скользнули вниз, по животу, оставляя за собой горящую дорожку и заставляя её тело выгибаться.

– Но даже наказание может быть… чертовски приятным, – пробормотал я в её губы, чувствуя, как дыхание сбивается и становится поверхностным.

– Я.. обожаю, когда ты меня так наказываешь… – прошептала она в ответ, и её голос дрожал, а по телу разливался жар, более стремительный и всепоглощающий, чем когда-либо прежде.

Элион.

Одежда спадала с нас, как ненужные, докучливые оковы, отбрасываясь в тёмный угол комнаты. Его губы, горячие и настойчивые, скользили по моей коже, оставляя за собой влажные, пылающие следы, а мои пальцы впились в спину – слишком сильно, слишком страстно, безрассудно. Я не рассчитала силу, и под ногтями остались алые, чёткие полосы.

Он зарычал – низко, по-звериному, из самой глубины груди, – и этот звук заставил меня содрогнуться всем существом. Не от боли. От той первобытной смеси ярости и неукротимого желания, что в нём звучала.

– Я хочу твой член… сейчас же… – мой собственный голос был больше похож на хриплый рык, чем на членораздельные слова.

Впервые за всю нашу долгую, сплетённую из битв и страсти жизнь, я рычала в постели. И ему это явно, до дрожи, нравилось.

Хорус.

Её пальцы впивались в мою кожу, оставляя алые дорожки на груди и животе – уже не так яростно, но всё же достаточно ощутимо, чтобы заставить кровь бежать в разы быстрее. Я чувствовал каждое движение её рук, каждый твой вздох, каждый горящий, полный дерзкого вызова взгляд.

Она ускоряла ритм, одной рукой сжимая основание моего члена, помогая себе, направляя меня глубже. Я видел, как её глаза сверкали в полумраке – в них читалось торжество охотницы и что-то ещё… что-то дикое, необузданное.

Мои стоны смешивались с её рычанием, ноги дрожали и подкашивались, но я не сдавался, не хотел сдаваться – даже когда волны наслаждения начали смывать последние жалкие остатки контроля.

И вот – кульминация.

Горячая, густая сладость заполнила её рот, и она, вместо того чтобы отстраниться, лишь плотнее прижалась губами, продолжая медленно, методично двигать рукой. Каждое движение заставляло моё тело содрогаться в новых конвульсиях, продлевая наслаждение до грани боли, выжимая из меня последние капли.

Она не отпускала. Дрожь в ногах, учащённое, срывающееся дыхание – давно я не терял контроль так молниеносно и так полностью. Её губы, её язык, её умение доводить меня до самого края… Моё семя выплеснулось в её рот, стекая по подбородку каплями, словно роса на утренних лепестках.

Но я не дал ни секунды передышки.

В один миг я перевернул её, поставив на четвереньки, и опустился перед её дрожащей, обнажённой плотью на колени. Её киска блестела от возбуждения, призывно пульсируя, словно маленькое, разгорячённое сердце. Я не удержался – приник губами к ней, ощутив вкус: терпкий, пряный, опьяняюще-родной.

Её стон прозвучал громко и бесконтрольно, когда мой язык проник внутрь, исследуя каждую складку, каждую неровность.

– Ты так невероятно прекрасна… – прошептал я, но слова потерялись в её влаге, утонули в ней.

Я ускорялся, то углубляясь до самого предела, то скользя лишь самым кончиком языка, а мои пальцы в это время выписывали неторопливые, круги вокруг клитора. Её бёдра двигались в такт движениям, извивалась подо мной, но я крепко держал за бёдра, не позволяя убежать, не давая скрыться от нарастающего давления.

И тогда она взорвалась.

Тёплая, солоноватая волна хлынула мне в рот, заливая подбородок, щёки. Она рухнула на постель, тяжело и прерывисто дыша, а я.. я не мог остановиться.

Пальцы продолжали свою игру с её сверхчувствительной плотью, то замедляясь до едва заметных касаний, то вновь ускоряясь, не давая ей опомниться.

– Ещё… – прошептал я, заглядывая её в глаза и наблюдая, как её тело судорожно реагирует на каждое прикосновение, на каждое движение.

Она застонала, слабо пытаясь отодвинуться, но не сопротивлялась по-настоящему.

Ведь мы оба прекрасно знали – это только начало. Лишь прелюдия к той буре, что мы всегда несём друг другу.

Элион.

Позже, когда страсть улеглась и тела наши отделились, я лежала на спине, растрёпанная и опустошённая, пальцы бессознательно чертя причудливые узоры на шёлковых простынях. Он прилёг рядом, и его сильная, знакомая рука обвила мои плечи, притягивая ближе к себе, к теплу его тела.

– Что с тобой происходит, твоя ярость? – его мысленный голос прозвучал непривычно тревожно, без намёка на привычную иронию. – Я видел твои последние выбросы энергии… они слепы, хаотичны. В какой-то момент они могут поглотить тебя саму.

Его тёплый живот под моей ладонью вздымался ровно, но я чувствовала напряжение в твоих мышцах. Вместо ответа я просто прижалась лбом к его груди, слушая знакомый, успокаивающий ритм сердца.

– Ты же знаешь, что я не могу их контролировать, – наконец выдохнула я, и в моём собственном мысленном голосе прозвучала усталая беспомощность. – Особенно когда ты рядом… Особенно когда мы… вот так.

Его пальцы запутались в моих волосах, мягко массируя кожу у висков. В этом простом жесте было столько нежности и принятия, что у меня в горле встал ком.

– Тогда мы найдём способ, – он поцеловал макушку моей головы, и т губы были тёплыми и твёрдыми. – Я не позволю тебе сгореть в твоём же собственном пламени. Обещаю.

Лунный свет, пробивавшийся сквозь высокое витражное окно, рисовал на стенах наши сцепленные тени, причудливые и прекрасные. Мы лежали так, слившись воедино в тишине, и в этот миг я почти поверила, что его слова – не просто утешение, а нерушимое обещание.

Я повернулась к нему спиной, прижимаясь позвоночником к его груди, чувствуя надёжное тепло всего тела. – Когда-нибудь… я всё расскажу… но сейчас мне нужно разобраться в этом самой, – прошептала я. – Миромир… он отстранил меня от всех миссий. Моя энергия… она стала слишком непредсказуемой. Опасной.

Он молча обнял меня крепче, его ладонь легла на мою, и это было утешительно. Но я чувствовала – он не собирался просто ждать и наблюдать со стороны.

– Привет, сын, – его мысленный голос прозвучал резко, без предисловий, когда ты установил контакт. – Что вы с матерью опять скрываете от меня? Говори. Сейчас же.

Он замешкался на мгновение, ощущая его настроение, но затем ответил, стараясь быть спокойным: – Я исследую её состояние. Ты ведь и сам видишь – её сила выходит из-под контроля. Ярость затмевает разум. Возможно, в архивах Иарана есть какие-то записи, решение…

– Понял. Держи меня в курсе каждого своего шага, – он оборвал связь, не дав ему договорить, и тут же обратился к куда более могущественному союзнику. – Люцифер, мне нужна твоя помощь. С Элион.

Ответ пришёл мгновенно, будто Повелитель Тьмы ждал этого: – Я уже работаю над этим. Есть одно временное решение, барьер. Завтра утром всё покажу и объясню.

Лишь тогда он расслабился, крепче прижав меня к себе, как будто пытаясь защитить от всего мира своим телом. Но даже когда его дыхание стало ровным и глубоким, я ещё долго лежала с открытыми глазами, глядя в густую темноту нашей спальни.

Где-то там, в самых глубинах моего существа, бушевала та самая буря, которую я не могла усмирить. И самое страшное заключалось в том, что я начинала сомневаться – а хочу ли я вообще её укрощать…

Глава 19

Элион.

Вновь этот сон, навязчивый и леденящий душу. Иаран стоял передо мной, его фигура казалась высеченной из самой тени и звёздной пыли, а глаза с холодным, безличным светом.

– Тёмная сущность уже пустила корни в тебе, Элион. Ты не сможешь от неё убежать. Силы, что пробудил её, уже ищут тебя. Это лишь вопрос времени, пока они не найдут лазейку в твою душу…

Я резко села на постели, сердце колотилось где-то в горле, а воздух вырывался из лёгких тяжёлыми, прерывистыми толчками. Призрачные объятия сна всё ещё цепко держали меня, нашептывая остатки тех леденящих душу слов.

«Сын, он снова приходил ко мне. Говорил о тёмных силах, о том, что кто-то… что-то ищет меня», – мысленно, дрожащим внутренним голосом, обратилась я к сыну, чувствуя, как ледяная тревога сковывает сердце.

– Что случилось, мам – его голос звучал тихо, но в нём слышалась закалённая сталь.

Я всё ещё тяжело дышала, пытаясь загнать обратно в клетку навязчивые образы. Теперь я отчётливо чувствовала внутри себя присутствие второй сущности – тёмной, чуждой, живущей своей жизнью. Она затаилась в самых глубинах, выжидая момента, чтобы проявить себя, но я изо всех сил старалась удержать её в плену собственной воли, сжимая кулаки до боли.

«Всё это… очень, очень нехорошо», – прошептала я, чувствуя, как по спине пробежал ледяной холодок предзнаменования грядущих испытаний.

Хорус.

Послав срочный мысленный импульс сыну, я сообщил:

– Завтра жду тебя у нас на рассвете. С мамой происходит нечто… тревожное.

Я ощутил его встревоженную, мгновенную ответную волну:

– Буду. Я как раз нашёл кое-что в архивах о её состоянии.

Связь прервалась, а она, измождённая событиями ночи, уснула в моих объятиях. Я просидел так до самого утра, не смыкая глаз, охраняя её покой и чувствуя, как тревожно и неровно бьётся под моей ладонью её сердце.

Элион.

Утренние лучи, пробившиеся сквозь витраж, застали меня всё на том же месте. Я тихо покинула комнату, направилась на лёгкий завтрак, а после – к сыну, в его лабораторию. Но по пути тьма накрыла меня своим смрадным крылом…