Марвин и другие. История в жанре фэнтези

Он кивнул управляющему и тот отправился на арену, чтобы объявить имена участников и сообщить, в каком порядке им придется сражаться. В этот раз публику ожидали только три боя. После смены правил смельчаков в Монване сильно поубавилось.

Первыми на арену вышли рядовой пужерский солдат, желавший найти местечко потеплее, и офицер из войска Мастера по имени Рамон Белсвит, служивший в замке без малого пять лет.

Сражение началось. Оба воина не спешили нападать и кружили друг напротив друга, пока Рамон не сделал резкий выпад, заставивший солдата выставить вперед щит. Офицер Мастера, быший опытным воякой, отошел, но тут же снова пошел на сближение и нанес еще один удар, метя солдату в бок. Кольчуга у того была слабая, и пробить ее не составляло труда, но рядового спасла природная ловкость – он увернулся и первым же выпадом ранил Рамона в бедро. Никто не ожидал, что солдатику удастся хоть сколько-нибудь серьезно навредить воину замка. Публика издала победный рев, а Мастер привстал со своего трона и тут же сел обратно, закусив губу.

Рамон взвыл от боли и обрушился всей своей исполинской мощью на сильно уступавшего ему в габаритах соперника. Но тот снова ловко развернулся всем корпусом и, сделав странную, не виданную никем ранее череду быстрых мелких шагов, как будто не сражался, а танцевал смешной и дурацкий танец, молниеносно выбросил вперед левую ногу, попав точно в бедро Рамона, куда буквально пару минут назад ранил его мечом. Воин повалился на землю. Кровь, струившаяся из бедра, моментально окрасила белой песок арены. Победа была быстрой. Публика гудела, Рамон истошно вопил и бил кулаком по земле, а его противник стоял рядом и улыбался, празднуя триумф.

Рамона унесли с арены. Солдат оставался на месте и ждал вердикта. Мастер с бесстрастным видом поднял табличку с надписью "Принят". Победитель поклонился и удалился с поля.

Второй бой был не менее занимательным, но лишь потому, что в нем участвовал сын одного из пужерских баронов, в пьяном угаре проспоривший товарищу. Да и сам предмет спора был более, чем глупый: друзья не смогли договориться относительно прогноза погоды на следующий день. Один утверждал, что будет солнечно и сухо, а второй обещал ливень. Условием спора было участие проигравшего в турнире Мастера.

Здесь и рассказать нечего: боец замка был предупрежден о том, что соперник должен победить. Знатный господин один раз взмахнул мечом, воин Мастера подставил под удар руку, был ранен, и бой на этом завершился. Сын барона поклонился было публике, но его тут же освистали – зрители прекрасно понимали, что бой прошел, согласно договору.

Наконец, наступил черед последнего сражения: Люк Пин против Грэма. Анасти, Лексис и Катри застыли в тревожном ожидании. На арене появился Грэм. Он стоял один – соперника нигде не было. Парень повернул голову и встретился взглядом с Мастером. Перед глазами сразу всплыл образ человека из сегодняшнего сна. Он посмотрел на свои сапоги, занесенные песком, и услышал приближающийся топот копыт. Подняв голову, он увидел всадника, скачущего прямо на него.

На арене стояла гробовая тишина. Грэму казалось, что все вокруг замерло, остановилось. Воздух стал плотным и густым, его руки и ноги были ватными, и он не мог сдвинуться с места. Всадник приближался, песок из-под копыт лошади летел в разные стороны, зрители стали кричать, но Грэм продолжал стоять.

Друзья, в ужасе наблюдавшие за всем происходящим на арене, понимали, что даже если и попытаются помочь, то не успеют. Анасти закрыла лицо руками. Лексис и Катри сидели бледные, не в силах пошевелиться…

Всаднику оставалось несколько метров до Грэма. Парень зажмурился – это было единственное движение, которое он был в состоянии сделать. Мгновение, и Люк Пин пронесся вихрем в нескольких миллиметрах от Грэма. По рядам пронесся вздох облечения.

Воин замка остановил лошадь, бросил копье на землю и спешился. Для него это было чем-то вроде представления и эффектного выхода на поле. Мастер довольно улыбался. Люк был его любимцем, и ему позволялось и прощалось больше, чем другим.

Грэм стоял белый, как полотно, выронив меч.

– Эй, храбрец! Ну ты и дал! – сказал Люк Пин, одобрительно похлопав Грэма по плечу. Он был искренне восхищен тем, что парень не бросился бежать, а стоял, даже не пытаясь пошевелиться.

Грэм кивнул. Он все еще не верил тому, что остался жив. Только теперь он понял, что здесь все взаправду.

– Ну что, поборемся? Хотя я тебя побаиваюсь, малыш. Ты, видать, еще не то можешь учудить! – улыбнувшись сказал Люк.

Грэм постепенно начинал приходить в себя. Он посмотрел на трибуны, ища глазами Катри.

– Эй, Крысиный Хвостик! Мы здесь-здесь! – кричал ему Катри, пока Грэм, наконец, не увидел его. Он посмотрел на старика. Его глаза стали еще ярче. Парень почувствовал, как под этим взглядом, дрожь и страх уходят, а дыхание становится ровным. Анасти сидела рядом и что-то шептала. Лексис смотрел на него тем же взглядом, что и Катри, положив другу руку на плечо. Они помогали ему тем, чем могли. Болели за него. Делились силой.

Грэм поднял с земли меч, выданный ему перед боем, повернулся к Люку и с криком побежал на него. Воин Мастера с легкостью отбил первый удар. Парень замахнулся снова – и снова мимо. Несмотря на всю свою мощь и недюженную силу, Люк двигался легко и пластично, уходя от ударов юноши. Сам он пока не нападал, отдавая Грэму возможность атаковать. Парень разбегался и бил, но все было без толку – все его удары тут же блокировались, и он впустую тратил силы.

– Люк, хватит просто стоять! Покажи этому мальчишке, что ты умеешь!

– Эй, Люк, не стой, как столб! Нам становится скучно!

Воин пошел в атаку. Грэм смог увернуться от первого удара, уже понимая, что против такого противника он бессилен. Меч Люка рассек воздух и вновь обрушился на Грэма, но тот успел подставить щит.

– Беги, заморыш, иначе Люк тебя отделает так, что ни один лекарь не поможет!

– Малыш, ты там еще не описался? Беги скорее к мамочке и спрячься за ее юбкой!

Насколько изменчивы люди: сначала они замирают в страхе и причитают, глядя, как всадник с копьем наперевес, верхом на вороной и легконогой лошади несется с бешеной скоростью на юнца, толком не научившегося владеть мечом, а спустя несколько минут они уже готовы охаять этого несчастного и закидать его бранными словами.

Люк, подогреваемый толпой, снова пошел в атаку. Его меч взлетал и нещадно бил. Грэм только успевал подставлять щит, пока тот не разлетелся в щепки, не выдержав очередного удара. Руку пронзила страшная боль, и она повисла плетью. С криком Грэм упал на колени. Люк подошел к нему, схватил за шиворот и, поставив на ноги, с размаху ударил его кулаком. Грэм снова упал. Из носа хлестала кровь. Люк снова его поднял и снова ударил. Парень оказался на земле и был без сознания.

В этот момент Мастер поднял руку, приказывая остановить бой. Люк отошел от лежащего на земле Грэма и посмотрел на хозяина, державшего табличку "Не принят".

– Ваше Мастерское Превосходство! Позвольте мне взять этого мальчишку к себе в ученики. Он пока слаб, но храбр. Другой бы убежал с поля, а этот стоял до последнего! – прокричал Люк.

Мастер удивленно вскинул брови.

– Зачем же ты его так отделал? – спросил он у воина.

– А это был мой первый урок. Чтобы знал, что не стоит лезть туда, где заведомо не справишься. – ответил Люк.

Мастер фыркнул и с пренебрежением посмотрел на Грэма, лежащего на земле.

– У нас есть более перспективные воины, которые будут рады у тебя учиться.

В этот самый момент неожиданно для всех в ложе Мастера появилась высокая женщина в бело-голубом платье. Вокруг нее был ореол теплого и мягкого света. Мастер обернулся и поднялся с трона. В немом молчании они смотрели друг на друга несколько минут. На трибунах воцарилась звенящая тишина – никто не смел издать ни звука.

– Позволь ему взять мальчика. Я помогу ему. – Мягко и тихо проговорила она, чтобы ее слышал только Мастер.

Он с неудовольствием обернулся и сурово посмотрел Люка.

– Что ты здесь делаешь? Мне кажется, мы уже все решили. – ответил он ей хриплым голосом.

Она сделала шаг вперед, подошла к бортику ложи и спокойно произнесла:

– Воин Люк, я даю тебе свое позволение стать наставником юноши.

Затем, даже не взглянув на Мастера, который практически захлебывался возмущением, она развернулась и вышла.

По трибунам пронесся вздох и гул, в котором отчетливо слышалось:

– Нанна… Нанна… Она вернулась.