Стажер Зеркального сыска

– Матрена Денисовна, скажите, а старуха Пелагея у вас работала и до смерти вашего супруга?

– Сиделкой нанимала, разве запрещено? – вскинулась вдова.

– Нет, нет, ничуть, – тут же откликнулся маг. Он попытался разглядеть еще что-нибудь, однако зеркало занавесили раньше, чем глава строительной артели, а нынче призрак, усоп.

– Ну что, довольны, нагляделись? – зло прошептала Матрена.

– Да, спасибо за помощь, еще раз простите за беспокойство. – Митя откланялся, но вдова отвернулась от него, и ему ничего не оставалось, как пройти мимо нее вниз.

Когда они выходили из дома, Катерина наклонилась и подобрала что-то с каменных плит, устилающих крыльцо, однако Митю настолько поглотила загадка, что он не обратил на это внимания.

– Посмотрите-ка, Митя, что я нашла. – Катерина протянула ладонь. На черном бархате перчатки маг увидел белую звездочку бумажного цветка. – Это асфодель, греки считали, что поля забвения в загробном мире засеяны им.

Митя, уставившись на цветок, нахмурился.

– Я уже видел такие цветы, на местном кладбище венки из них лепят. Видно, после похорон кто-то принес на ботинках или одежде.

– Я так поняла, что схоронили его вчера, а цветок точно новый. – Катя поднесла к носу. – Будь он живым, я могла бы почувствовать его аромат.

– А ведь вы правы! – восхитился Митя, восторженно разглядывая окоматографистку. – Этакому цветку тут неоткуда взяться, если только некто не шастает на погост и обратно, и мне кажется, я даже знаю кто. – Катерина с интересом поглядела на мага, и тот продолжил: – Это Пелагея, старуха не так проста, уверен, что есть в ней колдовская жилка.

– А вы ее проверяли? – полюбопытствовала Катя.

– Проверял, – кивнул Митя, – вроде как обычная старуха, но рядом с ней у меня сердце не на месте.

– Знаешь, Дмитрий, интуиция – великая вещь! – поддержала его гостья. – Кстати, а какой у нас план? Может, пора вернуться в департамент и сообщить вашему шефу обо всем происходящем?

Митя скривился:

– Да разве ему теперь до меня? Он там, поди, обхаживает вашего Марселя Маратовича, все же не каждый день столь большое начальство с проверкой приезжает. Да и понадобись я Игнату Исааковичу, он бы меня через зеркальце позвал, так что я намерен перекусить, а после отправлюсь на погост и попытаюсь взять ведьму с поличным. А вы, Катерина, в департамент? Может, вам бричку нанять или до трамвая проводить?

– Вот уж нет, – улыбнулась девушка, – я такое пропустить никак не могу, к тому же и меня не вызывали, а значит, я с вами. Мне думается, из нас вышла отличная команда, – она ухватила Митю под руку, – а посему показывайте, где у вас кроме трактира вкусно подают.

Отобедать решили в ресторации, прилегающей к гостинице, в которой жил Митя. Добрались до нее быстро, поймав бричку, запряженную ходоком. И хотя механический кадавр пронзительно скрипел, то и дело испуская пар, все же шел живо и к месту доставил благополучно.

Заказав консоме из рябчиков, а также по ростбифу, обед завершили пломбиром и кофе.

Положа руку на сердце, Митя еще ни разу так не шиковал, и ему стало боязно, хватит ли жалованья мага оплатить сей обед на двоих.

Впрочем, Катерина позвала официанта первой и, не слушая Митиных возмущений, заплатила за себя сама.

– Вы не подумайте, что брезгую вашим вниманием, – доверительно шепнула она, – однако и за чужой счет жить не приучена.

Митя ради приличия повозмущался, но настаивать не стал.

Тем временем за окошком стемнело. Ноябрьские сумерки ранние, еще и шести нет, а уж без фонаря и шею свернуть недолго.

Памятуя об этом, Митя попросил у управляющего пару фонарей, да таких, чтоб со створками, дабы огонек не шибко виден был.

После чего Митя и Катерина сели в авто и скоро уже шагали в сторону погоста.

– Дмитрий, а вы знаете, где наш покойник-то захоронен? – встревоженно спросила Катя.

– Склеп их родовой знаю, он у нас на кладбище изрядно выделяется, – прошептал в ответ Митя, и спутница удовлетворенно кивнула.

Луна благостно выкатилась из-за туч и, заливая землю мертвых холодным сиянием, освещала путь.

Решили через ворота не идти, да и закрыты они наверняка в столь поздний час. Но поплутав вдоль забора, Митя углядел лаз и, извиняясь перед столичной гостьей, предложил ей проникнуть именно таким путем. Катя не отказалась, и вот они оба разглядывали погост, стоя спиной к забору.

– Дмитрий, а вам не страшно вот так, ночью, по могильнику бродить? – едва дыша, прошелестела Катя.

– Есть немного, – признался маг, – но если уж это единственный способ поймать отступницу, то я страх пересилю. – По темному времени могильные плиты, кресты и колонны выглядели иначе, чем днем. Тени от них стали гуще и глубже, и Мите у каждой могилы мерещилась разверзшаяся ямина, а то и похуже. Фонарь, взятый с собой, к сожалению, только мешал. Свет его выхватывал из мрака страдальческие лица ангелков, увядшие цветы и мрачные эпитафии.

Катя шла чуть позади Мити и за все время не проронила ни слова. Маг был бы и рад поболтать с единственной живой душой, но боялся, что она заподозрит его в слабости.

Наконец они добрались до склепа, в котором упокоился Христофор Никифорович. Каменная домина высилась среди могил, будто айсберг меж льдинок.

Не смея войти внутрь, Митя вытащил свой монокль и, приложив его к глазу, присвистнул.

– Что там, Дмитрий? – тут же откликнулась Катерина.

– Зачарованное тут имеется, – откликнулся Зеркальщик, – пока не пойму, что же это, но сил в нем достаточно, и все со злым умыслом.

– Так уж и со злым? – изумилась Катя.

– А иначе кто бы стал прятать колдовскую диковину в склепе? Сами подумайте.

Катя промолчала, и Митя расценил это как согласие. Потоптавшись подле склепа, маг углядел кусты, которые изрядно разрослись у чьей-то могилы.

– Давайте-ка спрячемся за ними, – Митя указал пальцем, – и вид хороший, и рядом будем.

– Как скажете, – отозвалась Катя и, приняв руку мага, осторожно пробралась в укрытие.

Холодало. Через полчаса Катерина уже зябко куталась в салоп, а Митя дышал на заледеневшие пальцы. Маг поглядывал на спутницу и думал, что зря затеял все это, вовлекши сюда Катерину, мог бы управиться и сам. Хотя, с другой стороны, со спутницей было все же не так жутко, как если бы он сидел тут один.

Когда городские часы пробили девятый час, Митя сдался. Он продрог, озяб, ноги его в лакированных туфлях уже не чуяли пальцев.

– Катерина, идемте отсюда, а то так и околеть недолго, – зашептал он. Однако спутница его остановила и молча указала вперед.

Митя присмотрелся и возликовал. Некто направлялся к склепу. Как назло, ночное светило скрылось за тучами, и распознать идущего не было никакой возможности. Однако Митя уже ничуть не сомневался, кто перед ним.

Вот ночная гостья с трудом отворила дверцу и скользнула внутрь. Митя, спотыкаясь, выбрался из укрытия и, стараясь ничем не выдать себя, кинулся вперед.

Заглянув в склеп, маг обмер. В руках женщины, а теперь в этом не возникало никаких сомнений, сверкало зеркальце. Из своего укрытия Зеркальщик видел, как внутри серебристой глади корчится заключенная душа главы строительной артели, как жаждет вырваться, но истязательница знай себе нашептывает ему роковые слова.

– К Земину иди, да про Меньшову не забудь, и учти, не воротят долг – вовек тебя не выпущу, – говорила она.

Дальше медлить не стоило. Митя ворвался в склеп, задорно воскликнул:

– Ага! – И ухватил злоумышленницу за запястье.

Женщина испуганно обернулась, и маг понял, что обознался. Вместо старухи Пелагеи перед ним стояла безутешная вдова.

– Матрена Денисовна, – забормотал Митя, – да как же так, да зачем же вы? Да кто вас только надоумил!

Но вдовушка не желала каяться перед Зеркальщиком и, внезапно с силой оттолкнув его, рванулась к выходу.

– Не так скоро, милочка. – Катерина возникла из тьмы, и Матрена, вскрикнув, взмахнула руками. Зеркальце выскользнуло из ее рук и, сверкнув серебряным блинчиком, грохнулось об пол.

– Нет! – одновременно воскликнули и Катя, и Матрена. Митя же, не понимая, что творится, присел, желая собрать разлетевшиеся осколки.

Но едва он поднял пару самых крупных, как из каждого на него уставился призрак Христофора. Дуя губы и пуча глаза, мертвяки потянулись вперед, выползая из своей темницы, как черви из яблока.

– Катя, беги! – крикнул Митя, оборачиваясь к дверям и запоздало понимая, что они закрыты. Он остался один на один с разгневанным фантомом.

Маг выхватил свое медное зерцало и, направив в него силы, создал световой клинок. Луч легко рассек нескольких Христофоров, но им на смену тут же пришли новые.

Митя понял, что единственный способ – это бежать, но увы, то ли он попутал заклинания, то ли мощь призраков превышала его силы, но создать портал ему не удалось.

Пятясь назад, Митя уперся спиной в гроб, стоящий на возвышении. Отступать стало некуда, и Митя решил сражаться до конца. Он вновь разил нечисть световым лучом, и вновь Христофор появлялся из каждого осколка. В один момент призрак почти достал его и, задев за плечо бестелесной рукой, оставил вполне себе настоящие порезы на рукаве пальто.

Котелок потерялся в драке, пальто мешало. Митя задыхался, стараясь не подпустить к себе призраков. Вот шагнул в сторону, под каблуком хрустнул осколок, и в тот же миг один из Христофоров исчез.

Воодушевясь этим, Митя начал скакать, точно горный козел, желая раздробить колдовское зеркальце в прах. И все же пара-тройка мертвяков сумели вцепиться в мага.

Завопив дурниной, Митя успел попрощаться с жизнью, видя над собой раззявленные пасти призраков, когда всех их смело ярким пламенем. Самого же Митю этот свет ослепил так, что на краткий миг он подумал, будто уже преставился и теперь созерцает райские кущи.

– Вставайте, Митя, вставайте сей миг! – рыкнул на него архангел у ворот. – Да прекратите орать, средь этих стен ваш вопль ранит меня куда больше, чем этот самодельный фантом!

Митя, повинуясь приказу, захлопнул рот и, проморгавшись, заметил, что архангел больше напоминает шефа, чем высшее творение.

«Значит, жив», – подумал про себя Митя, цепляясь за руку Игната Исааковича.

– …Вот так все и вышло, – вздохнул Митя, заканчивая свое повествование перед шефом и Марселем Маратовичем. – Вы уж не обессудьте, что я Катерину подверг опасности, не хотел, право слово, и безмерно рад, что она успела укрыться прежде, чем на меня напали. – Маг по-мальчишески шмыгнул носом и сделал еще один глоток душистого горячего чая.

– Уму непостижимо, Митя, как вы раз за разом умудряетесь влипать в истории! – Игнат Исаакович прикрыл рукой глаза. – Право слово, пока вас не взяли в департамент, городок у нас выглядел тихим и мирным, а теперь что?

– А теперь надо узнать у Матрены Денисовны, откуда она узнала заклинание да кто ее надоумил на такое. – Митя почувствовал прилив сил.

– Так это я первым делом спросил, – хмыкнул Игнат. – Твердит, что подруга рассказала.

– Ну так немедля доставить эту подругу сюда и допросить, – порадовал находчивостью Митя.

– И как я сам не догадался? – Зеркальщик криво усмехнулся. – Вот только подруга ее – Варенька, а с мертвого, как известно, спрос невелик. Как бы нам ни было стыдно перед большим начальством.

Митю точно окатили холодной водой. Он сидел молча, уставившись в окно напротив, и в голове его все вертелись образы былого. Смешливая Варя, их прогулки, его нелепая попытка спасения. За всем этим не сразу понял, что происходит нечто странное.

Катерина прошла по кабинету, цокая каблучками, и, сев на место шефа, начала задумчиво переставлять безделушки на его столе.

– Действительно, есть чего стыдиться, – произнесла она, оглядывая присутствующих. – Как это ни прискорбно, Игнат Исаакович, но в вашем департаменте абсолютно не соблюдается субординация. Крупные дела повисают в воздухе без ответов, а работа по мелким нарушениям затягивается.