Стажер Зеркального сыска

– Решил он, – фыркнул Игнат, – ладно уж, идем внутрь, соизволю пропустить тебя без очереди. – Он постучал вишневым чубуком о перила, дунул в чашу и, удостоверившись, что трубка пуста, шагнул внутрь.

Митя плелся за ним побитой собакой. Утешало одно: то, что он сейчас покажет наставнику, вернет его расположение к провинившемуся ученику.

Департамент пустовал. Видимо, Игнат Исаакович сам принял всех просителей.

– Входи и показывай, – велел шеф, пропуская Митю вперед и указывая пальцем на стол, посередине которого красовался серебряный поднос. Отполированный до блеска, он должен был отражать в себе потолочную лепнину. Однако ни виньеток, ни гипсовых цветов в серебристой глади не виднелось.

Морщась, стажер вытащил из кармана свою находку и, не сдерживая неприязни, бросил ее в центр подноса.

Переплетенные черные, красные, оранжевые и темно-зеленые нити, похожие на потрепанный котенком клубок, шмякнулись на зеркальную поверхность.

Пару секунд ничего не происходило, а затем нити начали шевелиться. Они толкались и пульсировали, точно пытаясь найти свою жертву. Словно подергивая щупальцами, комок попытался выбраться на стол, однако ловушка не позволила ему этого. Нитки взметнулись вверх хаотично, колыша в воздухе.

Игнат, поначалу смотревший спокойно, с интересом подался вперед, отодвинув в сторону Митю.

Разглядывая находку ученика, он цокал языком и хмурился.

– Ну что, ведь важно? – не сдержавшись, спросил Митя, которого так и распирало от гордости.

– Да уж, занятная диковина, – Игнат прищурился, – ведьмин клубень, на такой что угодно нашептать можно. Хочешь – суету, хочешь – немощь, а пожелаешь – смерть. Где взял-то? – Шеф оглянулся на стажера.

– У Любы, невесты механика Семена, – отчитался Митя.

– Интересно, – протянул наставник и щелкнул пальцами по краю подноса. Мелкая рябь прошлась по отполированной поверхности, и клубень заволновался. Заметался, заюлил на месте, затем замер и, внезапно полыхнув синим пламенем, обратился в кучку пепла.

– Вот это да, – прошептал пораженный Митя.

– Дела, – согласился шеф. – У нас тут, Митенька, еще одна ведьма завелась, – он глубоко вздохнул, – а мы ее появление прошляпили.

До поздней ночи Митя и Игнат Исаакович листали архивы, смотрели бланки проверок и проглядывали ежегодные отчеты. По всему выходило, что новоявленных магов за последний десяток лет в городке не выявлено.

– А может вот, – Митя ткнул пальцем в пожелтевший от времени документ, – девица двенадцати лет, склонна к ведьмовству. Ежегодная комиссия выявила случайно. Являлась дочкой прачки при академии. Сколько ж ей лет сейчас должно быть? – Митя прищурился, прикидывая возраст.

– Дай сюда. – Шеф отобрал дело, бросил беглый взгляд и кинул его в коробку с уже проверенными. – Померла та девчонка.

– Как померла? – удивился Митя, припоминая, что магов простая зараза не берет.

– А так, мать ее как узнала, что дочка – Зеркальщица, так и отравила свое же чадо крысиным ядом. Мол, лучше в могилу, чем Ордену отдавать.

– Темная женщина, – заворчал Митя, сочувствуя давно почившему ребенку.

– И тогда, и сейчас находились те, кому мы хуже черта в юбке, так что не ворчи, а ищи лучше.

– Да пусто тут, – Митя оттолкнул от себя последний ящик, – все проглядел, никого нет. Может, заезжие?

– А что, – Игнат встрепенулся, – может, и так, цыган на ярмарке в ближайшие дни не было? И надо б узнать, где Люба клубень подобрала.

– Так я расспрошу. – Стажер резво вскочил.

– Э, нет, – Игнат кривенько усмехнулся, – я за тебя горожан принял, а ты, мил друг, теперича порядок тут наведи.

– Шеф, – начал было Митя, но, поймав похолодевший взгляд наставника, сник и молча начал складывать раскиданные по всему полу бумаги по коробкам.

Уже ближе к концу уборки Митя решил еще раз проглядеть дело дочки прачки, однако найти его не смог, видно, сунул в один из ящиков, а вытаскивать все по новой не хотелось. Погасив газовую лампу, стажер, зевая, покинул департамент и, ежась от пронзительного ветра, поднявшегося к ночи, побрел домой по опустевшим улочкам провинциального городка.

В промерзлой комнатушке, которую он снимал у купчихи Меньшовой, Митя, не снимая сюртука, сел за стол и, раскрыв сверток с нехитрой снедью, принялся ужинать.

Подсохший ломоть не лез в горло, а вареное яйцо, которое юноша жевал вприкуску с вялой четвертушкой лука, казалось безвкусным. Все мысли Мити сейчас занимала Варенька. Пока он брел домой, то все вспоминал, как она огорчилась, как расстроилась, когда обезумевшая от горя и злой волшбы Люба обвиняла ее в жестокосердии.

Если б самого Митю кто обвинил в том, что он другому желает смерти, так, пожалуй, и он бы огорчился, а тут хрупкая барышня. Как она там сейчас? Грустит ли или музицирует, прогоняя тоску, а может, спит и думать позабыла про дневную неурядицу.

Чувствуя, что не успокоится, пока не узнает ответ на свой вопрос, Митя вытащил из шкафа настольное зеркало. Убрав опустевшую тарелку, он установил его перед собой и, собравшись с духом, коснулся силой блестящей поверхности.

Осознание, что сей миг он нарушает одну из заповедей Зеркальщика, щекотало нервы. Но утешив себя, что это во благо, Митя продолжил сеанс.

Зеркало послушно пошло рябью, и вот уже не свое отражение видел Митя, а ту самую гостиную, в которой давеча принимала его Варенька.

Комната пустовала. Глубокие тени залегли по углам, скрыв от взора и напольную вазу, и книги в шкафу. Разве что склянки чуть поблескивали на своих полках да белела пролитым молоком скатерть на круглом столе.

– Ну вот, и нет тут никого, – пробормотал Ми-тя и уже хотел было прервать связь, как послышался скрип.

В гостиную вошла Варенька. Огонек свечи, которую она держала в руке, лихорадочно дрожал, предавая милому лицу незнакомые черты. Варя утерла щеки ладошкой, и Митя сразу понял, она плачет. Сердце так и жалось от боли. Ему захотелось кинуться к ней, обнять, утешить, чтоб никто не посмел больше обижать столь чудное создание.

Однако пока он размышлял, Варенька поставила на стол свечу, затем выдвинула стул и зачем-то встала на него ногами.

Из той зеркальной щеколды, через которую глядел Митя, ему было не видно, для чего все эти действия. Однако внутри у Мити все похолодело. Ему вдруг вспомнилась коммутаторная. Опрокинутый стул. Черная туфелька, сиротливо лежащая рядом, и Анна, дергающаяся в петле, точно червь на крючке у рыбака.

И пусть с Анной все обошлось и сейчас она уехала к тетке, но вдруг и Варенька решилась свести счеты с жизнью, не перенеся грубых слов?

– Нет она не станет, она не такая, она сильная, – зашептал сам себе Митя, и словно в подтверждение его слов Варенька спустилась с коробочкой в руках, села за стол и что-то высыпала перед собою.

И тут страшная догадка пронзила сознание Зеркальщика. Конечно, к чему ей мастерить петлю, когда она дочь аптекаря и там в комнате хранятся пилюли, от которых можно уснуть навеки.

Все встало на свои места, и Митя понял, что больше не может сидеть здесь и глядеть, как погибает милый его сердцу человек.

Зеркальщик метнулся вперед и в тот же миг очутился подле Вареньки.

– Не делайте этого! – крикнул он, бросаясь к девушке и хватая ее за руку. – Подумайте о папеньке!

Варя, испуганная внезапным появлением Мити, вскрикнула. Она завертела головой, не понимая, как он тут оказался, и маг уже готов был все объяснить, но она разгадала раньше.

– Вы! – зашипела Варя, по-кошачьи щуря глаза. – Вы один из них! Вы – Зеркальщик!

Митя смутился. Понимая, что нарушил сразу две заповеди кодекса, он лишь виновато кивал головой.

– Как вы посмели проникнуть в мой дом, убирайтесь прочь, немедленно! – требовала Варя, воинственно сжимая кулаки.

Митя понял, что пропал. Но все же он решил, что должен попробовать объясниться.

– Вы вправе меня гнать, – затараторил он, – но я лишь хотел вас спасти, я боялся, что вы примете пилюлю, что вы…

– Пилюлю? – Варя осеклась и вдруг расхохоталась. – Вы решили, что я хочу умереть? С чего вдруг?

– Люба, она вас обидела, она… – Митя мямлил, все больше теряя уверенность. – Простите меня, – почти прошептал он.

– Отпустите мою руку и подите прочь, – потребовала девушка доселе незнакомым, злым голосом.

Митя послушно разжал пальцы и попятился к зеркалу.

– Ну уж нет, уходите по-людски, – скривилась Варенька, глядя на стажера с отвращением.

Митя молча кивнул и шагнул назад, однако внезапно запнулся, нелепо взмахнул руками и наверняка упал бы, если бы Варенька не ухватила его за рукав. При этом ладонь девушки раскрылась, и на пол выпал пестрый комок ниток.

– Вы?! – Маг поперхнулся словами, не в силах закончить фразу, но Варя и не ждала этого. Она не стала удивленно морщить лоб и, прижимая руки к груди, вскрикивать: ах, что это, я не знаю! Нет. Вместо этого она отскочила назад и грациозно, как лань, прыгнула в зеркало, подхватив юбки.

Митя много раз видел, как Игнат Исаакович переходит через зеркала, но сейчас опешил. Вместо того чтобы кинуться в погоню, он поднял с пола шевелящийся клубок, затем подошел к столу и открыл шкатулку. Под резной крышкой, точно черви, копошились нити, желая одного – услужить хозяйке, найти жертву. Митю замутило, и он, захлопнув коробку, обернулся к зеркалу, собираясь считать след.

Именно в этот момент блестящее полотно пошло трещинами и, скорбно звякнув, осыпалось на пол тысячей осколков.

– Как же она нас провела! – Игнат Исаакович нервно крутил пуговицу на жилетке и мерил шагами гостиную аптекаря. – Вот так, столько лет под носом! И ведь я, старый дурак, когда вытащил ее из западни Агриппины, не понял, что Варя одна из нас, – злился шеф.

– Агриппина говорила, что вы, – Митя запнулся, – мы много о себе думаем, а силу под носом и не видим. Я думал, она про себя, а она…

– Да уж, да уж, – прервал его шеф, – недобро вышло. Считай, ни за что сотрудника потеряли.

От одной мысли, что Агриппина погибла зря, у Мити стало горько во рту, но наставника сейчас волновало другое.

– Где же искать нашу беглянку? Скользнув через зеркало, она может оказаться где угодно, хоть на другом конце света!

– Я вот не могу, а она может? – удивился Митя.

– Митька! – Шеф кинулся к нему и ухватил за плечи: – Ты гений! Ну конечно, она ж неученая. Значит, перешла в знакомое зеркало, с которым связь имела. Да вот к кому? Кто ее посреди ночи примет? Ведьму-то? И при этом, чтоб больше никто не приметил ночную гостью.

Митя нахмурился, пытаясь придумать ответ и еще раз заработать похвалу от начальника. Тут-то его и осенило.

– Бабка Пелагея! – выпалил он.

– Что Пелагея? – заинтересовался шеф.

– Ну, Варя говорила, что часто у нее бывает и молоко берет. А бабка эта еще жабу туда сажает.

– Куда? – опешил Игнат. – В молоко?

– Ну да, чтоб не скисло, значит, – закивал Митя.

– А ты, друг мой, голова. Пелагея, может, и не ведьма, но в старые сказки верит. К тому же, – он нервно повел шеей, – если это та, о ком я думаю, то она Агриппине родней приходится и, значит, Зеркальщиков не чурается. Идем. – Игнат достал зеркало.

– Прямо сейчас? – смутился Митя. – А как же они? – Он обвел взглядом комнату, в которой, точно марионетка, застыл аптекарь, призванный для допроса и зачарованный по решению шефа.

– Все позже, – коротко отозвался Игнат и шагнул в портал. Митя нырнул следом.

Домик бабки Пелагеи стоял на выселках. Прямо за ним начиналась тропинка, уводящая в самую топь.

– Ты в дом, а я окрест гляну, – скомандовал Игнат Исаакович и исчез в темноте.

Митя поежился и приготовился стучать в дверь. Однако та отворилась сама собой, точно приглашая стажера войти.

Маг достал из кармашка медное зеркальце и, подсвечивая солнечным зайчиком, шагнул через порог.

– Эй, есть кто дома? – крикнул он и тут же услышал с улицы топот ног. Не раздумывая, Митя кинулся назад, то и дело задевая нехитрую утварь Пелагеи. Выскочив из дому, Митя поднял повыше руку, и яркий свет залил небольшой двор. Стажер успел разглядеть распахнутую калитку в углу и бордовый край юбки, исчезающий за кустами.

– Варя! – закричал Митя, бросаясь в погоню. – Варенька, стойте! Мы разберемся! Все еще наладится.

Он не видел беглянку, но слышал топот ног по узкой тропинке, змейкой вьющейся между кочек. Внезапно Митя оступился, и ботинок тут же хлебнул болотной жижи. С трудом вытащив ногу, он зашлепал вперед, надеясь поймать девушку. Ночь прорезал крик. Внутри у Мити все похолодело, и он, поскальзываясь на кочках, помчался на голос, но опоздал.

Тропинка обрывалась. Впереди темным полотном расстилалась глухая топь, где в ярком свете луны колыхалась клетчатая накидка Вареньки.

Мите стало дурно. Ему почудилось, что он еще видит ее лицо и может дотянуться, однако едва он попытался это сделать, как болото ухватило его за ноги и втянуло сразу по колено.

– Варя, Варенька! – кричал Митя, шаря руками в хлюпающей грязи, а топь знай себе утягивала новую жертву.

Игнат Исаакович выудил Митю, когда тот увяз по грудь и уже перестал трепыхаться, что его и спасло.

Вместе с бабкой Пелагеей, которую он нашел в курятнике, маг привел в чувство стажера. Затем еще раз прочесал болото, но не отыскал даже накидки, видно, топь не захотела отдавать трофеи.

– Может, она спаслась? – шептал Митя, не желая мириться со страшной участью, что постигла Вареньку. – Может, жива? – спрашивал он, с надеждой взирая на шефа.

Вместо ответа Игнат только отвел взгляд.

С утра в городе только и разговоров было, что о ночной погоне. Говорили, будто бы Зеркальщики целую банду ведьм накрыли. Эти-то ведьмы заезжие и Семку сгубили, и на невесту его покушались, за что, неясно, может, он им чинить что не стал?

Рассказывали также, что ведьмы эти Варвару, дочку аптекаря, утащили. Сам же аптекарь лицом был мрачен и на вопросы не отвечал.

Митя, несмотря на выходной, дарованный шефом, появился в департаменте в семь утра. Коротко кивнул Игнату Исааковичу. Зашел в кабинет, занял место за столом, приготовив бумагу и перо для записей, позвал первого посетителя.

Он не желал нежиться в кровати и оплакивать потерю. Он не хотел чувствовать себя снова беспомощным. Для себя Митя решил, что отныне он Зеркальный маг и будет служить Ордену. Предотвращая беды и распознавая опасности.

А еще он съехал от купчихи.

Его служба началась.

Часть 3

Пренеприятнейшее известие

– Шалопаи. – Митя устало потер ладонями виски, пытаясь сосредоточиться на незакрытом деле. – Шалопаи, – повторил он и скривился. Игнат Исаакович поручил ему расследовать шалость и вынести наказание мальчишкам-зачинщикам, но как же не хотелось портить их жизнь. Митя еще себя помнил в их возрасте, как они с сестрой озорничали, а кто нет? – Для первого раза ограничимся общественными работами, – рассуждал вслух Зеркальный маг, – ну правда, беды-то, что купили у цыган глядельные зеркала да подложили одно из них в женскую баню, а сами за мелкую монету другим позволяли во второе зеркальце глянуть, чего там да как у баб-то. – Митя посмурнел. Эх, если б сыновья станционного смотрителя только сами глядели по скудоумству лет, то еще бы ладно, а тут напоказ да за плату. – Завтра решу, – буркнул Митя, захлопывая папку с бумагами и небрежно отодвигая ее на край стола.

Тут он сладко зевнул и подумал, что неплохо бы прогуляться до трактира и позавтракать там горячим омлетом с ветчиной да зеленым лучком и испить крепкого чая с расстегаем.

Едва он поднялся из-за стола, как услышал скрип входной двери.

– Не успел, – вздохнул Митя и сел обратно, уже предвидя, как сейчас в кабинет заглянет шеф и начнет вновь пытать его вопросами, отчего это он в такую рань сидит тут, а не почивает в нумерах, куда седмицу назад съехал из холодных комнат купчихи Меньшовой.

Однако он обознался и понял это почти сразу, потому как пришедших было двое. Их шаги, шаркающие стариковские и цокающие женские, все приближались к двери кабинета, который занимал Митя, и сердце стажера отчего-то тревожно затюкало, точно в преддверии невзгод. Посетители еще не успели постучать, как Митя не выдержал.

– Войдите! – крикнул он, чуть дав петуха и оттого бесконечно сконфузившись.

Пришедшие не удивились и, распахнув дверь, шагнули через порог.

Более странной парочки Митя, пожалуй, не мог себе представить. Первым вошел пожилой мужчина. Длинное пальто почти мело пол. Лицо походило на печеное яблоко с узкими прорезями глаз. Чахлая бороденка никак не украшала его, а наоборот, добавляла некой комичности. На лысой голове нелепо топорщился цилиндр, и Митя успел подумать, как не к месту тут этот головной убор. Следом за стариком вошла девушка. Под распахнутым вышитым салопом красовалась блузка с рюшами. Из-под юбки темного сукна, в свою очередь, пикантно выглядывали острые носы туфель. Сложную прическу из волос цвета воронова крыла венчала шляпка-ветреница, едва прикрывавшая щеки. Заметив, что ее рассматривают, девушка не зарумянилась, а, чуть улыбнувшись, подмигнула магу.

– Я бы хотел видеть Игната Исааковича, – медленно и важно протянул старик, внимательно оглядывая кабинет, – он здесь?

– Еще нет, но будет с минуты на минуту. – Митя отчего-то засуетился. – Вы можете обождать в приемной. И подскажите, как вас представить?

Старик посмотрел на Митю, точно решая, можно ли доверить столь важную информацию этому юнцу, но все же кивнул, как бы придя к согласию с самим собой.

– Исмагилов Марсель Маратович, Зеркальный советник седьмого ранга.

Митя едва не присвистнул, он впервые видел столь сильного Зеркальщика. Все же уняв внутреннюю дрожь, он наскоро записал имя на лист бумаги.

– А как обозначить вашу спутницу? – полюбопытствовал стажер.

– Это неважно. – Старик как-то вяло махнул рукой.

– Тогда извольте спросить цель визита? – нашелся Митя, стараясь держать лицо, как свое, так и департамента.

– Ревизия, – улыбнулся Зеркальщик, однако Митя видел, что в его черных глазах нет и искорки смеха.

– Вот оно как, – стушевался стажер, – уж не обессудьте, но у нас все гладко.

– Это я сам решу, – откликнулся Марсель Маратович, опускаясь на стул и опираясь на трость. – Катерина, раздобудь-ка мне чая, – обратился он к девушке, и та вопросительно посмотрела на Митю.

– Сейчас сделаем, – тут же отрапортовал он и, стараясь не переходить на бег, вышел из кабинета.

Едва дверь за ним захлопнулась, как он бросился к телефону и, схватив враз вспотевшими руками трубку, закрутил ручку аппарата.

За этим занятием его и застал шеф. Маг удивленно поднял бровь и, сняв цилиндр, шепнул:

– Митенька, у нас что, пожар?

Митя, увидев начальника, едва не расплакался от радости, но все же справился и коротко шепнул в ответ, тыча в сторону своего кабинета:

– Хуже, Игнат Исаакович, хуже. У нас ревизор!

Лицо шефа враз приняло строгое выражение. Убрав в кармашек монокль, он глянул на часы и повелел:

– Ежели ревизор чего изволил – добудь, а после сходи-ка поешь, а то бледен ты, мой друг, чрезвычайно.

Митя послушно кивнул и, позабыв про пальто, выскочил в хмурое утро, надеясь, что трактир уже открыт.

Когда спустя четверть часа он вернулся, его сопровождал половой и мальчонка, сын трактирщика. Первый тащил пышущий жаром самовар, а второй угощение.

– Без этого никак, – веско заверил Митю уставший трактирщик, складывая в корзинку сладких пышек и присыпая их сахарной пудрой, в суму же насыпал мелких конфет и уложил связку сушек с маком. – А вы нынче тоже не выспались? – зачем-то спросил он Зеркальщика, но Митя неопределенно дернул плечом, будучи погружен в думы о внезапной проверке. – Да и не вы один, – как-то странно подытожил трактирщик, подкладывая в мешок еще и колотый сахар.

Митя отказываться не стал, уж больно не в себе был.

К его приходу гости уже переместились в кабинет шефа и теперь вели неспешную беседу. Походило, что Игнат Исаакович и приезжий давно знакомы и теперь предаются воспоминаниям о былых днях.

Завидев в дверях Митю, шеф замахал руками, зазывая стажера вовнутрь:

– Наконец-то, Дмитрий, а то мы уж заждались, ну чем потчевать нас станете?

Митя хотел ответить, да слов не нашлось, оттого молча пропустил вперед полового, а поднос с угощениями, которые успел разложить мальчонка, занес сам.

– Славно, славно! – подбадривал его шеф, доставая кружки. – Вот теперь с чайком можно разговор вести. А вы, Митенька, ступайте, отдохните после ночного бдения. – Митя вздрогнул, но спрашивать, откуда маг знает, что в нумерах он нынче не ночевал, не стал. – Да идите, друг мой, и гостью нашу с собой возьмите. Может, заодно и город ей покажете. Если, конечно, Марсель Маратович не воспротивится. – Шеф вопросительно глянул на гостя.

– Ай, дорогой, зачем тянуть? Давай сейчас о делах, а потом город смотреть будем, – молвил старик, потирая сухенькие ладошки, – некогда мне, Игнат Исаакович, попусту говорить, и без того дел много.

– Как скажете, уважаемый, – легко согласился шеф. – Но Дмитрия-то мы отпустим?

– А разве он к делам непричастен? – усмехнулся ревизор.

Митя понял, что завтрак откладывается, и покорно занял место на банкетке у двери.

– За последний месяц на вверенной вам территории произошло несколько эксцессов. – Ревизор сунул руку в карман и, достав оттуда потрепанный блокнот, медленно начал перелистывать страницы. – А, вот. – Он ткнул пальцем в записи. – Зафиксирована гибель Зеркальной ведьмы восьмого ранга, служащей департамента Агриппины, а также не распознанной вовремя Зеркальщицы Варвары. Так это? – Старик глянул на шефа, и тот согласно кивнул. – Хорошо, ай, хорошо, что не отпираетесь, дорогой. А скажите мне, как такое могло случиться?

– По поводу Вареньки, тут ситуация особая. – Игнат вздохнул. – Команда ищущих приезжает ежегодно, и отчего они не смогли заметить ее силы, я и сам не разумею. Уж поверьте, до того, как все это случилось, девица никак себя не являла. Кроткая, вежливая, работала барышней на коммутаторе.

– Отчего вы не проверили ее, когда ведьма Агриппина попыталась девицу убить? – поинтересовался Марсель Маратович, щуря и без того узкие глаза. Митя, все это время молча сидевший у дверей, размышлял, кто же маг по национальности, но еще больше его занимала персона девушки. Кроме имени – Катерина, – он о ней ничего не узнал. Может, тоже ведьма или маг? Мите хотелось исподтишка достать зеркальце и глянуть на них особым образом, но он не решился.

– Позвольте, уважаемый, – шеф развел руками, – Агриппина и Дмитрия угробить хотела, так с чего бы мне всех проверять? Подумал, что спятила старуха, случается такое. Уж больно ей прогресс поперек горла стоял, вот и озлилась на молодежь.

– Однако вы не первый день знали Агриппину, – не сдавался ревизор. – Что же, она всегда кидалась на людей?

– Ни разу, – признался Игнат и сник, – как уже говорилось в моем отчете, ошибся, неверно истолковал ее слова. Виноват.

– Это хорошо, что вы понимаете свою вину, – затряс головой старик, став похожим на болванчика, которого усаживают на каминные полки. – А как вышло, что вам не удалось обезвредить Варвару и доставить ее на обучение в столицу?

– Фатум, – мрачно произнес Игнат, – Дмитрий случайно раскрыл ее умысел, а она в порыве страха ринулась на болота и попала в топь. Все решали секунды.

– И вам их не хватило, – подытожил старик.

– Выходит, так, – согласился шеф.

– А теперь поговорим с вами, молодой человек. – Митя хоть и ожидал этого, а все же вздрогнул и выпрямился так сильно, что щелкнуло в хребте. – Какие у вас имелись отношения с ведьмой Агриппиной?

– Я тут человек новый, – медленно начал стажер, стараясь не выглядеть мямлей, – однако признаю, что с ней взглядами мы не сошлись. Особенно после установки телефонного аппарата. А после я по ошибке, как я это позже разумел, обвинил ее во вредительстве людям, что тоже не способствовало хорошим отношениям.

– Но именно вы послали сигнал о помощи, когда Агриппина напала на вас? – Ревизор чуть склонил голову набок.

– Я, – согласился Митя.

– А как же проходило ваше спасение? – Старик уже не просто глядел, а прямо буравил стажера взглядом.

– Хоть увольте, не знаю, – признался Митя, – лишился чувств, а когда очнулся, все было кончено.

– Гибель Варвары тоже вы один видели? – вздохнул Марсель Маратович.

– Не то чтоб видел, – Митя стушевался, – скорее слышал: крик, а затем только круги на воде. – Он вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха, и вцепился пальцами в ворот. Заметил это и шеф.

– Ну полно вам, дорогой друг, полно, видите, мальчик слаб, ежели вы все узнали, так пусть идет, а я вам отвечу на любые вопросы.

– Как скажешь, дорогой, – как-то подозрительно легко согласился ревизор и, отвернувшись от Мити, враз позабыл о нем. – Расскажи-ка, как ты мальчонку спасал?

Митя еще успел подумать, что, видимо, мальчонка – это он, и ему стало даже интересно, однако Игнат Исаакович выразительно покосился на дверь. Стажер не стал перечить и тенью выскользнул в коридор.