Дорога без конца

 Лицо Мэй нахмурилось. Она долго молчала, пока я ела мандарин и гладила лысую кошку.

– Давай так, – наконец сказала она, – я отца для тебя денег попрошу. Не переживай, твой секрет со мной в могилу. У папы должок передо мной есть. Он не откажет, от него не убудет. А ты за это квартиру оставь, чтобы было куда вернуться в случае чего. И на связи обещай быть, по возможности. Ладно? И не рисковать сильно, хорошо? Обещаешь?

– Мэй, я не могу принять столько денег. Ты хоть знаешь, сколько квартира нынче стоит? Мне много надо, я же, может, навсегда ухожу. А насчёт связи – я сама хотела тебя попросить не теряться: вдруг у вас здесь перемены, или революция, или ещё кто из космоса прилетит. Я хочу быть в курсе, уж не говоря о том, как важно мне не потерять тебя саму. И конечно, Мэй, конечно я обещаю быть осторожной. Я же не жизнь не люблю, я не люблю жить здесь. Всё будет хорошо, я узнавала, – это была её цитата, всегда меня веселившая. Так и сейчас, сказав это, мы обе чуть-чуть поперхнулись со смеха, но быстро пришли в чувство.

– Я поговорю с отцом насчёт денег. Не спорь, Ви, мне это ничего не стоит. Напиши нужную сумму на салфетке, как это делали в ретро-фильмах.

– Спасибо, что не обижаешься, что я не рассказала раньше. Не хотела портить последние встречи тревогой.

– Ага, то есть пора тревожиться на полную? Понял-принял, чур, начнём это делать завтра, – Мэй рассмеялась, развалившись на диване в точности как кошка.

 Я с облегчением вздохнула: буря позади, и остаток дня можно провести беспечно, глядя старые фильмы, обсуждая новости и сплетни, как мы это обычно делали, не думая о завтрашнем дне.

Глава 3

«В Москву, в Москву»

 Я слышала, на Земле есть люди, чуткие к электричеству. У них даже есть целое поселение, а может, и не одно, но в США точно есть. Большинство крутят пальцем у виска, узнавая этот факт, но, может быть, это была одна из дорожек к паранормальному в человеке? Некоторые даже не слышат проводку – а я всегда её слышала. В квартире, в лифте, в офисе – шум бегущих электромагнитных волн меня особо не тревожил, но какое-то воздействие, кажется, оказывал. Заземлял, что ли, не давая забыть, что я дитя цивилизации. Электричество для тела города словно кровь для нашего тела.

 Так я размышляла, лёжа на кровати, раскинув руки, глядя в потолок. Как хорошо выпрямить ноги, потянуться, глубоко вздохнуть, выдохнуть, протереть глаза, сделать глоток воды и упасть обратно на мягкую кровать. Чувствовать силу в мышцах, холод кончиков пальцев, свежесть весеннего воздуха, прущую из широко открытого окна. Много ли в моей жизни будет таких дней, таких пробуждений: без спешки и проблем, в безопасности и комфорте?

 Я села и обвела комнату взглядом. Грустный фикус понуро приветствовал меня. На столе – дневник и корка от мандарина, гостинец Мэй. В окно льётся тусклый свет Астры. Я встала поздно, и день был облачный. На полу лежало тяжёлое одеяло, скинутое мной ночью: слишком тёплое для нынешней температуры.

 На столе телефон – пропущенных нет, отлично. Или не очень? Впрочем, Эм бы не стала звонить рано, она сама, кажется, соня.

 Волочу ноги до ванны, пытаюсь улыбнуться в зеркало – получается хило. Зарядка – 2 минуты, душ – 10 минут, одеваться холодно. Сегодня, по крайней мере пока что, я способна думать и мыслеизлагать только так: отрывочно. Мне кажется, это очень по-человечески. Отрывистость и косноязычность.

 Варю кофе и слушаю новости. Ммм, говорят, новый заброс землян на следующей неделе. Отлично. Это всегда такая суматоха, к каравану будет меньше внимания. Точно, караван → сегодня придёт Мира. Надеюсь, Эм позвонит до этого.

 Надо, значит, приготовить что-нибудь к его приходу или купить готовое. Он, конечно, каждый раз сначала отказывается от угощений, но потом ест, и настроение от этого, как водится, улучшается. Решено: иду в магазин за продуктами, занятие на день найдено.

 Я допила кофе с чувством большей ясности и уверенности в грядущем дне (чудо-кофеин!), вылезла из пижамы, сменив её джинсовым комбинезоном, моим ультимативным нарядом для быстрого похода на улицу. Снова посмотрела в зеркало: улыбнулась во весь рот, расчесала свои не особо длинные тёмные волосы, намазала губы бальзамом и открыла дверь.

 Я шла в магазин, почти не глядя по сторонам, будучи мысленно погруженной то во вчерашний день, то в планы дня сегодняшнего. Как хорошо Мэй приняла услышанное. Может быть, она нутром чувствовала, что я выкину что-то подобное. А может быть, Мэй просто спокойней и эмпатичней, чем я думала. И как же трогательно она злилась в начале нашей встречи.

Что-то в животе у меня сжалось от скорой разлуки. А когда я вспомнила о предложенных деньгах, у меня загорелись щеки и немного сперло дыхание: я не привыкла к таким широким жестам в свой адрес.

 Ну что там, Эм, где звонок?

– Вита! – вдруг услышала я громкий оклик. Совсем близко, у соседнего дома, рядом с относительно маленьким, словно плющевым, тавьярдом стоял Мира. Он подошёл ко мне, слегка улыбаясь. С телесностью между полами в Терра Н. было не лучше, чем на Земле: мы неловко смотрели друг на друга, не зная, обняться ли нам или пожать руки. Каждый раз так! А ведь мы даже это не обсуждали, удивилась я про себя, нахмурившись.

– Чего брови сводишь сердито? – спросил Мира.

– Я поняла, что давно чувствую желание обнять тебя, здороваясь, и одновременно неловкость. Строчкой в голове бегут вопросы: адекватно ли это, хочется ли тебе того же, что случится, если я попытаюсь тебя обнять, а ты отшагаешь назад? Почему эти вопросы остановили меня от попытки?

– Да уж, и я, знаешь, часто в сомнениях, какой приветственный жест будет лучше. Хорошо, что ты это озвучила. Обнимемся?

 И мы обнялись. Это было хорошо. Он пахнул большими заботами.

– С утра на тавьярде? – догадалась я, улыбнувшись, заглядывая в его светло-коричневые глаза.

– По уставшей морде поняла? – хмыкнул Мира.

– Брось, ты отлично выглядишь. Разве что мешки под глазами, – я соврала.

– Утро рано для меня началось, делал на всех парней лухусы. Представь, что в ваши блины добавили хмеля и очень много специй, и при жарке они немного пузырятся, и в этих пузырях остаётся масло: это лухусы, мама только их и научила меня готовить.

– Кстати, знакомься: Вефир. Ваша встреча должна была состояться позже, но раз уж мы столкнулись здесь, – Мира потрепал мягкую шерсть тавьярда ласково, и тот издал глухой звук, похожий разом на рёв и урчание живота.

– Это он так ласку изъявляет? – спросила я, не скрывая удивления.

– Типа того. Ты удивишься, какие они разговорчивые. У них огромная палитра звуков! В школе стражей каравана целый курс этому посвящён.

– Вау.

 Я посмотрела прямо на Вефира, улыбнулась, сделала реверанс и почтительно отчеканила своё имя. Мира засмеялся.

– Это детёныш? Надеюсь, это не прозвучит обидно, но он кажется маленьким.

– Нет-нет, никаких обид. Это действительно молодой тавьярд, хотя врать не буду – уже не детёныш. Такой получился. И не только он такой. Говорят, местная фауна с приходом человека в эти края стала немного скуднее и меньше в размерах.

– И флора тоже, я читала доклады. Эх.

 На наших лицах появилась тень беспокойства. Мы переглянулись и как будто телепатически договорились эту тему не развивать.

– Ты идёшь не ко мне в гости? – я переминалась с ноги на ногу. – Я тебя жду.

– А тебе уже позвонила Эм?

– Нет, – в животе снова что-то сжалось.

– Тогда давай я к тебе вечером. Я так-то на задании ещё, мы с Вефиром идём за водой, это как раз в твоём районе. Освобожусь через часа четыре, а там и тебе, может, позвонят. Подождёшь?

– Конечно. Я не тороплюсь. Пока, Вефир, – я попыталась потрепать зверя за ухом, но всё-таки это не собака: Вефир увильнул от моей руки и загудел неодобрительно.

– Его лучше первое время не касаться. У тавьярдов с этим строго: прикасаться могут только наездники, хотя исключения бывают, но, видимо, не сегодня.

 Мира улыбнулся половинчато (у него часто до верха добирался только один уголок губ), мы помахали друг другу и пошли в разные стороны.

 В магазине было не густо. Торговали у нас в основном жидкой или порошкообразной едой: ею было легко наесться, и в производстве это недорого. «Нормальная» человеческая еда тоже есть – или с огородов и ферм (в городе, конечно же, было много лоббистов ЗОЖ-движения), или наоборот, пища повторной переработки – это следующий шаг после ультрапастеризации, питались этим только бедняки. Когда земляне впервые попадали в наши магазины, они ужасались, начиная подозревать, что с производством и уровнем жизни здесь всё очень плохо: вся провизия умещается в одной комнате! Как такое может быть?

 Очень просто: плановая экономика в действии. Подавляющее большинство домохозяйств в Терра Н. связывались с поставщиками продовольствия напрямую, участие перекупщиков (магазинов) не требовалось. Это было удобнее и дешевле. Но всё же небольшие точки с самыми популярными товарами существовали. Сюда приходили ожидающие своей большой поставки, нерассчитавшие купленного, новоприбывшие с Земли, скучающие пенсионеры и подростки.

 Я взяла сезонных фруктов, пачку витаминизированной муки и сметаны. Раз уж Мира упомянул про блинчики, сделаю их. Продвигаясь к роботизированной кассе, я пробежалась глазами по спейсфуду («еда космонавтов»), думая о том, не пора ли мне затариваться в дорогу. Нет, обождём. Многое зависит от разговора с Мирой – пока что я даже не знаю, сколько дней мы будем в пути. Навскидку сказать можно, конечно, ведь я всё лето изучала отзывы бывалых, но каждый караван особенный. Земли за пределами столицы изменчивы: ландшафт Терры Н. местами аморфен, и сильно заранее нельзя предсказать, сколько времени займёт далёкая дорога.

 У кассы со мной поздоровался взрослый ребёнок соседей.

– А вы слышали шум вчера рядом с нашими квартирами? Мама думала, это у вас, – сказал ребёнок без обидняков сразу после дежурного приветствия.

– Вчера во сколько? Я была у подруги весь день, а потом сразу легла спать. Боюсь, твоя мама ошиблась, – я решила не принимать услышанное близко к сердцу, хотя странно, что в такой ситуации думают на меня. Разве у меня плохая репутация?

– А я ей говорила, что это не вы, звук шёл снизу, а она мне не верила! Теперь у меня есть доказательство! – радостно и внезапно злорадно парировала девочка-подросток, потрясывая петличкой размера с пуговицу на шее.

 Ох, чёрт, я всё время забываю, что многие здесь обвешаны жучками и камерами, незаметными, если про них не знать. Сначала так делали только психологически неустойчивые люди, подозревающие, что их преследуют и потому нуждающиеся в постоянной видеофиксации. Но потом такие записи действительно пригодились в нескольких судебных исках, и власть имущие высоко оценили удобство сбора достоверной информации таким способом. И вот уже и дети носят жучки, используя их вот хотя бы и в таких нелепых спорах с родителями. Я тяжело вздохнула. Следует держать язык за зубами, по крайней мере до отбытия.

 На улице было всё так же серо, и дышать было тяжело. В пасмурные дни песок и космическая взвесь не прибивало к земле, а наоборот, улицы как туманом заполнялись ими; этот песочный смог стоял на уровне глаз и до самого горизонта.

У МЕНЯ ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН.

– Да?

– Вита, это Эм, ждала?

– Издеваешься?

– Может, для приличий спросишь, как мои дела?

– Эм, ты в деле? – я решила проигнорировать вопрос Эм. Её приколы меня мало заботили в данный момент.

– Да, Ви, поехали.

 Тепло растеклось у меня по ногам и груди, я улыбалась, сжимая в руках связку бананов, не замечая, с какой силой я это делаю.

– Эм, спасибо, спасибо! Вау, я даже не думала, что ты правда… Спасибо.

– Ну, рано радоваться, нам бы через границу перебраться и организовать всё для этого. Какой план? – в голосе Эм соседствовали теплота и строгость. Она любила планировать, видеть этапы, знать, что будет дальше.

– Сегодня тот мой товарищ из каравана, Мира, придёт ко мне, часа через четыре. Я наберу тебя, и мы всё обсудим, хорошо? Я сейчас на улице, здесь не стоит про это.

– Конечно. Я уже тоже навела справки, расскажу вам кое-что интересное.

– Хм, столько времени ждать еще.

– Без терпения нам никуда, Ви. Ты же три дня ждала мой звонок, потерпи четыре часа.

– Да-да, без проблем. Просто это моё первое путешествие, очень волнительно, – я нервно сглотнула слюну, впервые за этот разговор.

– Всё в порядке, – она сказала это подбадривающе. – Я буду ждать от тебя звонка. Пакуй вещи, Ви, нас ждёт приключение, – и в телефоне раздались прощальные гулки.

 Я убрала телефон в карман, улыбаясь и волнуясь. В интонации Эм сквозило предвкушение, и это воодушевляло. Как здорово, что в моей жизни были такие люди, как Мэй, такие аватары, как Ви, и такие сущности, как Мира. Я шла домой в полутрансе, не веря, как удачно всё складывается.

***

Ровно в 16 часов мой гость пришёл, сразу поняв по моему настроению, что в путешествие я отправлюсь не одна. Мира был этому рад и не рад одновременно. Я провела его на кухню, где фоново играла джазовая музыка. Мы начали с каких-то дежурных слов о погоде, но беседа быстро стала глубже и серьёзнее.

– Мой отец ушёл от нас, когда мне было 7. Мама была с ним несчастна, и ей стало легче. И со мной отец обращался плохо, поэтому я тоже не плакал от его ухода. Но всё же нас стало меньше, и мне было грустно. Очень двоякие чувства. Вот и сейчас, Ви, я в растерянности, – говорил Мирослав, уставившись глазами в стол, пока я наливала чай.

– Я знаю, про что ты. Мне тоже кажется порой, что у чувств бывает поддон, как у пышных юбок. И то, что сверху является чем-то одним, снизу совсем другое, а со стороны это кажется единым целым, – меня немного удивляли признания Мира, но я была рада, что он мог показать и такую свою сторону.

– Здорово, – продолжал он, – что ты будешь не одна после ухода каравана. В этом смысле, конечно, хорошо, что Эм с тобой. Но ты же понимаешь, это риск. У этого могут быть серьёзные последствия.

– Да-да, я третий день про это слушаю: от Эм, от Мэй, вот теперь от тебя. Но всё уже решено. Эм согласна, так что хватит разговоров об этом. Держи блинчики, сама испекла, – и я подвинула тарелку к его удивлённому лицу.

 Пока Мира ел, я рассказала ему о своих ближайших планах и предложила сразу набрать Эм, чтобы быть в общем информационном поле. Он утвердительно кивнул, и вот уже через несколько минут Эм была на громкой связи. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько заговорщически. Познакомив этих двоих, я немного замялась, не зная, с чего или с кого начинать.

– Ребята, – Эм взяла на себя роль говорящей головы, в её обращении чувствовалось небезразличие, – последние пару дней я пыталась связаться с Левранием, он должен быть знаком Мирославу, это начальник охраны караванов, – Мира подтвердил это кивком. – Мы вместе учились, – продолжала Эм. – Разумеется, я ни слова про вас, но я дала понять Левру, что намереваюсь иммигрировать и интересуюсь караванным подвижничеством…

 Мы с Мирой переглянулись, не ожидая, что Эм зайдёт с такой стороны, так решительно и рисково – поделиться с начальником охраны идеей о побеге? Какие отношения их связывали? Конечно, сейчас не время задавать такие вопросы: нам оставалось довериться Эм, что для меня, знающей её всю жизнь, было несложно, а вот Мира явно был напряжён.

– Так вот, – кажется, Эм не почувствовала нашей тревоги, продолжая говорить спокойно, – Левраний дал мне понять, что ближайший караван будет в самый раз для этого: заброс будет почти до границы Калапатры.

 Громкая пауза повисла в воздухе.

– Что? – процедил сквозь зубы Мира наконец. – Почти до границы? Почему об этом не знаю я? Нас ведь даже не вооружают! По действующему соглашению с Калапатрой мы обязаны предупреждать о подходе ближе чем на 150 км за три месяца до.

– Знаю. Поэтому никому не говорите об услышанном. Это плановый заброс, но ваш командир будет вести себя словно это вынужденная случайность. Подыгрывайте этому – нам с Ви на руку близость к границе.

 В голосе Эм слышалась решимость и всё то же спокойствие. Отсутствие мандража легко могло объясняться особенностью её существования за пределами физического. Но мне хотелось думать, что Эм спокойна, потому что уверена в нашем успехе.

 Мира продолжал:

– Но зачем нужен такой дальний заброс? Не нравится мне это.

– Цитаты великих, – пробубнила я в попытке разрядить обстановку. – В любом случае мы должны быть благодарны Эм за новости, а свои вопросы, Мира, попробуй адресовать начальству. Чур, после моего исчезновения.

– Мирослав, – снова подала голос Эм, – ты удивляешься так, словно не обдумывал истинную цель каравана.

– Гм, – перебил Мира, – целей несколько: мы помогаем жителям Терры Нексум познакомиться с континентом, собираем полевые данные, запасаемся необходимыми природными ресурсами… – Мира загибал пальцы на руке, перечисляя, и мне почему-то это показалось милым.

 Теперь Эм перебила его, деликатно, но твёрдо:

– Остановись прямо сейчас. Ты поставил сбор ресурсов на третье место. Ты правда думаешь, что партии и организаторам караванов важнее всего показать людям родной, если можно так выразиться, край?

– Нет, нет, это равноценные истории, я думаю. Я не знаю, если честно, – наконец-то признался Мира.

 Я тоже задумалась. А ведь на самом деле организация каравана по сложности и затратам – совершенно невероятное предприятие. Неужели туристы на борту – просто прикрытие? Для чего?

– Эм, – не выдержала я ещё одной паузы, – ты можешь нам сказать? Какая главная цель каравана?

– Сверхзадача каравана – добыча флокурезца, как его прозвали первые переселенцы. Это минерал, который нужен для межгалактических перемещений. «Кули-ко» – главное заинтересованное лицо, из-за чего и партии приходится напрягаться. Само по себе правительство не нуждается в новой крови с Земли, но если они не будут контролировать действия «Кули-ко», те могут стать единоличными организаторами переселения, а это угроза для нынешней власти.

 Эм (по непонятным причинам) перевела дыхание – это дало нам время переварить услышанное и озабоченно переглянуться.

– Флокурезц, – продолжала Эм, – не имеет свойства обновляться. Многие годы нам везло, и добыча шла относительно легко. При условиях меняющегося ландшафта соседствующих со столицей земель хватало пускать всего один-два каравана в год для того, чтобы собрать достаточно минерала. Но в последнее время дела идут хуже. Четыре года подряд пускают два каравана ежегодно – и этого мало. Флокурезца нет в округе. «Кули-ко» будут расширять диапазон поисков и проводить их чаще, это уже происходит.

– М-даа, – протянул Мира, – я слышал про флокурезц, но это слово звучало среди прочих, никто не говорил мне ничего такого.

– Рядовым стражникам не сообщают всего. Обычные земные практики, – в голосе Эм слышалась печаль.

– У нас, Нексари, так не принято. Мы все говорим как есть.

 Я посмотрела на него с удивлением. Не знала, что он идентифицирует себя как Нексари. Хотя, не так уж это и удивительно: всё-таки он долго жил в деревне с матерью. Это человек-отец бросил его, а не Лина, сущность рода Нексари.

– Это всё для нас не очень важно, так или иначе. Тебе, Мирослав, наверное, пригодится эта информация в будущем – но храни её секретом. Нам же с Ви нужно воспользоваться ситуацией.

– Да, – подхватила я, решив вернуться к насущному. – Я как раз, пока ждала Миру, посчитала, сколько мне нужно спейсфуда в день. Осталось умножить на количество дней в пути – и это сколько, Мира?

– Я думал, что дам тебе ответ, я знал его ещё полчаса назад, – немножко с издёвкой ответил он, – но теперь я не знаю. Чем дальше от наших границ, тем изменчивее ландшафт, путь едва предсказуем. Скажу тебе навскидку – 7 дней мы точно будем в пути. Но с новыми вводными – это может быть и 9, и 10.

– Ага, так, – я задумалась. – А по дороге будут места, где можно обновить провизию?

– Да, но наверняка – только раз. На пятый день караван всегда проходит рядом с деревней Нексари. Мы обновляем там воду. Спейсфуда в деревне мало, только у перекупщиков, но всегда много органики, заготовок, простой еды. Тебе понравится: там живёт моя мама и бабушка, я вас познакомлю.

– Ух ты, было бы славно.

– Вита, Мирослав, – вклинилась Эм, – разговор сейчас рискует уйти в другое, пусть и очень трогательное, русло, а мне пора. Через 10 минут мне нужно подключиться ко встрече с СЕО моего киберспейса, буду просить доступ для тебя, Ви.

– Ты сама это организуешь? Вот это да, спасибо, Эм, а то я ломала голову, под каким предлогом обратиться к вашей кибер-охране.

 Я почувствовала облегчение и с признательностью посмотрела на телефон, жалея, что у нас не видеозвонок и я не могу видеть всегда такой живой мимики Эм.

– Конечно, мне это сделать проще. Я напишу тебе потом с явками и паролями. А, ещё, я вышла на след нескольких беглецов прошлых лет.

 Мы с Мирой переглянулись в очередной раз. Эм же бойко продолжала, не давая возможности засыпать её вопросами:

– Пока что не будем в это вдаваться, я не уверена в надёжности источников. Буду заниматься этим завтра. А ты, Ви, купи провизию, максимально много и только спейсфуд. Мирослав, была рада познакомиться, надеюсь ты умеешь хранить тайны.

Эм отключилась.

 Включив спейсджаз, я сделала ещё порцию блинчиков. Мы молчали. Каждый думал о новых перспективах. Сколько ещё в этой истории информационных лакун?

– Мира, почему твоя родня не перебирается в город? Здесь же намного комфортнее, – я решила сменить тему.

– Они бы, может, и перебрались, но жильё дорогое. Моей зарплаты не хватит на достаточно просторную квартиру, а мамина работа оплачивается двухаррами. Обменника в городе всего два, и курс дикий. В общем, много препятствий. И плюсы у жизни в деревне есть – всё-таки мои родственники там родились. Тут им придётся минимум год потратить только на изучение эсперанто.

– Год, кстати, немного. У Нексари тоже есть склонность к скорообучаемости?

– Да. Почему тоже? – Мира был начеку даже под спейсджазом.

– Я читала, что этой способностью обладают сущности Этерии.

– М-м-м, – протянул Мира, – кажется, у всех вокруг есть доступ к секретной информации, кроме меня.

 В его голосе было небольшое расстройство. Он смотрел на свои большие руки, явно сдерживая гримасу обиды.

– Хэй, Мира! У тебя буквально есть метаспособности, ты наполовину метасущность, и завидуешь нам из-за пары-тройки фанфактов? – я старалась его приободрить.

– Какие метаспособности у меня, Ви? Ты про тот раз, когда мы были на экскурсии в пустыне Лу, и я нашёл там воду?

– Ага. А ещё помнишь, ты говорил, что сезон дождей начнётся в том году сильно раньше – так и было!

– Это мне бабушка сказала. Это у них – метаспособности, а у меня всего один кристалл. Тот случай с водой мог быть просто совпадением.

 Ну вот. Не опять, а снова мои слова не сделали лучше. Я не знала, что ещё сказать: мы были не очень близки, и я боялась усугубить ситуацию неосторожным словом.

 Мира доел блинчики, допил чай и в нескольких предложениях выдал мне оставшуюся информацию по нашему путешествию: встречаемся у административного небоскрёба через 5 дней, он меня встретит, вещей не более 15 кг по правилам, мне можно на пару-тройку больше, но незаметно. На всякий случай – телефон его напарника 7№_99374920 – записан на клочке бумаги.

– Спасибо, Мира, я навсегда твоя должница. Взбодрись, ладно? Посмотри на это с другой стороны: считай нас своими информаторами, ты ведь тоже теперь посвящен.

– Да я не об этом вообще думаю, а про беглецов. А что если… Что если мой отец жив? – Мира посмотрел на меня пронзительно и выпустил долгий-долгий выдох.

 Чёрт, где моя эмпатия? Даже не подумала про это. Мирина мрачность больше не удивляла. Конечно, разве ему сейчас до обсуждения планов, когда появился тусклый шанс что-то узнать про отца. Я покачала головой – пустые иллюзии. Его всё равно не найти. Но Мире я не решилась это сказать.

– Так что, – продолжал Мира тихо, – если ты что-то про это услышишь от Эм или сама выведаешь, если узнаешь хоть что-то про Люксума Лори – сообщи мне, хорошо?

– Конечно, – я протянула ему руку в знак обещания не подвести его. Мира пожал мою руку сразу двумя своими тёплыми ладонями.

– Да, он плохо относился ко мне в детстве, но за что-то мать выбрала его, оставалась с ним? Ведь я даже не знаю, почему он ушёл. Бабушка говорит, что он был в отчаянии, и из-за этих её слов все считают, что он один из суицидников. Но я не помню этого, не уверен, что отец был так плох. Не понимаю, что его толкнуло на уход. Хочу понять.

 Он закончил свою маленькую речь пожатием плеч, быстрым кивком головы и скорым уходом.