Пробуждение

– Согласно инструкции, после выхода решили осмотреть цель прыжка, – тут он запинается, удивляя меня просто до невозможности – подобное не характерно для мозга этой серии. – Визуальный и комбинированный осмотр показал исчезновение цели.

Вот оно! Для этого мы и нужны – цель исчезла, куда лететь неясно. Сейчас нам зададут вполне логичный вопрос, а мне нужно в темпе решить, какая из двух точек самая перспективная – туманность или скопление. А действительно, какая?

Совсем одни. Ваал

Совсем ничего не понимаю…

Я сижу в хранилище знаний, пытаясь понять, что только что прочитал. Наш звездолет – один из двух. И на нашем, и на втором должны находиться только малыши Содружества Рас. Четыре расы входят в это Содружество, поэтому на кораблях присутствуют зародыши всех рас, но, насколько я видел, здесь только дети. Не зародыши, а дети, хоть и маленькие. При этом я точно старше малыша, да и сестренки тоже.

Два корабля должны были быть отправлены в Пространство при исчезновении сигналов материнской планеты и отсутствии связи с детской. При этом зародыши были заложены несколько тысяч жизненных циклов назад. То есть я не могу помнить теплые мамины руки, но я же помню! Значит ли это, что информация хранилища знаний не соответствует истине?

– Еия, Иала, – обращаюсь я к сестренкам, – мне надо проведать саркофаги. Пойдете со мной или тут посидите?

– Мы с тобой пойдем, – сразу же отвечает мне Иала. – Без тебя страшно.

Похоже, Старейший их использовал как игрушки какие-нибудь. Этим объясняется факт того, что нас кормили едой домашних животных, потому что детская еда на два рычага выше. Она очень вкусная и сытная, отчего маленькие мои больше спят. Правда, сны у них страшные очень, поэтому, засыпая, они ко мне жмутся. И, пока я обнимаю их, малышки спят спокойно, но если вдруг перестанут чувствовать прикосновение моих конечностей, то сразу же начинаются кошмары.

Вот о чем я думаю… Может быть, мы не настоящие, а продукт какого-то опыта? Как бы это проверить? Даже идей нет…

Мы идем медленно, устают они очень быстро, все-таки долгое время жили в постоянном страхе. Я бы с ума сошел, а они нет. Сильные сестренки у меня, очень даже. Вот и подъемник… Не было смысла в экономии, которую завел Старейший. Видимо, это было еще одной игрой желающего забавляться с нами сумасшедшего старика – смотреть на мучения и делать больно. Ведь я думал, что неиспользование подъемника и скудная еда – это чтобы выжили малыши в саркофагах, а все оказалось ложью, потому что на центральном экране высвечивается энергетический баланс…

Подъемник нас на уровень «спящих» опускает. Согласно информации хранилища знаний, тут должны располагаться саркофаги детей, от зародышей нашей расы до яиц союзных. В той информации, что я прочел, даже изображения хранилищ были, вот только… Я не вижу подобного здесь.

Перед нами не стеллажи, а ряды саркофагов, занимающих весь уровень, причем по кое-где оплавленным стенам можно сделать вывод, что такое расположение изначально не планировалось. Синих огоньков полтора десятка, а остальные… Саркофагов намного больше, и мне интересно сейчас, что в остальных. Я иду вперед, чтобы минуть ряд выстроенных в линию приборов, за которым вижу другие.

Наклонившись к ближайшему, рассматриваю его – внутри пусто. При этом он приоткрыт, а остатки консервационной жидкости показывают, что саркофаг использовался. И в таком состоянии еще с десяток приборов, а вот прочие… Разбитые яйца, похожие на картинки, что демонстрировались в прочитанной информации, намекают на то, что малышей просто убили. Да и бывшие в использовании саркофаги четко указывают, что мы не первые. Может ли так быть, что Старейший замучил тех, кто был до нас? Подумав, понимаю – вполне… Но что произошло?

– Пошли обратно, – вздыхаю я.

– Что там, братик? – с тревогой смотрит на меня Иала.

– Доказательство того, что нам повезло, – с мягкими интонациями отвечаю я ей. – Но с представителями нашего вида нам лучше не встречаться.

– Если верить Старейшему… – начинает она, но осекается. – Нельзя верить, да?

– Нельзя, – подтверждаю я. – Нужно разобраться, что случилось.

И мы возвращаемся обратно. Необходимо малышек покормить, выдать им что-нибудь детское, а самому пытаться разобраться в том, что произошло. И заодно, как так вышло, что мы оказались во власти сумасшедшего старика. Да и не только мы, получается… Но тем не менее это не отвечает на вопрос – что теперь?

– Ты что-то увидел, – грустно произносит Иала. – Что-то плохое, да?

– Да, маленькая, – показываю я согласие, погладив затем мою хорошую. – Но мы разберемся, обязательно.

– Надо нам учиться читать хотя бы, – делает она логичный вывод, а я раздумываю.

О содержимом корабля информация в хранилище знаний соврала, но дело не в этом, а совсем в другом – что, если хранилище знаний комплектовалось как-то стандартно? Тогда в нем должны быть и школьные учебники, логично? По-моему, да. Значит, нужно поискать возможность учить младших. Знаний у меня самого немного, я только два круга школы закончил, а еще четыре оставалось… Понять бы, что случилось…

Вернувшись обратно в хранилище знаний, я усаживаю младших на диван, а сам тянусь к каталогу. Он совершенно точно рассчитан исключительно на нашу расу, что опять не очень сочетается с уже прочитанным. Впрочем, мне же легче. В первую очередь надо выяснить, есть ли самые начальные учебники, а потом попытаться получить доступ к исторической информации самого корабля. Должна же быть историческая информация?

Мне кажется, для своего возраста я знаю слишком много, но вот откуда – не помню. Подумать об этом можно и потом, а пока… если верить тому, что я прочитал совсем недавно, звездолет предназначался для спасения расы в случае катастрофы. Кажется мне, что два десятка детей для этого мало, да и… Вот проснулись бы мы – и умерли от голода? Нет, здесь что-то не то.

– Иала, иди-ка сюда, – зову я сестренку, обнаружив наконец то, что искал. – Смотри, тут есть виртуальная программа обучения, хочешь попробовать?

– А сильно больно будет? – жалобно спрашивает она меня.

– Вообще не будет, – твердо произношу я, очень нехорошо думая о сдохшем Старейшем.

– Тогда мы согласны, – мои девочки с интересом смотрят на меня.

Виртуальные классы обучения на корабле, оказывается, есть. Написано, что с начала и до самого окончания школы можно обучиться, что опять же странно. Вот, допустим, проснулись мы, ничего не знающие, а дальше? И поумирали от голода. Значит… Не все так просто, значит, но вот тут я еще пока ничего сказать не могу. Надо хорошо подумать.

Виртуальные классы делятся на общие и индивидуальные. Для индивидуальных есть обручи, надевающиеся на голову. Я вынимаю из указанного в справочнике ящика два синего цвета прибора. По идее, они для нулевого круга. То есть для того, чтобы малышки научились читать и писать.

***

Доступ у меня полный, я это проверил два раза, но при этом история корабля как будто отсутствует. Знаний у меня не хватает, наверное, чтобы разобраться в том, что произошло. Чем дальше читаю, тем больше кажется, что не было у нас никакого прошлого. Стоп, а какое у нас число на корабле?

Запрос даты выдает какие-то несуразные цифры. Получается, что чуть ли не тысяча оборотов прошла с того момента, что я помню. А вдруг это не флуктуация времени, а мы действительно находимся в полете столько времени? Это, конечно, ничего не объясняет, но хотя бы… Стоп, а это что такое?

«И тогда повелел Великий Вождь изгнать с планет семена раздора, дабы жить в гармонии. И были изгнаны извергнутые из чрева, противные самой сути мира отродья…» Это что? У меня есть подозрение, конечно, кто именно имеется в виду, учитывая, что мы здесь, но как такое возможно? Какая мать откажется от своего ребенка? Или все же это не о детях? Замечаю отметку режима визуализации, нажимая клавишу, и только тут понимаю: они с ума сошли. Наш народ потерял разум, опустившись даже не на уровень фауны, а еще ниже.

Видеть короткий фильм о том, как детей силой заталкивают в звездолеты, как брезгливо морщатся лица, как… Я плачу. Пользуясь тем, что малышки заняты виртуальной школой, я тихонько плачу, потому что это просто невозможно. Кто-то объявил врагами нас, и все поверили в то, что их беды от детей. Никто и не вспомнил, от кого они произошли, о том, что ребенок станет взрослым. Обезумевшие существа, полностью лишенные разума, изгнали… детей? Нет, это не может быть правдой! Просто невозможно такое. А как проверить?

Обнаружив курс второго круга школы, я решаю попробовать, надевая обруч. Вот именно этих приборов виртуализации очень много в хранилище знаний, что говорит о том, что звездолет изначально предназначался для перевозки детей. Но взрослые здесь тоже должны были быть…

– Сегодня мы поговорим о нашей с вами истории, – слышу я, но не вижу ничего. – Издревле наш народ…

Интересно, почему я не вижу виртуальной реальности класса? Будто скользя в густой тьме, я слушаю вещи, мне знакомые только частично. Но при этом в уроке истории нет ничего, что объясняло бы текущую ситуацию. Монотонный голос действует усыпляюще, учитывая еще и абсолютную темноту. Поэтому я сдергиваю обруч, сумев его нащупать, хотя это считается невозможным. И вот тут до меня доходит – это явно не урок.

Зачем может понадобиться усыпить ученика на уроке? Вспоминая Старейшего, в голову только один вариант лезет, только он неправильный, потому что именно во сне можно на что-то запрограммировать, я помню, что мама про это что-то говорила. Но чтобы что-то сделать тайно, нужен мотив. И цель еще нужна, поэтому я возвращаюсь к прочитанному, принявшись изучать книгу особенно тщательно. Разумеется, я нахожу… «Вирус ненависти» называется тот материал, который я принял за справочный, а на деле это всего лишь художественное произведение. Вот только что оно делает среди справочников?

– Ваал! Ваал! – хором хнычут Еия и Иала.

Я бросаюсь к ним, сдергивая обручи с обеих, а в следующее мгновение обнимаю сразу же расплакавшихся девочек. Ничего объяснить они не могут, только плачут и дрожат, что означает – что-то на них нагнало страху. Зачем пугать в виртуальности детей? Особенно на нулевом круге?

Я пытаюсь их расспросить, но малышки только дрожат, явно не в состоянии рассказать, что именно их напугало. Нужно переместиться в спальню, потому что мне это уже совсем не нравится. Я беру Еию на руки, а Иала встает сама. Она все отлично понимает, но идет молча. Плачет, но как-то беззвучно… Что происходит? Нулевой круг это буквы, цифры, знакомство с миром. Не с чего детям так пугаться!

У меня, кажется, у самого скоро паника будет, потому что совершенно же все непонятно! Но пока я несу младшую, вцепившуюся в меня всеми конечностями, а старшая медленно идет рядом. Только бы речь не потеряли, я слышал, такое от страха бывает… Ощущение у меня сейчас, как будто сплю и вижу кошмар, потому что все вокруг кажется совершенно нереальным.

С трудом дойдя до нашей каюты, укладываю обеих в постель прямо в костюмах. Они лежат, сверкая мокрыми глазами, причем средний у каждой крепко зажмурен, показывая, насколько они испуганы. Я глажу Иалу и Еию, отчего они задремывают. Да что здесь происходит?!

С трудом успокоившись и все еще поглаживая уснувших девочек, я пытаюсь рассуждать логически, как нас учили в школе. Допустим, выдуманная книга лежит среди учебной и справочной литературы не зря. Не зря меня хотели усыпить на уроке и очень не зря напугали малышек. Вопрос только, чем, но это мы потом выясним… Хотя зачем потом? Можно и сейчас, ведь обруч Иалы я зачем-то с собой прихватил.

Осторожно надеваю его, приложив верхней конечностью обод так, чтобы можно было легко сорвать, и оказываюсь в обычном классе. У древней доски обнаруживается учительница, рассказывающая о буквах, в помещении заметны еще дети. То есть вполне рабочая атмосфера. Так как у малышей страх возник не мгновенно, я жду, что будет дальше. На первый взгляд все в порядке…

– А теперь проверим ваши знания, – сообщает учительница, что необычно, на первых уроках так не делают. – Вы же помните, что будет, если вы ответите плохо?

Интересно как, угрозы в школе? Меня, конечно, уже ничто не удивит, но тут включается экран, на котором появляется изображение. Видимо, это именно то, чем детей пугают. На экране чудовище какое-то, грозно рычащее и глядящее прямо вперед. Страшно, действительно. Челюсти огромные, зубищи раза в три больше таких же у кхраагов, например. При этом спокойный женский голос сообщает, что все, кто будут плохо учиться, станут обедом этой твари. И в тот самый момент, когда челюсти готовы сомкнуться на зазевавшемся ребенке, я срываю обруч.

Сердце стучит, кажется, в самой голове. Я испытываю не просто страх, а ужас, при этом не понимая подобной мотивации. Не может это быть школой, просто не может, но зачем тогда сделано? Точнее, для чего нужен страх детей и их убеждение в том, что они не нужны совсем никому, а при неповиновении их убьют таким страшным способом?

У меня совершенно нет ни объяснений, ни вариантов. Очень хочется устроить истерику, но нельзя. Вместо этого мне очень надо понять, какой информации верить можно, а какой – нет. И откуда взялась та информация, которой нельзя верить…

Сложный выбор. Виктор

Почему бы не спросить живых, вполне, по-моему, понятно – это наш экзамен, наше испытание. Мы должны показать, что можем быть самостоятельными. Не зря же квазиживые фактически упросили живых дать нам возможность решать самим. И вот теперь собравшиеся в рубке офицеры ждут моего решения. Нашего решения, но по сути моего, ибо Варя даже предположений пока не имеет.

– Идем к туманности, – решаюсь я. – Точнее, вот к этому темному пятну.

– «Перун», второй вариант, – реагирует командир на мои слова.

– Движение начато, – отвечает звездолет, и картина на экранах меняется.

– Спасибо, Виктор, – очень серьезно произносит квазиживой Иван, командующий кораблем.

Я только киваю, ведь мы действительно поняли друг друга. Можно было запросить Главную базу, запросить совета интуитов. Никто бы плохого слова не сказал, но это экзамен. Главное же вера в себя, и если мы даже по направлению движения будем спрашивать совета, то никогда ее не обретем. Именно поэтому мое решение не обсуждается, а я… Я чувствую, что так правильно. Есть внутреннее ощущение верности именно такого решения, и это необъяснимо.

Трудно найти логическое объяснение такому решению, но, видимо, и не надо. Я жду, когда нас отпустят обратно, но этого не происходит. Все присутствующие будто замирают на своих местах, завороженно разглядывая пляску столбов разноцветной плазмы на экране.

– Щитоносцы, на диване посидите, пожалуйста, – просит нас Иван. – Есть мнение, что легко не будет.

Вот прямо так? Сказал бы это живой, можно было на проявление дара списать, а в данном случае даже и не знаю… Логически предположить проблемы в пути можно, но только предположить. Неужели и у нас появляются дары? А это технически возможно? Надо будет посмотреть специальную литературу на эту тему.

– А как ты выбрал? – негромко интересуется у меня Варя.

– Есть у меня ощущение, – отвечаю ей, – что это решение правильное.

– Вот как… – она явно задумывается, наверняка пытаясь логически формализовать мой ответ, но затем опирается на мое плечо и прикрывает глаза.

Интересно у нас путь начинается – мы будто становимся живыми, со всеми их нюансами. Возможно, так было и раньше, только стало заметным, когда квазиживые собрались большой «кучкой», как в древности говорили. Впрочем, сейчас об этом думать рано, по-моему…

Варя переходит в режим ожидания, у живых это называется «дремать», у нас, по сути, тоже, но я по старинке называю вещи своими именами. Так проходит часа три, а там и я отключаюсь, потому что просто сидеть контрпродуктивно, но разрешения покинуть рубку у нас нет. Так что приходится сидеть… Вот и перехожу в аналогичный Вареньке режим.

Тела у нас давно уже не просто конструкты, и питание им требуется. Об этом мне напоминает собственный организм, едва я только открываю глаза. Но будит меня совсем не «голод», а прерывистый сигнал тревоги, на который совершенно не реагирует никто в рубке. Замершие в одном положении квазиживые офицеры не подают признаков жизни.

– «Перун», статус! – громко запрашиваю я.

– Неизвестное излучение блокирует область мышления, – звучит в ответ страшный диагноз.

– Экстренный выход из гиперскольжения, – приказываю я, разворачиваясь затем к Вареньке, чтобы привести ее в себя.

– Экстренный выход, – подтверждает разум звездолета.

Я осторожно тормошу Вареньку, прижимая зону срочного пробуждения. Глаза ее мгновенно раскрываются, затем только сфокусировавшись на мне. Она явно не понимает, где находится, поэтому я даю ей время перезапустить элементы мышления. Это рефлекторное, можно сказать, действие…

– Что происходит? – слышу я ее ровный голос минут через пять.

– Неизвестное излучение воздействует, – объясняю я. – Офицеры явно зависли, «Перун» откатился по шкале осознания, мы были в режиме ожидания, что нас, по-видимому, и спасло.

– Ага… – негромко произносит Варенька, глядя в экран, на котором исчезает танец плазмы, заменяясь видом звездной системы. – А это что такое?

– Звезда, – пожимаю я плечами. – Созвездие у нас, судя по всему, Ориона, а звезда с двумя планетами… Ярило, по-моему.

– Интересно, – улыбается она, показывая мне на одну из планет.

– «Перун», телескоп на вторую планету, – четко проговариваю я приказ. – Техническую бригаду в рубку.

– Выполняю, – коротко реагирует разум звездолета, что мне не сильно нравится.

– «Перун», уровень осознания, – запрашиваю я.

– Уровень осознания девяносто, – отвечает он мне, что является очень плохой новостью.

Неизвестное излучение откатило разум звездолета за границу осознания. Но тут, несмотря на очень плохую новость, рецепт есть. Я приказываю «Перуну» восстановиться из резервной копии, после чего он замолкает. Насколько я помню спецификацию, он часа на четыре теперь очень плотно занят. Все это время мы никуда не летим, а просто висим.

В рубку вбегают специалисты технической бригады, которым я просто рукой показываю на зависших командиров. Строго говоря, если идти совсем по инструкции, то нужно возвращаться, но есть у меня ощущение, что мысль это плохая. Значит, подождем вердикта эскулапов технической службы, принявшихся эвакуировать офицеров из рубки.

– Давай посмотрим, – предлагаю я Варе, желая скоротать время до момента, когда станет известно, где мы оказались и что тут делаем. Техникам тоже время нужно.

Планета, приближенная телескопом, на первый взгляд кажется мертвой. На второй она все еще мертвая, но глаз уже различает развалины, остатки больших конструкций, и мне становится любопытно. Нужно проверить состояние десанта и послать его на планету. Во-первых, время пройдет, во-вторых, узнаем хоть, кто это был, ведь на звездных картах нет в этой системе ничего хоть когда-то обитаемого. То есть загадка, а загадки нам нравятся.

– Рубка – десанту, пробуждение, – командую я.

Во время пути десант был переведен в режим ожидания принудительно, чтобы свой ресурс не тратили. Вот теперь я командой пробуждаю его, чтобы поставить задачу исследования неизвестной планеты, на которой совершенно точно ранее кто-то жил, несмотря даже на то, что мы об этом не осведомлены. То есть данных навигации по этому району вообще нет. Судя по картам, система совершенно точно необитаема, но и нет данных изучения, даже автоматикой. Именно этот факт меня беспокоит, а внутреннее ощущение говорит о том, что проходить мимо очень плохая идея. Ну и продолжать движение в любую сторону, пока нет сигнала готовности бортового разума, – тоже очень плохая идея.

***

– Офицеры выведены из строя полностью, исправление повреждений мозга займет от двух месяцев, – докладывает мне техническая служба.

Вот теперь у нас действительно проблема, и очень серьезная. По инструкции стоит вернуться, но если опять излучение, то звездолет окажется обезглавленным, и не факт, что дойдет до цели. С другой стороны, мы же не сами по себе, у нас есть командование Флота, с которым необходимо связаться.

– Защитных сооружений не обнаружено, – докладывает в это время десант. – Производится высадка.

– Понял вас, – отвечаю я, задумавшись о необходимости связи.

– О связи думаешь, – утвердительно произносит Варенька. – Попробуй, – советует она.

– Хорошо, – киваю в ответ, начав процедуру ручной настройки на ретранслятор.

Бортовой разум у нас пока нефункционален, что значит – нужно все руками делать. И на ретранслятор настроиться, и обмен начать, и хорошо бы, чтобы все получилось. Внутреннее ощущение говорит, что со связью я мучаюсь зря, и в это мне вполне верится – тут нужен специалист, а все специалисты у нас в ремонте.

Это, кстати, минус узкой специализации квазиживых, нужно будет на будущее учесть – давать хотя бы базовые знания. Впрочем, разум в себя придет, и свяжемся, а сейчас, судя по всему, мы без связи. Варя чуть улыбается, как будто знает что-то неведомое мне.

– Обнаружены следы разумной деятельности, – сообщает мне командир десантной группы. Как щитоносец, я теперь здесь главный, ну и Варенька, конечно, тоже. – Передаем изображения.

На экране появляется обещанное, подтверждая мои мысли о том, что это не просто так. Перед нами кхрааг. Точнее, кхрааговская семья, при этом заметны дети обоих полов. Ну и двое стоящих вместе – самец и самка, что известной нам истории противоречит. А это означает, надо обследовать планету внимательнее.

– Десанту – тщательно изучить остатки расы, – отдаю очередной приказ я. – Искать причины, по которым они погибли: изображения, информационные кристаллы, что угодно. Язык имеется в ваших индивидуальных переводчиках.

– Поняли вас, работаем, – отвечает мне командир десанта.

Стоило бы нам сейчас на поверхность, но просто нельзя – разум «Перуна» неактивен, поэтому мы обязаны оставаться на борту. Будем, значит, руководить отсюда, вариантов нет.

– Варя, ты не возьмешь на себя камеры десанта? – мягко прошу напарницу, даже не стараясь сделать интонации официальными. Потом будем думать о том, как я к ней отношусь.

– Да, Витя, – кивает она, сразу же включаясь в работу с десантом, я же занимаюсь опросом систем корабля и слежением за обстановкой.

Звездолет в целом в порядке, а вот квазиживые на нем – только те, кто находился в режиме ожидания. Все остальные неисправны, так что у нас, можно сказать, кризис. Вопрос только в том, нужно ли паниковать на эту тему или же мы справимся и сами?

В любом случае нужно подождать пока восстановится разум звездолета и выяснить, что с кхраагами случилось. Потому как совершенно пустая планета намекает на глобальную катастрофу или исход. У Человечества был в истории Исход, потому я и понимаю, о чем может быть речь.

– Ви-итя… – зовет меня Варенька удивленным голосом, и я сразу же поворачиваюсь в ее сторону.

– Что такое? – интересуюсь, не понимая, что ее так удивило.

– Десант нашел громадный могильник, – сообщает она мне. – Возраст костей примерно одинаковый, но их там очень много, больше миллиона точно.

– Ничего ж себе… Неужели эпидемия? – задаю я риторический вопрос.

Варенька мою догадку учитывает, потому дальше десант работает как в зоне биологической опасности. С поверхности сейчас доставят всю информацию, которую удалось обнаружить. Если это эпидемия, то хранилища знаний должны иметься, а вот если нет, то возможны очень разные варианты. И часть из них мне не нравится, ведь стараниями Синицыных историю я знаю.

Могли ли на жителей напасть? Вполне, учитывая, что произошло с детьми Синицыных… Вот если мы обнаружили материнскую планету, да в таком состоянии, то сюрпризы в пути могут быть. Кроме того, мне очень интересно, что это за излучение вывело из строя весь командный состав линкора да откатило разум звездолета.

– Техническая служба, уточните характер повреждений, – запрашиваю я, озаренный внезапной мыслью.

– Очень на откат в детство похоже, – не слишком уверенно отвечает мне начальник техников. – Как будто в прошлое отмотались… При этом резервная копия повреждена.

– Вот так даже… – новость меня буквально ошарашивает.

– А ведь у звездолета та же сказка, – напоминает мне Варенька, отвлекшись на мгновение от десантников. – Темпоральная аномалия получается.

– Получается, – киваю я, потому что это единственное объяснение.

Странно, в изначальной конечной точке аномалия исчезла, поймав нас по пути. Блуждающая аномалия? Насколько мне известно, такого не бывает, или же мы о подобном просто не знаем, но вот кажется мне сейчас, что объяснение совершенно другое. Скорее всего, очень неожиданное, но точно иное, только мы его пока не знаем, но разберемся, даже несмотря на то, что ученые у нас тоже в детство выпали.