bannerbanner
Умереть красиво
Умереть красиво

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 7

Чуть ниже под стеклом поблескивала чешуей трофейная радужная форель весом семь футов и шесть унций, добытая в магазинчике на Портобелло-роуд. Грейс специально пристроил форель под часами – отличный повод при инструктаже новичков ввернуть бородатую шутку про терпение и большой улов.

Остальное пространство занимали телевизор, видеомагнитофон, круглый стол, четыре стула, стопки документов, сумка с набором инструментов для осмотра места преступления и груды папок на полу.

Каждая папка являла собой нераскрытое убийство. Взгляд упал на зеленую обложку, чей уголок скрывался под комком коврового ворса. Дело занимало порядка двадцати коробок, набитых бумагами, какие обычно либо громоздились на полу, либо вываливались из шкафа, либо покрывались плесенью в сыром полицейском гараже участка, на чьей территории произошло преступление. Зеленая папка содержала материалы убийства ветеринара Ричарда Вертнора, гомосексуалиста, двадцать лет назад забитого до смерти в собственной клинике.

Фотографии с места преступления, отчеты криминалистов, вещдоки, показания свидетелей, распечатки допросов лежали аккуратными стопками, перевязанными цветными ленточками. В этом и заключалась задача Грейса – поднять «глухари» графства, связаться с убойным отделом полицейского управления, на чьей территории было совершено преступление, и выяснить, не появилась ли за минувшие годы какая-нибудь информация, позволяющая открыть дело заново.

Содержимое большинства папок Грейс знал наизусть – спасибо уникальной памяти, не раз выручавшей его на экзаменах в школе и полицейской академии. Кучи документов воплощали не только отнятые жизни, не только напоминали, что убийцы по-прежнему гуляют на свободе, – нет, они задевали за живое, ведь семьи погибших не могли отпустить прошлое, зная, что преступление не раскрыто, а справедливость так и не восторжествовала. Когда тебе в руки попадает дело тридцатилетней давности, создается впечатление, что ты – единственная надежда для жертвы и ее родных. Однако пока сдвиги наметились только в одном деле. Деле Томми Литла.

Самый давний «висяк». Двадцать семь лет назад февральским днем одиннадцатилетний Томми Литл вышел из школы, но до дома так и не добрался. Единственной ниточкой в деле стал фургон «моррис», замеченный смекалистым свидетелем, который сообразил записать номер. Однако никакой связи между Томми и владельцем фургона – чудаковатым холостяком, неоднократно привлекавшимся за сексуальные домогательства к малолетним, – установить так и не удалось. И вот два месяца назад по чистой случайности фургон снова замаячил в поле зрения Грейса, когда его новый владелец, любитель классических автомобилей, попался за вождение в пьяном виде.

За двадцать семь лет судебно-криминалистическая экспертиза совершила колоссальный рывок. Криминалисты не без основания хвастались, что благодаря современному анализу ДНК можно установить, находился ли человек в помещении. Установить, а потом и доказать. Достаточно единственной чешуйки кожи, не попавшей в пылесос, единственного волоска, малейших волокон ткани. Любая деталь, будь она хоть в сотню раз меньше булавочной головки, может навести на след.

Сейчас фургон в их распоряжении.

Его прежний владелец до сих пор жив.

Вооруженные микроскопами эксперты обшарили фургон вдоль и поперек, однако еще накануне Грейс прочел не слишком обнадеживающий отчет, где говорилось о полном отсутствии связи между «моррисом» и жертвой. Сотрудники криминальной лаборатории обнаружили волос, но анализ ДНК совпадений не выявил.

Однако Грейс закусил удила. Они найдут улики, даже если ему придется разобрать треклятый фургон по винтику.

Хлебнув минералки, суперинтендант скривился – не столько из-за вкуса, сколько из-за его отсутствия. Но приходилось пить эту пресную гадость, слегка отдающую металлом, чтобы не хлестать литрами кофе. Через дорогу, над серой крышей гипермаркета «Асда», закрывавшего практически весь обзор, нависли грозовые тучи. Рассеянно глядя на них, Грейс завинтил крышку и стал размышлять о завтрашнем дне.

Завтра, в четверг, ему предстояло свидание – слава богу, не вслепую, как в прошлый раз, когда интернет-агентство подсунуло ему чудовищную стерву, – а нормальное, с красивой женщиной. Грейс хоть и ждал его с нетерпением, но все равно нервничал. Переживал, что надеть, куда ее повести, как поддержать разговор.

А еще он переживал из-за Сэнди. Как бы она отреагировала, узнав, что он встречается с другой? Какая нелепость – думать об этом спустя девять лет, однако Грейс ничего не мог с собой поделать. Как не мог практически каждую секунду не думать, где она, жива ли, чем занимается.

Надолго припав к пластиковой бутылке «Эвиана», он посмотрел поверх груды незаполненных бумаг на монитор, а после перевел взгляд на стопку утренних газет. Сверху лежал местный «Аргус» с кричащим заголовком: «ДВА ТРУПА В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОЛИЦЕЙСКОЙ ПОГОНИ В СУССЕКСЕ».

Смахнув газеты на пол, Грейс пробежал глазами входящие сообщения на экране. Он еще толком не освоился с новым компьютерным обеспечением «Вантидж», пришедшим на смену куда более сложному в эксплуатации «Грин-скрину». Первым делом он проверил журнал учета происшествий – узнал, что случилось за минувшую ночь. Обычно Грейс занимался этим с утра, но сегодня ему пришлось готовиться к пресс-конференции.

Ничего интересного в журнале не нашлось, будничная ночь в Брайтоне выдалась стандартной: парочка разбойных нападений, взломы, угоны автомобилей, ограбление круглосуточного магазинчика, драка в пабе, домашнее насилие, с пяток ДТП, к счастью без жертв, и вызов с фермы неподалеку от Пис-Хейвена, где был обнаружен подозрительный предмет. Словом, ничего серьезного, что могло бы привлечь внимание суперинтенданта.

Вот и отлично. Всю прошлую неделю он практически не появлялся в кабинете – максимум, готовил материалы для суда над местным правонарушителем – и сейчас планировал разгрести завалы документации. Пары-тройки дней должно хватить.

Грейс подключил свой «Блэкберри» к компьютеру и проверил расписание. По-прежнему пусто. Эленор Ходжсон, его секретарша, чью должность в угоду политкорректности переименовали в помощника руководителя, отменила все встречи, чтобы он мог сосредоточиться на расследовании и судебном разбирательстве. Грейс мрачно подумал, что скоро его график будет вновь забит под завязку.

Буквально через секунду в дверь постучали, и на пороге возникла Эленор – чопорная нервозная женщина лет пятидесяти с небольшим, стереотипная англичанка, какую можно встретить на чаепитии у викария – по крайней мере, по неискушенному мнению Грейса, сроду не бывавшего на подобных мероприятиях. Спустя три года работы Эленор по-прежнему оставалась безукоризненно вежливой и слегка церемонной, словно боялась рассердить начальника, хотя было совершенно непонятно почему.

Она держала стопку газет на вытянутых руках, словно боялась испачкаться.

– Мм… Рой. В общем… здесь свежие выпуски утренних газет. Я подумала, вы захотите их прочесть.

– Есть что-нибудь новенькое?

– Да не особо. «Гардиан» опубликовало интервью с Джулией Дрейк из Независимой службы по расследованию действий полиции.

– Кто бы сомневался. Лицемерная корова, мать ее!

Услышав ругательство, Эленор вздрогнула.

– По-моему, к вам очень несправедливы, – нервно улыбнулась она.

Грейс покосился на минералку, и внезапно ему захотелось кофе. И сигарету. И выпить. Близился обед, а он старался избегать алкоголя до вечера, но сегодня, по всей видимости, придется нарушить правило. Независимая служба по расследованию действий полиции… Приплыли. Сколько крови они у него выпьют в ближайшие месяцы? Естественно, их вмешательство было неизбежно, однако свершившийся факт испортил и без того паршивое настроение.

Звякнул телефон. Забыв отпустить Эленор, Грейс поднял трубку и услышал характерный манчестерский акцент Гэри Уэстона.

– Молодец, Рой. – Сегодня в голосе старшего суперинтенданта преобладали начальственные нотки. – Ты держался молодцом.

– Спасибо. Только на нас уже натравили комиссию по жалобам.

– Ничего, разберемся. В три ты свободен?

– Да.

– Зайди ко мне в кабинет, вместе подготовим для них отчет.

Поблагодарив начальника, Грейс повесил трубку, и тут же раздался новый звонок. На сей раз из диспетчерской. Суперинтендант моментально узнал голос Бетти Маллет, работавшей в управлении с незапамятных времен.

– Привет, Рой. Как жизнь?

– Бывало и лучше.

– Полицейское управление Пис-Хейвена просит прислать на место преступления кого-нибудь из старших офицеров. Ты свободен?

Грейс мысленно застонал. Ну зачем обязательно звонить ему?!

– Какие вводные?

– Сегодня утром местная жительница выгуливала собаку в поле между Пис-Хейвеном и Пиддингхо. Пес убежал, а потом вернулся с человеческой рукой в пасти. Бригада выехала туда с ищейками и обнаружила расчлененные останки, совсем свежие.

Как и всякий уважающий себя детектив, Грейс никогда не расставался с кожаной сумкой, где лежали защитный костюм, бахилы, перчатки, фонарик и прочие инструменты, необходимые для осмотра места преступления.

– Ладно. – Он обреченно уставился на сумку, проклиная всех и вся. – Давай точный адрес, через двадцать минут буду.

7

На улице над ним смеялись. Синоптик чувствовал это так же безошибочно, как другие ощущают холод и сырость, и поэтому брел, не поднимая глаз.

Люди останавливались, таращились ему вслед, тыкали пальцем, свистели, но он не обращал внимания. Привык. Над ним смеялись всю жизнь; по крайней мере, все двадцать семь лет, прожитых на этой планете. На другой планете все было иначе, однако они начисто стерли его воспоминания о прежних временах.

– В Вайкинге, Северном и Южном Утсире ветер юго-западный, четыре-пять баллов по шкале Бофорта, в дальнейшем сменится северо-западным мощностью пять-семь баллов, – бормотал Синоптик, недовольный тем, что его выдернули с работы и лишили обеденного перерыва. – В Вайкинге штормовой ветер, восемь баллов по шкале Бофорта. Штормовое предупреждение. Осадки. Кратковременные дожди. Видимость умеренная или хорошая. В Фортизе циклонный ветер силой пять-семь баллов усилится до северо-западного от семи до девяти баллов с последующим ослаблением юго-западного ветра до четырех-пяти баллов. Осадки, позднее дождь. Видимость умеренная или хорошая…

Мысли Синоптика были заняты не прогнозом погоды, а алгоритмами новой компьютерной программы, которую он разрабатывал в офисе. Из-за программы половина нынешней системы окажется избыточной, и кое-кому это здорово не понравится. С другой стороны, сами виноваты – нечего тратить деньги налогоплательщиков на всякое ненужное «железо», если не разбираешься.

Жизнь сродни американским горкам, и нужно уметь маневрировать. Кью из «Стартрека» быстро уловил суть: «Если боишься расквасить нос, лучше беги домой и спрячься под кровать. Снаружи небезопасно. Мир полон чудес и сокровищ, способных удовлетворить любое желание, от приземленных до заоблачных, но все они не для робкого десятка».

Человек не робкого десятка, он продолжал свой путь сквозь полуденную толчею брайтонской Норт-стрит – миновал автомастерскую, строительную компанию «Вулвич» и магазин оптики.

Тощий, нескладный, с одутловатым лицом и сосредоточенно нахмуренными бровями за стеклами старомодных очков, Синоптик был одет в бежевую куртку с капюшоном, белую нейлоновую рубашку поверх майки в сеточку, серые фланелевые брюки и открытые сандалии. За спиной у него болтался рюкзак с ноутбуком и ланчем. Он шел размашистым шагом, отчаянно косолапя и горбясь; на лице застыла решимость, с какой он двигался против усиливающегося юго-западного ветра с пролива Ла-Манш. Несмотря на возраст, Синоптик мог смело сойти за подростка.

– В Кромарти, Форте, Тайне и Доггере ветер северо-западный, от семи до штормовых девяти баллов, в последующем сменится юго-западным мощностью в четыре-пять баллов, иногда до шести. Ожидаются осадки, дождь. Видимость умеренная или хорошая.

Он продолжал бубнить себе под нос свежий прогноз для судоходства на территории Британских островов, прослушанный им сегодня без пяти шесть утра по Гринвичу. Начиная с семи лет Синоптик учил обновленные прогнозы по четыре раза на дню, семь дней в неделю. Как выяснилось, это самый лучший способ добраться из точки А в точку Б: твердишь всю дорогу прогноз и не чувствуешь прожигающих тебя насквозь взглядов.

Еще над ним перестали смеяться в школе. Если кому-нибудь хотелось узнать прогноз для судоходства – а таких желающих в школе Майл-Оука обнаружилось на удивление много, – они всегда обращались к Синоптику.

Информация.

Информация – это валюта. Кому нужны деньги, когда есть информация? Вот только большинство людей ею ни черта не владеют. Да и вообще ничем не владеют. А все потому, что они не избранные.

Этому его научили родители. Собственно, это была практически единственная их заслуга, но спасибо и на том. Долгие годы они вколачивали в него истину: «Ты особенный. Богоизбранный. Избранный, чтобы спастись».

Справедливости ради, кое в чем родители ошибались. Бог не имел к этому ни малейшего отношения, однако Синоптик давно оставил попытки переубедить предков. Овчинка выделки не стоит.

Он миновал павильон с игровыми автоматами, у Часовой башни повернул налево, на Уэст-стрит, и, взяв курс на море, прошел книжный магазин, китайский ресторанчик, турагентство. Пара минут, и он очутился перед роскошным фасадом «Гранд-отеля», возведенного еще в эпоху Регентства. Толкнув вращающуюся дверь, он пересек вестибюль и двинулся прямиком к стойке администратора.

Смерив гостя настороженным взглядом, девушка в темном костюме, чей лацкан был украшен золотистым бейджиком с выгравированным именем Арлин, заученно улыбнулась:

– Чем могу помочь?

Уставившись на деревянную конторку и избегая смотреть девушке в глаза, Синоптик сосредоточенно разглядывал пластиковый лоток, набитый бланками заявок на получение кредитной карты «Американ экспресс».

– Чем могу помочь? – повторила девушка.

– Мм… ну… в общем. – Синоптик упорно таращился на бланки и с каждой секундой раздражался все сильнее. – Скажите, в каком номере остановился мистер Смит?

– Мистер Джонас Смит? – уточнила девушка, сверившись со списком постояльцев в компьютере.

– Мм… да.

– Он вас ждет?

«Ждет, блин, не дождется».

– Мм… да.

– Сейчас позвоню ему. Как вас представить, сэр?

– Мм… Джон Фрост.

– Одну минуту, мистер Фрост.

Девушка набрала номер и заговорила в трубку:

– К вам мистер Джон Фрост. Ему подниматься? – Короткая пауза. – Хорошо, спасибо.

Повесив трубку, администратор снова посмотрела на Синоптика:

– Номер семьсот четыре, седьмой этаж.

Не поднимая взгляд от бланков, он закусил губу и кивнул:

– Мм… ну… в общем.

Поднявшись на лифте на седьмой этаж, он прошагал по коридору и постучался.

Дверь ему открыл албанец, чье настоящее имя было Мик Лювич, однако Синоптику полагалось называть его Мик Браун – это составляло часть идиотской, по его мнению, игры, в которой все участвовали под вымышленными именами.

Албанец, мускулистый мужчина за тридцать, с надменным выражением на узком, суровом лице и светлыми, поставленными гелем волосами, был одет в черную, с золотистым отливом майку, синие слаксы и белые мокасины; на шее поблескивала массивная золотая цепь. Накачанные руки и плечи покрывали татуировки. Албанец жевал резинку острыми мелкими зубами – Синоптику сразу вспомнились пираньи в местном океанариуме.

– Мм… привет, – поздоровался Синоптик, рассматривая бледно-зеленый палас. – У меня встреча с мистером Смитом.

Не переставая жевать, албанец, зарабатывавший на жизнь боями без правил, пока не подвернулась нынешняя синекура, молча разглядывал гостя, после чего жестом пригласил того пройти в номер (насквозь пропахший сигарным дымом номер, обставленный имитацией плюшевой мебели эпохи Регентства) и быстро захлопнул дверь. Равнодушно кивнув вглубь апартаментов, Мик Браун отвернулся, пересек комнату и снова устроился перед телевизором с футбольной трансляцией.

Синоптик неоднократно виделся с албанцем, но никогда не слышал, чтобы тот разговаривал. Хотя ни тупым, ни глухим, скорее всего, не был. Двинувшись в указанном направлении, Синоптик очутился в просторном зале, в центре которого на диване, спиной к французским окнам, откуда открывался вид на море, восседал невероятно тучный мистер Смит. Прильнув к четырем компьютерным мониторам на кофейном столике, он увлеченно, словно куриную кость, грыз ноготь.

Расстегнутая до пупка гавайская рубашка открывала валики бледной, лишенной всякой растительности плоти, из-за чего грудь мистера Смита напоминала женскую. Синие слаксы на жирных ногах трещали по швам. Необъятный живот в обхвате не уступал стволу старого дуба. На контрасте его голые ступни, обутые в бархатные тапочки «Гуччи» с монограммой, чудились крохотными, как у пупса. Но особенно непропорциональной была голова с вьющимися седыми волосами, ухоженными и стянутыми на затылке в хвостик; казалось, она принадлежала человеку в двадцать раз меньше. Подбородков у толстяка было столько, что понять, где заканчивается лицо и начинается шея, можно было, лишь когда он открывал рот.

– Пообедаешь, Джон? – с резким луизианским акцентом спросил мистер Смит без малейшего намека на приветливость.

Толстым, похожим на сардельку пальцем с обкусанным чуть ли не до мяса ногтем он ткнул в тележку, уставленную тарелками с сэндвичами и какими-то блюдами, накрытыми фольгой.

– Так-то у меня с собой есть перекус, – сообщил Синоптик, с интересом разглядывая бледно-зеленый ковер.

– Хм. Выпить хочешь? Закажи себе выпивку и садись.

– Спасибо. Мм… ну… в общем. Так-то пить мне не хочется. Мне… ну… – Синоптик покосился на часы.

– Тогда садись, черт с тобой.

Синоптик помешкал и, совладав с гневом, шагнул к ближайшему креслу.

Американец снова впился зубами в многострадальный ноготь. Поросячьи глазки пристально наблюдали, как Синоптик снимает рюкзак и, устроившись на краешке кресла, шарит взглядом по ковру, словно ищет на нем отсутствующий узор.

– Колы? Хочешь колы?

– Мм, вообще-то… мм. – Синоптик снова глянул время. – Я должен вернуться к двум.

– Вернешься, мать твою, когда тебе разрешат.

Синоптик проголодался, а в рюкзаке, в пластиковом контейнере, лежал сэндвич с тофу и ростками фасоли, вот только он совершенно не выносил, когда посторонние видели, как он ест. Синоптик глубоко вдохнул и зажмурился, чтобы справиться с нарастающим гневом.

– В Фишере, Джерман-Брайте ветер юго-западный силой четыре-пять баллов сменится северо-западным, от шести до восьми баллов. Штормовое предупреждение. Ливни. Видимость умеренная или хорошая.

Снова открыв глаза, он заметил на столике у дивана хрустальную пепельницу с наполовину выкуренной и уже потухшей сигарой.

– Это что? – требовательно спросил мистер Смит. – Чего ты там бормочешь?

– Прогноз погоды для судоходства. Вам может пригодиться.

Американец, чье настоящее имя было Карл Веннер, уставился на чудика, прекрасно понимая, что перед ним наполовину гений, а наполовину – глючная микросхема. Озлобленный придурок с манией величия. Ничего, справимся, не таких укрощали. Главное, пока он полезен, а как только перестанет быть таковым, сгинет с лица земли, и никто особенно не огорчится.

– Спасибо, что сразу согласился встретиться. – Веннер скупо, неискренне улыбнулся.

– Мм… да.

– У нас проблема, Джон.

– Хорошо, ладно, – кивнул Синоптик.

Воцарилось долгое молчание. Спиной ощутив чье-то присутствие, Синоптик обернулся. В дверном проеме, скрестив руки на груди и пристально глядя на гостя, застыл албанец в компании еще двоих мужчин. Даже не будучи знакомым с ними, Синоптик знал, что они русские.

В каждый его визит они появлялись словно из-под земли, только непонятно было зачем. Оба хмурые, худые, с резкими чертами лица и ежиком волос, в неизменных черных костюмах. Наверняка какие-нибудь бизнес-партнеры. В их присутствии Синоптику всегда становилось не по себе.

– Ты говорил, наш сайт невозможно взломать, – процедил мистер Смит. – Может, объяснишь нам с мистером Брауном, как на него вчера вечером проник посторонний?

– У нас пять брандмауэров. Хакнуть их невозможно. Через две минуты после несанкционированного доступа мне пришло уведомление от системы безопасности, и я прервал соединение.

– Ну и каким образом произошел этот несанкционированный доступ?

– Пока не знаю. Я работаю над этим, – огрызнулся Синоптик. – Точнее, работал, пока вы не выдернули меня сюда. Скорее всего, сбой программы.

– Джон, я одиннадцать лет возглавлял отдел мониторинга общеевропейской сети для американской военной разведки и знаю разницу между сбоем и интернет-следами. Здесь явно речь о следах. Вот, посмотри. – Мистер Смит ткнул в монитор.

Синоптик обогнул компьютер и взглянул на экран, по которому бежали колонки зашифрованных символов. Одна из строк мигала. Изучив увиденное, он внимательно посмотрел на другие три монитора и снова сосредоточился на первом с его мигающей строкой.

– Мм… это могло произойти по ряду причин.

– Могло, – нетерпеливо отозвался американец. – Но я их все исключил. Остается единственный вариант – посторонний откуда-то раздобыл диск нашего подписчика. От тебя требуется выяснить имя и адрес того, кто потерял диск, и того, кто его нашел.

– Имя подписчика я достану без проблем, через логин. А вот данные того, кто нашел… мм… э-э-э… тут придется повозиться.

– Если он сумел выйти на нас, значит и ты сможешь выйти на него. – Мистер Смит скрестил руки на груди и плотоядно ухмыльнулся. – У тебя есть возможности. Воспользуйся ими.

8

Дул пронизывающий, мокрый ветер. Под ногами хлюпала грязь. Одетый в белый бумажный костюм и бахилы, Рой Грейс замер среди высоких, по пояс, зарослей рапса, глядя, как муравей упорно карабкается по женский кисти, лежащей ладонью вниз между стеблей ослепительно-желтых цветов.

Отогнав трупную муху, он опустился на колени и понюхал мертвую плоть. Запаха не было, значит смерть наступила недавно, а с учетом нынешней жары – в пределах суток.

Много лет назад к нему, еще желторотому детективу, прибывшему на место преступления – молодую женщину изнасиловали и задушили возле церковного прихода в центре Брайтона, – сквозь полицейский кордон пробилась симпатичная рыжеволосая журналистка из «Аргуса» с вопросом, принимает ли он убийства близко к сердцу или относится к ним как к обычной работе, не лучше и не хуже прочих.

Будучи счастливо – на тот момент – женатым на Сэнди, Грейс не отказался пофлиртовать с девушкой и умолчал, что впервые выехал на труп. Изображая из себя мачо, он ответил: мол, да, для него это просто работа, к таким вещам нельзя относиться по-другому, иначе сойдешь с ума.

Мысленно Рой снова и снова возвращался к тому разговору.

К своей насквозь лживой браваде.

Правда заключалась в том, что в день, когда убийство не вызовет у него эмоционального отклика, а жертва преступления – сочувствия, он уволится из правоохранительных органов и займется чем-то принципиально другим. Впрочем, до этого дня было еще далеко. Может, когда-нибудь он и наступит, как наступил для его отца и многих ветеранов полиции, однако прямо сейчас Грейс испытывал всю гамму чувств, которые обуревали его всякий раз на месте преступления.

Это была смесь страха перед тем, с чем ему придется столкнуться, и невыносимое бремя ответственности, тяжким грузом ложившееся на плечи Грейса как старшего следователя; груз от осознания, что у покойной, кем бы она ни была, наверняка есть родители, а может, братья и сестры, муж, любовник или дети. Кому-то из близких выпадет явиться на опознание, и всех их, обезумевших от горя, будут допрашивать и исключать из списка подозреваемых.

Кисть была изящной: длинные пальцы, ухоженные ногти, ярко-розовый лак контрастировал с алебастровой плотью; исключение составляла лишь длинная полоса запекшейся крови, которая тянулась от большого пальца до запястья. Похоже, жертва сопротивлялась. Интересно, кто она, что за человек и почему ее убили.

В расследовании убийств первые сутки всегда решающие, потом процесс стопорится, теряет остроту. Грейс понимал: в ближайшее время он забросит все ради расследования. Он должен выяснить как можно больше о ее жизни и смерти, извлечь максимум информации из ее тела, дома, личных вещей, семьи и друзей. Велика вероятность, что в итоге суперинтендант узнает о покойной куда больше, чем о ней знали при жизни.

Расследование будет напористым, временами жестоким. Смерть сама по себе лишает человека достоинства, чего уж говорить о судебно-медицинской экспертизе. Кроме того, возникало гнетущее чувство, что возможно – возможно, не более! – душа покойницы следит за каждым его шагом.

– Думаем, руку приволокли оттуда. – Билл Барли, местный инспектор из управления Ист-Даунса, чья дородная фигура казалась еще больше в белом защитном костюме, развевавшемся на ветру, ткнул обтянутым латексной перчаткой пальцем в другой конец окруженного полицейским кордоном поля, где эксперты-криминалисты в белых комбинезонах уже возводили прямоугольную палатку.

На страницу:
3 из 7