Та, что расправила крылья

– А если такую не встретишь?

– А если не встретишь, то родить ребеночка от лучшего представителя настоящих мужчин.

– Где их взять-то настоящих мужчин? – вздохнула Лёка.

– Всему свое время, подруга. Вот закончим учиться, тогда и будем присматривать себе претендентов на наши руки и сердца.

Подруги посидели в кафе, прогулялись в парке. Оля уговорила Таню составить ей компанию и сходить в популярный клуб.

В клубе было очень много народа. Оля помахала кому-то рукой. Девушки пробрались к столику, за которым сидели три девушки. Это были знакомые Оли. Немного потанцевав, Таня дернула Олю за руку. Прокричала на ухо:

– Я в туалет и домой.

– Ну, Танча, чего так рано, время детское?

– Лёка, не начинай.

– Ладно, с тобой бесполезно спорить. Поеду с тобой. Пока ты в туалет, вызову такси.

Оля достала телефон и вышла из клуба. А Таня направилась в туалет и не заметила, как за ней мелькнула большая тень. Девушка привела свою внешность в порядок. Умылась прохладной водой, расчесала растрепавшиеся волосы. Поправила неброский макияж. Домой нужно вернуться в порядке. Аглая обязательно встретит ее на пороге. Окинет взглядом с головы до ног. Таня вышла из туалета и вдруг ее впечатали в стену. Чертовски привлекательный молодой человек, не юнец, зажал ее в кольцо своих рук, по обе стороны от головы. Он был высок, строен, широк в плечах. Синие глаза в обрамлении густых, темных ресниц. Темные брови, губы не большие, но и не тонкие, прямой нос. Короткая стрижка на русых волосах и небольшая небритость. Мощные плечи обтягивала голубая футболка, синие джинсы сидели, как влитые, белые кроссовки. Таня в одно мгновение оценила парня. «Как же ему идет цвет неба» мелькнуло в голове. «Хорош до дрожи в коленках.» Сердце забилось загнанной птицей. Парень улыбался залихвацкой, нагловатой улыбкой, обнажив белоснежные ровные зубы. Вдохнул аромат девушки. Наклонился к ее уху и обжигая дыханием, прошептал:

– Ну что, красивая, поехали кататься. Я за тобой наблюдаю, как только ты вошла. Ты зачетная девочка.

Девушку обдало парфюмом парня. Кофейно-шоколадный запах его тела проник в легкие девушки. Таня на мгновение прикрыла глаза. Парень уже практически касался ее губ своими, обдавая ее горячим дыханием.

– Ну поехали – выдохнула Таня.

Она прильнула к губам парня первой. Поцелуй был крышесносным. Тот издал стон. Таня прикусила нижнюю губу парня. Легонько…Немного пососала…Парень заключил ее в крепкие объятия, прижимая к стене…А она…въехала парню коленом между ног, по бубенцам.

– Ууу…, *лядь…с…

Но Таня уже не слышала, что крикнул ей в след парень. Она вылетела из клуба. Схватила Олю за руку, крикнула:

– Валим отсюда.

Девушки прыгнули в такси.

– Гони – крикнула Таня.

Таксист рванул. Из клуба вылетел разъяренный парень. Он хотел схватиться за ручку отъезжающего такси, но не успел. Таксист матюгнулся и выдал:

– Не успел, гаденыш.

Парень остановился злющий, как черт, вернулся в клуб. Подошел к девушкам, которые были с этой разбушевавшейся красоткой. Схвати одну из девчонок за руку:

– Пойдем, не бойся. Есть один вопрос.

Девчонка испуганно таращилась в спину парню. Он вытащил ее на свежий воздух. Девчонка смотрела на парня.

– Скажи-ка мне, милая, а что это за девушки были с тобой? Где они живут?

– Нне знаю.

– Вы вроде вместе были?

– А это Оля, мы с ней вместе учились, а с другой только здесь познакомились.

Девчонка осмелела. Парень красивый, ведет себя прилично.

– Меня интересует та, которая была в джинсах.

– А это Таня, с которой мы сегодня познакомились.

– И так, она звалась Татьяной. – Процитировал классика парень. – Хочу о ней узнать подробности. Телефон есть?

Девчонка кивнула.

– Звони.

– Кому?

– Не тупи. Той, с которой училась.

Девчонка начала набирать номер. А Таня с Олей ехали в такси. Таня наставляла подругу, отключить телефон и если будут звонить с незнакомых номеров, трубку не брать. Она предполагала, что-то ей подсказывало, этот экземпляр не оставит ее отпор без внимания. Больше она по клубам ни ногой. И Оле наказала, забыть туда дорогу. Держать язык за зубами, иначе дружба врозь. И вообще сменить номер телефона. И чутье ее не подвело. Раздался звонок. Звонила сокурсница. Оля сняла трубку.

– Алё – ответила Оля.

– Оля, передай трубку подруге. – Послышался мужской рык.

Оля сделала страшные глаза. Потыкала пальцем в трубку.

Таня помотала головой. И Оля ответила:

– Мужчина, вы не туда попали. – Скинула звонок и отключила телефон. – Шустрый. Танча, он злющий, как зверюга. Ты ему чего сделала?

– Заехала между ног!

– Девчонки вы отпад! Как выкручиваться будите? – прокомментировал таксист.

– Вы таксистом работаете или следователем? – вскинулась Татьяна. – Рулите по указанному адресу и помалкивайте!

Мужик прикрыл свою варежку. Сначала отвезли Олю. Потом домой поехала Таня. Хвала небесам, что мужик оказался понятливым.

А завтра Таня уезжает на каникулы. Последние каникулы. Лето. Еще один год позади. На две недели к бабушке с дедушкой в деревню. Потом на работу. И последний год обучения. И она дипломированный хирург. Таня вошла в квартиру. Аглая вышла из комнаты:

– Нагулялась, Танюшка? Что так рано?

– Агаша, нагулялась я.

Аглая подошла к девушке. Она читала свою воспитанницу, как книгу.

– Танюш, а ну ка пойдем-ка присядем.

Аглая прошла в комнату, уселась на диван.

– Иди сюда.

Таня забралась на диван. Положила на колени Аглае голову, как в детстве. Тяжело вздохнула.

– Расскажешь или не сейчас? – Аглая погладила по волосам девушку.

Таня немного помолчала.

– Агаша, а ты когда своего мужа встретила, сразу влюбилась?

– Танюшка, ты влюбилась что ли?

– Нет, что ты, просто набежало!

Аглая про себя хмыкнула. Она не любила делиться своей не утихающей болью. А вслух сказала:

– В глаза один раз глянула и влюбилась. Я приехала к брату в гости. Он тогда служил в южном округе…И встретила там своего Леню. Отношения развивались быстро. Я забеременела. Глупая семнадцатилетняя девчонка. Братец мой хотел было Леню отделать, но мой будущий муж пришел к брату и попросил моей руки. Потом свадьба. Слезы матери, которая провожала свою неразумную дочь во взрослую жизнь. Я была на шестом месяце беременности. Мы отдыхали на берегу. Какой-то мальчишка начал тонуть. Леня бросился его спасать. Нырнул и не вынырнул…От горя я потеряла нашу девочку…

Скупая Агашина слеза капнула на Танину щеку. В их семье было табу. Не тревожить Аглаю ее личной жизнью. Таня вскочила, уселась на колени. Схватила лицо Аглаи:

– Агаша, прости. Прости меня дуру. Я тебя расстроила.

– Ну что ты, девочка. Не по нему я слезы лью и не по доченьке не рожденной, а по тебе, красавице нашей. Сердечко-то твое бьется, глаза горят, щечки разрумянились. Не иначе приглянулся кто?

– Приглянулся, Агаша. Приглянулся. – Таня опять положила голову на колени Аглаи. – Ты только ни кому, ладно?

– Как всегда сохраню твою тайну.

Таня рассказала о случае в клубе.

– Зачем же ты его так, вдруг покалечила? – засмеялась Аглая.

– Агаш, ну ты же знаешь. Нельзя ко мне по наглому подъезжать!

– Да знаю! И скажу тебе так, если судьба, то еще встретитесь! А не судьба, так не судьба!…Давай спать укладываться. Поздно уже. Тебе завтра в дорогу!

Глава 4.

Последний год учебы в академии выдался особенно напряженным. Практика в госпитале, ночные дежурства, сложные операции – все это не оставляло времени на личную жизнь. Но даже в самые загруженные дни, когда она падала без сил на койку в ординаторской, перед глазами всплывало его лицо. Тот парень из клуба. Его губы. Его дыхание, обжигающее кожу. Его запах – кофе, шоколад и что-то еще, от чего кружилась голова. Таня злилась на себя. «Это же просто случайность! Минутная слабость! Но почему тогда она до сих пор помнила каждую деталь?

Сергей Орлов был перспективным хирургом, старше ее на пять лет. Высокий, статный, с умными карими глазами и спокойным, рассудительным характером. Они познакомились на конференции. Он подошел первым, похвалил выступление коллеги, предложил обсудить тему за чашкой кофе. Они стали встречаться. Сергей был идеальным кандидатом: умный, воспитанный, с хорошими манерами. Он умел слушать, не перебивал, не пытался давить авторитетом. Он понравился ее родителям – особенно отцу, который, узнав, что Орлов служил в ВДВ, сразу проникся к нему уважением. Но…Но когда он брал ее за руку, ей не хотелось прижиматься к нему. Когда он целовал ее, она не чувствовала того огня, который промелькнул в клубе за секунду до поцелуя. Она не чувствовала в нем той сексуальной дерзости, что была в том, которому очень шел цвет неба. Когда Сергей говорил о будущем, о совместной жизни, она ловила себя на мысли: «А что, если это не он?» И это действительно был не он. Не тот, который забрал частичку ее самой. Это был не тот, от которого она скрылась.

Однажды, после очередного свидания, Сергей проводил ее до дома. Они стояли у подъезда, и он, как обычно, поцеловал ее в щеку.

– Таня, – он вздохнул. – Мы встречаемся уже три месяца, а ты до сих пор держишь дистанцию.

Она прямо посмотрела ему в глаза.

– Я не готова.

– К чему? К серьезным отношениям? Или… ко мне?

– К тебе! Мы не подходим друг другу!

Сергей медленно кивнул.

– Но если ты решишь, что мы…

– Не решу!

Они расстались. Таня пыталась убедить себя, что Сергей – хороший человек. Но убедить себя в том, что он ее судьба, Таня не смогла. Правда накрывала ее лавиной. Она сравнивала. Она сравнивала объятия Сергея, почти братские с тем, как ее прижал к стене в клубе, когда она прильнула к губам незнакомца. Сравнивала ровный, приятный голос Сергея с тем хриплым шепотом: «Ну что, красивая, поехали кататься». И каждый раз сердце сжималось.

Прошло два года. Академия была позади. Работать Таня устроилась в военный госпиталь, где работали бабушка и мама. После расставания с Сергеем Таня с головой ушла в работу. Она брала дополнительные ночные дежурства, оставалась после смены. Помогала коллегам. Как-то раз она сидела в ординаторской и заполняла истории болезней, к ней подошла Аврелия Макеевна.

– Ты что, спать перестала? – строго спросила бабушка.

Таня взглянула усталыми глазами.

– Нет, просто много работы.

– Работы много у всех. Но ты не железная. Иди домой.

Таня хотела возразить, но бабушка спросила:

– Поделиться не хочешь? Что тебя гложет?

Таня сначала замерла, а потом ответила:

– Нет.

– Интересно посмотреть на того, кто прочно поселился в твоем сердце, – бросила Аврелия Макеевна, выходя из ординаторской.

Как же проницательна была ее бабушка. Вернувшись домой, Таня не смогла уснуть. Она ворочалась, гнала мысли прочь, но они возвращались. Он. Его голос. Его улыбка. Его злость, когда она ударила его коленом. Она засмеялась в темноте. А потом почувствовала, как по щеке катиться слеза. «Черт, да что с мной?» Она не знала кто он. Но почему-то она была уверена – если бы тогда, в клубе, он не повел себя так нагло…Если бы он просто подошел и заговорил…Все могло бы сложиться иначе.

Таня вспомнила свой выпускной вечер. Она стояла в парадной форме, принимая поздравления. Вечером она приехала в дом родителей. Отец гордо смотрел на нее. Мать украдкой вытирала слезы. Аврелия Макеевна смотрела на свою внучку и думала, что она правильно разглядела во внучке ее потенциал. Верная Агаша с восхищением смотрела на внучатую племянницу. Она добилась всего сама. Без генеральской фамилии. Без поблажек. Она стала хирургом. Но когда Таня осталась одна, она достала из кармана телефон. И прочитала пересланное Лёкой давнее сообщение: «Он снова написал, просил позвонить. Его номер телефона…». Таня так и не набрала тот номер телефона. Возможно, когда-нибудь…Но не сейчас.

Сейчас у нее была другая жизнь. А он остался там – в воспоминаниях, в запахе кофе и шоколада, в том единственном мгновении, когда мир остановился…

Однажды к ним привезли тяжелораненых. Кебич оперировала под присмотром Аврелии Макеевны двух летчиков-вертолетчиков, которых ранило, когда они эвакуировали комполка. Таня смотрела на одного из них. Мощный, тренированный, красивый, как бог. Он лежал на операционном столе под наркозом. В душе и теле Татьяны поднялась, какая-то волна нервозной эйфории. Майор Ларин. Он вынес со своим другом на руках комполка из под огня. Когда летчики погружали своего командира в вертолет, их обоих ранило. Ларин раненный поднял вертолет и истекая кровью, посадил его, где положено. К сожалению полковник скончался, еще до посадки вертолета. И перед ней на операционном столе лежал он, тот парень из клуба, которого она так безобразно отшила. Таня хладнокровно оперировала летчика. Все движения были отточены. Короткие фразы медперсоналу. А в голове была только одна просьба: «Только живи, майор, только живи.»

Операция прошла успешно. Майор Ларин выжил. Он существовал между сном и явью.

Дым. Горящий металл. Гул вертолета, режущий воздух.

– «Наследник», прикрой! Нас накрывают! – в рации хрипел голос комполка, полковника Ермакова.

Майор Ларин, сжимая штурвал «Ми-8», резко развернул машину, прикрывая группу, оставшуюся под шквальным огнем. Пули звонко били по броне, одна пробила стекло, оставив паутину трещин.

– Глеб, *лядь , быстрее! Они уже заходят с фланга! – крикнул второй пилот, капитан Алексеев, нажимая на гашетку пулемета.

Ларин не отвечал. Его взгляд был прикован к фигуре комполка, который тащил раненого бойца. Внезапно рядом разорвался снаряд – Ермакова отбросило взрывной волной.

– Командир!

Ларин вырубил двигатели, вертолет плюхнулся на землю.

– Прикрывай! – бросил он капитану.

Пули свистели вокруг. Он бежал, не чувствуя страха, только адреналин, только цель. Подхватил Ермакова на плечо, бойца под мышку. Шаг. Еще шаг.

– Ларин, беги, черт! – орал капитан, поливая огнем наступающих.

Но тут – резкая боль. Горячая, режущая. Сначала он даже не понял, что ранен. Только когда кровь хлынула по спине, а ноги подкосились, он осознал: попадание.

– *лядь… – прошипел он, но не отпустил командира.

Алексеев подхватил их у самого вертолета.

– Ты истекаешь, долбоеб!

– Взлетаем…– сквозь зубы выдавил Ларин, заваливаясь в кабину.

Он поднял машину в воздух. Передал координаты. Он видел, как капитан пытается заткнуть ему рану, хотя и его зацепило. Он посадил машину и потом темнота.

Очнулся он уже в госпитале. Вернее, не очнулся – проваливался в сознание и снова тонул в забытьи. И в этом полубреду он видел ее. Ту самую. Из клуба. Девушку, которая врезалась в память, как шальная пуля.

– Ну что, красивая, поехали кататься…– шептал он в бреду, и медсестры переглядывались. Ему снилось, как он снова прижимает к стене. Как она кусает его за губу. Как ее глаза горят яростью и чем-то еще. Чем-то от чего у него сводит живот.

– Ты зачетная девочка…

Но потом сон менялся. Она его била коленом, убегала, а он не мог догнать.

– Вернись…

Очнувшись на секунду, он хватал воздух, как утопающий.

– Таня…

Откуда-то из далека доносилось:

– Майор, вам нельзя двигаться.

Но он снова проваливался в сны. На этот раз они были в постели. Ее тело под ним. Ее стоны. Ее ногти, впивающиеся в его спину. И он снова просыпался с ее именем на губах:

– Таня…

И доктор. Ларин не видел ее лица – только маску, только глаза. Но что-то в них было…знакомое.

– Ранение осколочное, повреждение легкого, кровопотеря…

Он хотел сказать что-то… Но наркоз уже накрыл его.

– Только живи, майор. Только живи.

И он захотел жить. Ради нее.

Глава 5.

Аврелия Макеевна стояла в дверях палаты интенсивной терапии и наблюдала за внучкой. Таня сидела у кровати майора Ларина, склонившись над мониторами. Ее пальцы машинально проверяли капельницу, поправляли кислородную маску, хотя медсестры и так все делали идеально. Но она не могла уйти. Не могла оставить его.

– Ты опять не спала? – раздался за спиной спокойный, но твердый голос.

Таня вздрогнула, но даже не обернулась.

– Я дежурная. Это моя работа.

– Твоя работа – оперировать, а не сидеть у постели одного пациента, как верная собака.

Таня только прикусила губу.

Аврелия Макеевна вошла в палату, подошла к мониторам, бегло оценила показатели.

– Стабилен. Медикаментозная кома. Выход – через две недели. Ты сама врач. Все прекрасно понимаешь! Ты что, собираешься все это время тут торчать?

Таня молчала. Аврелия вздохнула, подошла к окну, распахнула штору. Утренний свет хлынул в палату, осветив бледное лицо внучки.

– Когда ты в последний раз ела и спала? Мне надоело прикрывать тебя перед твоими родителями.

Глебу снилась та девчонка из клуба, которая запала в душу. Из-за нее он потерял покой. Он пытался ее найти. Звонил подруге на телефон, писал сообщения, но тщетно. Та не велась на его уловки. А потом и вовсе, номер перестал существовать. Ларин в редкие отпуска наведывался в клуб, в надежде встретить одну из девчонок. И корил себя за то, что в тот момент, не узнал адрес подруги Тани. Лоханулся по полной. Сослуживцы удивлялись. Любвеобильный и популярный у женского пола Ларин стал избегать женский пол.

Запах ветра и легкого бриза. Этот запах будоражил кровь. Ее запах выдернул его из сна. Эта девчонка жила в его голове, костях. Пустила свои невидимые щупальцы в его вены и жилы. Ее «ну поехали» звучало в его ушах. Она мучила его ночами, приходя во снах. Он ловил ее, а она ускользала. Шептала ему нежные слова, просила не уходить, а сама снова и снова оставляла его с болью в груди. И опять она потревожила его сон. Он открыл свои затуманенные глаза. Перед глазами белый потолок. Рядом пищит аппаратура. Пришло осознание. Вспомнил. Боевое задание. Ранение. Посадил вертушку и темнота. Над ним склонилась девушка. Медицинская шапочка и маска скрывают лицо. Теплый взгляд карих глаз и нежный голос:

– Майор, вы меня слышите? Прикройте глаза.

Ларин прикрыл глаза.

– Сфокусируйте взгляд на моих пальцах и проследите за ними.

Доктор указательным и средним пальцами повела в стороны. Глеб проследил за пальцами доктора.

– Очень хорошо.

Глеб шевельнул пальцами рук. Всю левую сторону пронзило болью. Он застонал. В глазах потемнело.

– Глеб Григорьевич, осторожно. Не надо торопиться. Сейчас вам сделают укол. К вам рвется ваша мама. Свидание на одну минуту. Не разговаривать. – Нежным голоском пропела доктор. И уже стоящей рядом медсестре. – Мила, сделай обезболивающее.

Медсестра ввела раствор в катетор, стоящий в руке. Доктор вышла из палаты. От нее остался только запах волнующий кровь и голос…У Глеба сильно забилось сердце. В палату вошла мама. Его генеральша без погон. В глазах не было слез. Но Глеб знал, они близко. Глаза блестят беспокойством и материнской любовью.

– Глебушка, сынок, мальчик мой. Теперь все будет хорошо. Мне нельзя долго. У нас все хорошо. Мы волнуемся за тебя. Папа здесь. Можно было только одному в палату.

– Мам, у…– Он хотел, как обычно, сказать матери, что у него все в порядке. Но не смог.

Вошла доктор.

– Пора, Галина Александровна.

Ларина поцеловала сына в лоб:

– Глебушка, я буду рядом. – Женщина вышла из палаты. Доктор вышла за матерью пациента.

– Галина Александровна, все хорошо. Ваш сын встанет на ноги и будет опять летать. Нужно только подождать.

– Спасибо, Татьяна Владленовна. Спасибо.

Ларина расправила плечи и направилась на выход. Таня проводила ее долгим взглядом. Крепкая женщина. Настоящая жена генерала и мать офицера. Потом Ларина расскажет сыну, что его оперировала молодой хирург Кебич Татьяна Владленовна. Они с отцом были против. Но Гайдукова убедила, что их сын в надежных руках. Хирург молода, но у нее золотые руки. Она вытащила Глеба с того света. Осколок застрял в груди, рядом с сердцем.

Аврелия не любила пустых разговоров. Она вызвала Кебич к себе в кабинет.

– Садись. Ты не поможешь ему уже больше ни чем. Он вышел из комы. Теперь нужно восстанавливаться. А вот в госпитале в прифронтовой зоне ты нужна. Сейчас.

– Вы…отправляете меня на передовую?

– Да. Ты же просилась, если мне не изменяет память. Ты хирург. Это твой долг. А он…Он военный, он выживет… Прости, внучка. Но иногда ситуацию нужно отпустить.

А в палате майор Ларин по ночам снова звал ее. Но теперь она была далеко. И, может быть, это было к лучшему.

Прифронтовая зона встретила Таню запахом пороха. Временный госпиталь развернули в полуразрушенном здании школы. Стены испещрены трещинами, окна заложены мешками с песком. Первая смена длилась восемнадцать часов. Раненые поступали нескончаемым потоком – с осколочными ранениями, огнестрелом, ожогами. Кебич работала на автомате, руки сами помнили каждое движение. Разрезать, зашить, перевязать, следующего. Но даже здесь, среди крови и боли, находились те, кто видел в ней не только хирурга.

Первым был капитан медслужбы Гуров – высокий, грубоватый, с привычкой класть руку ей на плечо «для поддержки».

– Татьяна Владленовна, вам отдохнуть надо. Пойдемте, я вас провожу.

– Спасибо, капитан. Я еще на дежурстве.

– Такая красивая девушка не должна спать в холодной палатке.

Таня посмотрела ему прямо в глаза.

– Если вы еще раз предложите мне что-нибудь подобное, доложу начальнику госпиталя. Вам это нужно?

Гуров скривился, но отстал.

Вторым оказался майор из разведки – хитрый, с волчьими глазами. Он приносил ей шоколад и сигареты. Хотя Таня не курила. Однажды сунул в карман записку: «После смены – ко мне. Обсудим твое будущее». Таня разорвала записку на глазах у всего перевязочного пункта.

– Мое будущее оперировать, а не развлекать офицеров. Следующий.

Но самым настойчивым стал молодой лейтенант. После того, как она вытащила осколок из его плеча, он объявил, что она его ангел-хранитель, и теперь он обязан жениться на ней.

– С чего вы взяли, лейтенант, что я за вас выйду замуж?

– Если я решил, значит женюсь на вас! Я упрямый!

– Я упрямее!

Лейтенант оказался не просто настойчивым – он был одержим. Каждый день он приходил к перевязочному пункту. То с букетом полевых цветов, то с конфетами. Дежурно стоял у входа после смены, провожая до палатки, несмотря на ее отказы.

– Лейтенант, это уже переходит всякие границы, – в очередной раз фыркнула Таня, когда он подкараулил ее у входа из операционной. Лейтенант засмеялся. – Совсем не смешно.

– Вы спасли мне жизнь, – теперь я ваш должник.

– Моя работа спасать. Мне достаточно от вас благодарности.

– А если я не отстану?

Таня глубоко вздохнула.

– Тогда пожалеете.

На следующий день ситуация повторилась. Лейтенант, подкрепленный компанией таких же молодых и самоуверенных офицеров, перегородил ей дорогу к палатке.

– Доктор Кебич, мы тут поспорили… – начал он, игриво подмигивая друзьям. – Говорят, вы не только красивая, но и стервозная. А я утверждаю, что под этой холодной маской скрывается…

Он не успел договорить. Таня резко шагнула вперед, захватив его руку, провернула под невероятным углом и, используя его же инерцию, бросила на землю.

Лейтенант взвыл.

– Еще вопросы? – спросила Таня, стоя над ним.

Офицеры замерли в шоке. Лейтенант, красный от злости и унижения, попытался вскочить, но Таня была быстрее. Она прижала его коленом к груди, не давая подняться.

– Я предупреждала. Теперь слушай внимательно: если ты настоящий офицер и еще раз подойдешь ко мне без дела, сломаю не только руку, а скальпелем отсеку тебе причинное место. Понял?

Лейтенант кивнул, скрипя зубами. Таня отпустила его и, не оглядываясь, пошла к себе.

Слух о том, как хрупкая доктор уложила на лопатки здоровенного мужика, разнесся по госпиталю мгновенно. Капитан Гуров больше не клал ей руку на плечо. Майор из разведки перестал подбрасывать ей записки. А лейтенант, встретив ее в коридоре, резко развернулся и пошел в другую сторону. Вечером, когда она сидела у палатки с кружкой чая, к ней подошел

пожилой подполковник – начальник медслужбы.

– Товарищ лейтенант, вы, конечно, молодец…но в следующий раз, пожалуйста, не калечьте офицеров.

Таня улыбнулась.

– Постараюсь, товарищ подполковник, если только они сами не напросятся.

Подполковник рассмеялся и ушел, качая головой.

Глава 6.

С того дня, когда к Ларину пустили первый раз мать, доктор в его палате не появлялась. Его это сильно беспокоило. Это ее запах, ее имя, ее голос… Тогда в темном коридоре он не рассмотрел глаз девушки. А после операции, доктор пронзила его своим взглядом карих глаз. В них было что-то личное, предназначенное только для него одного. Он почувствовал это всем своим обездвиженным телом.