Полная версия
Убить Мэрилин
Убить Мэрилин
Валерия V. Миллер
© Валерия V. Миллер, 2025
ISBN 978-5-0067-9951-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Валерия V. Миллер
Валерия V. Миллер – независимый публицист и исследователь тайн XX века. Её работы посвящены разоблачению скрытых механизмов власти, заговоров и судеб людей, чья жизнь и смерть оказались переплетены с интересами элиты. Книга о Мэрилин Монро – часть большого цикла расследований, в которых факты и документы говорят громче мифов. Новая книга Валерии V. Миллер раскрывает то, о чём молчали официальные хроники Голливуда. Впервые публикуются неизвестные детали аутопсии Мэрилин Монро, а также новые доказательства её связей с Джоном Ф. Кеннеди и кругом людей, которые одновременно ею восхищались и контролировали её жизнь. Расследование, переворачивающее представление о Мэрилин Монро и раскрывающее то, что на самом деле происходило за закрытыми дверями Белого дома и Голливуда.
Смерть, которую положили в кровать
«Мы не узнали её. Это не была звезда с афиш. Она выглядела как человек, прошедший через ад».
– Аллан Эбботт, похоронное бюро.
Лос-Анджелес, 4 августа 1962 года. Дом на пятой Хелен-Драйв залит мягким светом ламп, тени ложатся криво, как будто от страха. Мэрилин Монро ходит по комнатам в длинном кремовом халате, без макияжа. Она не улыбается – и это уже необычно. Рядом – только домработница Юнис Мюррей. Она утверждает, что в 20:00 актриса пожелала «уединиться». Но позже она же скажет, что весь вечер у двери слышала мужские голоса. Что-то происходило, но никто не входил через парадный вход.
В 21:00 телефонная линия Мэрилин была занята. Долго. В это время она разговаривала либо с Джо Ди Маджо-младшим, либо с Питером Лоуфордом – актёром и зятем Джона Кеннеди. Тот позже признается, что она звучала странно: «словно прощалась, звучала тихо и неадекватно, просила так же попрощаться с президентом» и с грустью добавит: «Это и было ее предсмертное письмо».
По официальной версии, она приняла сорок таблеток нембутала. Но наутро не было ни рвоты, ни следов в желудке, ни стакана воды. Печень была абсолютно «пустой» – яда там почти не нашли. А это значит, что она не глотала. Ей его ввели.
Ночь. Примерно 23:30. В это время в ее районе появляются черные машины без номеров. Свидетели из соседнего дома утверждали, что видели прибытие двух неизвестных мужчин. Один – «похож на Роберта Кеннеди», другой – молчаливый охранник. Слышат крики какой-то женщины. Потом тишина. Позже частный детектив Фред Отэш, нанятый для слежки, скажет, что в этот вечер Роберт Кеннеди действительно прилетел в Лос-Анджелес – вопреки официальному алиби. Его сопровождали офицеры службы охраны, и он был в районе Брентвуд.
Вопрос: что генеральный прокурор США делает ночью в доме любовницы своего брата, за несколько часов до её гибели?
Около полуночи психиатр Ральф Гринсон, по официальной версии, вызван в дом. Он находит Мэрилин в постели. Мёртвой. Лежащей лицом вниз. Но тело выглядит искусственно уложенным. Никакой паники. Это не самоубийство. Это сцена. Театр. Кто-то положил её так. Кто-то хотел, чтобы мы увидели её именно такой.
5 августа, 03:30.
Полиция наконец вызвана. Через несколько часов после смерти. Почему? Домработница скажет, что «не решалась». Гринсон – что «боялся скандала».
Скорая прибывает слишком поздно. Но фельдшер Джеймс Холл, один из первых на месте, позже заявит под присягой: «Она ещё была тёплая. Возможно, жива.» Этого свидетеля уволят. Второй фельдшер исчезнет. Как и аудиозаписи, сделанные в доме в ту ночь.
Официальный диагноз: «Вероятное самоубийство от передозировки барбитуратов». Но сама Мэрилин за день до смерти говорила с подругой: «Если со мной что-то случится, это буду не я. Это будут они.»
«Когда я увидел её тело, я сначала не понял, кто это. Не осталось ничего от Мэрилин».
– Аллан Эбботт, работник похоронного бюро, готовивший тело к погребению.
Когда её нашли, Мэрилин лежала лицом вниз, обнажённое тело прикрыто одеялом, в положении «солдатика»: руки по швам, тело – будто уложено, а не упало в муках. И тут начинаются странности. Когда тело Мэрилин Монро поступило в морг округа Лос-Анджелес 5 августа 1962 года, первыми его увидели сотрудники бюро погребальных услуг «Westwood Village Mortuary». Один из них, Аллан Эбботт, спустя годы описал сцену, от которой его бросило в дрожь:
«Её лицо было в пятнах. Кожа серая. Волосы грязные, спутанные. Она была без зубов. Нам пришлось буквально воссоздавать её лицо, чтобы родственники могли попрощаться».
«Мы не узнали её. Это не была звезда с афиш. Она выглядела как человек, прошедший через ад».
– Аллан Эбботт, похоронное бюро
Что это были за пятна? Почему она была без зубов? Что произошло с телом Мэрилин Монро в последние часы её жизни? В отчёте патологоанатома, доктора Томаса Ногучи, пятна не упоминаются подробно. Это настораживает: отчёт описывает состояние внутренних органов, желудка, крови, но почти не касается лица. Но похоронная команда описывала фиолетовые и тёмные пятна на лице, шее и плечах. Это могут быть трупные пятна (livor mortis), которые появляются через несколько часов после смерти, когда кровь оседает в нижних частях тела, но так-же гематомы и ушибы, если предположить, что Монро действительно была физически атакована. Следы от уколов, если ей вводили препарат насильственно – такие пятна могли быть и от подкожных инъекций в шею или лицо.
«Ливидные пятна были в необычных местах для человека, найденного лежащим лицом вниз. Это заставило некоторых экспертов усомниться, в каком положении она умерла на самом деле», – писала журналистка Дональд Спото в своей книге «Marilyn Monroe: The Biography».
По свидетельствам Эбботта, у Мэрилин были съёмные зубные протезы. На момент смерти у неё не было своих зубов. Почему? Скорее всего это из-за зависимости от барбитуратов и амфетаминов – препараты, вызывающие сухость во рту и ускоряющие разрушение эмали. Возможно Монро извлекла протезы перед сном, как это делают многие пожилые люди, а смерть настигла её в этом состоянии но может быть и другой вариант: Удар по лицу (например кулаком или тупым предметом) из-за чего протез мог просто вылететь. Так или иначе, на момент вскрытия она была без зубов, со спутанными грязными волосами а её лицо было деформированным, запавшим, с ввалившимися щеками. Работники бюро позже признались, что им пришлось использовать вату, грим и пластиковые накладки, чтобы воссоздать узнаваемый облик Монро. Были так же очевидные следы насилия. Хотя официальная версия – передозировка барбитуратов, множество деталей наводят на другие мысли: Необычное распределение трупных пятен, заметные пятна и гематомы на лице, шеи, плече и спине. Отсутствие содержимого в желудке при приёме якобы 40 таблеток (что невозможно при приёме внутрь). Появлялись версии, что Монро была задушена, а тело затем положили в нужную позу, чтобы инсценировать передозировку. Некоторые исследователи предполагают, что ей ввели смертельную дозу через ректальное или внутримышечное введение – об этом говорил патологоанатом Ногучи в своих более поздних интервью.
Доктор Томас Ногучи, молодой патологоанатом, проводивший вскрытие, в 80-х годах в мемуарах признал:
«Я не мог найти никаких следов капсул в желудке. Это было странно. Не было даже остатков… Но уровень вещества в печени был смертельным. Это невозможно без инъекции или ректального ввода».
Монро всегда маниакально следила за собой. Даже в состоянии наркотического транса она не позволяла себе появляться в неопрятном виде. Поэтому спутанные, жирные, как бы «немытые» волосы, зафиксированные работниками морга – настораживают. Это выглядело так, будто её где-то удерживали, без доступа к ванной, без ухода. Как будто перед смертью она провела не менее суток в запертом месте. Это идёт вразрез с версией, «вышла из душа, выпила таблетки и легла спать». Никакой ванны и свежей укладки – только немытая голова, пот и грязь. Для Монро – это символ катастрофы. Вскрытие зафиксировало трупные пятна, но свидетели говорили о тёмных зонах на лице, шее и груди, похожих на гематомы. Это или результат ударов, или результат удушения, когда кровь приливает к коже, или результат давления и борьбы. Могли ли её избивать или удерживать, требуя что-то сказать? Конечно.
«Тот, кто стоит рядом с умирающим – либо спаситель, либо палач».
Психоаналитик Мэрилин, доктор Ральф Гринсон, был тесно связан с её личной жизнью. Он часто нарушал профессиональную дистанцию. Приходил к ней без предупреждения, якобы лечил её «словами», но в то же время – сотрудничал с её лечащим врачом Хайманом Энгельбергом, который выписывал рецепты на сильнейшие препараты. Гринсон был последним, кто её видел живой. И первым, кто объявил её мёртвой. По одной из версий, он прибыл в дом раньше, чем утверждал, и был в доме ночью, когда всё произошло. Он и горничная Юнис Мюррей согласованно путались в показаниях – сначала говорили, что дверь была заперта, потом – что видели свет под дверью, потом – что звонили в дверь, но не могли попасть внутрь. Слова менялись по ходу следствия.
«Я не помню точно, когда доктор приехал… Всё было как в тумане»
– Юнис Мюррей на допросе.
А теперь – ключевой момент: След инъекции. Патологоанатом Томас Ногучи в 1962 году отметил отсутствие капсул в желудке. Это подтверждает, что барбитурат не проглочен. Также не было укола в руку, вену. Но был едва заметный след в области сердца, что по одной из версий может быть укол в сердце – внутрисердечная инъекция (редкая, но возможная в экстренной медицине).
«Укол в сердце? Но зачем – если человек был уже мёртв? Это не попытка спасти, это вмешательство» – комментировал патологоанатом в 1980-е.
Если Гринсон увидел, что она в критическом состоянии – почему он не вызвал скорую? Почему вместо этого – якобы сделал укол сам? Или… он сделал укол, который не спасал, а завершал? Гринсон был не просто врачом. Он был близок к окружению Кеннеди. По неподтверждённым данным, его могли инструктировать как куратора Мэрилин. Он должен был следить, чтобы она не потеряла контроль. Но если она вышла из-под контроля – он мог быть исполнителем приговора, который приняла элита. Были ли у него на это силы и ресурсы? Да. Он был врачом. У него был доступ к препаратам. Он мог сделать смертельную дозу через клизму или инъекцию, под предлогом помощи. Он знал – после смерти это будет списано на передозировку. И именно он первым заявил полиции: «Она совершила самоубийство».
«Он пришёл в дом и всё было уже готово. Он знал, что делать» – вспоминала позже домработница актрисы, когда её спросили, как доктор вёл себя в ту ночь.
Рука, вводившая яд, должна была быть медицински грамотной, имевшей доступ к телу и не вызывающей подозрения. Быть способной выдать убийство за «помощь» или «позднюю реакцию». Всё это – доктор Ральф Гринсон. Он мог быть не заказчиком, но исполнителем. Тем, кто ввёл последнюю дозу. Тем, кто не стал спасать. Тем, кто знал, как убить – и как это скрыть под видом лечения.
Когда кто-то умирает при странных обстоятельствах, следователи всегда смотрят на того, кто первым «нашёл» тело и первым дал показания. Доктор Ральф Гринсон – именно такой человек. И его поведение сразу после смерти Мэрилин вызывает массу тревожных вопросов. Так, по его версии, он прибыл в дом ночью, когда его вызвала домработница Юнис Мюррей. Но в других версиях – он уже был в доме до этого, или даже в момент смерти актрисы.
Сначала он заявил: «Я приехал после звонка от Мюррей и увидел её уже мёртвой». Затем он изменил свои показания: «Я был там весь вечер. Она была в подавленном состоянии. Потом я ушёл». Но позже он сообщил: «Мы с Юнис пытались открыть дверь её спальни, потом я увидел тело».
Разные источники приводят разные часы прибытия доктора – 22:30, 00:00, 03:00. Нет ни одной чёткой версии, которая бы подтверждалась всеми свидетелями. Юнис Мюррей тоже постоянно меняла свою версию – вероятно, в сговоре с ним. Официально вызов поступил около в 4:25 утра. Но Гринсон был в доме намного раньше. Почему он не позвонил сразу, если увидел, что Мэрилин без сознания? Более того, он звонил её лечащему врачу – доктору Энгельбергу, а не в скорую. Это поведение крайне странное для человека, который действительно нашёл мёртвую пациентку и хотел спасти её жизнь. Вся логика подсказывает: он тянул время.
«Он как будто ждал чего-то. Или кого-то. Прежде чем звать полицию» – из неофициальных записей следователя Джеймса Хола.
Когда приехала полиция, доктор вел себя не как растерянный врач, только что обнаруживший тело пациентки, а как человек, контролирующий сцену. Он сразу же предположил самоубийство, хотя официальная медицинская помощь ещё не проводила осмотр.
«Он почти диктовал полицейским, что им писать. Мысли о передозировке исходили не от нас, а от него» – воспоминания офицера полиции Джо Хилл.
В разные дни Гринсон говорил: Что «она выпила таблетки» – но вскрытие показало отсутствие капсул. Что «её дверь была заперта» – но домработница сказала, что дверь была открыта. Что «тело лежало на кровати в определённой позе» – но фотографий этой позы нет, и вероятно, тело было перемещено. Кроме того, он утверждал, что тело было ещё тёплым, но судмедэксперты позже определили, что она умерла не менее чем за 6 часов до их прибытия.
Если бы доктор Гринсон действительно просто хотел помочь – его поведение было бы прямолинейным, логичным: срочный вызов скорой, немедленная реанимация, ясные объяснения. Но вместо этого он тянул время и не вызвал скорую. Затем менял свои слова внушая следователям нужную версию. Гринсон предоставил сомнительные детали, которые позже не подтверждались вскрытием. Это – не поведение врача. Это – поведение участника сценария.
После смерти Мэрилин Монро, доктор Ральф Гринсон не исчез из поля зрения. Он не ушёл в тень, как это делает невиновный врач, которого потрясла смерть пациентки, – наоборот. Он начал давать интервью, появляться в прессе, и… всё больше путался в деталях, вызывая ещё больше подозрений. В интервью журналу The Psychiatric Times в 1963 году Гринсон заявил:
«Она была как стеклянная ваза на скале – красивая, трепещущая. Я чувствовал, что кто-то хочет её уничтожить. Я чувствовал, что она окружена людьми, которые используют её. Я пытался защитить её».
На первый взгляд – сочувствие. Но кто были эти «люди»? Он так и не назвал ни имён, ни намёков. А журналист, взявший у него интервью, позже признался, что часть беседы была удалена по просьбе самого Гринсона, якобы потому что «она могла навредить важным людям».
«Он прервал запись, когда речь зашла о Кеннеди. Сказал: „Я не должен об этом говорить“» – журналист Б.Х.
В другом интервью, которое он дал в 1967 году, он утверждал:
«Она говорила о Роберте, но у неё не было с ним эмоциональной связи. Я думаю, он её не любил. А она, она хотела любви».
Но уже в 1972 году в интервью французской газете Le Monde, он вдруг сказал:
«Я никогда не видел Роберта Кеннеди в её доме. Это выдумки. Она просто идеализировала его».
Эти заявления не только противоречат друг другу, но и полностью расходятся с показаниями свидетелей, которые видели Роберта Кеннеди в доме Мэрилин за день до её смерти – и даже слышали крики. Ральф Гринсон был не просто психоаналитиком Мэрилин. Он входил в привилегированные круги Лос-Анджелеса, обслуживая элиту, в том числе юристов, политиков, медиа-боссов. Через этих клиентов он был косвенно связан с Робертом Кеннеди. Некоторые следователи (например, Фред Отэш) утверждали, что Гринсон был в курсе визита Роберта Кеннеди в дом Мэрилин 4 августа 1962 года. Более того – есть неподтверждённые сведения, что именно Гринсон был тем, кто сообщил Роберту о состоянии актрисы в тот вечер.
«Он мог быть посредником. Он мог быть тем, кто дал сигнал устранения. Или тем, кто наблюдал за выполнением приказа», – писал в 1985 году журналист Энтони Саммерс.
Гринсон никогда не осуждал Кеннеди, ни публично, ни в частных беседах. Даже когда всё вокруг указывало на участие семьи Кеннеди к трагедии, он бессменно защищал их честь. Очевидно что он знал больше, чем говорил. Всегда избегал прямых ответов, когда речь заходила о Роберте Кеннеди. Его интервью – сплошные противоречия, где он сначала говорит, что Кеннеди были рядом, потом – что их не было. Он молчал о части событий, ссылаясь на «этику», но в то же время – позволял себе комментировать интимную жизнь актрисы. Его круг общения пересекался с кланом Кеннеди, и он мог выполнять их интересы. Если это был спектакль, то доктор Гринсон сыграл в нём не последнюю роль. Его противоречивые заявления, публичные лирические выступления и нежелание прямо отвечать на ключевые вопросы – всё это напоминает поведение человека, который живёт с тайной. И эта тайна – смерть Мэрилин.
Цитаты доктора Гринсона о Мэрилин Монро: 1963, частное интервью для медицинского семинара в Беверли-Хиллз.
«Она была сексуальной наркоманкой. Мужчины для неё были как наркотик. Если она не возбуждала – она чувствовала, что не существует».
«Интеллекта у неё почти не было. Она была актрисой тела, не ума. Мозг у неё был как у шестнадцатилетней девочки, но с телом женщины». – свидетельство доктора Арнольда Гольдмана, участника семинара. Записи опубликованы в 1995 г.
1966, журнал «Psychological Profiles of Public Icons»
«Она манипулировала мужчинами так, будто спала с каждым – даже если не спала. Её сила была в том, что она внушала, что уже твоя». – статья под редакцией Р. Гринсона, часть материалов психоаналитической конференции.
1972, интервью французской газете «Le Monde»
«Она спала с каждым, кто обещал ей защиту. Не важно, кто это был – Джо Ди Маджо, Артур Миллер или Роберт Кеннеди. Она не делала различий».
«Я говорил ей: „Ты теряешь границы. Ты не женщина – ты символ, и ты этим наслаждаешься“. Она смеялась. Ей это нравилось». – полное интервью было позже удалено с сайта газеты после жалоб юристов.
1976, закрытая беседа с коллегами на симпозиуме в Лос-Анджелесе. (расшифровка стала публичной только в 2002 г.)
«Она говорила, что у неё было двенадцать абортов. Я не уверен, правда ли это, но она говорила об этом без всяких эмоций».
«Она называла секс „самым дешёвым способом получить тепло“. Так говорила не звезда, а психотическая сирота». – архив Американской психоаналитической ассоциации, протокол симпозиума.
Речь идёт не просто о медицинских заключениях, а о грубых, унизительных, почти садистских характеристиках, которыми он делился после смерти Мэрилин. Вместо того чтобы защищать её достоинство – он обнажал её интимные слабости перед публикой, перевирая и приукрашая, как будто хотел оправдаться, сместить на неё вину или… унизить её задним числом, как будто мстил. Такой стиль речи больше напоминает монолог преступника, а не врача.
В течение двух месяцев после смерти Мэрилин, он заперся и не принимал пациентов. Он не выходил из дома без сопровождения жены, говорил о «возможной слежке», пил виски каждый вечер, хотя ранее не употреблял алкоголь.
«Он шептал: «Они придут за мной», «Я знал, что они используют меня» – свидетельство жены, Хильды Гринсон, в письмах к подруге.
По рассказам его сестры, после смерти Мэрилин, он отказался пользоваться телефоном – просил, чтобы звонили только на городской и утверждал, что его зеркало «смотрит» на него. Он несколько раз забивал щели в окнах гвоздями, чтобы его «не видели».
«Он бормотал, что в окнах „мигают точки“. Я боялась оставлять его одного» – из личного дневника сестры, 1963.
Гринсон все больше стал походить на психиатра который начал сходить с ума. Однажды, ночью, Хильда проснулась от запаха горелой бумаги. Она застала Ральфа у камина – он сжигал тетради. Позже он утверждал, что в этих дневниках «не было ничего важного», но несколько его коллег помнят, что именно там он записывал каждый сеанс с Мэрилин – в течение почти трёх лет. В 1970-х один из его друзей-психоаналитиков, д-р Гарольд Уинтер, предложил Гринсону пройти «обратный терапевтический сеанс» – для снятия тревожности. Он согласился, но при первом упоминании имени «Мэрилин» резко встал и вышел из комнаты, отказавшись продолжать.
Когда в 1980-х UCLA получила доступ к части его архивов, обнаружилось что несколько страниц были вырваны из блокнотов 1962 года а даты в записях не совпадали – особенно на неделе смерти Мэрилин. В его «официальной версии» сеанс с ней закончился вечером 4 августа в 19:00 – но соседи утверждали, что он выходил от неё гораздо позже, ближе к полуночи. К 1974 году Гринсон уже страдал от панических атак, он проходил лечение от алкогольной зависимости, страдал от бессонницы и галлюцинаций. Он перестал заниматься практикой и уехал из Беверли-Хиллз в уединённый дом в Малибу.
«Он был опустошён. Как будто кто-то держал его за горло и не отпускал все эти годы. Я не исключаю, что он чувствовал вину – за то, что не спас её. Или за то, что стал частью чего-то куда большего и мрачного»
– д-р Лео Ранкин.
Перед смертью в 1979 году, Гринсон попросил не проводить никаких публичных панихид и уничтожить все его личные письма.
Юнис Мюррей тоже была в доме Мэрилин 4 августа 1962 года – и именно она первой якобы «почувствовала неладное» в ту ночь. По её версии, она пошла спать около 22:00. Потом проснулась в 3:00 утра, потому что «ей было тревожно». Она подошла к двери Мэрилин, позвала, но та не ответила. Увидела свет под дверью и поняла, что что-то не так и позвала доктора Гринсона. Но уже в 1963 году она сама себя сдала. В интервью для BBC она проговорилась, будто в доме в ту ночь был кто-то ещё. Услышав вопрос журналиста, она сдалась:
«Разумеется, Роберт Кеннеди был там… Ах, я не должна была это говорить.» – Юнис Мюррей, интервью BBC Panorama, 1985 (вырезано из эфира, но сохранилось на кассетах)
В одном допросе она говорила, что «ушла спать в 22:00», а в другом – что «разговаривала с Мэрилин до полуночи». Она утверждала, что дверь в комнату была заперта, но сотрудники позже заявили, что замка там не было вообще. Она говорила, что доктор Гринсон разбил окно, чтобы войти, но полиция не зафиксировала следов взлома. Сначала она утверждала, что Мэрилин лежала лицом вниз, позже – что «она лежала на спине, спокойная, как будто спала». Ни один из её рассказов не совпадал с протоколом. Она всё время путалась, врала или нервно уводила разговор. После смерти Мэрилин, Юнис исчезла из поля зрения на несколько лет но позже появилась в документальных фильмах – уже с новой версией истории. В 1985 году сказала, что Роберт Кеннеди действительно был там – и буквально через день отказалась от этих слов, заявив, что «ее неправильно поняли».
«Она врала с улыбкой, как будто читала текст по бумажке. Но стоило ей забыть строчку – и она бледнела, начинала заикаться.»
– из воспоминаний оператора BBC
«Она вела себя, как женщина, которой сказали: если скажешь – исчезнешь навсегда.»
– Дональд Вулф, «The Last Days of Marilyn Monroe»
Юнис была посвящена во многое – слышала звонки, знала, кто приходил и уходил. Она могла видеть Роберта Кеннеди той ночью – или участвовала в «подготовке». Она действовала по команде врача, Гринсона, который явно ею командовал. Юнис Мюррей изображала наивную служанку которая «очень волновалась за Мэрилин», но её поведение – это не поведение женщины в шоке. Это поведение человека, играющего роль. Она врала, раз за разом меняя версии, получая новые инструкции. И она умерла со своей ложью, так и не рассказав правду.
«Мэрилин Монро была убита или умерла сама в другом месте, а тело доставили домой.» – Версия прозвучавшая от бывшего офицера ЛАПД, сломала его карьеру а затем и жизнь. Офицер был отстранен от дела а сама версия была отклонена несмотря на то что обстоятельства и улики указывали именно на это. Комната Монро была слишком чистой, никаких следов борьбы. Не разбито ни одно стекло, мебель так-же в идеальном состоянии. Постель аккуратная, на тумбочке – только таблетки и бокал. Для человека, умирающего в муках от «передозировки» (если верить официальной версии), – это неестественно. Учитывая, что вскрытие показало следы возможного насилия: В отчёте патологоанатома доктора Томаса Ногучи, проводившего вскрытие тела Мэрилин Монро, указывается на «аномальное ректальное расширение». В официальном вскрытии упоминается: