Блуждания потерянных

– Готов ли я умереть, cпрашиваешь? – Произнёс Вензус, крепко задумавшись, а потом с деланной грустной улыбкой покачал головой. – Извини, но я не вижу себя мёртвым даже в собственном воображении.

– Посмотрим как ты запоёшь, когда я запихну один свой нож тебе в задницу, а другой в глотку. – Произнесла 391ая, откинув рукой волосы с лица и вызывающе взглянув на Вензуса.

– Мадам, не пристало такой даме говорить с такими пошлыми намёками. Если вы хотите уединиться, так и скажите, я с радостью использую свой клинок по назначению. – Склабясь, произнёс 383ий. Похоже, его мало волновали чьи бы то ни было угрозы.

Дело было не только в том, что он безоговорочно верил в силу Зверя. Даже по характеру давно стало понятно, что у Вензуса невероятная гордость, которая не позволит ему даже на секунду испугаться чьих бы то ни было угроз. Это не Доктор Хайд и мистер Джекил. Это Доктор Хайд и другой Доктор Хайд.

– Из-за тебя, ублюдок, я получил столько ран, а мой друг погиб. – Зло произнёс 367ой, поигрывая ножом.

– Какая жалость! Думаю, «Фонд Страховки Друзей» заинтересуется твоей проблемой и ты получишь компенсацию!

Это стало последней каплей. Зарычав, 367ой нанёс удар… И упал на пол без сознания. Парализующий браслет сработал как надо. А Вензус, насмешливо взглянув на него, а после спутницу, открыл рот и очень громко, так, чтобы слышали все, произнёс.

– Вы давно должны были понять, что это не Игры, а самая настоящая бойня. Если я ещё кому нибудь сломал игрушку, можете подойти и повторить подвиг этого храброго героя, если же не собираетесь так поступать, потому что в вашей голове ещё остались мозги, слушайте: если вы желаете отомстить, я с радостью растопчу вас на следующем этапе игры. А пока дрожите в страхе и ждите своей очереди.

Никто не ответил на провокацию. В Столовой повисла абсолютная тишина – даже 309ый, в последний раз глянув на объект ненависти, отвернулся. Да, его кровь кипела, но идиотом он не был. Сейчас Вензуса защищали правила Игры.

Ещё несколько минут прошли в молчании, когда громкий звук оповестил всех присутствующих о том, что пора бы обратить внимание на циферблат.

Я взглянул на его экран. Привычный таймер и предупреждение сменились на условия этапа, который оправдал все мои самые худшие ожидания.

«Начинается Третий Этап. Участникам предстоит сойтись в схватке в указываемом порядке. Сражение будет проходить в соседнем помещении. Время до начала: 15 минут.»

Громкий скрежет, раздавшийся из коридора, доказал, что прежде плотно сомкнутые двери одной из запертых комнат теперь отворились. Неплотный строй участников направился туда.

Глава 29

Блеклый синий цвет панельных ламп освещал вытянутый, но весьма тесный коридор, выложенный привычной светлой плиткой. Привычный анутраж корпуса, тем не менее, ощущался здесь иначе – не смотря на отсутствие зеркальных поверхностей, источников света было весьма много, а потому сам воздух словно светился, придавая окружению атмосферу таинственности. Здесь было и кое что другое – стену напротив входа целиком занимал огромный экран и динамики.

«Добро пожаловать на Испытание Пятнадцати Комнат.»

Прозучал знакомый голос, а экран засветился, показывая лицо говорившего. Толстое, буквально ласнящееся лицо с заплывшими в жиру глазками и мерзкой улыбкой. Я буквально видел, как блестит кожа этого сытого, довольного жизнью ублюдка – то, что это именно Распорядитель, сомневаться не приходилось – во-первых лицо Вензуса отчётливо выдавало, что этот человек ему знаком, а во-вторых я уже слышал этот голос раньше – тогда говорил тот, кого я называю Распорядителем – человек, что начал Игру и управлял ей.

И сейчас я видел лицо этого человека прямо перед собой – ожиревшее, блесятщее, но покрытое серыми, буквально видимыми глазу порами, оно словно олицетворяло всю ту человеческую ублюдочность, что существует в мире. Более омерзительное создание придумать было бы сложно – дело было не в жире и не во внешности впринципе. Дело было в гнильце, которая насквозь чувствовалась в этом человеке.

«Я поместил вас сюда, в эти условия, лишил имён и прошлого, чтобы вы, скоты, стали людьми. Не сомневайтесь – прошлое любого из вас было жалким. Так что нет смысла жалеть о потерянном. Взамен ложного покоя я дарую единственному победителю жизнь, о которой он и мечтать не смел! Остальные же попросту сгинут в этом самом месте. И кто победит – определит финальный турнир.»

Это было очень предсказуемо. Я полагал, что нечто подобное и будет. Как выяснилось, не ошибся.

«Испытание Пятнадцати комнат по сути своей очень простое. Существует 4 яруса и 15 комнат. Сейчас каждой паре будет отведена одна из 8 комнат, где произойдёт первый бой. Как только победа будет одержана, активируется лифт в комнате, который отвезёт на этаж ниже, где пройдёт ещё один бой, с одним из таких же победителей. И так от яруса к ярусу, пока на самом нижнем не сойдутся в схватке последние двое выживших. Так будет определён победитель, который получит всё! Существует лишь несколько простых правил. Первое: всякий вошедший не выйдет. При входе потребуется приложить к экрану диспетчера незанятой комнаты свой браслет и зайти внутрь в течение трёх минут. Напарник так же должен сделать это, иначе умрёт и будет засчитан автоматический переход ниже. Дверь откроется и закроется лишь раз, выйти можно только через дверь победителя на последнем ярусе Испытания. Второе: таймированность. Участники должны одержать победу в дуэли в течение 15 минут, иначе я сам выберу победившего, а мой выбор может быть не особо честным. Я, знаете ли, очень люблю смазливеньких девиц. Третье: отсчёт на ярусах ниже начинается, как только оба противника оказываются на площадке. Это сделано, чтобы не было растягивать бои. Сражайтесь красиво и кроваво, как и подобает тем, кто не хочет прослыть мусором!»

Эти слова были последними, и вскоре Игроки разошлись. Они почти не разговаривали, что было не особо удивительно – большинство болтливых уже отправились болтать с ангелами. Здесь же остались или закалённые, или абсолютно сумасшедшие.

«Внимание! 00:02:59 до начала Турнира.»

Остались лишь мы вдвоём – 309ый и я.

– Вот даже значит как… – Тихо произнёс он. – По итогу я должен буду собственноручно убить не только Вензуса, но и тебя. Да и 334ая точно не переживёт этой бойни.

Он стоял ко мне спиной – я видел, как его плечи задрожали. Я протянул руку, чтобы успокоить его, но неожиданно понял, что он смеялся – и смех этот становился всё громче.

– Разве это не весело? – Всё ещё смеясь, спросил он, повернув голову ко мне. Но в смехе его было куда больше отчаяния, чем веселья. – Человеку нужны любимые и друзья, иначе его жизнь будет подобна проклятия. Но сейчас я должен смириться с жертвоприношением подруги и самолично убить тебя, своего товарища, чтобы выжить и жить. Определённо, у этой ублюдочной жизни действительно есть ирония.

Я не решался его останавливать. Он в последнее время был сам не свой, а сейчас его психическое состояние стало совсем нестабильным. Он окончательно развернулся ко мне, и я отметил, как изменилось его лицо.

Тот же человек, но словно совсем иной. И без того прежде живые синие глаза его словно стали ещё более пронзительными, а на лице раскинулась самая настоящая зловещая ухмылка. Изменилась даже его поза – он несколько сгорбился, но было в этом что-то весьма угрожающе. Так же некогда стоял 390й.

– Если ты Майкл, значит ли это, что я Карлам?

Карламом Нардином был чернокнижник, а так же главный злодей из той детской сказки, откуда Арина взяла нам прозвища.

«Внимание! 00:02:04 до начала Турнира.»

– Пошли! – Поторопил я его.

– Ты не ответил. Ну же, скажи мне.

Мы вновь встретились с глазами. Ухмылка его стала ещё шире.

– Думаю, что в данном случае это не будет совсем уместно. Ведь ты не являешься плохим человеком, каким был злодей.

– Может ли быть хорошим такой человек, который готов убить своего друга и бросить умирать свою возлюбленную?

– Разве у тебя есть выбор? – Заметил я уже более раздражённо. Большинство людей уже исчезли.

– Что же, может ты и прав.

Мы медленно двинулись за угол. Большинство экранов у дверей горели красным светом. Была незанята лишь одна дверь – ближайшая к нам справа. Вензус незадолго до этого скрылся за левым поворотом – судя по всему, он выбрал самую дальнюю дверь.

– Пора бы начинать. – Произнёс 309ый, всё ещё смеясь.

– Да.

И мы синхронно, словно по команде, прислонили браслеты к панелям под экраном диспетчера.

Глава 30

Мы стояли друг напротив друга в небольшой комнатке. Здесь не было ни мебели, ни других дверей, ни окон – лишь лифт с плотно закрытыми дверьми, тёмные плиты пола и потолка, поглощающие большу часть света. Впрочем, света было и без этого не особо много – его источником были тонкие фосфорицирующие полосы, проходящие между стыками плит на потолке. И хотя их было много, комната всё равно находилась в полумраке.

– Похоже, здесь и закончится наше недолгое товарищество. – Произнёс 309ый. Надо заметить, смотрелся он весьма эффектно – высокая фигура в полумраке с обнажённым ножом и безвольно болтающейся второй рукой. – Не кажется ли тебе, что здесь бы идеально подошла рок музыка?

– Почему именно она, а не лирическая партия на фортепиано? – Полюбопытствовал я, так же извлекая нож.

309ый улыбнулся, но даже темнота не смогла скрыть, что это выражение было неискренним – он словно улыбался, стремясь поддержать угасающую решимость и стараясь не допустить прихода какого-то совсем иного чувства.

– Разве прямо сейчас здесь происходит что-то грустное? Я бы это грустным не назвал. Это не трогательное прощание лучших друзей, не расставание влюблённых, а лишь смертельная схватка бывших союзников. Мы ведь уже говорили о том, как в таком случае поступить, помнишь?

– Да. – Просто произнёс я. Такой разговор и правда был.

Тогда, после «победы» над 326ым и 313ой, от воспоминаний о которой до сих пор в груди всё болезненно сжимается.

«Если нам придётся сразиться, сражайся так, как бился бы с врагом, без сомнений и жалости.» Так звучали те его слова.

А потому я буду биться. Хотя его слова и были ложны – и дело вовсе не в том, что не так давно он назвал меня другом. Дело было в том, что за этим стояли эмоции, куда большие, чем просто слова. Сейчас, во время диалога, всего на краткий миг его лицо изменилось, став совсем иным. Микроэмоции, мимолётные выражения – всё это передаёт истинное отношение человека. Их нельзя подделать, и часто они происходят незаметно для самого говорящего. Однако он прав – я буду сражаться с ним, как с врагом, даже если он мой бывший друг.

В конце концов у меня есть причина пойти до конца. Против Вензуса, против 301го… И даже против бывшего друга.

То немое обещание, что я дал самому себе в тот день, когда погибла Ариана. Я просто обязан его выполнить!

– Тогда я атакую.

Резкий рывок в сторону 309го, два последовательных горизонтальных взмаха, прыжок влево, сбивающий ритм противнику, и новая атака. Простого человека убило первыми же двумя атаками, более опытного бы застала врасплох атака после сбивающего ритм отскока. Однако 309ый не был просто опытным бойцом. Он даже не был сейчас самим собой.

Предо мной был совсем иной человек. От первых двух атак он играючи уклонился, а третью легко парировал – небрежно, словно скучая, подставил руку наперерез ножу. Вот только блокировал он не лезвие – перехватив мою руку за запястье, он с силой сжал её. Это было весьма болезненно, но после внушающих страх атак Вензуса и ранений ножом… Подобная боль была ничем.

В то же время его рука с ножом устремилась ко мне в глазницу. Я с трудом перехватил её, но разница в силе была очевидно – безжалостный напор 309го был сравним с прессом, который вот-вот раздавит машину. Прежний я бы уже сломался, испугался и отчаялся. Но я уже прошёл через отчание. И оно сделало меня намного сильнее.

Сильный и резкий пинок заставил моего противника буквально отъехать назад, чудом не захватив меня – всё же я недооценил силу его хвата. Главного я добился – мне удалось его отбросить. Однако передышка не продлилась и секунды.

Мой бывший союзник безостановочно атаковал, работая как швейная машинка. И скорость его движений пугала. Его напор был не просто невероятным… Он был безумным.

Лишь один человек пришёл на ум, стоило мне увидеть эту манеру боя. Похожим образом сражался 390ый. Без жалости к врагу и себе, отрешённо, но при этом яростно и неистово. Наверное именно так сражаются герои сказок.

Правда на героя он совсем не был похож. Его присутствие давило, а на лице застыла отчаянная улыбка.

Отчаянная значит? Не само ли отчаяние сделало его таким? Так вот значит чего ты добивался всеми силами, Распорядитель? Вот истинное значение данной Игры.

Отчаяние не всегда ломает человека. Не всегда и не всех.

В определённой ситуации оно влияет на определённого человека положительно, заставляя приступить грань обычных возможностей.

Слабые не могут такого вынести, но разве 309ый был слабаком? Видимо и 390 не был им. Дела мои были плохи – 309 и не думал ослабевать наступление. Кажется, он даже не анализировал ход боя, отдав управление происходящим подсознанию. Сейчас оно его козырь к быстрой и решительной победе. Прошедшей через безумное осознание, десятки боёв и кромешную тьму разум несомненно выработал не только превосходные бойцовские рефлексы, но и превратил человека в настоящую машину для убийства.

Сильнее, чем простые люди. Быстрее, чем простые люди. Проворнее, чем простые люди. А значит придётся брать умом.

Несомненно, обычное моё преимущество гибкость, но в бою с данным человеком она почти бесполезна. Значит остаётся полагаться лишь на смекалку.

Сейчас он не анализирует ситуацию. Да и нет для него в этом смысла. Так или иначе, он не даст себя убить, пока в руках есть нож. А значит этот самый нож надо у него забрать. Возможно даже вместе с самой конечностью.

Нет смысла пытаться убить этого «камикадзе», поразив его в жизненно важные органы тела. Так или иначе, их он будет защищать и так. Но его новый, безумный стиль боя не ориентирован на защиту конечностей.

Повредить руку с оружием и убить или безрезультатно пытаться убить сразу же?

Выбор очевиден.

Сейчас 309ый – невероятно страшный враг. И надо приложить максимум усилий, чтобы покончить с ним, пока не истекло время.

Запись из Дневника Ведущего

Всё постепенно приближается к финалу – ведь скоро определится последний победитель. Раньше я думал, что против Кристиана ни у кого нет и шанса… Но сейчас всё видится несколько иначе – у него появилось несколько интересных противников. Впрочем неумолимость его «соседа» всё так же потрясает.

Как и ожидалось, 334 не продержалась против него и пяти минут. Неоспоримое превосходство и сила. А тот умоляющий взгляд, который она бросила в конце… Даже мне стало жаль. Жаль, что такая игрушка погибла в бою, а не на ложе.

Бой 376го против 391й был весьма занимательным. Эта блондиночка доказала, что весьма умело обращается со своими двумя ножами. То тучное ничтожество и ударить не успело, когда она уже исполосовала его.

314ый порешал красавчика-напарника. Вот это рожа у него была, когда ему по самую рукоять вогнали нож в висок! Правда сама схватка была весьма напряжённой – оба были на удивление неплохи в этом бою.

Чего не сказать про бой гребанного пиромана с 307ым – того буквально за пару секунд испепелили. Разве не 301ый когда-то так же порешал всю его кампанию? Забавно получается. И вообще 301ый – весьма интересный персонаж. Буду ждать его столкновения с юным Кристианом.

Бой 346 и 348 разочаровал. Вообще ума не приложу, как ничтожества с такими навыками дожили до конца Игры. И походу следующий противник 346го будет таким же… Потому что бой 347го и 356 даже не закончился – эти двое даже ведут себя странно.

394ый убил 366го. Ничего примечательного, однако профессионализм ясно виден.

Ну и последний бой… 309ый против 386го. Сомневаюсь что у последнего в принципе есть шансы – ведь судя по всему, 309ый «пробудился». Это просто превосходно – возможно, именно он станет для Кристиана противником в финале.

Так или иначе, до конца раунда осталось не так много времени. Кто не успеет, влипнет в очень неприятную ситуацию.

Глава 31

Вдох – выдох. Вдох – выдох.

Я медленно пятился, с трудом восстанавливая дыхание.

309ый тем временем не спеша наступал. Он не выглядил уставшим от слова совсем – и дело тут не в его дикой выносливости, а в энергозатратности. Нападать почти всегда выгоднее с точки зрения затрачиваемой на действие энергии. Бег же, ровно как и уклонения, требуют большей концентрации, большего количества движений.

Потому то убийцы всегда так хладнокровны в своём наступлении.

Они просто экономят силы, чтобы добить замешкавшуюся хоть на миг жертву.

И я был этой самой жертвой.

У меня определённо есть план, но для его осуществления надо перейти в нападение. Что очень просто в бою с простым человеком или полупрофессиональным бойцом. Здесь же даже не профессионал – передо мной сорвиголова, который даже не думает защищаться и думает лишь об атаке. Другими словами его беспокоит не собственная жизнь, а лишь победа. Кажется, вещи похожие, но в действительности несовместимые.

Я собираюсь изменить это место, разобраться с причиной его появления. И при этом всём стремлюсь к будущему. Потому подсознательно я избегаю любых возможных травм – я ограничен мыслями о жизни «после».

Для него же существует лишь цель, близкая к «сейчас». Зацикленность на Вензусе, а так же чувство собственной беспомощности привели к этому. Человек, который считает, что потерял абсолютно всё. Нельзя сказать, насколько это истинно или ложно, важно иное. Он не видит смысла в жизни после осуществления цели. Потому он готов расходовать свою энергию и здоровье по полной. И это, в сумме с непревзойдёнными бойцовскими навыками и силой, с которой нельзя не считаться, создаёт дикий эффект.

Но я обязан победить!

Поддавшись действию новой порции адреналина, я рванул вперёд… И плечо пронзила острая боль. Округу огласил крик – и я понял, что он принадлежит мне.

Нож 309го погрузился в моё левое плечо, лишь каким-то чудом пройдя мимо крупной вены. От боли меня буквально разрывало изнутри – в конце концов это была не просто царапина. Нож плотно засел в мышечной ткани моей конечности.

В висках начало пульсировать, меня пробил озноб, а мир вокруг поплыл в бессвязном тумане. Болевого шока не было – работа адреналина притупила боль, отстранив от неё сознание. Я знал, что сражение надо закончить как можно быстрее, потому что буквально через пять минут волна «острых» ощущений обрушится на меня с новой силой. А потому я атаковал.

Изогнувшись и отстранив левую руку назад, я почти вслепую нанёс колющий удар 309му. Я не должен был попасть, просто не мог. Человек с такими навыками легко избежит удара, я же хотел лишь не хотел позволить завладеть ему ножом.

Но я попал. Понял я лишь это спустя пару секунд, когда ощутил, как по коже руки стекает тёплая жидкость. Когда в глазах вновь всё прояснилось, я увидел, что 309ый буквально «напрыгнул» на нож – он погрузился в его грудную клетку на полпальца, лишь чудом не задев сердце. Мой соперник всё ещё был жив – и в его глазах я не видел и капли ненависти. Кажется, даже былое отчаяние в них исчезло.

– Видишь, я не стал злодеем? – Улыбнулся он, и от этой улыбки у меня всё сжалось внутри. – Не стал… Я не предал друга. И ты остался героем, ведь я решил убить себя сам.

Запоздалая тяжесть обрушилась на тело, а после пришёл и болевой шок. Однако куда страшнее было то чувство, что рвало сейчас всё на клочки глубоко внутри моей груди.

В абсолютной тишине, наступившей после нанесения смертельной раны, было слышно лишь тихое гудение отворяющегося лифта, а так же падение капель. Это кровь, смешиваясь со слезами, падала на плиты, окрашивая их алыми красками.

Глава 31: Выбор

Меня окружала тьма. Нет, нечто намного хуже: отчаяние. Бездонная пропасть, которую я сам создал, поглощала своего творца. Меня сковывали гадкие объятия Смирения под лирические аккомпанементы Боли.

Внутри меня словно боролись две сущности. С одной стороны я желал убить Вензуса, отомстив за возможно уже мёртвую возлюбленную. Эгоистичная, мерзкая часть меня, ставящая собственное эго и интересы превыше всего. Другой, сопротивляющейся этому отчаянию была другая часть: мудрая часть, которая понимала, что месть не только ничего не изменит, но так же заставит меня убить.

Убить того человека, что прошел через Ад вместе со мной. Того человека, который стал мне другом, что бы я не говорил и не думал прежде. Убить того, кто готов идти до конца. Физически слабый, но сильный духом человеком, который когда-нибудь превзойдёт свой недуг и составит конкуренцию сильным мира сего.

Это на одной чаше весов. А на другой…

Милый сердцу образ любимой, который уже и так был уничтожен. Любимой, которая могла даже не знать истинности моих чувств.

Умереть и сохранить товарищу жизнь или убить и двигаться дальше лишь во имя мести? Растоптать жизнь единственного понимающего тебя человека ради того, чтобы отомстить за того, кто даже никогда не узнает о твоём поступке?

Прости, 334ая. Да, я был влюблён и люблю сейчас, но рациональность, логика и гуманизм против того, чтобы я отомстил за твою смерть.

Да устремится твоя душа к звёздам, чтобы вновь переродиться и вновь ощутить покой. Следом за тобой отправлюсь и я.

Если так подумать, эти объятия Смирения не такие уж крепкие, а мелодия Боли звучит крайне тихо. И нет никаких двух сущностей, что противоборствуют – лишь мой собственный, единый разум.

Я не умру ради мёртвой. Я пожертвую собой ради живого.

Нож мой уже устремился в грудь 386му – быстрый, почти молниеносный колющий удар. В само сердце. Всё, что я успел сделать – это отвести руку немного в сторону, но этого оказалось недостаточно. Брызнула кровь и раздался крик – было не удивительно, ведь мой удар пронзил плечо парню, фактически парализовав его конечность. Но не смотря на боль, он совершил то единственное, что мог сделать, чтобы спастись от добивания – отвёл вяло болтающуюся конечность назад, не давая мне вынуть нож, а сам атаковал выпадом. Слабым, скорее защитным, чем направленным с целью убить. Однако мне хватило и этого. Всего один шаг – и я зашёл прямо на острие ножа.

Было больно. Так больно, как никогда прежде. Однако я отбросил это чувство, ведь на меня во всю уставился взгляд, в котором застыл лишь один немой вопрос: «Зачем».

Разумеется он понял. Понял, что я сам подставился под этот удар. Он никогда не был дураком. И сейчас ему требовалось объяснение, которого я не мог дать. Время боя, вероятно, близиться к концу, и затягивать агонию тела мне особо не хотелось. Однако я должен был что нибудь ему ответить. Что-нибудь, чтобы не выглядело так, будто я бросаю его. Чтобы не казалось, что я сам не знаю причины. Чтобы дать ему хоть какое-то утешение.

А потому я вспомнил наш недавний диалог, когда я застыл на краю собственноручно созданной Бездны, и произнёс:

– Видишь, я не стал злодеем? Не стал… Я не предал друга. И ты остался героем, ведь я решил убить себя сам.

И, стремясь завершить всё сейчас, сильнее навалился на нож.

Глава 32

Я потянулся к ножу, оставшемуся в руке, чтобы извлечь его, но зашипел от боли, едва коснувшись рукояти. После недолгих размышлений (больших я себе позволить не мог) я решил оставить нож в его новом «чехле». Хотелось конечно вернуть его владельцу, однако я сомневался, что меня не убьёт начавшееся кровотечение. Потому я просто оставил оружие в ране, и попрощавшись с неподвижным телом, зашёл в лифт.

Кнопок в нём не было, однако его двери закрылись и он начал опускаться ниже, стоило мне зайти.

Чувствовал я себя при этом весьма гадко и жалко. Я не смог спасти жизни Арианы ранее, а что же сейчас? Новое поражение. Я понимал, что это было сознательной жертвой – 309ый сам решил таким образом поступить. Но это не успокаивало, а лишь сильнее раздражало душу.

Он нашёл выход, которого я не увидел. И будучи отчаявшимся, он спас меня. И я после этого герой?

Я обыкновеннейшей ничтожество. Ничтожество, попавшее в ничтожные условия для существования и в ничтожныъ попытках бьющийся за свою жизнь. И за меня то стоило отдавать свою жизнь?

Однако я понимал, что не посмею проиграть. Так я не только не подведу возложенные на меня надежды друга, но помимо этого из пустышки без истории и воспоминаний стану кем-то, кого можно назвать личностью.

Двери лифта медленно открылись, и я, вдохнув полную грудь воздуха, прошёл в помещение.

Сначала мне даже показалось, что комната целиком идентична той, что была выше, однако она оказалась просторнее в целых два раза. Кроме того, как и говорил Ублюдок, здесь не оказалось дверей. Лишь бесконечные чёрные плиты и стоящий напротив меня силуэт.