Ляпис. Изумрудная протея

– Да это же родная сестра нашей Астерии, – пробасил Бран, бросив взгляд на супругу литарха, которая стояла рядом с Хелиром и ещё каким-то священным лицом у алтаря. Они оживлённо переговаривались, и один из их помощников аккуратно положил на алтарь тряпицу с горсткой земли. По-видимому, понял Стефан, именно тут Альфа Протея должна будет торжественно вырастить первый изумрудный в Аристополе цветок.

– Точно. Астерия ведь тоже прибыла из Пакслита. Интересно посмотреть на её сестру, как думаете, они похожи? – спросила Амара.

– Не знаю, никогда не видел никого из семьи Астерии, – ответил Бран. – Будем ждать. Когда они приедут? – спросил он у Ино.

– Вообще-то уже должны быть на месте, – отозвался тот, синими глазами поглядывая на открытые двери.

Стефан снова оглянулся. Зал был полон, ляписы шумели, переговаривались. На улице уже никого не осталось, только сильный ветер задувал через дверной проём. Стефан взглянул на Хелира и Астерию. Они стояли по левую сторону от алтаря (по правую стоял всё тот же священнослужитель и его помощник), держались за руки и смотрели в сторону двери. Выглядели они, как всегда, уверенно и горделиво, но от взгляда Стефана не ускользнуло то, что Астерия пальцами свободной руки едва заметно дёргает нитку от вышитой розы на платье. Ино тоже это заметил.

– Что-то они волнуются.

– Не мудрено, – сказал Бран. – Такое событие не каждое десятилетие случается. От этого зависит процветание и престиж города. А тут ещё и родственница приезжает, так что волнительно вдвойне.

Тут Стефан снова посмотрел на литарха. Хотя он уже и понял, что была довольно большая вероятность того, что они родственники, он никаких тёплых чувств по этому поводу не испытывал. Хелир казался настолько чужим, насколько это возможно. Его белые глаза воспринимались Стефаном как инопланетные, и, когда литарх бросал на него редкий взгляд, Стефану казалось, будто он ныряет в ледяную воду.

– Феликс сказал, первую партию цветов будем выращивать мы у себя в теплице и в специальном тёплом ящике в Материнском саду, – гордо поведал Ино. – За ними, говорит, нужен особый уход, протеи очень придирчивы и капризны и на Земле Мейли осенью просто не взойдут.

– Любопытное дело – это литосадоводство, – заметил Бран.

– Учитель, я с нетерпением буду ждать лекцию о изумрудных протеях. Я совсем ничего не знаю о них! – воскликнула Амара.

Бран улыбнулся. Воцарилось молчание, каждый стал поглядывать по сторонам. Стефан видел, что окружающие ляписы уже окончательно проснулись и пребывали в нетерпении. То же самое происходило и у алтаря. Священнослужитель ковырял носком своего золотого ботинка краешек ковра, а его помощник нетерпеливо заламывал руки. Литарх молча глядел своими белыми глазами на двери, а Астерия, хотя и перестала дёргать нитки на своём платье, заметно побледнела и поджала тонкие губы.

– Да где же они, в самом деле? – озадаченно спросил Бран, оборачиваясь к дверям.

Ино вдруг встал, всматриваясь туда же.

– Я до сих пор не вижу повозку, но… сюда кто-то бежит.

Он сел обратно на скамейку. Все переглянулись. В воздухе повисло какое-то напряжение, которое Стефан не мог объяснить. Ещё несколько минут они сидели, растерянно разглядывая всё окружающее. В зале то становилось очень шумно, то вдруг все разом смолкали, словно прислушиваясь, не идёт ли кто. Но вновь и вновь в такой тишине раздавался только скрип двери от ветра.

Наконец Стефан встрепенулся: томительное ожидание окончилось, и в проёме показался какой-то ляпис в коричневом пальто. Только Ино зачем-то снова встал.

Ляпис в коричневом побежал к алтарю, минуя все ряды скамеек. Не добежав до Хелира и Астерии всего несколько шагов, он упал на одно колено. Стефан теперь увидел его лицо, которое, очевидно, Ино разглядел раньше: оно было удивительно круглое, красное и в тёмных веснушках. Он тяжело дышал, на лбу у него выступил пот.

– Ваша драгоценность, – сказал он севшим голосом, – на повозку напали. Иниция не будет.

Глава 2

Похищение

На секунду Стефану показалось, что Хелир сейчас ударит круглолицего. Но этого не случилось.

– Арес! – раскатистым голосом крикнул Хелир одному из ляписов поблизости. Тот был не в пальто, а в коричневой шинели и высокой, похожей на цилиндр с узкими полями шляпе в тон. Поля шляпы были окантованы золотом, как и манжеты на рукавах. Стефан понял, что Арес был главным эфором.

Хелир больше ничего не сказал. Ляпис по имени Арес, бледный, с вытянутым лицом и длинными рыжими усами, коротко кивнул и вместе с тремя своими помощниками в коричневых пальто выбежал из Абротоса.

В зале началась неразбериха. Ляписы мешкались, вставали со скамеек, словно испуганные сурикаты, передавали на задние ряды то, что увидели и услышали, охали и ахали, демонстрируя искреннее изумление. Астерия не двигалась, словно окаменела. Красные и похожие на мармеладные конфеты, глаза её округлились. Казалось, что она не может понять происходящее. Хелир легонько потряс её за плечи, но, несмотря на то что литарх был значительно крупнее супруги, его попытки расшевелить её выглядели, как если бы оленёнок захотел расшатать вековой дуб. В этот момент внимание Стефана привлёк Ино. Он тяжело дышал и выглядел гораздо более напуганным, чем когда-либо.

– Феликс, – прошептал он и, не обращая ни на кого внимания, ринулся к выходу, расталкивая недоумевающих ляписов рядом. Амара резко встала со скамейки и, проскочив между остальными, бросилась за ним. Стефан, не долго думая, присоединился. Без остановки извиняясь, он тревожил ничего не понимающих ляписов, пришедших на несостоявшуюся церемонию, и пробирался между ними, стараясь никого не задеть.

Он нагнал друзей уже на улице. Оскальзываясь на мокрых опавших листьях, ребята мчались вслед за Ино, который бежал быстрее всех.

– Ты ви-дишь по-воз-ку? – громко спросила Амара, перепрыгивая лужи.

Ино ничего не ответил, но Стефан понимал, что повозку он, конечно, видит, ведь у него был великолепный дар мероса соколиного глаза – видеть дальше всех, как будто и сквозь преграды тоже.

Они бежали долго, силы уже покидали Стефана, он стал часто спотыкаться. Стефан знал, что скорость – не его сильная черта, но останавливаться он бы себе не позволил. Более быстрая Амара тоже стала спотыкаться и тяжелее дышать. Стефан посматривал по сторонам. В этой части города он ещё не был: дома здесь стояли плотнее друг к другу, участки, их окружающие, были теснее и мельче, а дорога стала ýже и грязнее. Наконец он увидел их: трёх больших, похожих на полулошадей-полукоров, животных, розовых уперакий в изумрудных с золотыми узорами попонах, которые не вписывались в общую картину, поскольку выглядели здесь слишком грандиозными и яркими. Они мялись на месте, переставляя крупные пеньки-копыта, но не решаясь двинуться вперёд, и вскоре Стефан понял почему: перед ними был рассыпан ковёр из битого стекла, гвоздей и острых шипов.

Прямо за животными стояла небольшая, но изящная изумрудная карета, дверь её была открыта, а рядом валялись разбросанные тюки и кожаные пузатые чемоданы.

Ино, не теряя времени, бесстрашно пробежал прямо по осколкам и гвоздям и нырнул в карету.

Стефан и Амара, тяжело дыша и держась за бока, сбавили шаг. Амара осторожно стала обходить острые препятствия по краю дороги. Ботинки Стефана с толстой резиновой подошвой позволили ему пройти прямо по битому стеклу, лишь немного выбирая места, где не торчали длинные острые штыри. Ему подумалось о том, что копыта уперакий казались твёрдыми и способными противостоять этой преграде, но, поскольку животные не собирались наступать на стекло, Стефан решил, что переоценил их выносливость.

– Кто-то хорошо подготовился, – заметила Амара, – нападение явно планировали.

Стефан ничего не ответил. Он заметил, что Ино пытается вытащить Феликса из кареты, и бросился ему на помощь.

Подхватив садовника под руки, они вытащили его наружу. Стефан ужаснулся: он ещё никогда не видел человека – и ляписа тоже – в таком состоянии. Феликс почти никак не реагировал на присутствие остальных. Он мутными полузакрытыми глазами смотрел куда-то в небо, а сам был жутко тяжёлый и словно пластилиновый. Кровь была везде, так что Стефан даже не понял, где находятся раны среди многочисленных складок его тёплой одежды.

– Куда мы его понесём? Зачем мы его вытащили? – спросила Амара. – Может, нельзя было этого делать?

Бледный Ино ничего не смог ответить, его губы дрожали, он заметно переживал.

– Амара, оставь эту панику для другого случая, – сказал Стефан. – Ты ведь мерос граната, ты можешь остановить кровь?

– Я не знаю, я никогда этого не делала, я лечила только ожоги, – засомневалась она, однако приложила руку Феликсу куда-то в область живота. – Одежда мешает.

– Здесь рана, – хриплым голосом сказал Ино, а затем распахнул пальто Феликса и указал на дыру в зелёной рубашке, обильно вымоченной в крови.

Без какой бы то ни было брезгливости Стефан разорвал рубашку, и Амара быстро приложила к ране подрагивающую руку.

– Не знаю, – повторила она. Сюда бы мероса гематита…

– У нас только ты, – сказал Стефан.

– Да где же все? – задал Ино вопрос в никуда. Он трясущимися руками достал из кармана александритовый передатчик и крепко сжал его в ладони, а большим пальцем стал его ритмично постукивать.

– С кем ты пытаешься связаться?

– С Федрой, – только и сказал он.

Время тянулось, Стефан в нетерпении ходил вокруг кареты и розовых уперакий, которые все чаще недовольно фыркали и гудели своими гулкими глотками. Им тоже явно не нравилось топтаться на одном месте без еды и воды, но идти по осколкам они так и не решались.

– Получается? – спросил Стефан у Амары.

– Не знаю, – ответила Амара, всё ещё прижимая ладонью рану.

Стефан ещё раз посмотрел на копыта массивных животных. Сложно было поверить, что эти тяжёлые и крепкие ноги не могут стереть стекло и любые другие преграды в пыль. Стефан подошёл к одной из уперакий и погладил её тёплый кожаный нос. Животное перестало переминаться с ноги на ногу и словно начало успокаиваться, прикрывая глаза. Стефан, рискуя разозлить уперакию и получить копытом в лоб, присел рядом и попробовал приподнять одну её ногу. Уперакия не слишком охотно, но всё же поддалась и согнула конечность в колене. Стефан взял копыто двумя руками и посмотрел на подошву: в её середине, словно окружённая крепкой бронёй виднелась мягкая розовая подушечка, похожая на ту, что есть у домашних кошек. Стефан опустил ногу уперакии и спросил друзей:

– Ребята, а вы знали, что у уперакий в середине копыта мягкие, как бы это сказать… – Стефан замешкался, подбирая слово, – пятки?

– Впервые слышу, – отозвалась Амара. – Откуда нам это знать? А что?

– Это объясняет, почему такие громадины боятся идти по битому стеклу.

Наконец Ино воскликнул:

– Смотрите! Идут сюда!

Стефан ещё никого не видел, но уже мог слышать голоса и топот тяжёлых ног других уперакий. Вскоре к ним явились эфоры, все в коричневых пальто и шляпах, на уперакиях в фетровых попонах. Они также остановились перед битым стеклом, но с другой стороны. Двое эфоров подбежали к Феликсу, ещё двое стали расчищать дорогу своим орудием – тонкими деревянными дубинками, которые скорее были похожи на модный аксессуар, нежели на орудие устрашения.

– Жаль, нет лопаты, – сказал самый молодой эфор, ковыряя осколки.

– Жаль, что мы вообще понадобились, – отшвыривая острый штырь в сторону, сказал тот, что был постарше. – Кому могло понадобиться вообще нападать на них? – Он увидел ребят. – Эй, а вы кто и что тут делаете?

– Он мой учитель, – промямлил Ино. – Я увидел, что он здесь…

– Увидел? А откуда ты, голубчик, смотрел?

– Он мерос соколиного глаза, – вмешался Стефан. Увидел карету издалека, и мы прибежала сюда.

– А нам он не мог сообщить точное место? – возмущённо прогудел эфор. – Мы бы прибыли быстрее. Наш доносчик так путался в трёх соснах, что нас опередили дети!

Стефан вновь посмотрел на Амару. Она всё еще держала руку на груди садовника, но по её растерянному виду было понятно, что она сильно сомневается, что может ему помочь.

– Ну что вы там возитесь, как там её драгоценность Альфа Протея? – старший эфор решительно двинулся к карете.

Два других эфора грубо отстранили Амару и зачем-то затащили Феликса обратно в карету.

– Здесь только один, – крикнул младший эфор. – Альфы Протеи нет!

– Как нет? – чуть не взвизгнул старший.

Только сейчас Стефан вспомнил о ней. Ино и Амара растерянно переглянулись – очевидно и они, увидев раненого Феликса, думать забыли про второго пассажира кареты.

Феликс застонал. Старший эфор быстро сориентировался. В пару взмахов своей дубинкой он дочистил дорожку, приемлемую для того, чтобы животные прошли, и оседлал свою уперакию. Двое его помощников, закинув разбросанный багаж обратно в карету, сели на спины своих.

– Ты останься в карете, – сказал старший младшему подчиненному, – пригляди за раненым, а вы, детишки, живо тоже забирайтесь внутрь.

Ребята не стали ничего спрашивать, а молча сели.

Умные, никем не управляемые уперакии, которые тянули карету, тут же двинулись вперёд. То ли от долгого перевала, то ли от понимания ситуации, они шли гораздо быстрее обычного.

Все четверо смотрели на Феликса, который едва дышал. Однако мысли Стефана были заняты не одним садовником. Он мял в руках рюкзак-изюм со своей лёгкой поклажей, которую так и не успел никуда отнести, и размышлял о том, что летом в Аристополе всё тоже было неспокойно: тогда город лишился меросов бирюзы из-за амбиций Регана. Из-за Регана и он, Стефан, был в опасности. В остальном этот город, как и весь мир ляписов, казался Стефану чудесным, сказочным и ярким, внушающим надежду найти своё предназначение и своё счастье. И теперь, узнав о нападении на Альфу Протею и Феликса, Стефан забеспокоился не только о потерпевших, но и о том, был ли этот мир в реальности таким уж сказочным и прекрасным. Однако случившееся его не напугало, и он и не помышлял о том, чтобы вновь навсегда вернуться в Верхние Уды.

Вскоре уперакии встали у ворот замка. Ребята выскочили из кареты как раз вовремя, чтобы увидеть, как им навстречу бежит Федра. Вся белая, с выпученными глазами, без пальто, в своём обычном фартуке с медведем, у которого на ветру колыхались уши, она вскинула руки.

– Туда-туда, – закричала она уперакиям, указывая им путь к замку через ворота, которые уже открывали эфоры. Уперакии потащили карету дальше.

Путь к домику Феликса и Федры казался бесконечным. На карете невозможно было доехать по узким тропинкам до двери, поэтому вскоре какие-то ляписы принесли носилки и на них доставили раненого Феликса в дом. Ино, Амара и Стефан тенью следовали за ними.

– Почему они не несут его в замок или в какую-нибудь больницу? – недоумевал Стефан.

– Если Федра не справится, то не справится никто. Она – лучшая травница во всём Аристополе, – не без гордости заверил Ино. – Уж поверь мне. Пусть она и не закончила пять ступеней в замке.

Тут Амара налетела на стоявшее во дворе ведро и обронила словцо, которое плохо сочеталось с её приятной наружностью. Затем друзья проскочили в дверь незамеченными, потому что два ляписа-эфора и Федра были заняты укладыванием садовника на жёсткую скамью у стены.

Федра бросилась к полкам над печью и быстро стала доставать какие-то глиняные горшочки и маленькие тряпичные узелки.

– Вы можете идти, – бросила она эфорам, склоняясь над своими травами и снадобьями. – У вас и без нас работы теперь будет много. Это ж надо! Ищите её драгоценность!

Они поспешно ушли, а Ино бросился к садовнику и встал перед ним на колени. Федра сунула ему в руку тряпку, смоченную в какой-то зелёной сверкающей жидкости.

– Обработай-ка скорее раны.

Стефан и Амара так и стояли у двери. Оба они чувствовали себя неловко, но не могли сдвинуться с места. Наконец Амара подала голос:

– Можем мы чем-то помочь?

– Да, Амара, беги в теплицы, принеси мне корень арагонитового асфоделя.

Амара тут же убежала, вновь раздался «бдзыньк» от удара о ведро, а Федра что-то размешала в глиняной чашке и, прижав её к губам супруга, скомандовала:

– Пей.

Ему стоило огромных усилий приподнять голову и сделать глоток. Однако тут же взгляд его прояснился, а бледное лицо начало приобретать привычный мясной оттенок. Но затем он снова закрыл глаза и, по-видимому, уснул. Федра, суетясь и пыхтя, как самовар, схватила со стола белые тряпичные ленты и начала перевязывать раны, предварительно посыпая их необычным красным порошком, который Стефан тут же узнал: несколько месяцев назад учитель Бран точно так же вылечил рану самого Стефана, которую тот получил от ножа Регана.

Амара вернулась, и вместе с Федрой они принялись что-то делать у стола, в то время как Ино и Стефан просто стояли и смотрели на Феликса. Ино следил за каждым вдохом ляписа, заменившего ему отца, а Стефан лишь чувствовал неловкость оттого, что больше ничем не мог помочь. Однако вскоре он увидел своего кота Рута, который лениво спустился с лестницы посмотреть на то, что вызвало такой переполох. Ино взялся ухаживать за животным, пока Стефан проводил время Наверху.

– Привет, дружок, – шепнул Стефан, опустившись на колени и протянув Руту ладонь. Кот с сомнением обнюхал её, боднул колено хозяина, а затем запрыгнул на кресло у лестницы, чтобы оттуда наблюдать за происходящим.

Вскоре Феликс начал приходить в себя. Сначала он тихонько застонал и буркнул, чтобы ему принесли порцию телячьих щёчек, а потом открыл глаза и зашевелился, пытаясь, видимо, принять более удобное положение. Ино тут же подложил под его голову большую расшитую подушку.

– Кто это сделал? – негромко спросил он, словно боялся, что ответ на вопрос вытянет из садовника все силы. Учитывая, что минуту назад Феликс говорил про телячьи щёчки, Стефан усомнился в том, что садовник уже вернулся в реальность.

Но Феликс заговорил, хотя голос его был таким скрипучим, словно он простудился.

– Я не видел, Ино.

– Совсем? – вмешался Стефан. Амара и Федра навострили уши.

– Думаю, что мужчина, но не уверен… больше ничего не успел… не помню толком…

– Ладно, – прервала его Федра. – Мне мужа лечить надо, а потом уже он будет на вопросы отвечать. И не на ваши, а эфоров! Идите, – добавила она, чуть смягчившись, – вы молодцы, что позаботились о нём.

Ребята неуклюже поплелись из дома. Выйдя на улицу, Стефан увидел, что стало совсем светло. На территории замка было куда красивее, чем снаружи – множество вечнозеленых растений, отсутствие грязи на тропинках и выложенных камнем дорожках. Поздняя осень угадывалась лишь по холодному, но ещё влажному воздуху.

– Пойдем, посидим в птичнике, – предложила Амара. – Там теплее.

Они быстро покинули сад и двинулись в сторону замка. Пройдя немного за него, друзья очутились в гигантской беседке, плетёной из розовато-коричневых лоз. Размером она была больше двухэтажного дома, внутри стояли скамейки из тёмного дерева, над которыми нависали большие сухие зонтичные растения, названия которых Стефан не знал. Между лозами проникал свет, так что темно внутри не было. Гомон стоял невыносимый – такого количества птиц в одном месте Стефан ещё не встречал. Не успел он усомниться в возможности нормально разговаривать в этом шуме, как вдруг птицы разом умолкли, только совсем маленькие персиковые пташки продолжили тихонько щебетать, норовя сесть ребятам на головы.

Амара отогнала рукой птичку и ответила, не дожидаясь вопроса:

– Это птичник Триптихона. Птицы тут приучены вести себя тихо, если кто-то пришёл. Здесь много тех видов, которые давно утрачены у людей.

– А это что? – спросил Стефан, указав на гигантское пустующее гнездо на одном из низких и широких зонтичных растений.

– Гнездо для больших птиц, но я не помню, чтобы тут кто-то сидел. А нам вон туда.

Она указала на две резные деревянные скамьи, стоящие друг против друга. Амара и всё ещё бледный Ино сели на одну, Стефан – на другую.

– Как вы думаете, – завела разговор Амара, – кто же напал на повозку с Феликсом и Альфой?

Ребята пожали плечами. Ино смотрел себе под ноги, а Стефан не мог оторвать взгляд от разноцветных пузатых птичек, прыгающих по веткам. Они явно не страдали от недоедания и сами были похожи на сдобные булочки с крылышками. Птички с интересом поглядывали на ребят и время от времени плескали пёрышки в поилках. От их беззаботного вида и ему стало как-то спокойнее.

– Мне кажется, – снова заговорила Амара, – это какой-то сумасшедший. Ну кому ещё в голову могло прийти украсть Альфу? Зачем?

– Ну, она же знатного рода, – заметил Ино. – За неё можно просить выкуп. Мой отчим точно бы рассмотрел эту идею.

– Думаешь, это мог быть он? – ужаснулась Амара. Стефан тоже вспомнил лысого коренастого ляписа, от которого Ино сбежал ещё летом. Доверия тот определённо не внушал.

– Вряд ли, – ответил Ино. – Я имею в виду саму мысль, уж она бы его посетила. Но нет, он не сделал бы этого. Он и так на счету у эфоров, он знал бы, что попадётся. Слишком большой риск для него.

– А как насчёт тех, кто живёт там, в лесах? – спросил Стефан.

– Имеешь в виду Изгоев и Маргиналов? Да, и те и другие – теоретически – могли бы, – задумалась Амара. – Но Изгои вряд ли на это способны, ведь они стараются не высовываться и жить, не привлекая внимания. Украсть Альфу – значит навлечь на них всю злость Аристополя, а против меросов Аристополя у них нет ни оружия, ни сил. Я не уверена, что они и с самой Альфой бы справились. А вот Маргиналы, которые спят и видят, что Триптихон будет разрушен или власть сменится, они, пожалуй, могли бы использовать Альфу Протею, как способ давления на литарха. Но тогда они сами объявятся, правильно? Какой смысл прятаться?

– Значит, вариантов много, – подытожил Стефан. – Это могут быть Маргиналы, сумасшедшие, алчные воры и кто-нибудь ещё, о ком мы не можем догадываться.

– Получается, что так, – согласилась Амара. Она ненадолго задумалась, ковыряя ногтем краску на скамейке, но потом простодушно добавила: – Ничего, эфоры найдут Альфу и преступника, иначе и быть не может.

Тут они немного помолчали, пока Амара не воскликнула:

– Я вот ещё что хотела сказать! Ведь восьмого декабря у меня день рождения, а я хочу обоих вас пригласить.

Стефан встрепенулся так резко, что несколько пузатых птичек отпорхнули подальше:

– Здорово! А я ведь даже и не знал, не спросил тебя, когда твой день рождения! А Ино…

Амара перебила его:

– Дело в том, что мои родители настаивают, чтобы мы праздновали в замке, но они не против, если я кого-нибудь приглашу. Вопрос лишь в том, что у вас обоих нет разрешения проходить в замок, не считая первых двух этажей для тебя, Стефан, где мы будем учиться. Поэтому я сегодня подам прошение литарху, чтобы вам обоим разрешили посетить праздник.

– А может он отказать? – неуверенно спросил Ино.

– Наверное, может, но обычно разрешает, я слышала. Просто выдают сопровождающего и всё.

– Это хорошие новости, – обрадовался Ино. Щёки его порозовели. – Я с удовольствием приду к тебе на день рождения!

– Я тоже! – улыбнулся Стефан, про себя размышляя, что же такого можно будет подарить подруге. Благо, времени до праздника было ещё много.

Глава 3

Книга учёта лепреконских даров

Стефан очень ждал свой первый урок в замке, хотя и маленький класс в домике у ограды замка, где проходили занятия на первой ступени обучения, ему тоже нравился. Там было уютно, но теперь его сердце трепетало от ожидания чего-то большего и важного.

Перед уроком они с Амарой встретились в холодном саду и заболтались. Амара рассказывала о том, как проводила время в Аристополе в отсутствие Стефана: играла с детьми на площади в камни в мешочках, подкармливала кота Рута, захаживала в гости к Ино, где неизменно Федра угощала чем-то вкусным. Рассказ Амары хоть и не был содержательным, зато отличался наполнением эмоциями и шутками, так что ребята потеряли счёт времени, и, когда они вбежали в класс, остальные ученики уже рассаживались по местам.

Никто из одноклассников за это короткое время, пока Стефан отсутствовал в Аристополе, не изменился, хотя часть из них отсеялась после экзамена. Рыжеволосый Бел, с выдающимся подбородком и заметной чёрной родинкой под глазом, как обычно, занял ближайший к учителю стол. Отношения с ним у Стефана не задались с самого начала – надменное отношение Бела к тем, кто был небогат или имел отношение к людям, навсегда оттолкнули Стефана от этого ляписа. И это отношение было взаимным, хотя Стефан до конца и не мог понять, чем именно он так неприятен Белу. Амара уверяла, что это из-за того, что Стефан был выходцем из мира людей, но самому ему казалось, что этого обстоятельства маловато для неприязни. Летом поводов для разногласий стало ещё больше – выяснилось, что Бел передавал информацию о Стефане Регану, однако это сошло ему с рук. Впрочем, Стефан не думал об этом слишком много и просто предпочитал с Белом не пересекаться.