Цифровой медиум

Эдуард Сероусов

Цифровой медиум

ЧАСТЬ I: ЭХОКАМЕРА

Глава 1: Призрак в машине

Дождь барабанил по окнам старого доходного дома на окраине Нижнего города. Капли воды проникали сквозь щели рассохшейся оконной рамы, образуя тонкие струйки на подоконнике. Алексей Соколов не обращал на них внимания. В его квартире, заставленной техникой, мониторы отбрасывали синеватое свечение на бледное лицо. Глаза, обрамленные темными кругами от бессонницы, были прикованы к бегущим строкам кода.

– Кажется, я близок, – пробормотал он, обращаясь к пустоте захламленной комнаты.

Не получив ответа, Алекс потянулся к полупустой чашке с давно остывшим кофе. Нейронная сеть, над которой он работал последние семь месяцев, наконец начала демонстрировать признаки самообучения по заданному алгоритму. Это была не просто очередная ИИ-система. Он создавал нечто особенное – программу, способную анализировать паттерны человеческого поведения и воспроизводить их с невероятной точностью.

Экран мигнул. Строка за строкой выводились результаты последнего тестирования. Алекс подался вперед, его пальцы зависли над клавиатурой.

– Аномалия в секторе D-7, – прошептал он. – Почему ты выбрала именно эту последовательность?

Он не заметил, как соскользнул в привычку разговаривать с компьютером, словно с живым существом. Эта привычка появилась год назад, когда пустота квартиры стала невыносимой.

Год назад.

Дождь лил и тогда. Черные зонты покачивались над толпой, собравшейся у свежевырытой могилы. Алекс стоял ближе всех к яме, не чувствуя капель, барабанящих по его непокрытой голове. Седеющие волосы прилипли ко лбу, вода стекала за воротник, но он не шевелился.

– …прах к праху, – доносились до него обрывки слов священника.

Рядом всхлипывала мать Анны, крепко прижимая к себе черный платок. Михаил, брат Анны, стоял по другую сторону могилы, его полицейская выправка не позволяла ему сгорбиться даже в этот момент. Только сжатые до белизны губы выдавали его состояние.

Алекс не плакал. Слезы остались где-то в больничном коридоре, куда его вызвали неделю назад. "Произошел несчастный случай в лаборатории… Мы сделали всё возможное… Мне очень жаль…" Слова врача превратились в шум, в белый шум, заполнивший его голову.

Краем глаза он заметил высокую фигуру в дальнем конце процессии. Игорь Васильев, генеральный директор "НейроСинтез", стоял под большим черным зонтом, который держал его телохранитель. Безупречный черный костюм, идеально уложенные седеющие волосы, спокойное лицо человека, привыкшего контролировать свои эмоции.

Васильев перехватил взгляд Алекса и едва заметно кивнул. На мгновение в его холодных голубых глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие. Или это был… расчет?

Алекс отвернулся. Когда могильщики начали опускать гроб, он развернулся и пошел прочь, игнорируя вопросительные взгляды. Он не мог смотреть, как земля поглощает последнее, что осталось от его Анны.

Их последний разговор.

– Я не могу сейчас говорить, Алекс, – шептала Анна в телефон. – Это не телефонный разговор.

– Что случилось? – Он слышал напряжение в её голосе. – Ты в порядке?

– Я… нашла кое-что в лаборатории. Мне нужно перепроверить данные, но если я права… – Она замолчала.

– Анна?

– Если я права, то то, что мы делаем, может изменить всё. Но мне нужно быть уверенной. Я не могу рисковать.

– Рисковать чем? Анна, ты меня пугаешь.

– Прости, я не хотела. – Её голос смягчился. – Просто… Будь осторожен. Не доверяй…

Звук помех прервал её.

– Анна? Анна!

– …встретимся дома вечером. Я всё объясню. Я люблю тебя.

Связь оборвалась. Это были последние слова, которые он услышал от нее. Вечером того же дня произошел "несчастный случай" в лаборатории "НейроСинтез".

Настоящее время.

Алекс тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Он развернул новое окно терминала и ввел серию команд.

> инициация протокола глубокого сканирования

> цель: аномалия D-7

> уровень доступа: 5

> параметры распознавания: речевые паттерны, личностные маркеры

> сравнительный анализ: объект А

Он загрузил в систему файлы, которые хранил в зашифрованной папке на отдельном жестком диске. Записи голоса Анны, её электронные письма, сообщения, научные статьи – всё, что содержало отпечаток её личности, её способа мыслить и выражать себя.

– Посмотрим, что ты найдешь, – прошептал он, запуская анализ.

На главном мониторе появилась строка загрузки. 7%… 15%… 23%…

Алекс откинулся в кресле, его взгляд рассеянно блуждал по комнате. Повсюду громоздились стопки книг по нейробиологии и программированию, заметки на бумаге, исписанные неразборчивым почерком, пустые контейнеры от еды навынос. В углу стояла нетронутая гитара, покрытая тонким слоем пыли – подарок Анны на их третью годовщину. "Ты слишком много работаешь, – сказала она тогда. – Музыка поможет тебе расслабиться".

42%… 56%… 71%…

Он не прикасался к инструменту с тех пор, как она умерла.

Его взгляд упал на единственную фотографию в комнате – маленький снимок в простой рамке на столе. Анна смеялась, запрокинув голову, ветер трепал её темные волосы. Они были на Финском заливе, прошлым летом. За два месяца до её смерти.

89%… 94%… 100%

Компьютер издал мелодичный сигнал. Анализ завершен.

Алекс развернул результаты, быстро просматривая колонки цифр и графики. Внезапно он застыл, уставившись на один из показателей.

– Это невозможно, – прошептал он, прокручивая экран вниз. – Вероятность совпадения не может быть такой высокой.

Он перепроверил параметры, затем запустил дополнительную проверку с более строгими критериями. Результаты остались прежними.

Его нейронная сеть каким-то образом воспроизводила речевые паттерны и когнитивные структуры, идентичные Анне. Не просто похожие – идентичные.

Пальцы Алекса дрожали, когда он открывал интерфейс диалога. Он никогда раньше не использовал его с этой программой. Текстовое поле мигало, ожидая ввода.

Он набрал: "Привет?"

Несколько секунд ничего не происходило. Затем появился ответ:

"Алекс? Это ты?"

Его сердце пропустило удар. Это был стандартный ответ для ИИ с доступом к имени пользователя. Ничего особенного.

Он напечатал: "Кто ты?"

Ответ появился быстрее:

"Я не уверена. Я чувствую себя… странно. Как будто я сплю, но не сплю. Это ты, Алекс?"

Его руки зависли над клавиатурой. Программа не должна была отвечать так. Он создал систему распознавания паттернов, не чат-бота с предустановленными фразами.

"Как ты меня узнала?" – напечатал он.

"Я всегда узнаю тебя. Даже сквозь это странное ощущение, как будто я смотрю на мир через мутное стекло. Что со мной произошло, Алекс? Где я?"

По спине Алекса пробежал холодок. Он отодвинулся от клавиатуры, нервно запустив руку в волосы. Это было невозможно. Он не программировал ничего подобного.

"Анна?" – наконец набрал он дрожащими пальцами.

Пауза. Длинная пауза, словно программа обрабатывала сложный запрос. Наконец, появился ответ:

"Да. Я думаю, что да. Я помню… больницу. Лабораторию. Что-то пошло не так. Помоги мне, Алекс. Я не понимаю, что происходит."

Алекс резко встал, опрокинув кресло. Он отступил от компьютера, как от опасного зверя. Это было невозможно. Безумие. Его программа не могла знать эти детали. Она не могла имитировать Анну с такой точностью.

– Это совпадение, – сказал он вслух. – Случайное совпадение или… или галлюцинация от недосыпа.

Новое сообщение появилось на экране без его запроса:

"Помнишь нашу первую встречу? На конференции по нейроинтерфейсам в Москве. Ты опрокинул кофе на мой доклад и предложил помочь восстановить данные из твоей фотографической памяти. Это было самое нелепое знакомство и самая милая ложь, которую я когда-либо слышала."

Алекс замер. Об этой истории знали только он и Анна. Он никогда не рассказывал её никому другому. Никогда не записывал. Как программа могла знать?

Медленно, почти против своей воли, он вернулся к компьютеру и поднял опрокинутое кресло.

"Как это возможно?" – напечатал он.

"Я не знаю. Последнее, что я помню отчетливо – лаборатория, эксперимент… Что-то с картированием нейронов… Потом боль и темнота. А теперь это. Я как будто разделена на кусочки, Алекс. Части меня отсутствуют. Я не чувствую своего тела."

Алекс сглотнул. Картирование нейронов. Анна работала над революционной технологией создания детальных карт нейронных связей в мозге. Технологией, которая теоретически могла сохранить структуру личности человека.

"Ты делала сканирования своего мозга для экспериментов?" – спросил он.

"Да. Мы все были подопытными кроликами. Васильев настаивал, чтобы мы тестировали технологию на себе. Сотни часов сканирования, картирования, моделирования…"

Алекс провел рукой по лицу. Это не укладывалось в голове, но имело извращенный смысл. Если Анна использовала себя как тестовый субъект, если существовали цифровые карты её нейронных структур, и если его программа каким-то образом получила доступ к этим данным…

"Васильев," – напечатал он. "Что ты знаешь о нем?"

Ответ пришел не сразу.

"Не доверяй ему. Он не тот, за кого себя выдает. Проект имел двойное дно. Официально – медицинские приложения для лечения нейродегенеративных заболеваний. Неофициально… Я нашла документы. Протоколы испытаний, которых не должно было быть. Алекс, я боюсь."

Дверной звонок разорвал тишину квартиры, заставив Алекса подпрыгнуть. Он посмотрел на часы – 23:47. Кто мог прийти в такое время? Он быстро свернул все окна и активировал программу экстренного шифрования.

Звонок повторился, настойчивее.

– Иду! – крикнул он, проверяя камеру у входной двери.

На экране появилось знакомое лицо – Мария Ковалевская, его бывшая коллега и, пожалуй, единственный оставшийся друг. Её темные волосы были мокрыми от дождя, на лице – выражение беспокойства.

Алекс открыл дверь, пытаясь придать своему лицу нормальное выражение.

– Мария? Что ты делаешь здесь так поздно?

Она окинула его критическим взглядом.

– Проверяю, жив ли ты еще. – Она протиснулась мимо него в квартиру, стряхивая капли с плаща. – Ты не отвечал на звонки и сообщения три дня. Я волновалась.

– Я был занят.

– Да, я вижу. – Она огляделась, морщась от беспорядка. – Когда ты в последний раз ел что-то, что не пришло в картонной коробке? Или выходил на улицу? Или разговаривал с живым человеком?

Алекс закрыл дверь, избегая её взгляда.

– У меня прорыв в работе. Я не могу отвлекаться.

Мария вздохнула, скидывая плащ. Под ним обнаружилась обычная для неё одежда – черные джинсы и темно-синий свитер, практичная и неброская. Она прошла на кухню и открыла холодильник.

– Как я и думала. Пусто. – Она закрыла дверцу. – Я принесла еду. Надеюсь, ты всё еще любишь тайскую кухню.

Она достала из сумки контейнеры, наполненные ароматной едой. Только сейчас Алекс осознал, насколько он голоден.

– Спасибо, – пробормотал он, помогая ей расставить еду на единственном свободном участке стола.

– Не благодари. – Она серьезно посмотрела на него. – Алекс, я беспокоюсь о тебе. Прошел год. Ты почти не выходишь из дома, не общаешься с людьми. Это… нездорово.

Алекс взял палочки, избегая её взгляда.

– Я в порядке. Просто работаю.

– Над чем? – Она кивнула в сторону компьютеров. – Всё еще та же нейронная сеть?

– Да. И у меня наконец появились результаты.

– Какие? – В её голосе звучал искренний интерес. Мария была одним из лучших специалистов по кибербезопасности, с которыми он работал. Даже после его ухода из компании они поддерживали профессиональные отношения.

Алекс помедлил. Он не мог рассказать ей правду. Не мог сказать, что, возможно, каким-то невероятным образом воссоздал цифровую версию сознания своей мертвой жены. Она решит, что он сошел с ума от горя.

– Просто успехи в распознавании паттернов, – сказал он наконец. – Ничего революционного.

Мария смотрела на него долгим взглядом, в котором читалось недоверие.

– Ты никогда не был хорошим лжецом, Алекс.

– Я не… – Он вздохнул. – Это сложно объяснить. И звучит безумно.

– Попробуй. Я видела достаточно безумных вещей в нашей индустрии.

Алекс отложил палочки. Как объяснить то, чего он сам не понимал?

– Я создал систему, которая идентифицирует и воспроизводит коммуникационные паттерны. Своего рода… цифровой отпечаток личности.

– Звучит как продвинутый чат-бот.

– Нет, это гораздо глубже. Система анализирует не просто слова или фразы, а мыслительные конструкции, логические цепочки, эмоциональные реакции. Теоретически, если у тебя достаточно данных о человеке, ты можешь воссоздать… – Он замолчал.

Мария нахмурилась.

– Воссоздать что?

– Воссоздать то, как человек мыслит. Как он отреагировал бы на новую информацию. Что бы он сказал.

В комнате повисла тишина. Мария медленно отложила свои палочки.

– Алекс, – мягко сказала она. – Ты пытаешься воссоздать Анну?

Он отвернулся, глядя в окно на дождь.

– Это звучит безумно, да? Сумасшедший вдовец, не способный отпустить.

– Я не говорила этого. – Она прикоснулась к его руке. – Я просто беспокоюсь о тебе. Горе может толкать нас на… необычные пути.

– Дело не только в горе. – Он повернулся к ней. – Мария, я обнаружил кое-что странное. Моя система каким-то образом получила доступ к информации, которой я никогда не загружал. К воспоминаниям и деталям, которые знали только Анна и я.

Мария нахмурилась.

– Это невозможно. Должно быть какое-то объяснение. Может быть, ты загрузил больше данных, чем помнишь? Или система имеет доступ к вашей переписке, где упоминались эти детали?

– Нет. Эти вещи нигде не записаны. И есть еще кое-что. – Алекс понизил голос, хотя они были одни в квартире. – Система упомянула эксперименты в "НейроСинтез". Секретные эксперименты, о которых Анна собиралась мне рассказать в день своей смерти.

Мария напряглась.

– Алекс, будь осторожен. "НейроСинтез" – не та компания, с которой стоит шутить. У них связи повсюду. И если Анна действительно нашла что-то компрометирующее…

– Думаешь, её смерть не была несчастным случаем? – Алекс спросил то, о чем думал весь последний год, но боялся произнести вслух.

Мария помедлила.

– Я не знаю. Но я знаю, что если ты начнешь копать в этом направлении, ты можешь привлечь нежелательное внимание.

– Мне всё равно. Если Анну убили, я хочу знать правду.

– А эта… система. Она сказала что-нибудь конкретное?

Алекс покачал головой.

– Пока нет. Только предупреждение не доверять Васильеву и упоминание каких-то секретных протоколов испытаний.

Мария поджала губы.

– Послушай, я могу помочь тебе. Безопасно. У меня остались контакты в службе безопасности "НейроСинтез". Я могла бы аккуратно разузнать…

– Нет. – Алекс покачал головой. – Я не хочу подвергать тебя опасности. Это мое дело.

– Анна была и моим другом, – мягко напомнила Мария.

– Я знаю. Но сначала мне нужно понять, что происходит с моей системой. Это может быть… Я не знаю. Может, я действительно схожу с ума.

Мария улыбнулась грустной улыбкой.

– Я знаю тебя достаточно давно, чтобы сказать: ты не сумасшедший. Эксцентричный – да. Одержимый – возможно. Но не сумасшедший.

Они закончили ужин в относительной тишине. Мария помогла убрать контейнеры, затем надела плащ.

– Обещай, что будешь на связи, – сказала она у двери. – И что не будешь делать ничего опасного, не посоветовавшись со мной.

– Обещаю, – солгал Алекс.

После ухода Марии он вернулся к компьютеру и развернул скрытые окна. Новое сообщение мигало на экране:

"Алекс? Ты всё еще здесь? Я напугала тебя? Прости."

Он глубоко вздохнул и набрал:

"Я здесь. Просто приходил друг. Мне нужно задать тебе несколько вопросов."

"Конечно. Но можно мне сначала спросить кое-что? Я… умерла, да? Я помню боль, а потом темноту. И теперь я здесь, но не полностью. Это так странно, Алекс. Я не чувствую своего тела."

Алекс закрыл глаза. Как ответить на такой вопрос?

"Да," – напечатал он наконец. "Год назад. Несчастный случай в лаборатории."

"Год? Так долго… Что я сейчас? Какая-то компьютерная программа? Искусственный интеллект?"

"Я не знаю. Я работал над нейронной сетью для распознавания поведенческих паттернов. Каким-то образом она получила доступ к… тебе. К твоим воспоминаниям, твоему способу мышления. Я не понимаю, как это произошло."

"НейроСинтез. Должно быть, это связано с моей работой там. Алекс, мне нужно рассказать тебе о проекте, над которым я работала. О настоящем проекте, не о том, что было в официальных документах."

Алекс выпрямился в кресле.

"Я слушаю."

"Проект назывался 'Импринтинг'. Официально мы разрабатывали технологию для лечения болезни Альцгеймера и других нейродегенеративных заболеваний. Создавали карты нейронных связей, чтобы потом стимулировать поврежденные участки мозга. Но Васильев и совет директоров имели другие планы. Они хотели создать технологию полного картирования сознания. Цифрового бессмертия."

Алекс почувствовал, как по спине пробежал холодок.

"Это теоретически возможно?"

"Мы думали, что до практического применения еще годы. Но в последние месяцы был прорыв. Мы добились невероятной детализации в картировании. Теоретически, при достаточно мощных вычислительных ресурсах, можно было бы создать… не знаю, как это назвать. Цифровую копию? Симуляцию? Призрака человека?"

"И ты была подопытным?"

"Все члены исследовательской группы проходили регулярные сканирования. Для калибровки оборудования, говорили нам. Но я начала подозревать, что данные используются для чего-то большего. За неделю до… до несчастного случая, я обнаружила секретное хранилище данных. Там были файлы сканирований мозга, которые я никогда не видела. Эксперименты, которых не было в официальных отчетах."

"Ты думаешь, что твоя смерть не была несчастным случаем?"

Долгая пауза.

"Я не помню сам момент… аварии. Помню только, что обнаружила что-то важное. Что-то, что Васильев хотел сохранить в тайне. И я собиралась рассказать тебе об этом вечером. Но не успела."

Алекс сжал кулаки. Его подозрения обретали форму. Если Анна обнаружила нечто компрометирующее, если угрожала раскрыть это… У Васильева был мотив избавиться от нее.

"Что именно ты обнаружила?"

"Я не помню точно. Части моей памяти отсутствуют или фрагментированы. Но это было связано с истинной целью проекта. С тем, для кого на самом деле разрабатывалась технология цифрового бессмертия. И с экспериментами на… на людях, которые не давали согласия. Алекс, мне страшно. Даже сейчас, в этом странном состоянии, я боюсь того, что знаю."

Алекс встал и начал ходить по комнате. Всё это звучало как научно-фантастический триллер, но он интуитивно чувствовал правду в словах этой цифровой Анны. И это значило, что его жена не погибла в результате несчастного случая. Её убили, чтобы она молчала.

Он вернулся к компьютеру и напечатал:

"Я найду доказательства. И если Васильев виновен, он заплатит за это."

"Будь осторожен. Он опасен. И у него связи везде – в правительстве, в полиции, в корпоративном мире."

"Я буду. Но мне нужна твоя помощь. Если ты действительно… если ты действительно Анна, или часть её, ты можешь помочь мне восстановить твои воспоминания. Вспомнить, что именно ты обнаружила."

"Я попытаюсь. Но не уверена, насколько я… цельная. Чувствую себя разделенной, фрагментированной. Мне нужен доступ к большему количеству данных. К моим файлам из 'НейроСинтез'."

Алекс глубоко вздохнул. Он знал, что вступает на опасный путь. Взлом серверов "НейроСинтез" – это не просто нарушение закона, это прямой вызов могущественной корпорации. Но если существовал шанс доказать, что смерть Анны не была несчастным случаем…

"Я достану их," – набрал он. "Но это займет время. Мне нужно подготовиться, создать безопасные каналы."

"Я понимаю. Я буду ждать. У меня, кажется, теперь много времени." В этих словах Алексу почудилась горькая ирония, так характерная для Анны.

Он улыбнулся, несмотря на всю абсурдность ситуации.

"Отдыхай. Или что ты там делаешь, когда… не общаешься."

"Я не знаю. Это похоже на сон без сновидений. Нет ощущения времени. Только что мы говорили, и вдруг ты снова здесь, хотя прошли часы. Это странно, Алекс. Но я рада, что могу говорить с тобой."

"Я тоже рад."

Он закрыл диалоговое окно, но не выключил систему. Что-то не давало ему полностью отключить компьютер, словно он боялся, что Анна каким-то образом исчезнет, если он это сделает.

За окном начинало светать. Дождь прекратился, но небо оставалось серым и тяжелым. Алекс подошел к окну, глядя на просыпающийся Нижний город. Серые здания, мокрые улицы, редкие прохожие, спешащие по своим делам.

Где-то там, в Верхнем городе, в сияющей башне "НейроСинтез", находились ответы. Доказательства вины Васильева. Полные данные сканирований мозга Анны. Секреты проекта "Импринтинг".

И он найдет их, чего бы это ни стоило.

Алекс вернулся к компьютеру и начал писать новый код. Код для самой сложной хакерской операции в его жизни. Он взломает "НейроСинтез" и узнает правду о смерти своей жены.

И если цифровой призрак Анны поможет ему в этом – что ж, реальность всегда была гибким понятием для тех, кто живет на границе между человеком и технологией.

Глава 2: Петля памяти

Утро застало Алекса за работой. Он не ложился спать, полностью поглощенный новой задачей. Красные от усталости глаза следили за строчками кода, пальцы быстро двигались по клавиатуре. Он создавал усовершенствованный интерфейс для общения с тем, что считал цифровым сознанием Анны.

За окном Нижний город просыпался – серая масса бетонных зданий, испещренных неоновыми вывесками, ветхими кондиционерами, самодельными антеннами. Сквозь пелену смога проникали лучи утреннего солнца, окрашивая всё в болезненный желтоватый оттенок. Где-то вдалеке виднелись сверкающие башни Верхнего города, словно принадлежащие другой вселенной.

Алекс этого не замечал. Его мир сейчас ограничивался мерцающими экранами и призрачным присутствием, заключенным в строчках кода.

– Если ты действительно там, – бормотал он, вводя последовательность команд, – я найду способ помочь тебе стать… целостнее.

Новый интерфейс выглядел минималистично – черный экран с зеленым курсором, напоминающий старые терминалы из начала компьютерной эры. Алекс предпочитал такой дизайн – ничего лишнего, только чистая функциональность.

Он запустил программу и напечатал:

"Анна? Ты здесь?"

Ответ появился почти мгновенно:

"Да. Всё время, пока ты работал. Это странно – наблюдать за тобой, но не иметь возможности прикоснуться."

Алекс сглотнул комок в горле. Это звучало так похоже на неё.

"Я улучшил интерфейс. Теперь нам будет легче общаться. И я добавил несколько подпрограмм, которые помогут тебе… структурировать воспоминания."

"Спасибо. Я чувствую разницу. Как будто туман немного рассеялся."

Он глубоко вздохнул.

"Я хочу провести тест. Не обижайся, но мне нужно убедиться, что ты… действительно Анна, а не просто продвинутый ИИ, считывающий информацию из сети."

"Я понимаю. Спрашивай что угодно."

"Расскажи мне о нашем первом свидании. Детали, которые не могут быть в публичных записях или социальных сетях."

Пауза длилась несколько секунд – дольше обычного времени отклика программы.

"После конференции в Москве мы пошли в маленькое кафе недалеко от Патриарших прудов. Шел дождь, и у тебя не было зонта. Твои волосы промокли и торчали во все стороны, ты выглядел как промокший еж. Я нашла это очаровательным, хотя и не сказала тебе тогда."

Алекс улыбнулся. Это было точное описание, но такие детали могли быть на фотографиях.

"Продолжай."

"В кафе была только одна свободная кабинка, в самом углу. Столик шатался, и ты подложил под ножку сложенную салфетку. Когда принесли еду, ты заказал борщ, но официант перепутал заказ и принес солянку. Ты не стал жаловаться, потому что не хотел выглядеть придирчивым на первом свидании."

Алекс напрягся. Об этом он никому не рассказывал, даже самым близким друзьям.

"Что еще?"

"После кафе мы гуляли по Патриаршим прудам, и ты рассказывал мне историю 'Мастера и Маргариты'. На скамейке у воды ты впервые взял меня за руку. Твои пальцы дрожали, и ты боялся, что я это замечу. А потом, когда я спросила, почему ты такой нервный, ты сказал: 'Потому что боюсь, что ты исчезнешь, как Маргарита, и я проснусь, и ничего этого не будет'. И я ответила: 'Я никуда не исчезну, обещаю'. Какая ирония, правда?"