Торговец душами

Эдуард Сероусов

Торговец душами

ЧАСТЬ I: ПУСТОТА

Глава 1: Брокер

Майкл Слейт никогда не опаздывал. Его стальные часы показывали ровно 9:30, когда он вошел в фойе небоскреба "Этернал Эссенс". Утренний свет, пробивающийся сквозь стеклянные панели, преломлялся в хрустальных подвесках гигантской люстры, рассыпая радужные брызги по мраморному полу. Майкл поправил безупречный узел галстука и уверенно направился к приватным лифтам.

– Доброе утро, мистер Слейт, – почтительно кивнул охранник, сканируя идентификационный чип, вживленный под кожу запястья Майкла.

– Доброе, Харрис, – сухо ответил Майкл, не замедляя шага.

Лифт бесшумно взмыл на восемьдесят восьмой этаж. Офис Майкла располагался в восточном крыле, с видом на Высший Город. За панорамными окнами парили платформы Этерии, соединенные воздушными мостами. Утренний туман обволакивал нижние ярусы, скрывая Срединные Районы и тем более – никогда не видевшую солнца Пустошь. Как и положено успешному брокеру душ, Майкл обитал среди облаков, оставив грязь и нищету далеко внизу.

– Мистер Слейт, ваш клиент прибудет через двадцать минут. Все документы готовы, – его ассистентка Вероника возникла словно из ниоткуда, протягивая тонкий планшет с мерцающим голографическим дисплеем.

– Спасибо, – Майкл забрал планшет и взглянул на досье. – Дитрих фон Кляйн. Коллекционер, третье поколение мультидушников. Интересуется редкими творческими душами. Что у нас для него?

Вероника улыбнулась фирменной улыбкой корпоративного работника – профессиональной и лишенной какого-либо тепла.

– Мы подобрали исключительный экземпляр. Маэстро Алессандро Торини, виртуозный скрипач, душа извлечена посмертно по предварительному контракту. Частотный паттерн высшей категории, чистота 98,7%. Одна из самых ярких творческих душ за последние пять лет.

Майкл скользнул пальцем по экрану, изучая спектрограмму души – переливающуюся волнистую линию, уникальную, как отпечаток пальца. Красиво. Даже ему, лишенному собственной души, была очевидна редкость этого образца.

– Текущая котировка?

– Стартовая цена 8,2 миллиона. Но господин фон Кляйн, вероятно, готов предложить больше. Его представитель намекал, что клиент "чрезвычайно заинтересован".

– Значит, 10 миллионов, – холодно улыбнулся Майкл. – Подготовь договор на эту сумму. И пусть принесут Сосуд в переговорную. Я хочу, чтобы он увидел товар лично.

Вероника кивнула и бесшумно удалилась. Майкл прошел в свой кабинет – просторное помещение, оформленное в минималистическом стиле. Ничего лишнего: антикварный стол из темного дерева, эргономичное кресло, несколько абстрактных полотен на стенах. Лаконично и дорого – как и сам Майкл.

Он подошел к окну. С высоты его положения город казался макетом – игрушечные здания, крошечные аэрокары, снующие между небоскребами. Люди внизу были невидимы – и это полностью устраивало Майкла. Чем дальше от человеческой массы, тем лучше.

Дитрих фон Кляйн прибыл точно в назначенное время – тучный мужчина лет шестидесяти в безупречном костюме, сшитом явно для того, чтобы скрыть лишний вес. Его сопровождали двое телохранителей и молодая женщина с бледным, лишенным эмоций лицом – типичная "пустая", человек без души.

– Герр Слейт! – фон Кляйн расплылся в улыбке, протягивая пухлую руку. – Наконец-то личное знакомство. Ваша репутация добралась даже до Вены.

– Взаимно рад, герр фон Кляйн, – Майкл пожал руку, отметив про себя неестественную мягкость ладони коллекционера. – Прошу вас, проходите. Я подготовил нечто особенное для вашей коллекции.

Они расположились в переговорной – круглой комнате с панорамным остеклением и овальным столом из настоящего дерева, непозволительной роскоши в эпоху синтетических материалов.

– Итак, – фон Кляйн потер руки, – покажите мне это сокровище, о котором так восторженно отзывался мой агент.

Майкл сделал едва заметный жест рукой, и стена отъехала в сторону, открывая нишу, в которой на подставке покоился Сосуд – прозрачная призма из сверхпрочного кварца, внутри которой пульсировало голубоватое свечение. При ближайшем рассмотрении можно было различить, что свечение имеет сложную структуру, постоянно меняющую форму – будто живое переплетение светящихся нитей.

– Алессандро Торини, – произнес Майкл. – Один из последних классических виртуозов. Не использовал нейроинтерфейсы или имплантаты для усиления таланта – чистое мастерство, доведенное до совершенства многолетней практикой. Его последний концерт в Карнеги-холл заставил плакать даже мультидушников, искушенных всеми возможными эмоциональными переживаниями.

Фон Кляйн подался вперед, не скрывая восхищения.

– Она… прекрасна, – прошептал он, глядя на переливающееся свечение. – Могу я?..

Майкл кивнул, и помощник передал коллекционеру специальные перчатки из проводящего материала. Фон Кляйн натянул их и благоговейно коснулся Сосуда. В тот же миг свечение внутри призмы усилилось, меняя цвет на более насыщенный синий с золотистыми вспышками.

– О, она отзывается! – восхищенно произнес коллекционер. – Какая чувствительность, какой темперамент!

Майкл позволил клиенту насладиться моментом. Фон Кляйн закрыл глаза, полностью погружаясь в тактильный контакт с душой музыканта.

– Я слышу… мелодии, – прошептал он. – Скрипка плачет и смеется одновременно. Это невероятно.

– Частотный анализ показал исключительную эмоциональную глубину, – заметил Майкл. – Особенно выражены паттерны, связанные с музыкальным восприятием и творческим экстазом. При имплантации вы сможете испытать состояния, недоступные обычному человеку.

Фон Кляйн неохотно убрал руки от Сосуда и повернулся к Майклу. Его глаза, обычно водянисто-голубые, теперь отливали золотом – эффект контакта с душой Торини.

– Десять миллионов, – сказал он без предисловий. – Это справедливая цена.

Майкл сохранил невозмутимое выражение лица, хотя внутренне испытал удовлетворение. Клиент назвал именно ту сумму, на которую он рассчитывал.

– Стандартный контракт с полной передачей прав, – сказал Майкл, активируя голографический интерфейс. – Корпорация "Этернал Эссенс" гарантирует подлинность души, её целостность и соответствие заявленным характеристикам. Есть возможность дополнительного страхования от эмоционального отторжения…

– В этом нет необходимости, – отмахнулся фон Кляйн. – Я достаточно опытен в интеграции новых душ. У меня уже семнадцать успешных слияний.

Майкл слегка приподнял бровь. Семнадцать душ – впечатляющая коллекция даже для мультидушника высшего класса. Большинство ограничивались тремя-четырьмя дополнительными душами, опасаясь психической нестабильности при чрезмерном расширении сознания.

– Как вы предпочитаете произвести оплату? – спросил Майкл, передавая клиенту планшет с контрактом.

– Стандартный перевод в криптовалюте, – ответил фон Кляйн, прикладывая большой палец к сканеру для биометрической подписи. – Мой финансовый директор произведет транзакцию немедленно.

Бледнолицая ассистентка фон Кляйна подошла к терминалу и начала быстро вводить данные. Через несколько секунд система подтвердила перевод, и Майкл удовлетворенно кивнул.

– Поздравляю с приобретением, герр фон Кляйн. Душа Торини – жемчужина в вашей коллекции.

Коллекционер улыбнулся, не сводя глаз с пульсирующего свечения в Сосуде.

– Я слышал, что вы сами… – он сделал паузу, подбирая слова, – относитесь к категории осободаренных брокеров. Не обременены собственной душой, верно?

Майкл напрягся, но сохранил бесстрастное выражение лица. Его статус Пустого не был секретом, но обычно клиенты избегали прямых упоминаний об этом – как не говорят в лицо человеку о его физическом увечье.

– Это дает определенные преимущества в моей профессии, – сухо ответил он.

– Несомненно, – кивнул фон Кляйн. – Абсолютная объективность, никаких эмоциональных помех. Идеальный брокер. Знаете, я всегда восхищался вашей категорией. Такая… чистота восприятия.

Майкл едва заметно улыбнулся, демонстрируя вежливость, а не искреннюю реакцию. Вот почему он был лучшим – его не задевали подобные разговоры, не заставляли испытывать неловкость или обиду. Он просто не мог их чувствовать.

После завершения всех формальностей и ухода довольного клиента Майкл вернулся в свой кабинет. Комиссионные с этой сделки составят примерно полмиллиона – неплохо для утренней работы. Он отправил отчет в центральный офис и проверил график встреч на день.

Вероника появилась в дверях с чашкой кофе – черного, без сахара, именно такой крепости, как он предпочитал.

– Поздравляю с успешной сделкой, сэр, – сказала она, ставя чашку на стол. – Департамент оценки уже прислал благодарственное письмо. Душа Торини ушла значительно выше прогнозной стоимости.

Майкл молча кивнул, глядя в окно. Погода начинала меняться, облака темнели. Вскоре Этерия скроется в тумане, и Высший Город станет похож на мифический Авалон, парящий над морем облаков.

– Что у нас дальше по графику? – спросил он, отпивая кофе.

– В 14:00 встреча с представителями "Нордик Соул Инвест", они интересуются пакетным приобретением фрагментированных душ категории B для своего нового симулятора эмоций. В 16:30 – селекторное совещание с руководством по поводу квартального отчета. И в 19:00 вы приглашены на закрытый приём в резиденции директора Вейн.

Майкл поднял взгляд от чашки.

– Директор Вейн лично пригласила?

– Да, пришло уведомление с высшим приоритетом. Без уточнения причины.

Это было необычно. Элеонора Вейн, директор западного дивизиона "Этернал Эссенс", редко взаимодействовала непосредственно с брокерами, предпочитая общаться через цепочку подчиненных. Личное приглашение могло означать как повышение, так и проблемы.

– Хорошо, подтверди присутствие, – сказал Майкл, возвращаясь к работе.

День пролетел в обычной рутине – переговоры, аналитические отчеты, мониторинг колебаний цен на бирже душ. Майкл работал с методичностью хорошо отлаженного механизма – эффективно, точно, без лишних движений. Его невозмутимость и способность принимать решения, не затуманенные эмоциями, сделали его восходящей звездой корпорации. В свои тридцать пять он достиг уровня, к которому большинство брокеров стремились десятилетиями.

Ровно в 18:30 Майкл покинул офис и направился в свои апартаменты, расположенные в элитной башне неподалеку от штаб-квартиры "Этернал Эссенс". У него оставалось достаточно времени, чтобы переодеться перед визитом к Элеоноре Вейн.

Домашний ИИ активировал системы, когда Майкл вошел в квартиру. Мягкий свет, идеальная температура, звуки классической музыки – Бах, точно выверенная громкость. Майкл прошел в гардеробную, где его ждал уже подготовленный вечерний костюм.

Закончив с переодеванием, он подошел к бару и налил себе скотч – привычка, а не стремление к удовольствию. Алкоголь почти не действовал на него; как и всех Пустых, его нервная система функционировала иначе, чем у обычных людей. Но ритуал вечернего напитка создавал иллюзию нормальности, был частью тщательно сконструированного образа человека.

Взяв стакан, Майкл подошел к окну. Нью-Лондон расстилался перед ним во всей красе вечерних огней. Высший Город сиял, как россыпь драгоценностей на черном бархате, в то время как нижние уровни тонули в смоге и неоновой дымке.

Это был его мир – стерильный, упорядоченный, предсказуемый. Мир, в котором Майкл Слейт достиг совершенства, став идеальным представителем своего класса – элитным брокером душ без собственной души. Он никогда не задумывался, что потерял – нельзя тосковать по тому, чего никогда не имел. И всё же иногда, как сейчас, глядя на город с высоты своей башни, он ощущал странное беспокойство – не эмоцию, но словно системную ошибку, сбой в безупречной программе.

Он отвернулся от окна и допил скотч. Пора было ехать к директору Вейн и узнать, что ей нужно от одного из лучших брокеров корпорации.

Резиденция Элеоноры Вейн располагалась на самом верху Центральной башни "Этернал Эссенс" – своеобразный замок в облаках, куда допускались только избранные. Майкл поднимался в приватном лифте, размышляя о причине приглашения. Его послужной список был безупречен, квартальные показатели превышали план на 32%, личная репутация не омрачена скандалами.

Двери лифта бесшумно разъехались, открывая просторный атриум, залитый мягким светом. Живые растения – редкость в Нью-Лондоне – здесь росли в изобилии, создавая впечатление тропического сада. Журчала вода в мраморных фонтанах, пели экзотические птицы в золотых клетках.

– Мистер Слейт, – к нему подошел дворецкий в классической ливрее, – директор Вейн ожидает вас. Следуйте за мной, пожалуйста.

Майкл шел по коридорам резиденции, отмечая детали интерьера – антикварная мебель, произведения искусства, артефакты разных эпох. В отличие от стерильной геометрии современных интерьеров, дом Элеоноры Вейн напоминал музей, где каждый предмет имел историю и ценность.

Наконец дворецкий остановился у массивных дверей из красного дерева и, после короткого стука, распахнул их.

– Мистер Майкл Слейт, мадам, – объявил он и удалился.

Комната оказалась библиотекой – с потолком под старину, кожаными креслами и стеллажами, заполненными настоящими бумажными книгами. У камина с живым огнем – еще одна роскошь в эпоху энергетического кризиса – стояла женщина в белом платье.

Элеонора Вейн повернулась, и Майкл впервые увидел вблизи легенду корпорации. Официально ей было около шестидесяти, но выглядела она максимум на сорок – гладкая кожа, золотистые волосы, уложенные в сложную прическу, безупречные черты лица. Но самым поразительным были глаза – янтарно-карие, они будто светились изнутри, гипнотизируя собеседника.

– Майкл Слейт, – она улыбнулась, но улыбка не затронула глаз. – Наконец-то лично. Я наблюдаю за вашей карьерой с большим интересом.

Она протянула руку, и Майкл почтительно коснулся её губами – еще один анахронизм, как и вся обстановка.

– Для меня честь, директор Вейн, – произнес он.

– Элеонора, пожалуйста. Мы не на совещании совета директоров, – она жестом предложила ему сесть в кресло напротив. – Виски? Вино?

– Виски, если можно.

Она сама подошла к бару и налила два стакана, затем вернулась и передала один Майклу, слегка коснувшись его пальцев своими – холодными, как лед.

– За ваши успехи, – произнесла она, поднимая бокал. – Вы делаете замечательную карьеру.

– Благодарю, – Майкл отпил из стакана. Напиток был превосходным, хотя для него это имело мало значения.

Элеонора изучала его с нескрываемым интересом, словно редкий экспонат. Майкл сохранял невозмутимое выражение лица, хотя внутренне ощущал легкий дискомфорт под этим пристальным взглядом.

– Скажите, Майкл, вы довольны своим положением? – неожиданно спросила она.

– Полностью, – ответил он без колебаний. – Корпорация предоставила мне все возможности для реализации моего потенциала.

– И вас не беспокоит… природа вашей уникальности?

Майкл слегка напрягся.

– Если вы о моем статусе Пустого, то это скорее преимущество в моей профессии.

– Несомненно, – Элеонора улыбнулась. – Я не имела в виду ничего оскорбительного. Просто… любопытство. Мало кто из Пустых достигает таких высот. Обычно отсутствие души сопровождается определенной… инертностью, недостатком амбиций. А вы – исключение.

Она подалась вперед, её глаза внезапно изменили цвет, став почти золотыми.

– Скажите, вы никогда не задумывались, почему? Что делает вас особенным среди других Пустых?

Майкл осторожно поставил стакан на столик рядом с креслом.

– Полагаю, хорошее образование и врожденные способности к анализу, – сказал он нейтрально.

Элеонора откинулась в кресле и рассмеялась – звук был мелодичным, но странно механическим, словно тщательно отрепетированным.

– Скромность – редкая черта в наше время. Особенно для тех, кто её не чувствует, – она снова подалась вперед. – Майкл, я пригласила вас не для светской беседы. У меня есть предложение. Повышение, если хотите.

– Я слушаю, – Майкл постарался скрыть внезапный интерес.

– Отдел Особых Приобретений, – произнесла Элеонора. – Элитное подразделение, о котором знают единицы даже внутри корпорации. Они занимаются поиском и приобретением самых редких, самых… исключительных душ. Не для массового рынка, а для особых клиентов.

Майкл слышал шепотки об этом отделе – что-то среднее между корпоративной легендой и теорией заговора.

– И вы предлагаете мне…

– Должность главного оперативного директора, – закончила она за него. – Вы будете работать напрямую под моим руководством, с доступом к ресурсам, о которых большинство сотрудников корпорации даже не подозревает. Ваша задача – находить особые души, оценивать их потенциал и организовывать приобретение. Любыми средствами.

Последние слова она произнесла с особым акцентом.

– Звучит интригующе, – осторожно ответил Майкл. – Но почему именно я?

– Потому что вы лучший, – просто ответила Элеонора. – И потому что вам не мешают… моральные ограничения, свойственные большинству людей.

Она встала и подошла к камину, глядя на пляшущее пламя.

– Тайна души, Майкл. Что делает некоторые души особенными? Почему одни сияют ярче других? Мы изучаем это десятилетиями, но лишь поверхностно понимаем механизм. И сейчас мы стоим на пороге прорыва.

Она повернулась к нему, её глаза снова изменили цвет, став почти красными в отблесках огня.

– Ваше согласие будет означать полное изменение вашей жизни. Больше денег, власти и возможностей, чем вы можете представить. Но также – опасности и секреты, которые вы будете обязаны хранить ценой собственной жизни.

Майкл медленно поднялся. Его аналитический ум уже просчитывал варианты, взвешивал риски и потенциальную выгоду.

– Когда я должен дать ответ?

– Прямо сейчас, – улыбнулась Элеонора. – Такие предложения не остаются открытыми. Да или нет, Майкл?

Он смотрел в её глаза, пытаясь понять, что за ними скрывается. Интуиция – единственное, что заменяло ему эмоциональный интеллект – подсказывала, что за этим предложением стоит нечто большее, чем карьерное продвижение.

– Да, – наконец произнес он. – Я принимаю ваше предложение.

Элеонора улыбнулась шире, и на секунду Майклу показалось, что он видит в её улыбке что-то хищное.

– Превосходно, – она протянула руку. – Добро пожаловать в настоящую "Этернал Эссенс", Майкл.

Он пожал её ладонь, холодную и сухую, и внезапно почувствовал странный разряд – словно статическое электричество, но глубже, где-то в области солнечного сплетения. На мгновение комната поплыла перед глазами, а затем всё вернулось в норму.

– Что это было? – спросил он, моргая.

– Просто небольшая формальность, – загадочно ответила Элеонора. – Корпоративная печать, если хотите. Теперь вы – один из нас.

В камине вспыхнуло пламя, и тени затанцевали по стенам библиотеки. Майкл не знал, какое будущее ждет его за дверями этой комнаты, но впервые за долгое время он ощущал нечто похожее на… волнение? Это было невозможно, конечно. Пустые не испытывают эмоций.

И всё же что-то изменилось. Будто невидимая струна натянулась внутри, готовая зазвучать.

Покинув резиденцию Элеоноры Вейн, Майкл решил пройтись пешком, а не вызывать аэротакси. Ночной воздух Этерии был чист и свеж – привилегия обитателей Высшего Города, в то время как внизу люди задыхались в смоге.

Он шел по освещенному променаду, обдумывая неожиданное повышение. Отдел Особых Приобретений. Что скрывается за этим названием? Какие "особые" души интересуют Элеонору Вейн и её таинственных клиентов?

Променад был почти пуст – лишь изредка встречались пары или одинокие прохожие. Майкл остановился у парапета, глядя вниз, туда, где в туманной дымке расплывались огни Срединных Районов. Еще ниже, почти невидимая отсюда, лежала Пустошь – мир потерянных душ, в самом буквальном смысле.

– Красивый вид, не правда ли?

Голос прозвучал так неожиданно, что Майкл вздрогнул – непривычная для него реакция. Он обернулся и увидел странного человека, стоявшего в нескольких шагах от него. Высокий, худой, в старомодном плаще, незнакомец казался размытым, словно его очертания не вполне совпадали с физическим телом. Лицо скрывалось в тени, и только глаза мерцали – не отражали свет, а именно мерцали изнутри, подобно угасающим углям.

– Кто вы? – спросил Майкл, инстинктивно проверяя, активна ли тревожная кнопка на его личном коммуникаторе.

– Друг, – ответил незнакомец, и его голос звучал странно знакомо, будто Майкл уже слышал его… во сне? – Или, по крайней мере, не враг. А вот ты кто, Майкл Слейт?

– Откуда вы знаете мое имя?

Странный человек приблизился, и Майкл заметил, что не слышит шагов – будто незнакомец не касался земли.

– Я знаю многое, – ответил он. – Например, что сегодня ты заключил две сделки. Одну – на десять миллионов, продав душу талантливого музыканта. Вторую – стоимостью в твою собственную жизнь, согласившись работать на ту, кто коллекционирует не только души, но и жизни.

Майкл напрягся. Откуда этот человек мог знать о его разговоре с Элеонорой?

– Я не понимаю, о чем вы.

– Понимаешь, – незнакомец подошел еще ближе. – Ты не целый, Майкл. Никогда не был. И это не твоя вина – как может младенец сопротивляться, когда его душу извлекают еще до первого крика? Но теперь ты делаешь выбор осознанно. И этот выбор определит, кем ты станешь.

– Что вам нужно? – холодно спросил Майкл, уже готовый активировать тревожную кнопку.

– Предупредить, – ответил незнакомец. – И напомнить, что даже без души у тебя есть выбор. Элеонора Вейн – не та, кем кажется. "Этернал Эссенс" – не та компания, которой себя представляет. А ты… ты больше, чем думаешь.

Он протянул руку, и Майкл увидел, что она полупрозрачна – сквозь плоть проступали огни города.

– Что вы такое? – выдохнул Майкл, впервые за долгие годы испытывая нечто похожее на страх.

– Меня называют Призраком, – ответил незнакомец. – Я – всё, что осталось от того, кем ты должен был стать.

Майкл моргнул, и в следующий момент Призрак исчез – так же внезапно, как появился. Променад был пуст, лишь ветер шелестел в декоративных деревьях.

Он постоял несколько секунд, глубоко дыша, затем огляделся. Никаких следов странного посетителя. Галлюцинация? Но Пустые не страдают психическими расстройствами – еще одно преимущество отсутствия души.

Майкл быстрым шагом направился к своему жилому комплексу, не оглядываясь. Впервые за много лет он чувствовал, что контроль ускользает из его рук. Сначала неожиданное предложение Элеоноры, теперь этот "Призрак"… Словно неведомые силы вдруг решили сорвать его с насиженного места, втянуть в какую-то игру, правил которой он не знал.

Вернувшись домой, Майкл первым делом активировал систему безопасности на максимальный уровень. Затем подошел к зеркалу в ванной и долго всматривался в собственное отражение. Бледное лицо с правильными чертами, серые, почти прозрачные глаза, идеально уложенные темные волосы. Лицо успешного человека, уверенного в себе и своем положении.

"Ты не целый".

Слова Призрака эхом отдавались в голове. Конечно, он не целый – у него нет души. Но он всегда считал это преимуществом, а не недостатком. Эмоции – слабость, мешающая рациональному мышлению. Без них он стал идеальным брокером, восходящей звездой корпорации.

Так почему же сейчас, глядя в свои пустые глаза, он испытывал это странное беспокойство?

Майкл отвернулся от зеркала и прошел в спальню. Нужно отдохнуть. Завтра начнется новая глава его карьеры, и ему потребуются все силы, чтобы соответствовать ожиданиям Элеоноры Вейн.

Он лег в постель, активировав функцию затемнения окон. Комната погрузилась в полную темноту.

Сон пришел быстро – как всегда у Пустых, не отягощенных тревогами и сомнениями. Но этой ночью он не был спокойным.

Майклу снилась музыка – скрипка, играющая странную, щемящую мелодию. Он стоял посреди огромного зала, залитого голубоватым светом, и повсюду вокруг, на хрустальных подставках, стояли Сосуды с душами – тысячи, десятки тысяч призрачных сущностей, пульсирующих в унисон с мелодией.

А в центре зала стояла Элеонора Вейн в белом платье, и её глаза меняли цвет, отражая свечение каждой души, мимо которой она проходила.

– Добро пожаловать в коллекцию, Майкл, – сказала она, и её голос многократно отражался от стен, сливаясь со звуками скрипки. – Твое место уже готово.

Она указала на пустой Сосуд на постаменте, и Майкл с ужасом осознал, что тот предназначен для него.

– Но у меня нет души, – сказал он.

Элеонора засмеялась, и её смех был подобен битому стеклу.

– У всех есть душа, Майкл. Просто твоя… в интересном месте.

Она щелкнула пальцами, и внезапно он увидел себя со стороны – как он лежит на операционном столе, а над ним склонились фигуры в белых халатах, держащие странные инструменты.