Миссия спасения

Вот такие мысли промелькнули перед взором старшего лейтенанта, но озвучивать он их не стал, прекрасно понимая – Глазунов не случайный попутчик в поезде, когда поговорили, излили друг другу душу и разбежались в разных направлениях. Да и в поезде излишние откровения ни к чему хорошему не приводят. Да и к чему? Поплакаться в подушку? Не смешно.

Евгений Иннокентиевич в ожидании продолжения некоторое время глядел на набычившегося Кошелева, затем поняв, что тот распространяться о «внутрисемейных» противоречиях не собирается, отвел взгляд и уставился на проносящиеся мимо пейзажи. Разговор не заладился. Дальше они ехали молча.

Глава 5

О начале штурма …ейской столицы возвестили далекие разрывы. К этому моменту, на скорости пронесшись мимо двух ошарашенных подобной гонкой блок-постов, разведчики преодолели девяносто процентов пути. Как оказалось, дешевая маскировка сажей дала свои результаты, на блок-постах если и сумели разглядеть в облике промчавшихся что-то странное и соответственно заподозрить нечто неладное, то развевающийся над БМП флаг мятежников без следа рассеял появившиеся сомнения. Во всяком случае, никто не застрочил вслед. Да и на въезде в город их не ждали ни спешно сформированные заградительные отряды, ни засады гранатометчиков.

А город дымил многочисленными пожарами. Грохот взрывов и буханье пушек слышались со всех концов подвергшейся штурму столицы. Проскочив пригородные трущобы, колонна из двух машин и одной БМП ворвалась на простор главных улиц. Впереди шел бой.

– Сворачиваем влево, – связавшись по рации с командиром роты, потребовал Глазунов.

– Вперед, все нормально, – не пожелал выпускать из рук бразды правления Бойков.

– В объезд, давай в объезд! – прохрипела рация.

– Ни черта, прорвемся! – не желая следовать призывам куратора, упрямо проворчал капитан. – Приготовиться к бою! Огонь по команде.

Капитан Овчаренко, как и все остальные разведчики, слышавший этот диалог, потянулся к радиостанции.

– Семен, ты куда собираешься стрелять?

– По противнику, – зло отозвался ротный.

– А где он – справа или слева? – вполне резонно уточнил Борис – перестрелка велась через улицу, и понять, с какой стороны правительственные силы, а с какой мятежники, было совершенно невозможно.

– Мочим всех, – без обиняков приказал ротный.

– От всех и получим.

– Влево, в объезд давай! – вновь рявкнул в наушниках голос Глазунова.

– Черт, – выругался Бойков, – механ, на перекрестке влево.

– Принял, – отозвался управлявший боевой машиной рядовой Вакулов.

Металл заскрежетал о твердое покрытие улицы, казалось, сейчас слетят гусеницы, но нет, только посыпали по сторонам светло-малиновые искры, и двадцатитонная махина юркнула в узкое пространство боковой улицы. Следом, засвистев покрышками, один за другим промчались джипы. Из какой-то подворотни выскочил, загораживая дорогу, размахивающий автоматом оборванец. Механик-водитель резко сбросил скорость.

– Дави! – рявкнул Овчаренко. БМП рыкнула двигателем, и оборванец с трудом успел отскочить в сторону.

Через два квартала впереди показалась баррикада, наспех сооруженная из перевернутых легковушек. Никакого движения за ней не наблюдалось.

– Не тормози! – заранее предупредив водителя, Овчаренко приготовился к жесткому удару, но нет, боевая машина с легкостью снесла оказавшуюся столь хлипкой преграду. Загораживающие улицу машины, отброшенные тяжелым корпусом, «брызнули» в стороны.

– На следующем перекрестке налево, – вновь донесся голос Глазунова.

– Слышал? – уточнил Овчаренко у водителя.

– Да, – отозвался тот. Капитан Бойков на этот раз не протестовал.

До здания посольства оставалось совсем немного, но впереди город окутывали сплошные клубы дыма бесконечных разрывов, а к небу поднимались черные дымовые столбы, идущие от сгорающей техники.

Колонна почти докатилась до перекрестка, когда в эфире вновь раздался голос Евгения Иннокентиевича:

– После поворота, если позволит ситуация, остановитесь. Надо осмотреться.

– Принял, – сообщил в ответ Овчаренко, и сам подумывавший о чем-то подобном.

Узкий проулок показался вполне подходящим местом для временной остановки. Повинуясь воле механика-водителя, боевая машина свернула в его пространство и резко, так что сидевшие на броне спецназовцы едва не покатились на землю, остановилась. Осыпая бесшабашного водилу единодушными матюками, разведчики попрыгали вниз и, разбежавшись в стороны, заняли круговую оборону.

– «Кипарис», – ротный назвал позывной Кошелева, – разведдозор в направлении объекта, остальные – занять оборону, наблюдать.

– «Борец», – старший лейтенант в свою очередь воспользовался позывным Бойкова, – принял тебя. Выполняю.

Над кузовом стоявшего в десятке метров от БМП джипа поднялась высокая фигура Кошелева, он махнул рукой, подзывая к себе ехавшего во втором внедорожнике Банникова и, спрыгнув на землю, зашагал ему навстречу.

– Вадим, бери головняк и дуй в направлении посольства. Особо не рискуй. Разведай обстановку и назад. Далеко не ходи.

– А и не надо. Мы вон до того здания добежим, и на крышу.

– Думаешь, там никого нет? Все-таки господствующая высота.

– Не такая она и господствующая, чуть дальше видишь? Сразу несколько зданий повыше будут. Да и вроде бы ни с нее, а главное, по ней огонь не ведется.

– Ну да, так и есть, – согласился группник, – остается надеяться, что там действительно никого нет.

– Бум надеяться, – согласился Банников.

– Тогда вперед.

– На связи, – Банников улыбнулся и окликнул Юрцева, занимавшего позицию за колесом джипа.

– Эдик, – старший сержант оглянулся, и тогда прапорщик махнул рукой: – Головняк, за мной! – и не дожидаясь выполнения отданной команды, легкой походкой направился к намеченной для предстоявшей рекогносцировки высотке.

Прежде чем пересечь улицу, Вадим остановился и коротко скомандовал:

– Прикрывать! – после чего, выждав пару секунд, стремительно бросился вперед. Но нет, не взвизгнуло над головой, не зацокало под ногами. Оказавшись на другой стороне улицы, Банников шмыгнул в ближайший подъезд. Быстро, насколько позволяло не успевшее адаптироваться к сумраку зрение, осмотрелся – ничего подозрительного не обнаружилось, разве что резко воняло отбросами и застоявшейся мочой. Уверившись в безопасности своей спины, Вадим выглянул из-за двери, припав на одно колено, взял на прицел противоположную сторону улицы и махнул левой рукой:

– Следующий! – скомандовал и краем глаза увидел опрометью бегущего Степанчука.

– Уф, – выдохнул он, вваливаясь в подъезд, за спину прикрывающего его бег Банникова.

Тут же по мостовой затопали подошвы очередного бегущего. Крайним открытое пространство пересек Юрцев.

– Блин, давно так резво не бегал, – признался он.

– Все, парни, некогда рассусоливать, – не стал дослушивать признаний подчиненного Банников, – пошли.

Скомандовал, выскочил из подъезда и в готовности в любой момент открыть огонь побежал вперед. Выдержав паузу, за ним последовал Степанчук. В замыкании, как всегда, двигался Юрцев.

Нужной высотки они достигли без единого выстрела. Без помех вошли в подъезд, но тут их ждали сюрпризы – на первом же лестничном проеме обнаружили растяжку.

– Вот суки! – Банников осторожно перешагнул натянутую поперек пути едва видимую в полутьме леску-плетенку. – Осторожно, растяжка! – Обозначив ее рукой, спросил у подошедшего Степанчука: – Руслан, видишь? – и дождавшись от бойца утвердительного кивка, с еще большей осторожностью двинулся дальше.

Прежде чем они оказались перед входом на чердачное помещение, прапорщику удалось обнаружить еще две растяжки и примитивный замыкатель, не слишком умело установленный под одну из облицовочных плит лестницы.

А вот оказавшись перед закрывавшей вход на чердак дверью, Вадим надолго задумался.

– Петрович, кого ждем? – с предпоследнего пролета лестницы до прапорщика долетел шепот Юрцева.

– Понимаешь, – так же тихо ответил ему Банников, – если там три растяжки и замыкатель, то тут… – Вадим сделал эффектную паузу, давая возможность старшему сержанту домыслить самому, и тот не подвел:

– Сам Бог велел установить что-то поинтереснее.

– Ага… – Банников в раздумье почесал за ухом.

– У меня веревка есть, – сообщил обычно молчаливый Кондратьев.

– Молобздец! – протягивая руку, похвалил Банников. Получив требуемое, он привязал веревку к ручке и начал отступать вниз по лестнице. Длина веревочки позволила спуститься на два пролета.

– Нормально, – заключил Вадим и, обратившись к ожидающим его действий бойцам: – От греха подальше еще на один пролет спуститесь!

– А потом? – спросил Юрцев, имея в виду алгоритм действий после предполагаемого взрыва. Банников уже успел обдумать этот вопрос и потому ответил без запинки:

– Начальный этап без вариантов: бах – резко бежим вверх, а дальше дилемма: врываемся на чердак и мчимся вперед, расстреливая по пути все, что движется, или заскакиваем, ныкаемся за первое попавшееся укрытие, замираем на месте и ждем.

– Чего?

– Ждем в надежде, что установивший заряд захочет полюбопытствовать, кто там у него полетел на воздух. Я решил: действуем по второму варианту, но на чердак выдвигаюсь только я, вы подниметесь после взрыва до верхней площадки и останетесь там. Ко мне только по команде. Мало ли у них еще какие сюрпризы?! Возражения? Нет? Отлично. Давайте вниз.

Банников выждал, когда бойцы спустятся на один пролет ниже, закинул за спину автомат, вытащил из кобуры АПСБ и левой рукой дернул веревку. Вадим ожидал, что за дверью находится установленная на растяжку граната и приготовился ждать несколько секунд, но грохнуло сразу. Больно ударило по ушам, защелкали по стенам и посыпались вниз выломанные из стены куски бетона. Банников отбросил веревку и, перепрыгивая едва ли не через три ступеньки, побежал вверх. Нырнув в образовавшийся пролом, ушел вправо, в прыжке распластался на покрытой толстым слоем пыли поверхности чердачного перекрытия и, выставив вперед ствол пистолета, замер в неподвижности.

Не прошло и минуты, как на чердак проник пучок света – ведущий на крышу люк приоткрылся, и вниз соскользнула человеческая фигура, подошвы ботинок бодро застучали по металлической лестнице. Люк захлопнулся, и человек на мгновение выпал из поля зрения наблюдавшего за его передвижением Банникова. В следующую секунду неизвестный обнаружился стоящим за квадратом вентиляционной трубы. Похоже, он прислушивался, но не обнаружив ничего подозрительного, пригибаясь, двинулся к образовавшемуся взрывом пролому.

Когда человеческая фигура приблизилась на расстояние уверенной стрельбы в голову, Вадим не колебался – сухо щелкнули спаренные выстрелы, дважды чмокнуло, человек, негромко вскрикнув, кулем повалился вперед. Вадим вскочил на ноги, пробегая мимо неподвижного тела, произвел еще один выстрел и, не задерживаясь, поспешил дальше. Несмотря на значительную скорость своего движения и темноту помещения, двигался он почти бесшумно. Оказавшись напротив лестницы, Банников секунду помедлил, раздумывая: «А не стоит ли сменить оружие?» Но поняв, что, возможно, придется стрелять еще в процессе открывания люка, а следовательно, одной рукой, остановился на «Стечкине».

Банников едва начал подниматься по лесенке, когда люк над головой распахнулся, и на фоне голубого неба нарисовался некто широкоплечий. Вадим выстрелил в лицо противника, рывком преодолел оставшееся до выхода расстояние, не замечая льющуюся на лицо и грудь кровь, толчком откинул с пути дергающееся тело и выскочил на крышу. Метрах в тридцати находились двое, чуть дальше третий. Один сидел на корточках, ведя наблюдение в объемистый бинокль; второй лежал на крыше, прильнув к прицелу крупнокалиберной снайперской винтовки; третий, расположившийся на пяток метров дальше, сидя на пятой точке и расширенными глазами взирая на выскочившего из люка Банникова, вскидывал к плечу М-16. Вадим дважды выстрелил навскидку. Поднимавшего оружие опрокинуло на спину, но едва ли пистолетные пули нанесли ему какой-либо вред – все пребывающие на крыше были экипированы бронежилетами и касками. Переведя ствол на снайперскую пару, Банников произвел несколько поспешных выстрелов, все время целясь чуть ниже пояса и по незащищенным броней ногам. Крики боли возвестили о том, что, по крайней мере, часть пуль достигла цели. Казалось, финал близок, но на противоположном краю крыши мелькнули еще две вооруженные фигуры.

– Чтоб вас! – ругнулся Вадим, в длинном прыжке уходя под защиту кирпичной кладки то ли выходящего на крышу воздуховода, то ли еще какого-то технического сооружения. Вслед ему ударила очередь. Не убирая в кобуру пистолет, Банников сдернул с плеча верный АК и, на мгновение высунувшись из-за укрытия, короткой очередью добил снайперскую пару, при этом успел заметить, что третий вояка куда-то смылся, а те двое, что находились на противоположной стороне крыши, залегли за такой же кладкой, что и он сам.

– И как же мне теперь вас выкурить? – излишне оптимистично начал рассуждать Вадим, будто это вовсе и не он находился в стратегическом меньшинстве. Но его противник и сам не собирался ждать. Пули зацокали со всех сторон, не позволяя ему высунуться для ответного огня. Двое стреляли непрерывно, а третий…

Вадиму показалось, что он, несмотря на стрельбу и барабанившие по кирпичам пули, услышал шуршание приближающихся шагов, уверенности в том, что ему не показалось, не было, но он не собирался рисковать. Граната моментально оказалась в руке. Вадим выдернул кольцо и разжал ладонь, щелкнуло…

– Что-то он долго, – стоя на площадке верхнего этажа, тихонько рассуждал вслух Юрцев. Неожиданно тишина огласилась двумя негромкими хлопками, а спустя секунду еще одним хлопком-выстрелом, отняв у старшего сержанта всякое желание бормотать.

«Это он по кому?» – мысль змейкой нервного напряжения расползлась по всему телу.

«Что дальше?» – движением подбородка вопросил находившийся рядом Степанчук.

– Ждем, – одними губами прошептал Юрцев. – Петрович сказал – по команде.

Приглушенные слоем бетона звуки очередей казалось, раздались прямо над головой застывших в ожидании разведчиков. Грохнул взрыв гранаты.

– Вот сучий потрох! – ругнувшись, Юрцев бросился к образованному взрывом пролому. Никакой команды бойцам своей тройки он подавать не стал, они и без того знали, что делать. А выстрелы звучали уже беспрестанно. Чердак закончился на удивление быстро. Несколько металлических ступенек, ведущих к открывавшемуся на крышу люку, старший сержант преодолел в два прыжка, высунувшись наружу до уровня глаз, на секунду замер и, определившись с местонахождением противника, рывком вскинул оружие…

Медленно досчитав до двух, Вадим отправил тяжелый лимон «эфки» по ту сторону укрытия. Граната рванула, даже не успев коснуться крыши. Обходивший прапорщика вояка, во множестве посеченный осколками, упал и забился в судорогах – один кусочек металла перебил переносицу, проник в мозг и погрузил несчастного в бесконечное беспамятство. Но оставались еще двое. Несколько раз шумно вздохнув (набираясь решимости), Вадим упер приклад автомата в плечо и, резко прянув в сторону, высунулся из-за спасительной кладки. Мушка мгновенно уперлась в цель, короткая очередь и быстрый уход за укрытие. Зацвокали вражеские пули, плечо обожгло болью. Мимолетный взгляд на пропитывающуюся кровью ткань рукава убедил Вадима, что это ранение – всего лишь незначительная царапина, не стоящая даже перевязки.

– Фигня, – решил Вадим и, вскинув над головой оружие, он уже не глядя разрядил остававшиеся в магазине патроны. Быстро перезарядился. И замер, раздумывая над тем, как уничтожить все время державшего его на мушке противника. Ответ пришел сам собой – за спиной раздались длинные очереди.

– Петрович, тебе помочь? – сквозь выстрелы донесся звонкий голосок Юрцева.

– Что так долго? – ворчливо отозвался прапорщик и, высунувшись из-за стенки, убедился, что противник, проморгавший появление новых «действующих лиц», вынужден искать спасения за укрытием.

– И как нам их оттуда достать? – на колени рядом с Банниковым опустился Кондратьев.

– Сейчас мы их выкурим, – отозвался Юрцев, выставляя прицел на подствольном гранатомете. – Руслан, – окликнул он Степанчука, – давай навесными.

– Готов, – отозвался тот, до щелчка загоняя ВОГ.

– Не зевайте, – потребовал старший сержант от Банникова и Кондратьева, державших на мушке вражеское укрытие.

– Огонь! – сам себе скомандовал Юрцев, и дважды громогласно плюкнуло. Увы, черные дымы разрывов вспухли несколько дальше цели.

– Щас подкорректируем! – уверенно пообещал старший сержант и снова выстрелил, то же самое сделал и Степанчук. На этот раз прицел был точен, один из сидевших за укрытием прыснул вправо, где его тут же нашли пули Банникова, второй мешком вывалился на открытое место и забился в агонии. На всякий случай выпущенная очередь поставила окончательную точку в его жизни.

– Вовремя, – признал Банников своевременность появления головной тройки, – а то бы я тут с ними до морковкиной загвини переплевывался, – вытирая пот, он стер почти весь «камуфляж», и теперь его лицо было не черным, а серо-грязным, с отдельными светлыми полосками в тех местах, где еще продолжали скатываться влажные капельки.

– Петрович, а ты обратил внимание на их экипировку? – Юрцев указал стволом на разбросанные по крыше тела.

– Обратил, – с неохотой отозвался Банников.

– И что думаешь?

– Ничего не думаю. Форма натовская, но мало ли что сейчас на барахолке купить можно?

– Ага, – вроде бы согласился Юрцев, но в его голосе сочился вагон и маленькая тележка скепсиса.

– Что ты от меня хочешь? – взъярился Банников. – Я у них что, аусвайсы спрашивать должен был? – И зло: – Обыщите! – И тут же в никуда, успокаиваясь: – Дурдом.

– Пошли, – буркнул Юрцев и, стараясь не встречаться взглядом с разозленным прапорщиком, направился к ближайшему трупу.

Через несколько минут бойцы закончили выворачивать чужие карманы, и все трое вернулись к озиравшему окрестности Банникову.

– Ничего – ни бумаг, ни карт. Радиостанции мы отключили, – доложил старший сержант, на что прапорщик одобрительно буркнул.

– Хорошо.

Правда, было непонятно, «хорошо» означало то, что доклад принят, или это «хорошо» относилось к отсутствию бумаг и отключенным радиостанциям?

– Трофеи забираем?

– Никаких трофеев, – возразил Вадим. – И кроме того, все в перчатках?

Кондратьев отрицательно покачал головой.

– Ладно, мой просчет, – повинился прапорщик, – сразу не сообразил. А вообще перчатки с собой есть?

Кондратьев снова кивнул.

– Надевай. Так, мужики, придется теперь пробежаться по крыше и все поверхности, на которых этот оболтус мог оставить отпечатки пальцев – протереть. В общем, везде, где ползал, лазил, дотрагивался.

– Петрович, думаешь, это натовцы? – поинтересовался Юрцев.

– Не знаю, – искренне ответил Банников, – не знаю, кто они, не знаю, что тут делают, но во избежание международного… – он хотел произнести слово «розыска», но в последний миг заменил его на другое, – скандала, следует оставить за собой чистоту и порядок.

– А гильзы, пули в трупах?

– Ну, это ты хватил. Сплю и вижу, как наши верхи по чьему-либо запросу соглашаются провести баллистическую экспертизу во всех Вооруженных Силах. Чепухня. А вот отпечатки пальчиков могут и всплыть. Выйдешь на пенсию, сунешься за границу и – пиши пропало.

– А срок давности?

– Военные преступления сроков давности не имеют! – авторитетно заявил Степанчук.

– Так точно! – подтвердил Банников.

– Во блин! Но это разве военное преступление? Разве не дружественный огонь?!

– Вот, если дружественный, пойдем и заявим, мол, так и так, перепутали, братцы. Звиняйте, хлопцы.

– Шутишь? – укоризненно покачал головой старший сержант.

– Ага, сплошной юмор, – огрызнулся прапорщик. – Все, парни, давайте займитесь отпечатками, а я еще понаблюдаю пару-тройку минут. Закончите и сваливаем.

Боевые действия представляли собой чехарду рассыпавшихся по всему городу схваток. Видимо, правительственные войска, не найдя в себе сил для обороны всей столицы, укрепились в отдельных административных или наиболее удобных для обороны зданиях. На улицах, примыкающих к российскому посольству, тоже кипел бой. Но оборонявшиеся еще держались – на шпиле венчавшей здание посольства башни развевался бело-сине-красный флаг Российской Федерации. Само же здание нет-нет да и окутывалось облаком разрыва – осаждавшие вели по нему вялый огонь из какого-то оружия не слишком большого калибра – как подумалось Банникову, из восьмидесятидвухмиллиметрового миномета.

– Протерли, – сообщил Юрцев.

– Как следует?

– Обижаешь. Мы еще вражьи стволы поломали и радиостанции разбили.

– Я догадался, – Банников хоть и вел наблюдение, но прекрасно все слышал и разобрался в доносившихся со спины звуках. – Парни, обо всем этом молчок.

– Никому, даже своим? – недовольно уточнил Руслан.

– Да. Меньше болтаешь, крепче спишь, – ответил за Банникова Юрцев.

– Понятно, – кивнул Руслан уже без протеста в голосе.

– Раз понятно, – Банников позволил себе усмехнуться, – сматываем, мало ли кому и что они успели сообщить. Вот как гости нагрянут… Замучаешься отплевываться.

– Это да, – только сейчас подумав о подобной возможности, Юрцев зыркнул взглядом по окружающим улицам. Никакого подозрительного движения поблизости не наблюдалось.

– Уходим, – скомандовал Банников, – на лестнице протираем перекладины, на лестничных пролетах перила.

– Блин, все пролеты тереть, – вздохнул рядовой Степанчук. – Я же говорил тебе, – он обратился к Кондратьеву, – надень перчатки, а ты жарко, жарко, – упрекнув товарища, Руслан первым полез в лаз. Через мгновение все услышали скрип кожаных перчаток по железу протираемых лестничных перекладин.

Возвращающийся разведдозор – Кошелев со второй тройкой ядра – поджидал в здании разграбленного магазина продуктов, находившегося прямо на перекрестке улиц.

– Сюда, – высунувшись из дверей, сержант Логинов призывно замахал руками. Увидев его, Банников слегка подкорректировал направление бега и, тяжело дыша, ввалился в полутьму душного помещения.

– Все спок? – не удержался от вопроса Логинов, Банников неопределенно хмыкнул и направился к группнику.

– Надо пошушукаться.

– Можно там, – Кошелев кивнул на вход, ведущий в соседнее помещение.

– Что у тебя стряслось? – едва закрыв за собой дверь, поинтересовался Кошелев.

– Мелкая неприятность, могущая перерасти в крупную проблему. – И не заставляя командира теряться в догадках: – Мы там немного постреляли.

– Да слышали, как вы там метелились. Я так понимаю, удачно?!

– Да. Вот только мы, возможно, амеров положили.

– Охренеть… Да чтоб мне сдохнуть! Ты серьезно?

– Я похож на клоуна?

– Н-да… Всех?

– Кого нашли.

– Свидетелей нет?

– Я же сказал – всех, кого наблюдали.

– И то хлеб. А раз так, то и черт с ними. Но как же так?

– Командир, и ты туда же? Я что, беседы с ними затевать должен был? Увидел ствол и мочил. Если сейчас раздумывать начнем: стрелять – не стрелять, мы из города не выйдем. Заметил с оружием, жми на спуск.

– А что, никак не отличить было?

– Я первого на чердаке положил, там темно, да и какая разница, ну увидел я, что они в натовской экипировке и что дальше? А если они наемники?

– Согласен.

– Ребята их обыскали, форма, амуниция натовская и никаких документов. Знаков различия тоже нет.

– Ладно. К хренам их, ты лучше про посольство скажи.

– Флаг на крыше. Но это потом, при всех, чтобы дважды не повторять. Не следует терять время, а про амеров ротному докладывать будешь?

– Нефик.

– А если потом узнает?

– Скажу впопыхах забыл. Да и кто проболтается, головняк?

– Не должны.

– Тогда об чем разговор? Пошли на «базу»…

Глава 6

Командир роты, командиры групп и их заместители собрались вокруг расстеленного на капоте машины подробного плана города, ранее заныканного Евгением Иннокентиевичем, но теперь извлеченного на божий свет.

– Посольские еще держатся, – свой доклад Банников начал с этих слов, – но их обложили со всех сторон. Максимально близко можно подобраться вот отсюда, – Вадим взял в руки автоматный патрон и кончиком пули начал вести вдоль улиц, обозначая маршрут движения. – Вот здесь баррикада, ее не преодолеть – тяжелая строительная техника. Не знаю, кто ее сюда согнал и кто соорудил баррикаду, но сейчас над ней развевается флаг мятежников. Если вот тут спешиться, то можно постараться обойти ее вот с этой стороны, по переулку. Но не факт, что не напоремся на засаду. К тому же там метров тридцать открытого участка, но на мой взгляд это все же лучший вариант. На центральной улице стоят два танка, и она тоже перегорожена – на этот раз какими-то бетонными плитами. На северо-западе и вовсе идет ожесточеннейший бой. Пробовать пробиться там я бы не рискнул. А чтобы приблизиться к посольству вот с этого направления, надо проехать полгорода.