Позови меня, когда я уйду

– Ну не сердись на меня, милая.

Выпустив последнее облако дыма из лёгких, он скинул окурок в урну и присел рядом на потёртый изломанный выступ. Инга и вызволила из рюкзака сэндвичи с лососем и взяла свой стакан с кофе, второй беспрекословно вручив отцу.

– Спасибо, дорогая, – кивнул он. – Ещё и с кленовым сиропом? Знаешь, как порадовать своего старика!

Отбойный молоток дробил асфальт. Мотор ревел на износ. Было странно обедать под резонанс хриплой мужской ругани и спокойствия неспешного дня. Людей в округе по-прежнему не было, город сдавливала расслабленная пустота. Лишь редкие машины лениво проплывали перед глазами. День был настолько спокойным и безмятежным (не считая дорожного шума), что не хотелось омрачать его никакими обидами.

Инга вздохнула, сковырнув пластиковую крышку ногтями.

– Пап, я серьезно. Почему ты так много работаешь? Неужели без тебя бригада не справится? Ну хотя бы денёк. Я же прошу не так много. Я уже забыла, когда последний раз тебя видела!

Он поправил каску и отпил пару глотков бодрящего напитка. Инга не сомневалась, что любовь к кофе передалась ей по наследству именно от отца.

– Ты ведь знаешь, я всё это делаю не по своей прихоти, – ответил задумчиво ее «старик». – Комитет жилищно-строительного хозяйства всегда оживает к концу осени, когда вот-вот должны грянуть морозы. Понимают, что годовой план не выполнен даже на треть и пытаются впихнуть его в один оставшийся месяц. Вот и получается всё через пень-колоду. – Подбородком он указал в сторону раздробленной дороги.

– Но ты ведь старший бригадир, – возразила Инга. – Неужели с тобой не согласовывают сроки?

– Согласовывают, конечно.

– Тогда почему ты не можешь отказать, если твоё слово тоже имеет вес?

Отец внимательно следил за работами, ни на секунду не спуская глаз со своих подчинённых, и неторопливо пожёвывал сэндвич. Янтарные лучи позднего осеннего солнца ореолом скользили по живому лицу, вычерчивая смешную полоску в разрезе глаз.

– В том-то и дело, что быть старшим – это не просто командовать. Это значит осознавать свою ответственность и отдавать себе отчет не только за себя и команду, но и за наше общее дело. Трудиться во благо. Когда-нибудь ты это поймёшь, Ингир. И взаимопомощь иногда окупается. На этом строится мир.

Инга со вздохом откинулась на стену и покрутила кофейный стаканчик с изображением лося в руках. Невесело сдула кудрявую прядь с лица. Сердце царапнул неприятный осадок обиды.

– Кто тебе это сказал? Я вон сколько пытаюсь вытащить нас с тобой хоть куда-нибудь. И что по итогу? Ты уже ночуешь на своих сменах. Что-то не вижу, чтобы мои попытки хоть как-то окупались.

– Хорошо-хорошо! – Отец встал, бодро хлопнув себя по коленке. Отпил кофе и торжественно объявил: – Давай сходим вместе в кино. Как насчет… О, точно! «Легенды»? Сейчас как раз идёт премьера в кинотеатре. Прямо сегодня. Скажем… на вечерний сеанс. Что думаешь?

Внезапное предложение отца обрушилось на неё, как снег на голову посреди позолоченного осеннего флёра. Инга сморщилась и недоверчиво обвела взглядом дорожно-строительное волочение.

– А ты точно сможешь освободиться?

– Обижаешь! Раз я пообещал своей любимой дочурке, значит, работа подождёт. На один вечер, уж точно. Запомни, милая, нет таких дел, которые нельзя отложить на следующий день. Особенно, когда речь идёт о семье.

Инга фыркнула.

– Ну ладно, тогда постарайся сдержать слово. А то вечер я буду проводить не с любимым папочкой, а в компании Тома Харди с внезапным раздвоением личности!

Отец подхватил её шутку заразительным смехом.

– Сдержу. Не волнуйся. Только у меня будет к тебе просьба.

– Ну?

– Надень вечером что-нибудь поприличнее.

Инга посмотрела на него возмущенно.

– С чего это?

Отец обиженно повёл бровями.

– Ну что, так трудно порадовать своего старика хоть раз? – За всё время их непродолжительной встречи он, пожалуй, только сейчас оторвался от своей бригады, мелькавшей перед взором рыжим бельмом, и повернулся к дочери. Инга недовольно скрестила руки. Отец, в свою очередь, по-доброму сощурился, окинув её взглядом: – Ты своим видом так всех людей в очереди распугаешь. Давай хотя бы на один вечер оденешься во что-то классическое и спокойное? Без своих рокерских выкрутасов.

Инга не сдержала фырка. Под «рокерскими выкрутасами» он подразумевал чёрную кожаную куртку и футболку с группой «Evanescence», выглядывающую из расстегнутого выреза. Образ завершали буйные смоляные кудри до лопаток. Отец всегда потешался над её стилем и нарекал его своими фирменными словечками. Но за кудри было особенно обидно – они ведь у неё от природы вьются.

Инга думала недолго.

– Ладно! Тогда с тебя цветы.

– Вот так новость, – усмехнулся отец. – В честь чего это?

– В честь «свидания». – Инга принялась собирать пустые стаканчики из-под кофе и остатки перекуса. – Я люблю лилии, если что.

– Да ты что? – Отец поднял брови и задумчиво почесал затылок под каской. – Не знал… Стыдно признаться, даже понятия не имею, какие цветы любит моя дочь. Папка твой совсем состарился.

Инга закатила глаза.

– Не прибедняйся. Папке просто надо почаще уходить с работы вовремя и хоть иногда видеть свою дочь.

Да, отец обожал прибедняться и при любой возможности ссылаться на свой «преклонный» возраст. И это при том, что в свои сорок два года неугасимой энергией и статью он догонял самого актёра «Легенды». Морщины, конечно, были, но живое мудрое лицо смягчало их, как благородный мрамор смягчает трещины. А хрипловатый, прокуренный тяжёлыми сигаретами голос звучал как настоявшееся терпкое вино, собранное на лучших виноградниках Крыма. Инга никогда не понимала, почему отец со своей харизмой прозябает простым наёмным рабочим. Он явно был создан для большего в этом мире.

«И эту работу должен кто-то выполнять», – пожимал он плечами в ответ на её вопросы.

Инга, тем временем, уже собрала остатки их незапланированного ланча и выпрямилась, стряхнув с лица завитые ветром кудри. Чуть не налетела на проходившего мимо парня, но успела ловко увернуться.

– В общем, не опаздывай. Имей в виду, я буду ждать тебя!

* * *

– Эх, Поклонская, всё сидишь, ждёшь у моря погоды…

Инга очнулась от тяжёлых глубоких дум. Реальность промелькнула перед глазами тёмно-кофейными красками, вечерним холодом и пустым осенним пейзажем. В пекарне уже не было людей. Главные двери закрылись, оповестив прохожих о том, что заведение сегодня больше не работает. Хотя девушка, сидевшая с нетронутым картонным стаканчиком у окна, создавала впечатление, будто забежать в пекарню за оставшейся выпечкой ещё шанс есть. Но Инга настолько была погружена в себя, что до неё не получалось достучаться никакими жестами.

Её состояние не давало ей покоя. Что с ней сделал этот замкнутый фанат «Nickelback»? Какие закрома души ему удалось разбередить своим искромётным взглядом и острыми речами? Почему весь день назойливые мысли вьются в её голове тревожным гнездом? Она не помнила, когда последний раз вот так плавала в трясине собственных чувств и была уязвимой и впечатлительной перед большим сложным миром. Казалось, такие эмоции ей были чужды. Совершенно незнакомы. Она пряталась за равнодушием, как воин за бронёй, и та с каждым днём сильнее врастала в её плоть. Так было проще. Надёжнее. Теперь же мысль о том, что она впустую прожигает жизнь, надрывала на сердце занозой, и Инга даже осталась после смены доделывать дела в одиночестве, лишь бы отвлечься хоть на что-то.

Шумно тарахтел холодильник. Единственным источником освещения в зале была уснувшая витрина. Столики жались друг к другу, подпирая перевёрнутые стулья в ожидании следующего дня. За окном давно смеркалось. Центральный проспект распустился вереницей фонарей, укрывших дорогу шатром. Поздние фары шаркали по помещению отсветами, врываясь в полумрак и выхватывая Ингино задумчивое лицо. На столе перед ней лежал телефон, где уже битый час продолжалась неприятная переписка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

0

Nickelback – If Everyone Cared. Перевод: В день, когда люди начнут заботиться о чувствах других, когда воцарится любовь и не останется места для лжи, когда люди научатся щедрости и переступят через свою гордость, в этот день они обретут бессмертие… И я пою: аминь, я жив!