Бессмертный. Ты сдашься, Василиса

– Сколько станций нам ехать? – поворачиваю голову в профиль и обращаюсь к его величеству.

– Пять, потом пересадка.

– Пять… – сокрушаюсь, чувствуя, как какой-то мужик отдавил мне мысок туфли. Шиплю, переставляю ногу, вагон замедляется, нас ведет влево. На следующей станции людей становится еще больше. Губернатора подпирают со всех сторон, и он вжимается в меня грудью, еще интимнее вторгаясь в мое личное пространство. Запах его одеколона становится четче. Жар тела – ярче. И я переступаю с ноги на ногу, опасаясь, что мне оттопчут остатки туфель.

– Замри, пожалуйста… – цедит натянуто. И я каменею как кролик перед хищником. Точнее кролик, которому в спину дышит хищник. В затылок буквально. Какой-то мужик улыбается мне и подмигивает. А потом переводит взгляд за мое плечо и белеет. Отводит глаза сам. И у меня нет сомнений, он напоролся на взгляд хищника. Отчего-то меня пробивает на смех.

Станции пролетают как калейдоскоп, и мы спешим пересесть на другую ветку, чтобы наконец добраться до места. Тут посвободнее, и нам не приходится жаться друг к другу.

К тому времени, когда мы добираемся в аэропорт, я даже боюсь спрашивать, сколько времени осталось до посадки. Просто молча шагаю за губернатором к зоне регистрации. Наши паспорта быстро сканируют и выдают талоны.

– Багаж? – девушка обращается к нам.

– Нет, – мой спутник отрезает и смотрит на часы раздраженно. Видимо, опаздываем мы серьезно.

Нам возвращают паспорта, и мы спешно шагаем в зону посадки.

– Пассажиры Бессмертный и Сахарова просим пройти на посадку… – диспетчер объявляет по громкой связи, и я бросаю беспомощный взгляд на губернатора. Тот по-джентельменски пропускает меня вперед, к рамке, и сам спешит в соседнюю. Потом поиск нужного выхода и вот мы наконец подаем талоны на посадку сопровождающему персоналу.

– Добро пожаловать на борт, Антон Сергеевич! – его приветствуют тепло, меня сдержанным кивком. Наши места в бизнес классе. Мне стоило бы догадаться.

– Неужели успели… – плюхаюсь на свое кресло, оглядываясь по сторонам. – А почему тут нет больше никого?

– Потому что места выкуплены для нашей охраны, которая везет запоздавший багаж где-то за мкадом.

– Багаж?

– Да, сегодня ты снова осталась без вещей. Скоро привыкнешь.

– Ну хотя бы сегодня-то меня отпустят домой? – устало спрашиваю, и губернатор склоняет голову на бок, пристегивая ремень.

– Ты знаешь условия, – отзывается, и я поджимаю губы и отворачиваюсь, понимая, что разговор окончен.

Глава 8

Садимся мы к вечеру. Родной город встречает огнями, и наш самолет катится по посадочной полосе, замедляя ход. Это путешествие кажется завершившимся. Я вымотана и хочу спать. Но понимаю, это только начало пути длиной в месяц. И больше не рискую задавать ненужные вопросы.

У трапа нас ожидает черный лимузин, водитель которого приветливо здоровается с губернатором и так же деловито кивает мне. Для меня открываюсь дверь, я занимаю место, а следом на сиденье опускается массивная фигура наглеца.

Его телефон звонит, и он раздраженно поднимает трубку. С кем-то общается отрывистыми фразами. Он зол. Как только разговор заканчивается, он откладывает мобильник на сиденье и цедит ругательства, которые я пропускаю мимо ушей.

– Надо переадресовать мои вызовы на твою мобилу, чтобы поскорее отсечь звонки этих тупых додиков и не тратить мое время.

– Я могу отвечать на звонки с вашего телефона, если надо, – отзываюсь, глядя в окно на проскальзывающие огоньки аэропорта. Мы выезжаем за территорию. Машина набирает скорость. В салоне темно и прохладно. После жестковатой посадки и полосы турбулентности меня все еще немного тошнит, и я растекаюсь по сиденью уставшей массой. Откидываю голову назад.

– Перенастроим сегодня, – отзывается, разваливаясь на сиденье. Едва мы выезжаем на шоссе, тряска прекращается и машина, как ракета набирает скорость. Меня выключает в пути, и всю дорогу до места я сплю. Во сне проживаю прошлый день снова и снова окунаясь в то унижение и страхи, которые медленно оплетают как лианы дикого винограда. Запах губернатора. Его голос. Его руки. Он не касается меня, но ощущение, что он повсюду. И я ерзаю на месте и сонно открываю глаза, осознав, что мы уже припарковались во дворе какого-то особняка. Поворачиваю голову влево и растерянно моргаю, глядя на широкое плечо, на котором спала. Пристыженно ловлю взгляд губернатора и отодвигаюсь, испытывая смущение. Прокашливаюсь и убираю волосы за уши.

Бессмертный бровью не ведет, и как только дверь машины открывается, выходит из салона. Я покидаю тот следом.

– Чей это дом? – заспано оглядываю высокий особняк в три этажа, со всех сторон окутанный сосновым лесом. Величавые деревья в несколько десятков метров окружают дом, прикрывая его своей широкой кроной от солнечного света днем и от закатных розовых красок вечером. По периметру дома раскинулась дорожка, подсвеченная белыми жемчужинами-плафонами. Они отливают холодным светом и создают уютную атмосферу. Лимузин уезжает, я оборачиваюсь и провожаю его взглядом.

– Твой на время, – отзывается неожиданно и шагает к крыльцу, на каждой ступени которого стоят горшки с дикими карликовыми елями. Широкая спина губернатора, затянутая в белую рубашку, выглядит еще огромнее в сумраке вечера. И я растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках признаков жизни. Но ни охраны, ни прислуги, ни машин вокруг. Никого. Даже лимузин скрылся за закрывшимися воротами и уехал, оставив нас одних. Мне ничего не остается, кроме как двинуться следом за работодателем и молиться, чтобы в доме был хоть кто-то живой, помимо Бессмертного.

Дергаю ручку входной двери и оказываюсь в прохладном холле. Свет приглушен и тут, и я разуваюсь и толкаю ноги в огромные мужские тапки, ставя свои лодочки на шпильке к стене у входа.

Губернатора не видно, и я решаю подняться по лестнице, которая берет начало в холле. Мягко ступаю по покрытым ковролином ступеням, прислушиваюсь к звукам и мне кажется, слышу какой-то стук в районе третьего этажа. Поднимаюсь, передо мной открывается площадка, плавно перетекающая в коридор с пятью дверями. Одна из них открыта.

– Можешь занять любую спальню из соседних. Вещи возьми в шкафу, – Бессмертный кивает в сторону встроенного шкафа у широкой стены его комнаты, и я прохожу туда, стараясь игнорировать тот факт, что губернатор расстегивает пуговицу за пуговицей на своей кипенно-белой рубашке, а потом и вовсе стряхивает ту со своих могучих плеч. Открываю дверцу шкафа и натыкаюсь на стопки футболок и мужских боксеров. Беру первую попавшуюся белую. Потянувшись к боксерам задумываюсь. Мужские трусы – это слишком интимно. Но ведь свои мне придется постирать и повесить на ночь, чтобы утром надеть. Брать или не брать?

Отнимаю руку, сделав выбор в пользу оной лишь футболки и разворачиваюсь, наткнувшись на пристальный мужской взгляд.

– Утром выезжаем в администрацию. Домработницы сегодня уже не будет, поэтому если надо, можешь воспользоваться машинкой в прачке на первом этаже. Там же есть утюг.

– Окей.

– Как закончишь со своими делами спустить на второй этаж в мой кабинет. Обсудим планы на завтра.

– Ладно, – киваю и отворачиваюсь, потому что полуголый губернатор берется за ширинку своих черных брюк. Спешу покинуть его комнату и толкаю дверь соседней, решив занять ее.

Тут темно, и я щелкаю включателем и оказываюсь в помещении почти таком же, как предыдущее. Широкая постель, пара тумб, огромный шкаф, дверь, ведущая в ванную. Прохожу к кровати и бросаю на нее футболку.

Устало плюхаюсь следом и откидываюсь на мягкий матрас кровати для гостей. Белый потолок видится мне чистым листом.

Наверно я дура, согласилась работать на него. Но ведь он и выбора мне не оставил. Просто поставил перед фактом: либо-либо. И я, конечно, выбрала меньшее из зол. Но если копнуть глубже, то выбор у меня все-таки был. Отказаться, рискнуть и наплевать на финансовые риски и подлог документов. Я ведь не специально. В суде ему предстояло бы еще доказать мою вину. Да и ему наверняка его репутация дорога. Он губернатор. Публичная личность.

С огромными связями и безграничными возможностями – тут же напоминает внутренний голос. Так что вариантов отказаться у меня все-таки не было. Могли быть проблемы далеко за рамками УК. А куда я против лома?

Сажусь на постели и начинаю раздеваться. Надо принять душ и закинуть в стирку свои вещи. Раз чемоданы прибудут только к завтрашнему дню в лучшем случае, значит придется перебиваться одним комплектом. И нижнего белья в том числе.

Медленно и методично раздеваюсь. Беру в руки футболку Бессмертного и шагаю в душ, погрузившись в свои мысли. Дергаю ручку двери и меня тут же обдает жарким паром, который заполнил душевую. Я машинально прижимаю футболку к груди, слишком поздно сообразив, что ванна тут одна на две наши спальни. И что этот наглец уже успел рассмотреть все, что ему видеть не следовало. Выскакиваю наружу и закрываю за собой дверь.

Глава 9

– Нашла прачечную? – Бессмертный обращается ко мне, как только я вхожу в его кабинет. Его волосы все еще слегка влажные после душа, на нем простая футболка и домашние трико, и даже в таком виде сидя за рабочим столом он выглядит как кинозвезда. Высокий, поджарый, сосредоточенный.

– Да, спасибо, – смущенно одергиваю его футболку, доходящую мне до середины бедра. После того, как я выскочила из нашей общей ванной, я терпеливо дождалась, когда хозяин дома закончит банные процедуры и нырнула в душ после него, предварительно удостоверившись, что дверь с его стороны плотно закрыта.

А после закуталась в его футболку, сто раз покаявшись, что выбрала белую. И двести раз покаявшись, что не взяла мужские боксеры, которые сошли бы за шорты. Ведь сейчас стоя в его кабинете в одной футболке на голое тело я чувствую себя еще более смущенной, чем в ту секунду, когда за удушливыми облачками густого горячего пара наши взгляды встретились. В его глазах легкий оттенок шока сменился насмешкой, а я наоборот качнулась от недоумения к испугу и сбежала. Правда успев отметить, что его наглый взгляд прошелся от моего лица вниз и задержался на некоторых довольно интимных местах. Я же в свою очередь не успела ничего разглядеть.

– Вы хотели обсудить планы на завтра, – напоминаю ему, сцепляя руки за спиной. Стою перед его столом и оглядываю кабинет, отмечая его конструктивные особенности: большие окна и обилие книжных полок.

– К чему формальности? Работать вместе придется много. Давно пора перейти на «ты».

– Ни к чему нарушать субординацию. Я не смешиваю личное и рабочее.

– Как скажешь. Садись. Мобилу взяла? – кивает на стул напротив своего стола. Я протягиваю ему аппарат, он берет и тычет в него, настраивая переадресацию звонков.

– На все отвечаешь, как моя личная помощница. Любые звонки фиксируешь, записываешь имя и номер звонящего. Говоришь, что все передашь мне и свяжешься с ними в случае необходимости, – объясняет мне элементарные вещи, и я даже слегка оскорблена, что он со мной, как с ребенком. Но молчу. – Утром поработаем в администрации. У меня приемный день, будем общаться с гражданами. Работаем по той же схеме. Дальше пара встреч и переговоры на одной из них. Присутствовать обязательно.

– Хорошо, – киваю, он протягивает мне мобильник с чувством выполненного долга.

– Я переадресовал вообще все звонки. Первое время будет каша. Готовься.

– Я справлюсь.

– Умница, – бросает взгляд в сторону закрытого шкафа между книжными стеллажами. – Возьми там свежий ежедневник, пометь завтрашнее расписание.

Я встаю с места и иду в сторону шкафа. Открываю. Он полон канцелярии, и я выбираю простой черный недатированный ежедневник и ручку. Возвращаюсь к столу.

– Поднимись в мою комнату, в шкафу возьми белые шерстяные носки. Принеси, – надиктовывает очередные инструкции, глядя в экран своего ноутбука, я оставляю ежедневник на столе и выполняю его поручение. Поднимаюсь наверх, нахожу необходимое и возвращаюсь обратно в его кабинет, застав Бессмертного все за тем же занятием – работой за ноутом.

– Надень.

Первые три секунды я тупо смотрю на его сосредоточенное лицо, он же на меня внимания не обращает. Я хлопаю глазами, понимая, что он отправил меня за носками для себя самой. Злюсь. Губернатор переводит взгляд с монитора на меня и выжидательно давит взглядом. Я сажусь на стул и натягиваю его носки один за другим. Они мне как гольфы, и я опускаю ноги на пол, нехотя отмечая, что так гораздо теплее.

– Пометь расписание. Я подожду.

Я торопливо заполняю первую страничку делая общие пометки. Поднимаю голову и отмечаю, что он наблюдает.

– Что-то не так? – спрашиваю растерянно.

– Пирсинг в пупке давно у тебя?

Мои щеки начинают гореть, и постепенно я краснею с головы до пят. Буквально вся покрываюсь пятнами, и опускаю глаза на лист блокнота.

– Я не знала, что эта ванна смежная. Больше не буду вламываться, ладно?

– Учитывая, сколько раз ты видела меня в подобной обстановке, удивительно, что в тебе еще осталось смущение. Расслабься, мы взрослые люди.

– Давайте закроем тему?

– Ответь и закроем.

– С шестнадцати лет. Родители позволили проколоть пупок за то, что я закончила четверть на отлично. Такой ответ устроит?

– Более чем, – жмет плечами и хлопает крышкой ноута. – Идем на кухню, сообразим ужин.

Глава 10

Кухня в этом доме такая же большая, как и остальные комнаты. Тут огромная зона готовки, большой двустворчатый холодильник, широкая китайская раковина с разными прибамбасами в виде леек и отсеков для мытья овощей. Посередине кухонный островок, окруженный барными стульями, над ним уютная люстра с бахромой.

– Предпочитаешь бутерброды или сваришь пельменей? – задает вопрос, и в нем я уже слышу прямое указание.

– Как скажете, – жму плечами и окидываю кухню внимательным взглядом, гадая, где тут могут лежать кастрюли.

– Я за бутер, – проходит к шкафу в тон стены и открывает высокую дверцу, скрываясь внутри.

– Окей, – отзываюсь и иду к холодильнику, вынимаю оттуда карбонад, овощи и салат. Мясо кладу на разделочную доску, овощи в мойку, шарю в шкафах в поисках хлеба.

Губернатор выходит из Нарнии с бутылкой красного полусладкого. Ставит ту на стол и достает из ящика штопор. Технично отвинчивает пробку и разливает вино по бокалам. Я возвращаюсь к холодильнику, открываю морозильный отдел и нахожу там лед. Протягиваю ему. Он без слов понимает и вкладывает в мой бокал с вином несколько кубиков льда.

Я мою овощи, режу перец, помидоры и салат. Бессмертный вкладывает хлеб в тостер и достает хрустящие поджаренные куски. Я раскладываю на них листики салата помидоры и мясо. Получается довольно красивенько, почти как брускеты в ресторане. Берем по одной.

– Любишь холодное вино?

– Ненавижу теплое.

– По правилам вино должно быть комнатной температуры, чтобы ты могла почувствовать весь его букет.

– По правилам вино должно быть вкусным, чтобы удовлетворять пьющего его человека, – откусываю бутерброд, губернатор улыбается, безмолвно соглашаясь со мной. Молча едим.

Как только с бутербродом покончено, я берусь за бокал с охлажденным вином и отпиваю.

– Мммм… Неплохое.

– Гиуаани. Хванчкара. Любимое вино Сталина.

– Надо отдать ему должное, в винах он разбирался, – салютую Бессмертному, и тот берет свой бокал и отпивает.

– Как и в людях, – отзывается задумчиво.

Я сооружаю еще один бутерброд, и он с благодарностью берет его. И тут звонит мой телефон.

Мы переглядываемся, я беру трубку.

– Телефон господина Бессмертного, секретарь Сахарова. Слушаю вас.

На том конце провода звучит капризное.

– Какой еще секретарь? Позови-ка его к телефону, живо! – молодой женский голос, причем довольно красиво звучащий и томный. Я деловито заправляю за ухо темную прядь волос.

–К сожалению Антон Сергеевич сейчас не может ответить на ваш звонок, но вы можете оставить сообщение, я обязательно передам ему.

– Слышишь ты! Передай этому гаду, что если он сейчас же не возьмет трубку, я закачу ему такой скандал, что…

– Как я могу к вам обращаться? – спокойным тоном продолжаю.

– Ангелина!

– Ангелина, – проговариваю вслух, глядя на Бессмертного, жующего бутерброд. Тот ловит мой взгляд и отрицательно мотает головой. – Я передам ему, что вы звонили, как только сможет, он с вами свяжется.

И не дожидаясь новой волны истерики, сбрасываю вызов. Отпиваю вина, откладывая мобильник. Тот начинает трезвонить снова. Я бросаю в губернатора мрачный взгляд.

– Поначалу будет каша, да? – напоминаю ему его же фразу, касаемо звонков, и он разводит руками.

– Ты сама выбрала эту должность. Напомню, что другая все еще вакантна.

– Быть любовницей? Уж спасибо, это не по мне.

– Зря, – понижает тон и склоняет голову на бок, окидывая меня таким медленным и проникновенным взглядом, что мне становится не по себе. Я тут же некстати вспоминаю, что на мне только его футболка на голое тело. Нет даже трусиков, более провокационного вида даже придумать нельзя. Прокашливаюсь и встаю прямее, неосознанно напрягая все тело. – Будь ты моей женщиной, мы не тратили бы время на болтовню.

Отпивает вино, и я совершенно некстати обращаю внимание на его губы, касающиеся края бокала. Они красивой формы и довольно пухлые по-мужски. Я бы даже сказала чувственные.

– Я посадил бы тебя на столешницу, раздвинул бы твои ноги, – убивает меня медленно и методично, – встал бы вплотную, чтобы ты могла ощущать степень моего возбуждения в процессе…

Меня обдает жаром, я прячусь за бокалом вина, хотя и понимаю, преграда ненадежная.

– Отвел бы твои длинные волосы и перекинул за правое плечо. Оголил бы твою сладкую шею, стянув ворот моей футболки с одного плеча. И коснулся бы кожи губами. Сначала медленно и невесомо. Один поцелуй. Второй. Проверил бы реакцию твоего тела, а потом подключил бы язык.

Говорит все это, а я ощущаю, как сладко тянет соски, будто он не просто говорит, а исполняет все это в реальности. Грудь тяжелеет, и горошинки начинают выделяться сквозь белую ткань. Наглец ведет уголком губ, удовлетворенный происходящим. Отпивает, будто у него тоже пересохло в горле от фантазии его больного пошлого воображения.

– Медленно переключился бы на шею, целовал ее пока не добрался бы до чувствительного места за ушком. Вдохнул бы сладкий запах твоей кожи, провел бы по ней носом.

– Может хватит? Я замужем. И мне не нравятся такого рода намеки, – натянуто прерываю его, но он не теряется с ответом.

– Это не намеки, а инструкция. Хотеть выпить вина и пить – это разные вещи. За желание еще никого не наказывали.

– За подготовку к преступлению и за покушение на преступление предусмотрена отдельная статья уголовного кодекса, – огрызаюсь. Он улыбается нахально.

– Уголовная ответственность наступает только при подготовке к тяжкому и особо тяжкому, – не остается в долгу, и я допиваю вино залпом и ставлю бокал на стол.

– Собираться совершить измену это тяжкое. Проговаривать, как это сделаешь – особо тяжкое. Так что на этом закончим.

– Тебе не интересно, что я сделал бы после?

– Ни капли!

– Лгунья!

– Спокойной ночи!

Разворачиваюсь и ухожу из кухни, торопясь вернуться в свою комнату и остыть наконец. Иначе выдам себя с головой.

Глава 11

Звонки на номер губернатора начинаются с самого утра еще до моего будильника, поэтому я просыпаюсь сердитая и раздраженная. Чищу зубы, едва успевая делать пометки в блокноте, потом спускаюсь в прачку, глажу юбку, стоя в нижнем белье, потом надеваю ее и приступаю к блузке.

– Вот ты где, – открывается дверь и в проеме возникает голова Бессмертного. – Галина спрашивает, что будешь на завтрак…

Буднично интересуется, глядя на кружево моего белого бюстика, который буквально ничего не скрывает. Я ставлю утюг и складываю руки на груди.

– Я съем любое блюдо из тех, что она приготовит, спасибо! – делаю раздраженный акцент на последнем слове, давая понять, что разговор окончен. Бессмертный вдруг совершенно некстати входит в прачечную и закрывает дверь изнутри. Я теряюсь.

– Антон Сергеевич! – предупредительно повышаю голос, наглец делает шаг ко мне и сгребает своими красивыми и ухоженными грязными лапами. Я упираюсь руками в его плечи, обтянутые белоснежной рубашкой, держа дистанцию, а он исполняет ровно то, что собирался вчера. Настойчиво откидывает мои волосы на одно плечо и касается кожи на сгибе шеи губами. Глубоко внутри во мне зарождается дрожь. Я твердо произношу. – У меня раскаленный утюг, и если вы сейчас же не уберете руки!

Он убирает руки с моей талии и ставит их на гладильную доску по обе стороны от моей тушки. Я все равно в плену, и его губы все равно на моей коже.

– Я не это имела в виду!

– Знаю, – смакует вкус, даже не скрывая, как ему нравится процесс. – В следующий раз формулируй четче. Бл*дь ты такая вкусная. Даже слаще, чем я представлял…

– Пожалуйста, прекратите! – хнычу растерянно. Уже не смешно. Я ощутимо дрожу в его руках, мои соски царапают кружево лифчика. – Пожалуйста.

– Угу, дай мне минуту… – деловито кивает, доходит до кожи за ушком и вдыхает запах. Проводит по ней носом. Утробно рычит. А потом прикрывает глаза и отрывается от меня, стараясь взять себя в руки. Он все еще упирается в гладильную доску руками, но меня не касается ни одной частью тела. И я получила наконец передышку. Мои трусики взмокли, грудь сладко ноет, кожа покрыта румянцем и мурашками. Я пристыженно опустила глаза вниз, чтобы он не видел, какие они потемневшие. Облизываю губы. – Ты просто бл*дь что-то с чем-то Василиса. Ни одна наркота так вкусно не пахнет, как твоя тонкая шея. И я впервые сомневаюсь в правильности решения оставить тебя при себе. Это же гребаное испытание силы воли.

– Отпустите меня, я же сказала, что… – осекаюсь, когда он поворачивается ко мне и наши взгляды сталкиваются. Наши лица в считанных сантиметрах друг от друга, как и губы. Слишком интимно.

– Как только… – красноречиво сжирает меня глазами, но не продолжает. – Так сразу. Отталкивается от доски и выходит из прачки, оставив меня тут одну.

И я облегченно выдыхаю, а потом сжимаю бедра со всей ясностью осознавая: если так будет продолжаться дальше, мне придется носить с собой оружие.

Глава 12

Галина, кухарка и по совместительству горничная Бессмертного – женщина лет пятидесяти с добрыми лучащимися глазами и теплой улыбкой. Ее светлые волосы слегка всклокочены из-за работы у плиты, а на щеке след от муки, видимо появился, когда она готовила оладьи, которые сейчас парят в тарелке на столе. Помимо них тут вареные сосиски, яичница, разные соусы и свежие тосты. У меня текут слюнки.

Бессмертный при моем появлении окидывает меня деловитым взглядом и возвращается к своему кофе.

– Доброе утро, – киваю женщине, – меня зовут Василиса. Я помощница Антона Сергеевича.

– Доброе утро, Василиса. Вы можете звать меня Галина. Я помогаю по дому. Прихожу обычно к семи утра и заканчиваю к семи вечера. Если у вас будут для меня поручения, я готова выполнить их, только скажите.

– Спасибо, я буду иметь в виду, – сажусь за кухонный островок и беру в руки чашку кофе, любезно приготовленного Галиной. На губернатора не смотрю, хотя надо отдать ему должное он тоже ведет себя прилично.

– Василиса заняла комнату рядом с моей на третьем этаже. Она будет жить тут, поэтому пожалуйста, когда доставят ее чемодан разберите вещи.

– Конечно, Антон Сергеевич.

Я бросаю в губернатора предостерегающий взгляд. Он спокойно его выдерживает.

Я хочу возразить, но решаю оставить этот разговор на потом. Завтракаем в молчании. Потом за нами приезжает машина и мы движемся в администрацию. Всю дорогу до города его телефон не переставая звонит, и у меня уже исписаны добрых пять листов с сообщениями от звонящих. Все по делу. Ни одна девушка кроме вчерашней ему не набирала.

К администрации подъезжаем со двора. Машина тормозит у высокого крыльца, и мы выходим. На улице накрапывает дождь. Утро пасмурное, но теплое. Я вбегаю под козырек, Бессмертный шагает следом. Придерживает для меня дверь, держится деловито и без намеков. Его безукоризненная рубашка и брюки сидят идеально. Дорогие часы подчеркивают его статус, а неброский кожаный ремень с матовой пряжкой очень гармонично завершает образ. Губернатор выглядит с иголочки просто. Я невольно засматриваюсь.

– Сюда, – делает мне знак идти за ним в кабинет, и как только мы оказываемся тут, закрывает за собой дверь. – Располагайся. Кофе на тебе. По шкафам пошарь, запомни, где, что лежит.

Я исполняю его приказ, нахожу взглядом кофемашину, готовлю свежий. Потом устраиваю себе экскурсию по шкафам и их содержимому, лопачу все полки, запоминаю, где, что. Тем временем кофе готов, губернатор за столом работает в ноутбуке, разгребает почту, и я ставлю перед ним чашку, за что он меня благодарит.