Бессмертный. Ты сдашься, Василиса

Я не могу говорить, лишь молча мотаю головой, чувствуя какими тяжелыми становятся веки. И как тянет прикрыть их, и будь что будет. И я поддаюсь этим ощущениями навстречу и тянусь к его уху губами, прикрывая наконец глаза. Моя ладонь опускается на его шею, и я притягиваю губернатора ближе, шепча ему ласково.

– Никогда… Никогда я не лягу под тебя по своей воле, урод. И никогда ты не увидишь, как я кончаю.

Он отводит голову назад и заглядывает в мои глаза, полные ненависти. И спокойно встречает мой мятежный взгляд.

– Я мог бы взять тебя прямо сейчас на этом диване. И заставить тебя кончить. Добиться, чтобы ты умоляла дать тебе это. Но я не стану. Потому что ты нужна мне добровольно. Без принуждения и насилия. Я буду грубым с тобой, только если ты сама об этом попросишь. И никак иначе.

Его слова идут вразрез с моим представлением о насильниках. Не это я ожидала услышать. И я сбита с толку.

– Из моего номера ты не выйдешь. Так что можешь не тратить время и нервы. Если надумаешь присоединиться ко мне, я буду в спальне, – встает с меня и мне мгновенно становится холодно. И я торопливо сажусь на место и одергиваю подол платья, натягиваю бретельку на плечо. – Что касается контрацепции можешь не волноваться. Я сделал вазэктомию, поэтому предохраняться ни к чему. Я буду делать это в тебя.

Говорит так, как будто уже решил это, и я согласилась.

Я смотрю на него волком. Снизу вверх.

– Завтра мы улетаем на моем самолете. Твоей семье я передал, что твоя командировка задерживается. Если тебе будет угодно, считай себя моей пленницей. Доброй ночи, Василиса.

Он уходит в сторону своей баснословно огромной спальни с огромной круглой кроватью, а я остаюсь в гостиной одна.

Меня пробирает на смех, но я почему-то не смеюсь. Вместо этого тянусь к бутылке охлажденного шампанского и прикладываюсь к ней, глядя в пространство.

Губернатор – основная фигура на шахматном поле, именно он является самым главным блюстителем порядка, чести и морали. Он должен быть образцом благодетели, порядочности и праведности. И именно он прямым текстом заявил, что ему плевать на мои права, как человека, и как женщины. И ему плевать на мою семью, которая сейчас ждет моего возвращения. И ему плевать на мои желания и мое мнение, его интересует только собственное. И он хочет, чтобы я стала его наложницей. Смешно? Не очень. Уж слишком нереалистично звучит. Но пугает не эта мысль, а другая. Та, что колотится в подсознании пойманной птичкой:

Он еще меня не трахнул, а мне уже хочется закурить. Господи, помоги.

Глава 4

– Не спится? – слышу голос и отворачиваюсь от окна, в которое смотрела. Вот уже час или два. А может всю ночь? Счет времени я потеряла, когда этот наглец ушел в свою спальню преспокойно отдыхать после произведенного своим предложением эффекта. А вот я уснуть так и не смогла. И наблюдала за тем, как небо из черно-бархатного превращается в лилово-розовое, а затем и в голубое. Как огни ночной столицы гаснут и сменяются утренней дымкой. Как город просыпается, когда уснула мафия, которая им правит.

– Как вы угадали? – произношу иронично, сопровождая фразу мрачным взглядом, которым пригвождаю негодяя. Тот, однако, отскакивает от него, как от стенки горох, ведь наглец уже умылся, принял душ, судя по влажным темным волосам, и переоделся в чистую белую рубашку и брюки с иголочки. В дверь номера стучат, и мы переводим взгляд на нее, откуда появляется горничная с тележкой еды. Видимо он уже и завтрак заказал. – Размышляю о том, что прямо сейчас из аэропорта вылетает мой самолет, на который я по вашей воле не села.

– Завтракать будешь? – отмахивается от моей фразы и садится за столик, на который горничная выставляет блюда, накрытые пузатыми металлическими крышками. – Не знал, что ты предпочитаешь, поэтому заказал вообще все блюда из меню.

Я враждебно наблюдаю, как заполняется стол, как горничная увозит пустую тележку и удаляется, оставив нас одних. Губернатор выбирает себе блюдо для завтрака, а я все еще стою у окна, обхватив плечи руками. На мне все еще вечернее платье и просроченный вечерний макияж, который мне не терпится смыть, но я шага не сделала из гостиной, потому что мне запретили.

Если вспомнить стадии принятия событий, этой ночью я прожила отрицание, гнев, торг, депрессию и кажется принятие. Хотя мне все еще не верится, что это не сон, и присутствие этого мудака меня все еще злит, я все еще надеюсь донести до него свою точку зрения, факт моего присутствия здесь вгоняет меня в отчаяние, и я не готова пока смириться с мыслью, что моим телом собирается распоряжаться кто-то кроме меня самой или моего мужа. Нда-задачка. Значит, я все еще на первой стадии.

Подхожу к столу, и занимаю место напротив губернатора.

– Антон Сергеевич, мне кажется, ваш розыгрыш зашел слишком далеко. Уже не смешно. Отпустите меня домой.

Губернатор невозмутимо отрезает кусочек яичницы и кладет в рот, а потом запивает соком, и кажется не слышит меня вовсе, но медленно прожевав и запив, он откладывает нож и вилку и поднимает на меня свои глаза. И я с обреченностью понимаю, что они у него густо-серые, как столовые приборы, которыми он пользуется. И почему-то вчера я не запомнила их цвет, а может меня волновали другие вещи?

– Знаешь, Василиса, – вздыхает, потирает переносицу большим и указательным пальцами и смаргивает усталость, которая очевидно никуда не делась после вчерашнего. И даже спокойный ночной сон в огромной удобной кровати не избавил его от груза ответственности и, я надеюсь, вины за содеянное. – Все было бы проще, если бы ты согласилась сразу. Согласилась, возможно выдвинула бы требования, которые я рассмотрел бы, и мы ударили бы по рукам. Но ты отказалась.

– Потому что мне не нравится эта затея, – даже мне смешно от того, что я назвала его предложение затеей. Но почему-то другого слова не пришло на ум.

– Было бы проще, согласись ты. Но сейчас, признаюсь, я растерян. И надо сказать, сбит с толку.

Я молча смотрю на него волком, он откидывается на спинку помпезного стула и ведет широкими плечами, обтянутыми белой рубашкой.

– Прежде я не получал отказов.

– То есть вы и другим делали подобные предложения? – охаю, подаваясь вперед. И только потом понимаю, как глупо выгляжу, и как наивно вслушиваюсь в его речь.

Губернатор бросает на меня вымученный взгляд, давая понять, что мое любопытство неуместно и продолжает.

– Обычно девушки соглашались и были вполне довольны исходом нашего общения. В конечном итоге мы расходились обоюдоудовлетворенными через месяц-два после начала наших отношений. Ни моя репутация, ни их гордость не были задеты и не находились под угрозой. С тобой ситуация иная.

– Я могу дать слово не рассказывать. Если вы прямо сейчас отпустите меня, – великодушно соглашаюсь попрать свою гордость и честь, надеясь на его совесть.

– Это так не работает, Василиса. Предложение сделано. И твой отказ значения не имеет.

– Вы шутите?

– Я говорю с тобой прямо и откровенно. Из уважения, заметь. – ведет черной бровью, и я ощущаю себя двоечницей на ковре у директора. Прямо сейчас он достанет указку и отходит меня за непослушание. – Ты так или иначе станешь моей женщиной. И в случае с тобой я готов подождать, сколько тебе понадобится. Но учти. Мое терпение не безграничное, а полномочия распространяются далеко за границы разумного. Я не хвастаюсь, предостерегаю.

– Угрожаете.

– Если так будет угодно, – даже не отрицает гад.

– И что это значит?

– То и значит. График работы у меня насыщенный. Образ жизни разъездной. Сегодня пара встреч в думе, завтра самолет на родину. Там рутина на неделю, а потом снова командировка. И ты все это время будешь со мной.

– Я уже сказала, что не стану с вами спать.

– Это мы еще посмотрим. Я же сказал, что подожду, пока ты не станешь к этому готова.

Не дождешься. Думаю про себя, и он читает это в моем ответном взгляде. Ведет уголком губ в намеке на насмешку. Но не разубеждает. Каждый из нас остается при своем мнении.

– Чтобы сохранить твою репутацию, которой ты, судя по всему, дорожишь, мы облечем наше общение в сотрудничество. Будешь моей помощницей.

Я сглатываю, невольно признавая, что впервые с начала нашего разговора во мне пробуждается интерес.

– Сопровождать меня на встречах, курировать мои дела и распорядок дня – теперь твоя обязанность. Учти, лентяев я не переношу. Так же не переношу нерасторопность и халатность в работе. Тебе придется в буквальном смысле пахать вместе со мной. А это не так просто, как звучит.

– И как долго это будет продолжаться?

– Месяц. Этого хватит, чтобы узнать друг друга получше. И если через месяц ты решишь, что все еще не готова стать моей женщиной, я тебя отпущу. Если же мнение твое изменится, мы повторим этот разговор, но уже более детально. С условиями встреч и местом. И со всеми вытекающими…

– А как же мои обязанности на основной должности? Я ведь зам начальника отдела и…

– Не парься. Там работа не бей лежачего, уж как-нибудь справится твой начальник, – отмахивается как от какой-то ничего не значащей вещи.

– А семья… дети? Мне можно будет вернуться домой к ним?

– Ты не слушаешь меня? – раздражается нехотя. – Двадцать четыре на семь ты в моем распоряжении. Вся. Спишь со мной, ешь со мной, принимаешь душ со мной. В моем номере на двоих. Постели раздельные, но это пока.

– Я хочу, чтобы мне позволили увидеть семью. Это важно.

– А я хочу, чтобы ты прямо сейчас сняла с себя эти тряпки, села на стол, и я попробовал тебя на вкус вместо завтрака, – невозмутимо выдает, и я теряюсь.

Да. Нам будет сложно прийти к соглашению.

– Так не пойдет. Я имею право видеться с детьми. Я их мать. Я нужна им.

– Я пойду тебе навстречу только в том случае, если ты пойдешь навстречу мне. Месяц, Василиса. После я тебя отпущу… без последствий для тебя. Но не раньше. Просто прими, как данность и живи с этим.

Я щурюсь, выдерживая его прямой немигающий взгляд. Он твердо выдерживает мой.

– А пока… Лучше бы тебе поесть, меня не будет час. Максимум два. Все звонки и распорядок дня на тебе, как я уже сказал. Созвонись со своим боссом, пусть отправит проектную декларацию мне на почту, распечатай, подготовь на подпись два экземпляра. Отправишь один срочкой как особо важное, в сроки уложишься, на бабки не попадешь. Надеюсь в этот раз подлога не будет?

Я краснею, стискиваю челюсть и произношу отрывисто.

– Я сделаю все без ошибок.

– Надеюсь, Василиса. Ты ведь премудрая. Уж постарайся сделать все по красоте. Докажи, что слухи о тебе не брехня.

– Слухи? – переспрашиваю, а он продолжает как ни в чем не бывало.

– Распорядись, чтобы мою одежду вовремя доставили из химчистки, прикупи себе пару костюмов для деловых встреч, будешь со мной – должна выглядеть соответствующе. Закажи себе карту, а пока можешь пользоваться этой, – подталкивает пластиковую черную карточку пальцами мне навстречу. – Расходы на мне, считай это премиальными по случаю приема на новую должность. Оклад у тебя сдельный. Если меня все устроит, будешь получать на уровне своего начальника помимо основной зарплаты. Это в первый месяц, а дальше, как пойдет, сама понимаешь.

– Мне нужны мои вещи и мой мобильник…

– Вещи и мобильник тебе вернут, как только проверят. А пока купи себе новый, ты должна быть на связи всегда, – подчеркивает последнее слово. – Тебе всё ясно?

– Более чем.

– Тогда ешь. Я серьезно. Пока не остыло.

Глава 5

Едва этот гад скрылся за порог, я отправилась в ванную и смыла с себя макияж. А потом воспользовалась предоставленной отелем зубной щеткой и умылась, чтобы пары ненавистного алкоголя выветрились раз и навсегда. Может это поможет относиться к реальности более внимательно и прекратить воспринимать ее как сбой в матрице.

После переоделась в доставленный в номер комплект одежды юбка-блузка консервативных бело-черных оттенков. И распаковала новый мобильник и симку, которую на мое имя зарегистрировал губернатор. И стоило мне активировать сим, на мой номер тут же поступил звонок.

– Про вещи из химчистки не забыла?

– Их уже привезли.

– Умница. Презервативов закажи. Марка Сагами. Ультратонкие.

Мне хотелось возразить, но он уже бросил трубку. И я несколько секунд смотрю на экран мобильного последней модели и недоумеваю. А потом вздыхаю и лезу в интернет, чтобы заказать ему презервативы.

Проект распечатываю на ресепшен отеля. Проверяю все по три раза, ставлю подписи, готовлю к возвращению губернатора. По пятам за мной следует его охрана. Меня это возмущает и злит, но я решаю не срываться на парнях – это просто их работа. Им приказали. Поэтому предпочитаю сорваться на их работодателе по его возвращении.

Он как всегда точен и педантичен. Возвращается в номер ровно через два часа после ухода и буднично оглядывает мой внешний вид, ослабляя узел своего галстука.

– К завтрашнему дню надо собрать вещи. Вечером я переадресую свои звонки на твою мобилу – будешь вести диалоги от моего имени. Твои вещи уже доставили?

– Нет.

– Странно. Затянули, набери Жоре из охраны, пусть ускорится. Номер в телефонной книге, я в душ. Жара, как в аду, – швыряет свой мобильник на диван, я беру его в руки, там «естессно» пароль.

– А какой…

Этот гад уже ушел в душ, слышу шелест воды и вздыхаю.

Иду к охране у входа.

– Нужен номер Жоры.

Те переглядываются, а потом жмут плечами. Один из них достает свой мобильник и диктует мне оный. Я набираю и деловым голосом интересуюсь, когда мой багаж доставят. Он отзывается, что уже на подъезде.

Губернатор принимает душ и выходит из ванной, интересуясь, что я заказала на обед. Я обтекаю, понимая, что не заказала ничего. Он смотрит на меня с немым укором во взгляде и уходит в спальню, сокрушаясь, что надо объяснять элементарные вещи.

Я злюсь, но понимаю его правоту. Он же сказал, распорядок дня на мне, а я пока бегала по поручениям совсем забыла о еде. Мой прокол.

Не знаю, что он предпочитает, но надеюсь, что мясо, поэтому заказываю стейк с овощами гриль и свежевыжатый сок, на завтрак он пил именно его. Грейпфрутовый розовый с мякотью. Фу, гадость.

Уже переодетый в футболку поло и темные брюки он выходит из спальни и смотрит на тарелки на столе. Скептически оглядывает овощи, исследует мясо. Я молча наблюдаю. Он вздыхает и садится за стол.

– Почему себе не заказала?

– Я еще не проголодалась, – кладу на стол проектно-сметную. – Распечатала, проверила. Теперь без ошибок.

– Похвально, – прежде чем приступить к обеду он берет в руки паркер, который я приготовила для подписи, и черкает каждый лист. Его подпись мудреная и витиеватая. Я не смогла бы повторить ее в точности без подготовки. Кажется что он ставит ее даже не задумываясь, лениво и небрежно, но каждый завиток и каждая буква четко выверены и точны. Подпись получается аккуратной и размашистой. И я невольно рассматриваю ее, когда он возвращает мне документы. – Чего уставилась, родная? Дуй в службу перевозки, оформляй заказное срочное.

Свои приказы губернатор диктует четко и насмешливо. В отличие от предыдущих моих начальников, которые были высокомерны даже слегка заносчивы, этот общается с подчиненным как педагог с хорошим чувством юмора. Он не ставит себя выше их, но как бы поучает несмышленых детей, за которых он же несет ответственность.

– Ребятам скажи, пусть сопроводят, – небрежно кидает мне вслед, и я оборачиваюсь.

– Кстати об этом, – сердито цежу. – Я не ребенок и не нуждаюсь в том, чтобы за мной всюду ходили по пятам два амбала. Скажите своим псам «сидеть», иначе я откажусь на вас работать!

– Подойди, – отрезает твердо, и я сглатываю, взвешивая свою реакцию. Может перегнула? Надо было деликатнее? – Живо!

Оказываюсь рядом с ним у стола на расстоянии вытянутой руки и смотрю на сидящего на стуле губернатора сверху вниз. Наслаждаюсь положением, хотя прекрасно понимаю, это преимущество пустяк, всего лишь временная расстановка позиций.

Этот гад дергает меня за руку, заставляя сделать еще пару шагов к нему и нагло схватив меня за бедра усаживает себе на колени – я даже возразить не успеваю. Отклоняюсь от него, столешница каменного стола упирается мне в позвоночник, я опускаю руки на сгибы его локтей, отстраняясь от него. Смотрю возмущенно.

– Если ты не забыла, милочка, ты сейчас в стольном граде находишься. А тут, чтобы до места быстро добраться – два варианта – либо метро, либо на машине с сопровождением. С мигалками и на правительственных номерах. Сечешь?

Я киваю, готовая побиться о столешницу башкой. Так вот, о каком он сопровождении говорит.

– На метро чревато. Народу много, сумку можешь потерять, да мало ли, риски высоки, документы государственные.

Сжимает мою талию, и я ощущаю как его большие пальцы вырисовывают дуги на моем плоском животе сквозь ткань блузки. Он как будто заигрывает со мной и в то же время отчитывает как школьницу.

– На машине с сопровождением ты доберешься в два счета, водитель до места доставит, игнорируя пробки и все красные светофоры. И обратно так же. Груз доставлен, время сэкономлено. Удобно?

– Удобно, – отзываюсь эхом, повторяя за ним все вплоть до интонации. Нервозно ерзаю на его коленях, мечтая выбрать не такое интимное положение.

– По поводу охраны. Я тебе не настолько доверяю, чтобы отпустить одну, а потом таскаться за тобой по всей Москве, искать и тащить за шкирку обратно. Нутро подсказывает, что ты при первой возможности сбежишь. – Смотрит в глаза и у меня мурашки по коже от того, как четко он все по полочкам разложил. – Даже сейчас сука по твоим красивым глазам вижу, что прав. Так что пока доверять не начну – хер ты у меня шаг сделаешь без сопровождения. Сечешь, Василиса?

Киваю.

Он опускает взгляд на мои губы.

– Еще раз поерзаешь своей жопой красивой по моему паху, и я склоню тебя к непотребствам.

Я каменею. Он ведет уголком губ.

– Люблю понятливых. Лети, голубка. Час тебе туда-обратно.

Глава 6

Едва сажусь в машину, любезно предоставленную губернатором, тут же набираю знакомый номер по памяти. Гудки идут так долго, что мне кажется, трубку не возьмут, но в конце концов отвечают.

– Да!

– Паш, это я.

– Вася? Ты с какого это номера звонишь? И че трубку не берешь со своей мобилы? Я вторые сутки дозвониться не могу.

– Потеряла телефон, – вру виновато. – прости. Как там мальчики?

– Они у твоих родителей.

– У родителей? Но ведь сейчас рабочая неделя, садик работает и…

– Я вообще-то устаю с ними. Отвести, забрать. Ужином накормить, спать уложить. Я тебе не нянька. И не собираюсь с ними сидеть, пока их законная мать где-то шляется. Кстати воспитатель звонила напоминала об оплате за сад. Ты все еще не заплатила?

– Черт, уже пятнадцатое число? – сокрушаюсь, глядя на дату в телефоне. – Я совсем закрутилась. Как-то не до этого было…

А потом вспоминаю, что оставляла для такого случая наличку дома на холодильнике и напоминаю об этом мужу.

– Те деньги мы давно потратили! И вообще я не обязан отчитываться перед тобой. Если не заплатишь за сад, сама будешь отвечать перед заведующей.

– Ладно, – отзываюсь, стремясь прервать неприятный разговор. Отворачиваясь к окну, глядя как быстро пролетает город, машина несется по проспекту. – Как там с работой? Ходил на собеседование?

Этот вопрос вгоняет его в еще большую ярость.

– Если будут новости, я тебе сообщу! А пока для меня нет нормальных вакансий, а работать задарма я не собираюсь!

– Ты же знаешь, Паш, тебе нужна работа. Моей зарплаты едва хватает на всё…

– А ты поменьше по командировкам раскатывайся и будет хватать! Я говорил не надо ехать! Сорок тысяч за билет на самолет, совсем сдурела! Надеюсь, ты хотя бы отель выбрала подешевле.

– Давно ты увез мальчиков к родителям? – решаю сменить тему, чтобы не ощущать этого давящего напряжения между нами, которое возникает каждый раз, когда дело касается денег или его поисков работы.

– Два дня назад.

– Два дня? – охаю. В тот день, когда я улетела в столицу, – но ведь у папы работа. А мама рассказывала, что у нее планы были.

– Тебе какая разница? Они твои родители, а значит должны помогать. Еще вопросы есть?

– Только один. Ты что, пьян?

Муж тут же отключается, и я пустым взглядом смотрю на заставку на экране и выдыхаю.

Почти каждый наш разговор заканчивается этим. Я стараюсь сглаживать углы и не провоцировать ссору, но он каждый раз раздражается и срывается, бросает трубку и выставляет виноватой меня. И так по кругу. И наверно мне следовало бы послушать совета подруги, вопящей, что нам давно пора идти к семейному психологу, но сколько бы я не пыталась поднять ту тему, Паша каждый раз горячо отнекивался. Мол мозгоправы бесполезны, им лишь бы деньги с честных людей драть. И мы вновь возвращались к тому, с чего начали.

– Приехали, – водитель напоминает мне о том, что мы на месте, и я торопливо цепляю папку с документами и бегу в службу доставки, чтобы сделать то, зачем сюда поехала. И едва укладываюсь в час, чтобы успеть вернуться к Бессмертному. Тот контролирует, пока наши сумки, в том числе и мои(!!!) укладывают в черный седан, стоя на высоком крыльце самого дорогого отеля в столице.

– Иди счет оплати, и возвращайся. Самолет через час.

– Кассовый ордер брать? – беру в руки протянутую кредитку и спохватываюсь. – Гостиничные чеки?

– Зачем? – губернатор недоумевает и раздражается, как я уже заметила такое бывает, когда он считает, что его время тратят впустую. – Поживее давай.

Я возвращаюсь в лобби и подхожу к администраторше, у которой голос звучит так, будто она съела всю патоку и взбитые сливки в ресторане и теперь косит по Мерлин Монро с ее «Мистер президент».

– Чем могу помочь…? – обращается ко мне, и я называю номер люкса, в котором жил господин «я решаю всё за всех и вся», и округляю глаза, когда мне выкатывают счет в полтора миллиона. Хлопаю ресницами, обтекая. Может, тут ошибка какая-то.

– Извините, я сейчас… – бегу к выходу, нахожу губернатора на крыльце, при виде меня он удовлетворенно кивает и начинает шагать к машине, но я ловлю его за плечо. – Там счет на полтора миллиона.

– В чем проблема? – до него доходит, что я не заплатила, и в серых, как столовое серебро, глазах вспыхивает недовольство. – Василиса, ты давно по жопе получала? До самолета сорок пять минут!

– Это же целое состояние. Вы серьезно потратили полтора миллиона на номер в гостинице?

– Ты хочешь сейчас это обсуждать? – окидывает взглядом людей, поднимающихся на крыльцо, вокруг нас много народа, и я понимаю, как мое замечание глупо звучит, ведь сюда идут в основном те, кто готов выложить такую сумму за номер люкс. – Живо оплачивай и вопросов не задавай.

Последнюю фразу он цедит сквозь стиснутые зубы, и больше ослушаться я не рискую. Торопливо возвращаюсь в лобби и попадаю в длиннющую очереди из иностранных делегатов. Они тянутся и тянутся и хоть администратор торопливо обслуживает всех, чтобы не задерживать гостей, я все равно провожу тут около пятнадцати минут. Оплачиваю баснословный счет за баснословный номер баснословно жалея чужих денег. А потом торопливо возвращаюсь на крыльцо, где меня ждет мечущий молнии громовержец.

– А где машина?

– Не успеем уже. Идем.

Глава 7

Тянет меня за руку, и я на каблуках едва поспеваю за его царским величеством. Спускаемся в метро, торопливо минуем турникеты, и губернатор не выпускает моей руки вплоть до того момента, пока мы не оказываемся на эскалаторе. Он на ступень ниже, но все равно наши лица на оном уровне находятся.

– Расходы со мной ты обсуждать больше не будешь. Скажу оплачивать – оплачиваешь и не задаешь вопросов. Скажу с крыши прыгать – прыгнешь. Я твой босс, и решения принимаю я. А ты подчиняешься.

Я открываю глаза и простреливаю его раздраженным взглядом. Он опускает свой на мои губы, а потом вновь поднимает к глазам.

– Сечешь?

– Секу, – рявкаю в ответ и отворачиваюсь, не желая больше выдерживать этот острый контакт.

– Умница, девочка, – стебает, цепляет меня за руку и ведет к вагону метро, который как раз прибыл на нашу станцию. В час пик тут яблоку негде упасть. Пожалуй, таких переполненных вагонов я еще не видела, и сейчас ощущаю на пояснице давящую ладонь губернатора, призывающую шагать уже, а не растерянно глазами хлопать.

Протискиваемся в вагон. Каким-то чудом цепляемся за поручень. Я прижимаюсь к нему передом, Бессмертный берет меня в кольцо рук и для устойчивости тоже цепляется за поручень. Запах его одеколона становится четче и ярче даже в условиях давки. Я чувствую жар его груди спиной, чувствую мышцы на его руках, касающиеся моих плеч, чувствую дыхание, щекочущее мелкие волосы на моей макушке. Поезд набирает скорость и нас ведет вправо. Я на каблуках очень неуверенно себя чувствую особенно потому, что не получается расставить ноги шире для устойчивости. Бессмертный удерживает меня, не давая уехать мимо. Молчим.