Блюз Красной планеты

Первой остановкой, исключительно по принципу близости, оказался дом охотника за ископаемыми по имени Стюарт Берлинг. Должно быть, в последнее время он преуспел, раз смог позволить себе трансфер.

По дороге к нему я прошёл мимо парочки попрошаек. Один нёс плакат: «Работаю за воздух». Полиция не выгоняла из города людей с задолженностью по уплате налогов – «Слэпкофф Индастриз» нужно было поддерживать репутацию на Земле, – но ипотечников и арендаторов выселяли на улицу.

Дом Берлинга находился недалеко от Седьмой авеню, в Пятом кольце. Разваливающийся таунхаус, один из нескольких на той улице – в народе такие прозвали краснокаменными. Позвонив, я нетерпеливо принялся ждать. Вскоре дверь открылась; если бы не мое знаменитое самообладание, я бы уставился во все глаза. Мужчина, вышедший на порог, был точной копией Крикора Аджемяна, звезды голографического телевидения, – то же худое лицо, те же пронзительные карие глаза, та же грива чёрных волос, те же аккуратные борода и усы. Видимо, не все хотели сохранять свою первоначальную внешность.

– Здравствуйте, меня зовут Александр Ломакс. Вы Стюарт Берлинг?

Искусственное лицо пусть и было способно на улыбку, обошлось без неё.

– Да. Чего вам?

– Насколько я понимаю, на днях вы перенесли сознание в новое тело.

Кивок.

– Дальше что?

– Я сотрудник главного земного офиса «Нового Ты». Пришёл проверить качество работы нашего марсианского филиала.

Как правило, приём работал отлично. Если Берлинг не выдавал себя за другого, вопрос не должен был его напугать. К сожалению, по лицам трансферов сложно было понять, когда они врут. Я как-то даже спрашивал об этом Хуана Сантоса.

– Дело не в том, что трансферам недостаёт гибкости, – объяснил тот. – Наоборот, их можно сделать сколько угодно гибкими – буквально довести до крайности любое выражение. Но людям это не нужно, особенно тут, на фронтире. Понимаешь, мимика бывает двух видов: непроизвольная, которая возникает спонтанно, и сознательная. С точки зрения программного обеспечения они сильно отличаются; мысленные команды, нужные для фальшивой и искренней улыбки, совершенно разные. Большинство местных трансферов предпочитают скрывать рефлекторные реакции – они дорожат конфиденциальностью мыслей и не хотят их афишировать; для них в этом преимущество переноса. Внутри трансфер может лыбиться во все тридцать два, а снаружи – просто слегка улыбаться.

И Берлинг действительно смотрел на меня с бесстрастным лицом. Только в голосе слышалось раздражение.

– Дальше что? – повторил он.

– Скажите, вы остались довольны оказанными услугами?

– Дороговато вышло.

Я улыбнулся.

– На самом деле в последнее время цены сильно понизились. Разрешите войти?

Он задумался, а потом пожал плечами и отошёл в сторону.

– Почему нет.

В гостиной повсюду стояли столы, на которых грудами лежали красноватые камни. К одному столу на шарнирном кронштейне была прикреплена огромная линза, а вокруг валялись всевозможные инструменты минералога.

– Нашли что-нибудь интересное? – спросил я, кивая на камни.

– Даже если нашёл, вас это не касается, – ответил Берлинг, косясь на меня с типичной для старателей паранойей.

– Ну да, – ответил я. – Конечно. Итак, довольны ли вы работой «Нового Ты»?

– Да доволен, доволен. Всё так, как мне обещали. Руки-ноги действуют.

– Спасибо за помощь, – сказал я, доставая планшет для заметок, а потом хмурясь на чёрный экран. – Чёрт. У проклятой железки отошла эксимерная батарея. Придётся вскрывать и ставить на место. – Я показал ему корпус: – У вас не найдётся маленькой отвёртки?

Отвёртки были у всех; в хозяйстве они требовались редко и хранились обычно в самых разных местах. Кто-то держал их на кухне, кто-то в ящиках для инструментов, кто-то – под раковиной. Только человек, проживший в доме какое-то время, мог знать, где хранятся отвёртки.

Берлинг осмотрел винт и кивнул:

– Ага. Сейчас принесу.

Он уверенно пересёк гостиную и подошёл к серванту со стеклянными дверцами сверху и массивными металлическими снизу. Нагнувшись, он открыл нижний шкафчик, порылся немного и достал подходящую отвёртку.

– Спасибо, – сказал я, открывая корпус так, чтобы он не смог заглянуть внутрь. Затем я незаметно вытащил кусочек пластика, которым разомкнул контакты эксимерной батареи, и, не поднимая глаз, поинтересовался: – У вас есть жена, мистер Берлинг? – Конечно, я уже знал ответ; об этом было написано в досье «Нового Ты».

Он кивнул.

– Она сейчас дома?

Он слегка прищурил искусственные глаза:

– А что?

Я ответил чистую правду, поскольку она вполне соответствовала легенде:

– Хочу узнать, не ощутила ли она разницу между прежним и новым вами.

Я снова внимательно вгляделся в его лицо, но оно осталось бесстрастным.

– Ну ладно, почему нет. – Он обернулся и крикнул через плечо: – Лейси!

Через несколько минут в гостиную вошла симпатичная женщина лет шестидесяти.

– Это мистер Ломакс из головного офиса «Нового Ты», – представил Берлинг, указывая на меня пальцем. – Хотел с тобой поговорить.

– О чём? – спросила Лейси. Голос у неё был низким, но приятным.

– Мы можем пообщаться наедине? – уточнил я.

Берлинг перевёл взгляд с меня на Лейси и обратно.

– Хм-пф, – сказал он, но через мгновение добавил: – Да как хотите. – И, развернувшись, вышел.

Я обратился к Лейси:

– Это стандартная проверка. Просто хочу убедиться, что люди довольны нашей работой. После трансфера вы не замечали в муже каких-нибудь изменений?

– Да нет.

– Точно? Если были какие-то мелочи… – Я ободряюще улыбнулся. – Процесс постоянно совершенствуется. Скажите, не говорил ли он чего-нибудь необычного?

Лейси сморщила и так морщинистое лицо.

– В смысле?

– Например, не использовал ли он какие-нибудь нехарактерные выражения или речевые обороты?

Она помотала головой:

– Нет.

– Иногда при трансфере страдает память. Он не забывал ничего, что должен был знать?

– Вроде бы нет.

– А если наоборот? Не вспоминал ли он что-нибудь неожиданное?

Лейси вскинула брови.

– Нет. Каким Стю был, таким и остался.

– Совсем никаких изменений? – нахмурился я.

– Нет, никаких… ну, почти.

Я думал, что она продолжит сама, но она промолчала, поэтому я уточнил:

– Каких? Мы бы очень хотели знать о любых недостатках процесса.

– Ах, это сложно назвать недостатком, – ответила Лейси, не поднимая на меня глаз.

– Да? Тогда в чём дело?

– Да просто…

– Что?

– Да просто он теперь зверь в постели. Постоянно готов.

Я нахмурился, разочарованный тем, что не нашёл свою цель с первой попытки. Но фарс решил закончить на позитивной ноте:

– Рады помочь, мэм. Рады помочь.

Глава 6

Несколько часов я потратил на то, чтобы найти и опросить ещё троих трансферов; все они оказались теми, кем и являлись.

Следующим в списке значился доктор Рори Пиковер. Он проживал в многоквартирном квадратном доме, расположенном на внутренней стороне Первого кольца, под самой высокой точкой купола; кое-где на первом-втором этажах мелькали заколоченные окна, но он жил на четвёртом, где были целы почти все стёкла. На одном балконе кто-то хранил комплект спущенных пружинистых колёс марсианского внедорожника-багги. С другого сумасшедший старик осыпал непристойностями людей, пробиравшихся по извилистому тротуару. В основном на него не обращали внимания, но двое детей – чумазый мальчишка и ещё более чумазая девочка лет двенадцати, высокие и вертлявые, как и большинство местных детей, – обзывали его в ответ.

Пиковер жил один, без жены и детей, которых можно было бы расспросить об изменениях в его поведении. Это сразу же вызвало подозрения: человек без близких был идеальной мишенью для кражи личности.

Я позвонил в квартиру из вестибюля. Потревоженный шумом пьяница, дремавший у домофона, перекатился на другой бок, но не стал вмешиваться.

– Да? – раздался мужской голос немного выше моего собственного.

– Мистер Пиковер, это Алекс Ломакс из земного офиса «Новый Ты». Можно задать вам пару вопросов?

– Ломакс, говорите? – спросил он с британским акцентом. – Александр Ломакс?

– Именно. Уделите мне пару минут?

– Ну, можно, только…

– Только?

– Не здесь, – сказал он. – Давайте выйдем.

Я рассердился, потому что теперь не мог провернуть на нём трюк с отвёрткой. Но всё же сказал:

– Ладно. На той стороне кольца есть кафе.

– Нет, нет. Совсем выйдем. Из города.

Легко ему говорить; он-то теперь трансфер, а мне ещё нужно будет арендовать скафандр.

– Вы серьёзно? У меня всего пара вопросов.

– Да, да, но я хочу с вами поговорить, и… – Он перешёл на шёпот: – Это деликатный вопрос, требующий конфиденциальности.

Пьяница у моих ног перевернулся на другой бок и всхрапнул.

– Ну ладно, – сказал я.

– Славно, – ответил Пиковер. – Только у меня дела. Через час вас устроит? Сразу за восточным шлюзом?

– Давайте за западным. Так я успею заскочить в офис. – Заглядывать туда было не обязательно, пушку я всегда держал при себе, но если он планировал засаду, он бы обязательно возразил.

– Хорошо, хорошо – всё равно отсюда до шлюзов идти одинаково! Но сейчас мне нужно разобраться с делами…

* * *

Разумеется, я отнёсся к Рори Пиковеру с подозрением, и потому перед выходом предупредил Мака. К тому времени, как я добрался до шлюза, солнце уже садилось. Скафандры для выхода на поверхность были представлены в трёх размерах; я выбрал самый большой и закрепил на спине баллоны с кислородом. Передвигаться в скафандре нелегко, хотя даже в нём мой вес составлял лишь половину земного.

Рори Пиковер был палеонтологом – настоящим учёным, а не охотником за сокровищами. Согласно записям «Нового Ты», до переноса его внешность была почти стереотипно академической: круглое мягкое лицо с редкими седеющими волосами. Новое же тело сделали подтянутым и мускулистым, но лицо под копной тёмно-каштановых волос всё же осталось узнаваемым. В петле на поясе у него был закреплён геологический молоток с широким плоским лезвием; я подозревал, что он с лёгкостью пробьёт полностью стеклянный шлем моего скафандра. Незаметно я даже переложил смит-вессон из кобуры, которую носил под курткой, во внешний карман – просто на всякий случай.

Мы расписались в журнале безопасности, после чего техник пропустил нас через шлюз.

Небо темнело. Неподалёку виднелись два крупных кратера и скопление мелких. Следов на ржавом песке было мало – недавняя буря стёрла те тысячи, которые отпечатались здесь раньше. Мы прошли около пятисот метров. Я коротко оглянулся на полупрозрачный купол и ветхие строения внутри его.

– Вы уж простите, что вытащил вас сюда, старина, – сказал Пиковер. – Не хотел лишних свидетелей. – Внутри механической глотки у него был установлен радиомикрофон короткого действия для общения вне купола, а у меня в шлеме работал трансивер.

– А, – сказал я в ответ.

– Я знаю, что вы не с Земли, – продолжил Пиковер, не сбавляя шага. – И знаю, что «Новый Ты» вас не присылал.

Мы отбрасывали длинные тени. Солнце, отсюда практически крошечное, клонилось к горизонту. По небу уже ползли пурпурные краски, и была видна сама Земля – яркая бело-синяя звезда. Разглядеть её здесь было гораздо легче, чем через купол, и как всегда, мне на мгновение вспомнилась Ванда. Я опустил взгляд.

– И кто я, по-вашему?

Его ответ удивил меня, но я не подал виду.

– Вы частный сыщик.

Отрицать было бессмысленно.

– Ага. Как вы узнали?

– Посматривал на вас последние пару дней, – ответил Пиковер. – Подумывал, хм, воспользоваться услугами.

Мы шли и шли, на каждом шаге поднимая облачка пыли.

– С какой целью?

– Сначала вы, если не возражаете. Скажите честно, зачем я вам понадобился?

Он уже знал обо мне, и я тоже догадывался, кто он. Мой телефон, прикреплённый к левому рукаву скафандра, заранее был подключён к гарнитуре шлема.

– Вызови Дугала Маккрея.

– Что вы делаете? – спросил Пиковер.

– Здорово, Алекс, – сказал Мак с экранчика на запястье; его голос раздался в гарнитуре.

– Мак, слушай, я где-то в полукилометре от западного шлюза. Требуется подкрепление.

– Ломакс, что происходит? – спросил Пиковер.

– Каур как раз за куполом, – сказал Мак, глядя куда-то в сторону. – Доберётся за пару минут. – Он на секунду переключил голосовые каналы; видимо, разговаривал с сержантом Каур. – Она сейчас севернее; отследит тебя по инфракрасному сканеру.

Пиковер оглянулся через плечо и, видимо, разглядел в темноте приближающуюся полицейскую собственным инфракрасным зрением. Но затем он снова повернулся ко мне и раскинул руки.

– Ломакс, да ради бога, в чём дело?

Я тряхнул телефоном, разрывая соединение с Маком, и вытащил револьвер. Против искусственного тела толку от него, конечно, немного, но до недавнего времени Джошуа Уилкинс был простым человеком; я надеялся, что его всё ещё пугает оружие.

– Чудесная у вас жёнушка.

На искусственном лице Пиковера проступило озадаченное выражение.

– Жёнушка?

– Именно.

– У меня нет жены.

– Ещё как есть. Вы – Джошуа Уилкинс, а жену вашу зовут Кассандра.

– Что? Нет, я Рори Пиковер. Вы же знаете. Вы сами меня так назвали.

– Прекращайте, Уилкинс. Всё кончено. Вы перенесли сознание в тело, предназначенное настоящему Рори Пиковеру, а сами сбежали.

– Я… Господи. Господи боже.

– Так что, как видите, я всё знаю. О, а вот и сержант Каур. Очень жаль, Уилкинс. За убийство Пиковера вас повесят – или что там делают с трансферами.

– Нет, – тихо выдохнул он.

– Да, – ответил я. Стройный силуэт Каур маячил всего в сотне метров. – Пойдёмте.

– Куда?

– Под купол, в участок. Попрошу Кассандру встретить нас там, чтобы подтвердить вашу личность.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Пиковер раскинул руки в мольбе на фоне наступающей ночи.

– Ладно, ладно, как скажете. Зовите свою Кассандру, пожалуйста. Я поговорю с ней. И двух секунд не пройдёт, как она поймёт, что я не её муж. Просто… Господи боже, чёрт.

– Что?

– Мне тоже нужно его найти.

– Кого? Джошуа Уилкинса?

Он кивнул, потом, видимо, решил, что в нарастающей темноте я этого не увижу, и добавил:

– Да.

– Зачем?

Он запрокинул голову, размышляя. Я проследил его взгляд. Он смотрел на Фобос – тёмное пятно над головой. Наконец, он снова заговорил:

– Потому что это из-за меня он сбежал.

– Что?

– Поэтому я и думал вас нанять. Не знал, к кому ещё обратиться.

– И зачем я вам понадобился?

Пиковер посмотрел на меня.

– Я действительно был в «Новом Ты», мистер Ломакс. Я знал, что на поверхности меня ждёт огромный объём работы, и хотел получить возможность проводить недели – месяцы! – в полевых условиях, не беспокоясь о еде и припасах.

Я нахмурился:

– Но вы провели на планете шесть марсолет; я видел это в досье. Что изменилось?

– Всё, мистер Ломакс. – Он посмотрел вдаль. – Всё! – Но он не спешил объясниться. Вместо этого сказал: – Я, конечно, знаю этого Уилкинса. Я был у него в мастерской и попросил перенести моё сознание из старого биологического тела в это. Но он сохранил копию моего разума, я в этом уверен.

– Ну и ну… – Я покачал головой. – Никогда о таком не слышал.

– Я тоже, – сказал Пиковер. – Из рекламы я думал, что сознание как бы, кхм, перепрыгивает в новое тело. Поэтому не знал, что дубликаты возможны, иначе ни за что бы не согласился на перенос.

В тридцати метрах от нас Каур вскинула большую винтовку, целясь в спину Пиковеру. Я поднял руку, показывая попридержать коней.

– Докажите, – потребовал я. – Докажите, что не врёте. Скажите что-нибудь такое, чего не мог знать Джошуа Уилкинс, но знал бы палеонтолог.

– Ох, ради всего…

– Говорите!

– Ладно, ладно. Самые свежие окаменелости Марса сформировались в процессе выветривания поверхностных пород во времена так называемой нойской эпохи – периода морфологической диверсификации, аналогичного земному кембрийскому взрыву. В настоящее время идентифицировано двадцать семь различных родов – их было двадцать девять, но потом я успешно доказал, что вайнбаумия и галлуния являются младшими синонимами бредбурии. В пределах бредбурии выделяют шесть отдельных видов, из которых самым распространённым является бредбурия бревицепс, известный раздвоением пигидия и…

– Ладно! – сказал я. – Хватит. – Я жестом показал Каур, на какую частоту переключиться, и дождался, пока она введёт её через встроенную в скафандр клавиатуру. – Прости, сержант, – обратился я к ней. – Ошибочка вышла.

Женщина кивнула.

– Будешь должен, Ломакс. – Она опустила винтовку и прошла мимо нас к шлюзу.

Я не хотел, чтобы Каур подслушивала, поэтому снова сменил частоту и жестом сообщил об этом Пиковеру. На первый взгляд он никак не отреагировал, но вскоре раздался его голос:

– В общем, я думаю, что Уилкинс скопировал мой разум.

Определённо незаконно, с некоторой вероятностью неэтично, а может быть, и вовсе технически не возможно; надо будет потом уточнить у Хуана.

– И почему вы так решили?

– Это единственное объяснение, как мой компьютер могли взломать. Никто, кроме меня, не знает кодовой фразы. Но кто-то рылся у меня в файлах; я пользуюсь квантовым шифрованием, так что могу определить, даже когда на файл попросту посмотрели. – Он покачал головой. – Не представляю, как он это сделал – видимо, есть какая-то специальная техника, – но каким-то образом Уилкинс извлёк информацию из копии моего сознания. Только так он мог выяснить мой пароль, других вариантов нет.

– Думаете, Уилкинс проделал всё это ради доступа к вашим счетам? Там что, столько денег, что есть смысл возиться? В темноте, конечно, плохо видно, но если я правильно помню, выглядели вы… небогато.

– Вы правы. Я всего лишь бедный учёный. Но я знаю один секрет, и он может принести некоторым негодяям богатства, о которых они не могли и мечтать.

– Это какой же? – поинтересовался я.

Он замер; решал, видимо, стоит ли мне доверять. Я не торопил, и наконец доктор Рори Пиковер, беззвёздный силуэт на фоне звёздного неба, полушёпотом выдохнул:

– Я знаю, где она.

– Что?

– Альфа-залежь.

– Господи. Да вы будете купаться в деньгах.

Кажется, он покачал головой – было слишком темно, чтобы сказать точно.

– Нет, сэр, – ответил он тоном образцового британского интеллигента. – Не буду. Я не хочу продавать эти окаменелости. Я хочу их сохранить; хочу защитить их от этих грабителей, этих… этих воров. Я хочу, чтобы их собирали правильно, по-научному. Хочу, чтобы их выставляли в лучших музеях, где их можно было бы изучать. Сколько нового мы могли бы узнать, сколько открытий сделать!

– И что, Джошуа Уилкинс теперь знает, где находится Альфа?

– Нет. По крайней мере, он не мог вытащить это из компьютера. Местоположение Альфы я держу только в одном месте – здесь.

Он, видимо, постучал по голове.

– Но раз Уилкинс смог извлечь ваш пароль, почему бы напрямую не вытащить координаты Альфы?

– С парольной фразой всё просто, это всего лишь слова, а вот местоположение Альфы… у неё нет адреса как такового, и даже я не знаю долготу и широту наизусть. Я просто знаю её местоположение относительно некоторых геологических особенностей рельефа, в которых неспециалист не разберётся; подозреваю, извлечь такие знания было бы трудно. Поэтому он и выбрал способ полегче – порыться в моём компьютере.

Я покачал головой:

– Бред какой-то. Откуда Уилкинс вообще узнал, что вы обнаружили Альфу?

Пиковер вдруг странно притих.

– Я обратился в «Новый Ты» – заранее, естественно, им ведь нужно знать, что клиент хочет от нового тела; требуется время, чтобы изготовить его под заказ.

– Ну и?

– Мне нужно было тело, идеально подходящее для палеонтологических работ на поверхности Марса; для этого требовалось установить особые модификации – такие, которые могут позволить себе только самые успешные старатели. Армированные колени; усиленные руки для поднятия тяжёлых камней; повышенная спектральная чувствительность глаз, чтобы лучше замечать ископаемые; ночное зрение, чтобы работать в темноте. Но…

Я кивнул:

– Но денег у вас не было.

– Именно. Я и так едва мог позволить себе трансфер, даже в самое дешёвое готовое тело, поэтому…

Он замолчал; должно быть, слишком на себя злился.

– Поэтому вы намекнули, что скоро разбогатеете, – сказал я. – Сейчас он бы помог вам, а вы расплатились бы позже.

– В том и беда учёных: мы привыкли делиться знаниями, – грустно заметил Пиковер.

– Вы сказали ему, что именно вы нашли?

– Нет. Нет, но он, видимо, догадался. Я палеонтолог, многие годы изучаю Вайнгартена и О’Райли – всё это общедоступная информация. Наверное, он понял, что я нашёл их главное месторождение. В конце концов, где ещё парню вроде меня взять деньги? – Он вздохнул. – Думаете, я идиот, да?

– Ну, звонка из Менсы[1] ждать точно не стоит.

– Прошу, не сыпьте соль на рану, мистер Ломакс. Мне и так плохо.

Я кивнул.

– Но если он подозревал, что вы нашли Альфу, он мог просто вживить в новое тело маячок. Это противозаконно, конечно, зато очень просто.

Пиковер немного оживился, видимо, довольный, что ему и самому пришла эта мысль.

– Нет, нет, ничего такого. Маячки отслеживают местоположение с помощью передачи сигналов; их довольно легко обнаружить, и я специально сказал ему об этом ещё до трансфера. Как бы то ни было, после загрузки я всё перепроверил. Я полностью чист.

– И вы думаете, что он нашёл другой способ, – сказал я.

– Именно! И если он обнаружит Альфу, всё будет потеряно! Образцы разойдутся по частным коллекциям, как и другие трофеи миллиардеров, навсегда потерянные для науки. – Он посмотрел на меня умоляющими глазами из оргстекла. Его голос дрогнул; я даже не думал, что для трансферов это возможно. – Столько чудесных ископаемых, и все они под угрозой! Вы ведь поможете мне, мистер Ломакс? Прошу, скажите, что вы поможете!

Два клиента, конечно, всегда лучше, чем один – по крайней мере, в делах, касающихся оплаты.

– Хорошо, – сказал я. – Давайте поговорим о моём гонораре.

Глава 7

Как только мы с Рори Пиковером вернулись под купол, я позвонил Хуану и попросил его встретить нас в квартирке Пиковера в центре. Мы добрались туда первыми и поднялись наверх; пьяница, валявшийся в подъезде, успел уйти.

Квартира Пиковера состояла из трёх небольших комнат без окон. Пока мы ждали Хуана, добрый доктор, доверчивая душа, показал мне три окаменелости, которые нашёл на Альфе, и даже на мой непрофессиональный взгляд они смотрелись потрясающе. Образцы – экзоскелеты беспозвоночных – были извлечены из рыхлой породы и тщательно очищены.

Первый был размером с кулак; от него отходили десятки усиков, которые оканчивались трёх-, четырёх-, а самые крупные – пятипалыми клешнями.

Второй был длиной с предплечье. Он напоминал гантель с бесчисленным множеством маленьких полушарий, покрывающих две сферы по бокам. Я так и не понял, где голова, а где хвост, но Пиковер уверенно заверил, что голова была слева, а хвост – справа.

Последний образец, как он сказал, был его главной гордостью и радостью, ныне единственный в своём роде: окаменевшая лента, которая в вытянутом виде составила бы сантиметров восемьдесят, не меньше. Но она не была вытянутой – наоборот, соединялась в ленту Мёбиуса. По краям тянулись бесчисленные реснички – поразительно, насколько мелкие детали сохранил камень, – а по длине самой ленты через ровные промежутки бежали ромбовидные отверстия с зубчатыми краями.

Я смотрел на Пиковера, который, выражаясь его же словами, был счастлив показать мне свои образцы, и вполуха слушал его рассказы об их невероятной научной ценности. Но думал всё равно о том, каких денег они должны были стоить, – и о том, что таких же качественных образцов на Альфе хранился бесконечный запас.

Когда Хуан позвонил из подъезда, Рори накрыл образцы матерчатой простынёй. Лифт не работал, но при местной силе тяжести подняться не составляло труда; Хуан даже не запыхался, когда показался в квартире.

– Хуан Сантос, – представил я, – Рори Пиковер. Хуан – лучший компьютерный спец в Нью-Клондайке. А доктор Пиковер – палеонтолог.

Хуан склонил голову с широким лбом в коротком кивке:

– Приятно познакомиться.

– Спасибо, – сказал Пиковер. – Простите за бардак, мистер Сантос. Я живу один. Боюсь, холостяцкая жизнь способствует дурным привычкам. – Он уже убрал хлам с одного стула для меня, а теперь занялся компьютерным креслом, стоящим перед серебристо-голубым кубом размером с грейпфрут.

– Как жизнь, Алекс? – спросил Хуан, кивком указав на Пиковера: – Нового клиента нашёл?

– Ага. Несанкционированное лицо получило доступ к компьютеру мистера Пиковера. Мы бы хотели узнать, откуда была предпринята попытка доступа.