Связь за гранью. Когда реальность трещит по швам

Они лежали молча, их дыхание синхронизировалось. Видения стали их общей тайной, чем-то, что пугало их, но связывало ещё сильнее.

Глава 8

София и Миллер лежали в его постели. Тишина между ними теперь была наполнена не только теплом, но и вопросами. Признание о видениях открыло новую грань их связи, но также породило тревогу. Миллер повернулся к ней, его рука всё ещё обнимала её, но взгляд был серьёзным, почти требовательным.

– София, – начал он тихо, его голос был мягким, но настойчивым. – Когда ты впервые это увидела? Эти… видения. Когда они начались?

Она напряглась, её пальцы замерли на его груди. Она знала, что рано или поздно они будут это обсуждать, готовилась к нему, но всё равно смущалась. Её щёки вспыхнули, и она опустила взгляд, чувствуя, как снова накатывает стыд.

– Это было… в тот день, – прошептала она. – После того как в твоём кабинете… я… призналась тебе. И потом… – она запнулась, её голос дрожал, – потом это произошло.

Миллер нежно погладил её по щеке.

– В кабинете? Ты имеешь в виду… после того, как ты ушла?

София кивнула. Она села, подтянув одеяло к груди, словно оно могло защитить её от воспоминаний.

– Я выбежала тогда. Мне было так стыдно, так страшно. Я не могла поверить, что сделала это – набросилась на тебя, потеряла контроль. Я хотела спрятаться, исчезнуть. – Она сглотнула, её глаза заблестели от слёз. – Я дёрнула дверь какой-то аудитории в корпусе. Она была открыта. Я забежала туда, закрыла за собой дверь и… просто пыталась отдышаться.

Миллер молчал, его взгляд был прикован к ней, но он не перебивал, давая ей говорить.

– Я села на пол у двери, и всё, о чём я могла думать, – это ты. Как я весь день только и думала о тебе, как решилась поехать в университет, чтобы объясниться, потому что не могла больше держать это в себе. Как сиденье велосипеда… – она запнулась, – оно тёрлось, и я не могла думать ни о чём, кроме тебя. А потом… я оказалась под твоим столом, и всё это… это было слишком.

Она замолчала, её пальцы сжимали одеяло.

– Когда я сидела там, в аудитории, я… засунула руку в шорты. Я не могла остановиться. Мои ноги и руки дрожали, живот сводило спазмами, во рту был… твой вкус, и я… И тогда… мир будто поплыл. На долю секунды. Я увидела что-то – смутное, как комната с деревянными балками, с запахом травы. Это было так реально, но так быстро прошло. – Она подняла взгляд на него, её глаза были полны слёз. – Я взрослая, у меня были партнёры, но… это был мой первый оргазм. И первое видение.

Несмотря на всю важность разговора и необычность ситуации, Дэвид не мог не отметить слова «первый оргазм». Первый раз в жизни она почувствовала это, когда думала о нём? То есть, получается, никогда раньше, ни один мужчина не вызывал у неё таких чувств? Дэвид старался не показывать, как приятно ему было это услышать, как важно это было для него. Щемящая нежность к ней поселилась у него в груди.

София прижалась к нему.

– Я боялась, что схожу с ума, – прошептала она. – Эти видения… они как будто показывают нам что-то. Другую жизнь. Или… я не знаю. Но это началось с того дня, с того, как я… как я почувствовала тебя.

Миллер молча гладил её волосы, руку, поцеловал в лоб.

Глава 9

Прошёл ещё месяц, и София – теперь просто Софи для него – и профессор Миллер, ставший для неё Дэвидом, всё лучше узнавали друг друга. Она закончила учёбу, защитила диплом, и её уже ничего не держало в стенах университета.

Встречи любовников продолжались, уже не тайные, но ещё не явные. Они не скрывали свои отношения, однако не задумывались о том, чтобы как-то официально заявить о них. Они вообще не думали о других людях или о событиях за пределами их отношений.

София выявила закономерности появления видений: они были связаны не столько с сексом как таковым, сколько с интенсивностью её ощущений. Чем круче оргазм или чем больше оргазмов один за другим – тем ярче и дольше видение.

Это, конечно, пугало, но и добавляло остроты их интимным переживаниям. Миллер, как учёный и философ, констатировал: есть ещё очень много явлений, которым наука пока не нашла объяснения.

– Мы с тобой, дорогая, экспериментаторы-естествоиспытатели, – добавил он весело. – Может, когда-нибудь получим Нобелевскую премию.

– Скорее, меня запрут в лаборатории и будут ставить на мне испытания. Лучше помалкивать о нашем маленьком секрете, – резонно заметила она.

Видения всегда были разные: то звёздная ночь в горах, то каюта на огромном лайнере, то деревенский домик, под окнами которого орут петухи, то некая потусторонняя реальность с фиолетовым небом и синей травой.

– Это пугает, но… знаешь, я начинаю привыкать, – как-то призналась София. – Мы особенные – это факт. Я пытаюсь принять эти глюки как данность.

Дэвид усмехнулся.

– Да уж, милая, когда мы вместе, произойти может что угодно.

Глава 10

Утро в квартире Дэвида Миллера было тихим, наполненным запахом свежесваренного кофе и тёплым светом, льющимся через кухонное окно. София сидела за столом, завернувшись в его рубашку, слишком большую для неё, небрежно распущенные волосы падали на плечи. Она лениво размешивала сахар в чашке, глядя на профессора с мягкой улыбкой. Дэвид, стоя у плиты, готовил яичницу, его движения были привычными.

Он поставил тарелку перед ней и сел напротив, его пальцы обхватили кружку с кофе.

– Софи, – начал он, его голос был спокойным, с ноткой серьёзности. – Теперь, когда ты защитила диплом… какие у тебя планы? Думаешь о научной карьере? Или будешь искать работу в коммерческом секторе?

Она на секунду задумалась. Затем произнесла иронично:

– Знаешь, я до сих пор не решила, кем стану, когда вырасту.

Дэвид усмехнулся, но его глаза оставались внимательными.

– Я серьёзно, Софи. Ты талантлива. Философия, твой диплом… ты могла бы пойти дальше. Или ты хочешь что-то другое?

Девушка откинулась на спинку стула, её пальцы играли с краем рукава его рубашки. Она собилась с мыслями.

– По первому образованию я маркетолог, – начала она, её голос был задумчивым. – Планировала заниматься продажами, построением брендов, чем-то таким. Это казалось логичным —карьера, деньги. Но потом… три года назад мои родители погибли в автокатастрофе.

Дэвид замер. Он знал, что она потеряла родителей, но она никогда не говорила об этом так открыто.

– Софи, мне…

– Всё в порядке, – перебила она, её голос был мягким, но твёрдым. – Я не знала, что они были… богаты. То есть мы жили хорошо, я никогда ни в чём не нуждалась, но это не была роскошь. А потом, после их смерти, я узнала про наследство. Недвижимость, ценные бумаги, счета. Оказалось, я могу никогда не работать. – Она усмехнулась, но в её глазах мелькнула тень. – И я вдруг поняла, что не знаю, что делать с этим. С деньгами, со свободой, с собой.

Она сделала паузу, глядя в окно, где утренний свет играл на листьях деревьев.

– Я поступила в магистратуру на философию, потому что… это было по велению души. Я хотела понять, чего хочу, кто я. Но я до сих пор не знаю, – честно призналась она. – Единственное, чего я по-настоящему хотела за свои двадцать пять лет, – это ты, Дэвид. И я тебя получила, – её улыбка стала теплее, и в ней была лёгкая растерянность. – А что дальше… я понятия не имею.