Старшие сестры

– Императрица обучалась там до того, как ее отец стал императором. А если цесаревну никто не видел, значит она за границей, выбирает мужа из принцев– заключила Наталья и щелкнула веером как бы ставя точку в теме и начала новую. -А Сорокина совсем не красавица, наверное и правильно, что собирается стать Белой сестрой, хоть какой-то шанс на замужество.

– Тут ты не права, – подхватила Аксинья- Она будет наследницей большого состояния, а щёголи на деньги падки. Ее мать в тайном совете, возможно она уже жената просто тайно. – они захихикали.

– Слышали ли ты анекдот?

«Сорокина спрашивает Императрицу:

– Почему в Альтерии парламент, а у нас- тайный совет?

– Потому что, альтерцы обсуждают все открыто, а у нас все открыто, н не обсуждается» – Девушки опять захихикали, прикрывая рты веерами.

– Сударыня Аксинья, я так и не смогла поблагодарить вас за прекрасный прием и поздравить с днем рождения вас лично – погруженные в беседу девушки не заметила, что объект разговора незаметно подошла.

– Что вы, не стоит. Я рада, что вы с матушкой оказали нам такую честь. Жаль графиня Крылова не смогла быть с нами, она очень уважает вашу семью.

– Вас скоро можно будет поздравить с сестрой или братом?

– С братом. Родители воспользовались услугой Белой Сестры с соответствующей Молитвой.

Аксинья окинула гостью с головы до ног. Что бы злые языки не говорили, а Екатерину дурнушкой мог назвать только слепой. Да, ее фигура была грубовата и ростом она превосходила многих мужчин. Но лицо, строгое и изящное, да глаза, большие как у куклы, могли очаровать. Аксиньи задержался на ее коротких волосах.

– А, это правда, что Сестры должны остричь сами себя? – слова слетели с губ прежде, чем она их обдумала. Испугалась, что покажется грубой, но Екатериной спокойно, с лёгкой улыбкой ответила.

– Нет, по традиции это должна сделать мать, символа, что раньше мы принадлежали ей, а теперь службе.

– Как вы думаете, за 3 года волосы назад могут отрасти? – спросила Наталья.

– Да, но знаете, с короткими было намного удобнее. Но, немного скучаю по более праздничным прическам, как у вас, например, очень элегантно.

– Спасибо, это очень мило с вашей стороны, но почему Сестры после выпуска носят только косы ?– в глаз Екатерины промелькнуло удивление

– Вы не знаете? Ваша матушка не рассказывала? Сестра может попрощаться с косой только если выйду замуж, а пока она есть, значит она на службе. Ее сердце и душа принадлежит Императрице и империи. Это как с военной формой. Когда мужчина надевает ее, он солдат и должен служить отечеству, а мы как солдаты, только несем жизнь на поля сражений. Так, что это для нас это честь. – она гордо расправила плечи.

Аксинья собиралась еще, что-то спросить, но внезапно рядима материализовалась старшая горничная Агафья, лицо у нее было напряжено.

– Барышня, вы срочно должны пройти в комнату Графини, ваш отец уже там.

– Я тоже должна пойти, – встревоженно сказала Анастасия.

– Нет, позвать велели лишь вашу сестру, а Вы, должны остаться и присмотреть за гостями.

С этими словами она развернулась и быстро пошла к выходу из зала.

Аксинья в скомкано попрощалась с Екатериной и Натальей, и чуть ли не бегом, направилась за служанкой. Ей даже в голову не пришло попросить ее идти по медленнее. Старшая горничная всегда была степенной и важной, а такая спешка была ей не свойственно, что могло говорить только об одном, случилось что-то из ряда вон выходящее. Неужели… Что-то случилось с мамой? Эта мысль подстегнула ее и девушка, игнорируя все правила приличия приподняла юбку, обогнала старшую горничную, практически взлетела по лестнице и на полном ходу врезалась в большую лаковую дверь, спальня мамы.

– Барышня, подождите!

Но она не слышала ее. Дёрнула позолоченную ручку и распахнула тяжёлую дверь так, что она громко ударилась о стену.

“ Мама!”

Аксинья ворвалась в опочивальню. Дыхание сбилось и ей потребовалось секунд 20 чтобы отдышаться. В комнате был отец, он с грустным видом смотрел на нее, а в руках держал небольшой свёрток. Служанка, такая же запыхавшаяся вбежала за Аксиньей.

– Барышня, вам надо..

– Все хорошо, можете подождать за дверью, нам надо поговорить с дочерью.

– Как прикажете графиня. – Не смотря на сбитое дыхание, служанка постаралась как можно бесшумное выйти и закрыть дверь.

Голос матери её успокоил. Аксинья подбежала к кровати что бы обнять графиню, но взгляд поймал что-то странное и не логичное. Сверток, который мама держала в руках. Но .. Стоп. Девушка еще раз посмотрела на руки отца, потом на руки матери. Ей не показалось.

– Их… двое? – она слышала о близнецах, даже однажды видела на прогулке абсолютно идентичных мальчиков подростков, одетых в одинаковую форму гимназистов.

– Близнецы, – слабо улыбнулась мама – значит теперь будем праздновать 3 дня рождения в один день. – Облегчения накатило на девушку от осознания того, что мама жива. Хоть и выглядела она замученной. Волосы сбились, лицо осунулось, щеки впали, но в глазах читалась добрая грусть. Обычно собранную и строгую маму в таком уязвимом состоянии было видеть непривычно. А у отца лицо было мрачное и задумчивое. Он, не отрываясь смотрел на ребёнка на руках.

– Знакомься, это твой брат Андрей и сестра Алина – нынче популярно стало детей на одну букву называть, промелькнуло в голове Аксиньи.

«Погодите!»

– Сестра?!

– Да. Знаешь дорогая, про близнецов разного пола, я только слышала, но ни разу не видела. Судьба, великая выдумщица и…– девушке показалось, что сердце пропустило удар. По коже пробежал холодок, и она непроизвольно задержала дыхание. “ чего я испугалась?”, тело отреагировало, но разум отказывался принимать реальность.

– Кто родился раньше?

– Алиночка, теперь ты …

– Нет!

– Аксинья, ты теперь можешь стать …

– Нет, нет! – ноги предательски подкосились, она не стала сопротивляться и рухнула на пол. Он был так отполирован, что отражал блики от ламп.

– Я виноват, что не разрешил матери подготовить тебя – голос отца прозвучал неожиданно. Аксинья вздрогнула и обернулась, мрачный взгляд темных глаз отца был устремлен на нее. В них читалась вина и боль. – Виноват только я, зря доверился предсказанию той Сестры. Я надеялся, что ты в отличии от нас сможешь прожить тихую жизнь.

– Я тоже этого хочу! – незаметно для себя она перешла на крик, – просто скажите! Скажите всем, что он, он родился раньше! И все, ничего не придётся менять! – Голос сорвался и последнее слово она прохрипела.

– Аксинья, – в голос матушки вернулись стальные нотки, от расслабленности не осталось и следа. Она приподнялась на подушках, крепко прижимая к себе младшую сестру, – встань с колен, ты дочь солдата, это не достойное поведение. И говори спокойно, ты не ребёнок.

Слова матери отозвались в голове эхом “ не ребёнок, не ребёнок, не ..” на плече легла теплая тяжелая рука.

– Вставай дочка, мы все обсудим и решим. Не надо убиваться – это не конец и не пустота. – грубый, но теплый голос отца придал ей сил, девушка выпрямилась. Первый шок прошел, а на его место пришло странное оцепенение. Рука отца, которая все еще покоилась на плече немного успокаивала.

– Для тебя это сильный шок, да и для нас тоже. Но мы должны были сказать тебе как можно скорее. Ибо наша жизнь сильно поменяется в скором времени, твоя в том числе. – Аксинья слышала отца, но как будто через тяжелое пуховое одеяло, единственное, что она смогла вымолвить, это:

– Гости ждут, мне, наверное, надо вернуться.

– Не стоит. Думаю, тебе надо прийти в себя, а то у тебя лицо как будто тебе сегодня на плаху. Я разберусь с гостями, скажу, что ты осталась заботиться о матери.

– Да, сделай так Леша, я на тебя надеюсь. И позови ко мне Анастасию, теперь и ей нужно сказать. – голос матери потеплел и она расслаблена облокотилась на подушки- и служанку с кормилицей тоже.

Юная графиня попыталась поймать взгляд матери, но она выглядела так будто задремала, но не отпустила ребёнка.

Поэтому девушка развернулась на каблуках и направилась к выходу.

– Аксинья… Пожалуйста не злись. Это – Судьба, у нее на нас свои планы. – голос графини был почти извиняющимся. Была бы Аксинья в обычном состоянии, то записала бы это в собственные достижения, заставить графиню Крылову почувствовать вину, кому такое удавалось? Но девушка даже не обернулась, а молча вышла из комнаты и даже не заметила, как добралась до своей. “ А ведь это должен был быть вполне обычный день рождения”, подумала она, ложась на кровать. Столько мыслей роилось в голове “ Мне придётся отрезать волосы. Что об этом скажет Наталья? Говорят, что война скоро, а с кем? Я же крови боюсь, как я там выживу? Мама рассказывала, что принимала участие в операции по … Как же это называется? Кажется, ампутация ноги. А платья взять с собой не получится, наверное. Говорят, что цесаревна там. Замуж меня не возьмут получается теперь и не поеду на Минеральные воды“. Мысли атаковали голову, и она не стала им сопротивляться.

«надеюсь, я проснусь и всё окажется сном»

Глава 2

Когда ей было пять лет, они с матерью и Старшей служанкой поехали в форт к отцу. Тогда еще не закончились бои близь города Псков находящийся почти на самой границе империи. Город до сих пор являлся одним из самых любимых мест набегов конных варваров и наёмников. Вокруг этого места было много болот. Здесь война никого не прекращалась, а население состояло в основном из семей военных.

Мама хотела не только встретиться с мужем, но и навестить подругу, которую только назначили главой госпиталя. Тогда только начали вводить инновационный подход, обязательное мыть рук горячей водой с мылом и раздельное распоряжение больных. Также здесь было излюбленное место для отправки молодых Сестёр для практики: сломанные кости, колотые раны и пулевые ранения были здесь в избытке и прохлаждаться не приходилось, руку набить можно было быстро.

Она помнила, что отец удалился на совет, а мама захотела остаться наедине с подругой, поэтому няня пошла с ней прогуляться. В памяти пятилетней девочки запомнились пыльные, грязные широкие улицы, однотипные домишки, мужчины в форме разной степени потёртости и женщины с бесцветными усталыми лицами сновали туда-сюда, казалось без цели. Проходя мимо грязной беленькой часовенки, они услышали взрыв— это взорвался снаряд в пушке, но об этом узнали потом. Большая часть горожан решили, что к городу приближается неприятель. Няня от неожиданности попятилась и случайно толкнула маленькую Аксинью. Девочка упала, испачкала плате и поцарапала коленки. Люди вокруг засуетились, побежали к месту взрыва. Няня подняла Аксинью и попыталась увести к родителям, но толпа, высыпавшая на улицу, очень затруднила движение. Стоял гвал из десятков голосов, кто-то из женщин плакал, а Агафья, крепко схватив девочку за запястье и начала продираться против движений толпы. Аксинья не понимала, что происходит, и паника взрослых передалась ребёнку. Ее толкали, пихали, пыль, поднятая десятком ног, попала в глаза и в рот, начался безудержный кашель. Что бы взять ее на руки Агафье пришлось бы остановить, но та боялась потерять время. Казалось, прошло не менее часа, когда толпа рассеялась и они вышли на относительно свободное пространство, уже недалеко от госпиталя, да и штаб отца уже был не далеко.

– Я хочу к маме, кхе-кхе, давай быстрей к маме! – она была готова разрыдаться в любую секунду.

– Сейчас дорогая, почить дошли.

«Посторонись!»

Они обернулись, толпа за ними расступилась и из гущи вынырнули девушки в белых платках и фартуках, тащивших раненных. Было не понятно, живы они или уже пора писать некролог в семейной книге. Вид окровавленных тел заворожил и притянул взгляд девочки, и она уже не смогла оторвать. Сестры резво как будто не чувствовали вес тел пробежали ко входу в госпиталь, только совсем молодая девушка, державшая последние носилки сзади споткнулась и выронила ручки носилок, а ее напарница не удержалась на ногах и упала в дорожную пыль. Мужчина рухну как мешок с картошкой и дважды перекатившись оказался почти у самых ножек Аксиньи. Он страшно захрипел и протянул руку в ее сторону, точнее, то, что от нее осталось. Она напоминала ветку, сломанную злым ребёнком. Осколок кости торчала оттуда, где должна была начинаться кисть. Девочка закричала так, как, наверное, больше не кричала никогда в жизни. Всё это произошло за какие-то пару секунд. Белые сестры быстро оправились, подхватили несчастного, уложили обратно и скрылись за дверями госпиталя.

Няня подхватила ее на руки и бросилась на поиски ее графини.

Вся суматоха прошла минут за двадцать, но Аксиньи это показалось вечностью. До самой ночи она рыдала на руках матери. А когда наконец то ее смогли уложить, сквозь сон она слышала, как громким шёпотом ругаются родители. Отец винил мать в том, что она привезла дочь такое неспокойное место, причём совсем без причины, а мама говорила, что ей надо привыкнуть к подобной обстановке, ведь рано или поздно придётся столкнуться с лишениями. Графиня очень хотела, чтобы ее дочь стала Белой сестрой и закончила Катерининскую академию. А на аргумент отца, что еще не известно, будет ли у них трое дочерей, ведь София уже пережила два выкидыша, та ответила криком:“ Судьба и ее козни не помещают мне родить еще!”

Утром Аксинья начала заикаться. Вызвали саму опытную Сестру, что бы посмотрела. Она не раз работала с детьми, оказавшимися вблизи поля боя, знала про такую реакцию и сделала однозначный вывод, что девочку срочно надо увести подальше от опасности. Тогда есть вероятность, что заикание пройдёт само.

“ Это ещё повезло, я видела детей которые настолько уходили в себя, что перестали говорить вообще”, сказала она родителям.

Отец был страшно зол. Он изначально был против, чтобы ее привозили и велел срочно отправляться обратно. Ночь после взрыва была самой страшной для Аксиньи. В штаб-квартире были тонкие стены, и она прекрасно слышала крики родителей, а потом и звук удара.

“ Она не станет Белой сестрой, смирись Соня! Она слишком мягкотелая для этого!” – после этой фразы наступила тишина и юная графиня понадеялась, что мама действительно смирится. Уехали они уже на следующий рано утром. В доме ввели негласное правило: никогда не вспоминать тот день.

Ее домашнее обучение состояло из обычного набора предметов, положенных знать благородной даме: домоводство, рукоделие в чем девушка очень преуспела, немного литературы, музыка, основы арифметики, чтобы проще вести хозяйство. Графиня много раз пыталась добавить в этот список еще и основы медицины с физические упражнения, но отец тщательно оберегал покой дочери и не давал ее нагружать. Заикание полностью прошло через полгода. Граф ее баловал, поощрял капризы, а когда матушка все-таки пыталась настоять на своем, то Аксинья очень натурально могла расплакаться или упасть в обморок. Она была уверена, что Судьба в лице раненного солдата ясно дала понять, что путь в мир Сестер для нее закрыт, до восемнадцатого дня рожденья.

Подарки так и остались не разобраны, зачем теперь они ей? В новой жизни ей это вряд ли пригодится. Раньше всех к ней зашла сестра. Анастасия влетела в комнату чуть рассвело, без стука.

– Отец объявил перед всеми, что родились дочь и сын. И у всех гостей развязались языки. Одни говорили какая это честь и невероятная возможность, а другие, какая ты бедная и несчастная. Что Граф с графиней недальновидны, не выдали тебя замуж, чтобы обезопасить. И так неприкрыто обсуждали! – гнев Насти был практически осязаем. Она так интенсивно размахивала руками, что невольно вызвала у Аксиньи мысль о ветренных мельницах, с которыми сражался дон Кихот. Это вызвало непроизвольную улыбку.

– И ты еще смеёшься?! – у Насти даже уши порозовели от праведной злости.

– А что я могу сд-делать? – равнодушие к своей судьбе казалось спасением от неизбежного будущего.

– Ты еще можешь до сентября выйти замуж. За твоего графа Мохова, я знаю, же он так часто захаживал и тайно тоже. Хоть на твой день рожденья и явился с опозданием.

– Она никогда не позволит. Почему-то она его не возлюбила. И ты же знаешь, матушка всю жизнь мечтала сослать меня в Белую казарму. А тут сама Судьба вмешалась. Даже отец ничего не сможет маме сказать, она в своём праве.

– Почему ты такая спокойная!?– Настя взяла подушку и кинула в сетру. Она прилетела точно в голову, но Аксинья на это только вздохнула.

– Что ты еще предлагаешь? Сбежать?! Куда?

– Не знаю! – она гневно села рядом с Аксиньей на кровать и уперла голову в ладони.

Настины плечи вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Такая хрупкая, ни разу не выполнявшая никакой тяжёлой работы. Вдруг она резко подняла голову и посмотрела на старшую сестру

– Все равно, попроси ее или напиши графу Мохову, вдруг получится- сказав это , она очень трогательно и по детски размазала слезы по лицу.

Аксинья она резко откинула одеяло и обняла сестру. Сердце сжалось от жалости к себе и немного к Насте.

“ Да, я напишу письмо. Раз он все-таки вчера пришёл, значит все еще любит. И, может быть, все будет как в книге, где рыцарь спасает прекрасную даму “

В дверь вежливо постучали. Настя вскочила, одёрнула платье и попыталась принять как можно более невозмутимый вид. Аксинья тоже было хотела встать, но поразмыслив, решила остаться в образе униженной и оскорбленный. Вдруг получится надавить на жалость. Она обратно легла на подушку и слабым голосом сказала:“ входите”

В матушке больше ничего не напоминало ту женщину, измученную болью лежащую на кровати. Это снова была собрана, с идеально расчесанными волосами, ровной как палка спиной графиня Крылова. Весь ее вид источал уверенность и непоколебимость как у генерала, принимающего парад после победы.

– Доброе утро девочки. Анастасия, дорогая, будь добра , выйди и приведи себя в порядок.– девушка быстрым шагом вылетела из комнаты, даже не обернувшись

– Доброе утро, матушка.

– Аксинья Алексеевна, почему ты в таком виде. И все ещё в постели?

“ Наверное потому, что мне вчера сломали привычную жизнь? “

– У меня слишком много эмоций. Вчера вы с отцом меня поразили. С этим сложно смириться.

– Да, действительно поразительно. Мне все говорили, что по всем признаком будет мальчик. Белая Сестра, которой я зря доверилась, убежала, что третьем будет мальчик. А кто бы не поверил. Она продемонстрировала Молитву на руке. Переть эту мошеннику будут искать полицмейстеры. Но Судьба наградили меня третьей дочерью! – Она так самозабвенно это говорила, как будто речь над могилой побежденного в неравном бою рага.

Она присела на кровать, взяла Аксинью за плечи и с таким торжество посмотрела, что та крохотная надежда, попросить выдать ее замуж, мгновенно растаяли.

– Я вижу, что тебе страшно. В этом виноват твой отец. Он хотел тебя вырастить как обычную леди, забывая какая у тебя кровь.

– М М мам, – ее взгляд на мгновение скривился, заикание, неприятное напоминание об ее ошибке и проигрыше – я не подготовлена, я не з з знаю ничего про медицину, я боюсь крови, я боюсь умереть! – она попыталась заплакать, но, как назло, глаза остались сухими.

– Я тоже боялась, а была обычной Сестрой милосердия. Бинт, да нож, единственное чем я владела. А у тебя такая возможность! Ты будешь вхожа во дворец, появятся связи с высшими чинами, а если у тебя появятся Молитвы, хотя бы одна— это дороже любого приданного!

– казалось, она не понимает, почему Аксинья не прыгает от радости.

– Но ты вышла замуж за богатого и без Молитв!

– Наивная, мы с отцом исключение из правил. Дочь солдата должна выйти замуж за солдата. И то, что высокопоставленный военный обратил внимание на девушку из обнищавшего рода, стечение удачи и проказ Судьбы. Другие девушки моего положения довольствуются исключительно простыми солдатами, а иногда и наёмниками.

“ Знаю, и все в свете знают, и про твою мечту отомстить всем за презрение. Через меня будет просто утереть нос всем“

– А я думала, что ты не против Мохова Александра и нашей женидьбы?

– Чушь! Я принимала его в своем доме исключительно из любви к его матери. У нас похожая судьба. Ты знаешь, что у него к 20 годам уже есть внебрачные дети от нескольких служанок?

До Аксиньи доходили эти слухи, но слухи на то и слухи, чтобы порочить людей. Прекрасные манеры Александра не вязались с представлением о распущенном повесе.

– Почему, вы не отправили меня в Смольный? Девушки оттуда становятся придворными дамами.

– Ты дочь солдата! Ты можешь добиться большего, чем эти кисейные барышни, которые только и знают, как побольше кавалеров к себе привязать. А потом эти благородные господа начинают тянуть деньги от богатых покровительниц. И влияния по-настоящему она не когда не заимеют. А Императрица Катерина по-настоящему приблизила к себе только женщин, прошедших обучение. Не ужели тебя не соблазняет такая перспектива?

“ Я хотела уехать жить в поместье в деревне, подальше от тебя. Это меня соблазняло. Но ты меня этого лишаешь! И даже не сочувствуешь. “

– Я не готова к такой жизни, я опозорю вас и возможно даже умру! Про это место такие слухи ходят.

– Императрица отправила в Институт свою дочь, все в этом уверены. Разумеется, она там тайно, по вымышленным именем, но разве могла бы Мать империи отправить свое дитя в место, где можно так легко погибнуть? Там не опасно.

Аксинья промолчала, у нее и у матери были слишком разные представления об опасности.

– Почему тебе это настолько важно? Почему тебе важно, что бы я получила Молитву? – Графиня очень напряженно посмотрела на дочь, словно о чем то раздумывая. Выдохнула и решительно произнесла.

– Смотри.

Она развернулась боком, и резким движением сдвинула рукав с правого плеча.

Оно выглядело так как будто на нем проверяли остроту ножей. Бугристое, все в мелких и тонких шрамах. А на нем был изображена черная, неряшливо нарисованная ветвистая лента из составленных в разнобой мелких букв, на манер браслета обвивающая тоненькое предплечье. Но эта лента была не татуировкой, которые любят набивать лихие люди. Она была как живая, едва заметно трепыхающаяся, как лист на слабом ветру. Эта Молитва была недорисованная в нескольких местах. Как будто художник поленился и бросил работу на пол пути.

– Это м-м ! – Аксинья от неожиданности вскочила с кровати. Как она столько лет скрывала от всех? Знает ли папа или ещё кто-нибудь?

– Тише! Никто не должен знать. Это моя ошибка юности. Когда я была чуть старше тебя, я заплатила одному Священнику из небольшой деревни, потратила все деньги, которые достались в наследство. Он был известным пьянчужкой, но когда-то служил в центральном столичном храме и имел допуск к Живым чернилам. Работал с кадетами. Я поверила слухам, что он может написать Молитву так, что все решат, что она врождённая. Дурой наивной была. Знала, что это незаконно, и что, без серьезной подготовки тела и разума, она не будет работать, но все равно решила рискнуть. Итог сама видишь, не прижилась, да еще и дикую боль причиняла несколько лет, особенно по ночам, как будто расколенный метал к коже прикладывают. Боль до сих пор не прошла полностью, а обращаться еще к кому ни будь я побоялась.

Она резко натянула рукав обратно на искалеченное плечо.

– Папа знает?

– Знает. Он единственный из живых об этом знает. Ну ещё теперь ты.

Понимаешь, ведь не зря придумали порядок получения Молитв и записали в «Долге». Кто, когда и при каких условиях имеет на нее право. Из женщин, только дочь солдата, не ниже пятого титула, старшая из трёх может претендовать на Молитву после обучения. Я не имела такого права и поплатилась.

Графиня с ненавистью стиснула плечо и не мигая уставилась в 1 точку на ковре, казалось, что мыслями она сейчас очень далеко. В этот Аксинье показалось, что перед ней была не взрослая женщина, мать 4 детей, а юная девушка, попавшая в беду.

Откровение матери шокировало. Она очень редко раскрывала хоть что-то про жизнь до свадьбы. Ей захотелось как то утешить ее, обнять, прижаться как в детстве, но графиня резко встала на ноги и пошла к выходу.

– Ты не представляешь какой тебе выпал шанс, какой у тебя будет вес в обществе если покажешь себя. Особенно сейчас, когда Белым сёстрам покровительствует сама Катерина Федоровна.

– Мама, я ..

– Поэтому одевайся и приводи себя в порядок, я пришлю к тебе служанку.

Мгновение и перед ней снова строгая и гордая женщина с невозмутимой маской благородства на лице.

Служанка как будто бы ждала под дверью, вошла сразу как графиня вышла. Утренний ритуал с причёской и платьем прошёл как обычно, только в это раз служанка была необычной молчаливой.

“ Смотрит Как будто бы я смертельно больна”

На завтрак прошел тихо, родители перекидывались фразами о текущих делах на день, отец должен был отехать в военную палату на совещание, а матушка собиралась найти еще одну няню для детей и отправить письма всем с приглашением на Чтения в церковь, там и официально нарекут детей, дата выбрали через 3 месяца после рождения.