Darkside

Взгляд Адама на мгновенье застыл, устремившись куда-то сквозь стену, но тут же вернулся в существующее пространство, а точнее упал на холодильник, к которому парень и направился.

– Почему? Ты же сам сказал, что тут все напоминает о ней?

– Да как сказать… Она вложила душу в ремонт, особенно в эту кухню. Но вся эта красота – фасад, за которым стоит несчастливый брак и множество ссор.

Адам нырнул головой в холодильник.

– Будешь пасту с грибами?

– Да, – улыбнулась Кэсси и кивнула.

– Это хорошо. Другого ничего нет. Отец ест всегда вне дома, да и я обычно тоже. Поэтому продукты особо не покупаем.

Адам поставил воду для макарон и принялся нарезать шампиньоны.

– Ого, ты режешь прямо как повар! – обратила внимание Кэсси на быстрые, уверенные движения рук Адама.

– Мама научила. Она была су-шефом в ресторане River Bay. Отец часто организовывал там деловые обеды и как-то раз попросил позвать её, чтобы сделать комплимент новому меню. Так они и познакомились. Со временем он захотел, чтобы она готовила только для него… А потом появился я. А через двенадцать лет они развелись. Мы прекрасно жили с ней в трёх кварталах отсюда, но случилось, что случилось – и вот снова я вернулся в этот дом. Конец истории, – резко оборвал свой и без того лишённый деталей рассказ Адам, почувствовав, как в нём спонтанно поднимается волна ненависти.

– А почему паста? – решила немного сменить тему Кэсси, тем более что Адам как раз стал доставать спагетти из пачки.

– Мама очень любила итальянскую кухню. Она даже проходила свою первую стажировку в Тоскане. Когда я был мелкий, мы иногда смотрели с ней кулинарные передачи. Она особенно любила те, в которых, помимо готовки, были всякие эпизоды с природой и фермерской жизнью. Ну, знаешь, как делают вино или сыр… Она очень хотела показать мне Рим и Венецию. И Прованс. Но не судьба.

– Мне так жаль, – Кэсси тяжело вздохнула и потупила взгляд на работу Адама. Очень хотелось как-то увести беседу в сторону от тяжёлой для Адама темы, но при этом чтобы это было уместно. Но на ум ничего хорошего не приходило.

Адам, стоявший до этого со скрещёнными руками, поднял одну вверх, как бы говоря: «Да что уж тут поделаешь», – и повернулся, чтобы поместить спагетти в воду и высыпать нарезанные шампиньоны на сковородку.

– Pilots, значит, слушаешь? – задумчиво бросил он вопрос через плечо спустя некоторое время, параллельно смешивая спагетти с получившимся на сковородке грибным соусом.

– Ага! Просто обожаю! – подскочила Кэсси на месте. – Постоянно слушаю. И новый альбом Clancy – огонь! Слышал?

– Конечно. Я много чего слушаю. Хотя бы в ознакомительных целях. Мне нравится их звучание и игра с ритмами, – сдержанно, в отличие от Кэсси, прокомментировал Адам.

– Это да! А какие тексты Тайлер пишет! – глаза Кэсси сияли, как две большие лампочки. – Вот, например… – Кэсси тихонько запела:

Walk the layout, routines in the night

Some doors have "stay out" spray painted in white

While all the world's asleep, I walk around instead

– Шшшш, – Адам обернулся к столу и выставил ладонь вперёд, делая знак остановиться. – Почти всё не в ноты. А это, между прочим, крайне простая партия.

Кэсси смущённо прикусила губу.

– Ммм, прости. Пение – одна из вещей, которые не мои. Как и вождение. Я даже на велосипеде не умею ездить.

– Ты не умеешь водить – и не водишь. Не умеешь петь – но поёшь? – серьёзным тоном, даже как-то претенциозно осведомился Адам.

– Больше не буду, – Кэсси опустила глаза в стол.

– Да расслабься! – усмехнулся он. – Я прикалываюсь. Не хочу быть героем историй про твои комплексы.

Адам подошёл к столу и поставил обе тарелки – одну перед девушкой, а другую у соседнего места.

– Спасибо, – поблагодарила Кэсси за еду.

– Смотри, ты вон зато как в химии шаришь! – Адам указал на множественные исправления на своём листе.

Казалось бы, что может быть примечательного в обычных спагетти? Может, то, что они были идеальной твёрдости? У мамы Кэсси макароны часто получались мягче, чем нужно. Кэсси никогда не акцентировала на этом внимание, так как понимала, что мать и без того загружена хлопотами по работе и по дому, а потому макароны могут побыть и переваренными.

Отдельной похвалы был достоин и соус, в котором, несмотря на обилие ароматных приправ, очень отчётливо фигурировала грибная нотка. Шампиньоны часто казались Кэсси почти безвкусными, особенно в сравнении с другими грибами, но только не в этом блюде. Они были нарезаны довольно крупно и обжарены самую малость, отчего хорошо ощущалась их текстура и выразительный вкус.

Адам мягко кивнул, ничего не сказав, и уткнулся на мгновение в свой телефон.

– И да… – добавил он.

После чего внезапно включил упомянутую девушкой песню, прослушал припев с начала и, остановив трек, пропел тот же отрывок:

Walk the layout, routines in the night

Some doors have "stay out" spray painted in white

While all the world's asleep, I walk around instead

Through the memories, down the halls of my head

– А дальше? – лицо Кэсси озарилось неподдельным восхищением.

Here comes a new night but I'll send it through

I'll probably jump on the next one

I'm testing the limits of what a mind can do

I'm keeping my eyelids up, no matter what

So beautiful, the space between

A painful reminder and a terrible dream

I've been here before and I've got time

I'll give you the tour, show you why I-

– Ого, прямо идеально! – прошептала Кэсси, когда Адам закончил куплет.

– Если бы только этим можно было удивить преподов.

– Ну, такой шанс у тебя есть. Надо решить, что ты будешь петь на благотворительном вечере. Берём эту песню?

– Притормози. Если уж я вписываюсь в мрак, то и я буду выбирать песни. Слушай, а может, ты начнёшь петь вместо меня, все разойдутся – и вечер на этом закончится?

Брови Кэсси непроизвольно нахмурились.

– Ладно, ладно, шучу. А кому мы там хоть помогаем?

– Никому. Школа собирает средства на собственные нужды. И теперь одна из них – замена стекла.

– Отстой. Лучше бы в какой-нибудь фонд отправили – больше толка было бы. Зачем вообще менять стекло из-за трещины?

– Ну, средствами распоряжаюсь не я.

Кэсси бросила взгляд на загоревшийся дисплей телефона.

– Отец уже подъехал. Мне пора. Спасибо ещё раз, было очень вкусно! Если не получится с музыкой – ты всегда можешь стать поваром.

– Не шути так, – серьёзно сказал Адам и поднялся с места, чтобы проводить гостью.

– Тогда до завтра, – улыбнулась Кэсси, стоя уже в дверях.

Парень молча махнул рукой на прощание.

* * *

– Привет! Ну как, не выветрилось за ночь всё то, о чём мы говорили? – бодро воскликнула Кэсси, встретив Адама по пути в класс биологии.

– Эти картинки из учебника снились мне в кошмарах. Хромосомы и хроматиды гнались за мной и пытались съесть.

– Лучше бы теперь просто приснился процесс деления в деталях. Но ты хотя бы помнишь эти термины – это уже успех.

– Может, ты сядешь рядом и, если что, подскажешь? Нейт может подвинуться.

– Нет, увы. Мистер Льюис может быть в курсе моего наставничества над тобой. Если мы сядем рядом, и ты получишь вменяемую оценку – будет крайне подозрительно.

Лицо Адама посетило мимолётное разочарование.

– Так что со своей стороны могу помочь лишь агрессивным фингеркроссингом.

Кэсси скрестила пальцы «на удачу» и добродушно улыбнулась широкой улыбкой.

– Агрессивным? О, это прямо то, что нужно, – уголки губ парня еле заметно дёрнулись в усмешке. – С таким подходом можно даже не готовиться, – съязвил он.

– Могу ещё вот такое предложить.

Кэсси покопалась в своей сумке, достала чёрную ручку из пенала, взяла руку Адама и стала выводить названия фаз на боковых сторонах пальцев.

– Значит, стадии интерфазы – на левой, а все остальные определения, касательно непосредственно митоза, – на правой. Аккуратнее только, не размажь раньше времени. И всё-таки попробуй вспомнить аналогию про концерт, когда будешь расписывать определения, – добавила Кэсси и первой зашла в класс.

Адам несколько секунд постоял с растопыренными пальцами, поразглядывал выразительные надписи, оставленные Кэсси, и зашёл вслед за ней. Когда он показался в проёме, то яркое солнце из окна обдало его своими лучами, заставив немного поморщиться. Кэсси, уже сидевшая на своем месте, ещё раз показала скрещенные пальцы и улыбнувшись теперь не только губами, но и ясными голубыми глазами, полными веры в успех своего подопечного. Адам, пройдя её парту, ответил сдержанной улыбкой и направился к своему месту в глубине класса.

– Надо же, не знала, что он умеет улыбаться, – прошептала Аманда с соседней парты и прикусила ручку зубами.

– Да всё с ним нормально, – решительно сказала Кэсси. – Он даже разговорчивый. И поёт офигенно.

– Ой, всё, смотри, трусы не потеряй от радости, – хихикнула Аманда.

* * *

– А какая группа твоя любимая? – поинтересовалась Кэсси, когда Адам кинул рюкзак возле своего рабочего стола и, по обыкновению, раскинулся в компьютерном кресле. Ей было интересно всё – каждая деталь его жизни, – но её стеснительность, вежливость и чувство ответственности сдерживали её от того, чтобы спрашивать всё без раздумий и уж тем более проболтать всё время, отведённое на учёбу. Однако этот вопрос показался ей довольно удачным для небольшой беседы перед началом занятий, которая, как она читала в психологических книгах, помогала человеку расслабиться и впоследствии лучше сосредоточиться на работе.

– Да их куча: Linkin Park, Limp Bizkit, Disturbed, Deftones, Tool, как ты могла уже догадаться. BMTH обожаю. Остальные ты вряд ли знаешь.

– BMTH? По твоему виду можно было догадаться. Косишь под Сайкса, – усмехнулась Кэсси.

– Когда волосы отрастут – буду как Ронни Радке. Falling in Reverse тоже мощные.

– А почему в комнате так мало плакатов?

– Оставил место для своих, – еле заметно обнажил белые зубы Адам. – У меня есть кое-что получше.

Адам провёл рукой по волосам и закинул часть густой чёлки в сторону, оголив скулу, на которой вблизи уха была выбита небольшая шипастая звезда.

– Лого Брингов? Ну, нет… – засмеялась Кэсси. – Ты поэтому не стрижёшься? Чтобы тебя в школу пускали с таким выкрутасом на лице?

– Вроде того. Просто не хочу там привлекать к себе внимание. Я это больше назло отцу сделал. Он всё это терпеть не может.

– А как же тату на шее? Ты же их не закрываешь?

Она указала на татуировку на шее Адама, изображавшую две переплетающиеся ветви терна, которые создавали своего рода графический ошейник. Этот рисунок вызывал у Кэсси необъяснимое чувство беспокойства, но в то же время и таил в себе странную, едва уловимую красоту.

– Ну тут если только голову на отсечение. Отец, конечно, из-за всего психовал, но вот татуха на лице – для него как личное оскорбление. Но мне всё равно. Мне нравится, и этого достаточно. Знаешь, что это за знак? Уникурсальная гексаграмма – символ непрерывного движения, – глаза Адама полыхнули искрой живого интереса.

– Надо же, какое невероятное знание!

Адам прищурил глаза и всем своим видом продемонстрировал скепсис по отношению к этой ремарке.

– Но мне нравится тату на ладони. Красивая графика. Ты будто вот-вот превратишься в Венома, – она указала на его руку.

Всю тыльную сторону правой ладони занимала крупная абстрактная татуировка, состоящая из множества переплетающихся линий, которые закрывали часть пальцев и уходили дальше по руке, под толстовку.

– У тебя ещё шрам на ухе – ты носил тоннель?

– А это… – Адам дотронулся двумя пальцами до шрама на мочке уха, где у него красовалась небольшая серёжка с камушком. – Неа. Отец как-то вырвал серьгу, – он слегка натянул мочку уха, чтобы Кэсси могла рассмотреть след после убранного шва.

– Боже, какой ужас! – рука Кэсси непроизвольно дернулась к открытому рту.

– Приятного мало. Но когда сломано ребро – порванное ухо даже не замечаешь. Кровищи, конечно, с него было уйма. Пришлось выкинуть ковёр в гостиной. Отец не хотел нести его в химчистку.

В воздухе повисло вязкое молчание. Эти слова не были похожи на очередную шутку – хотя бы потому, как были произнесены: с напускным безразличием, под слоем которого сквозили обида и ненависть. Так говорят о чём-то по-настоящему важном, когда хотят поделиться, но не решаются сказать прямо. Преподносят новость под соусом шутки и смещают акценты. Ну и, конечно – вот он ответ, откуда все эти ссадины, с которыми он периодически приходил в школу.

– Мне так жаль… – вырвался шёпот из уст Кэсси, чьи глаза двумя большими орбитами уставились куда-то сквозь Адама. – Кошмар!

– Да не грузись ты так. Если уж говорить начистоту… иногда я его специально провоцирую. Временами приятно почувствовать физическую боль, чтобы хоть ненадолго отвлечься от мыслей внутри.

– Мама…

– Ага.

– Ты поэтому так часто не бываешь на уроках? Из-за этих ссор с отцом?

– Сначала я пропускал уроки потому, что сидел у матери в палате. Хотел провести с ней как можно больше времени. Ты же понимаешь, что в таких обстоятельствах школьные оценки кажутся мусором из цифр.

– Да, безусловно…

– Ну а потом, когда пришлось опять вернуться в этот дом, то да – уже из-за него.

– Но погоди… Провоцировал, не провоцировал – это неважно! Родитель не имеет права так себя вести. Почему ты на него не заявишь?

– И откуда ты такая наивная? С другой планеты? Заявить?.. И что дальше? Он может нанять таких адвокатов, что сяду я – за клевету или "неблагодарное отношение сына". Есть такая статья? Даже если его посадят, у меня нет клёвых родственников под боком… И я не очень похож на образцового подопечного, за которым нормальные опекуны выстроились бы в очередь. Да и мне самому эта канитель не нужна. Пока он формально мой взрослый – но уже скоро я свалю куда-нибудь подальше.

Кэсси заметно погрустнела. Рассказ Адама породил в ней водоворот мыслей и чувств. За время небольшой паузы в их диалоге она успела укорить себя за мелочные жалобы на жизнь, которые по сравнению с проблемами одноклассника выглядели теперь просто ничтожными. Задуматься о том, сколько на самом деле происходит домашнего насилия в семьях – и сколько так и остаётся за закрытыми дверями. А даже когда правда выходит на свет – как помочь так, чтобы не навредить?

– А эту я сделал в честь Честера, – разрезал Адам своей фразой завалившуюся тишину. Он стянул с себя толстовку, оставшись в чёрной футболке, и продемонстрировал продолжение рисунка, заключавшееся в том, что множество тонких графичных линий образовывали крупные тёмные языки пламени ближе к сгибу руки. – У него были такие же на запястьях, только цветные.

– Круть… – не сумела изобразить восторг от увиденного Кэсси, всё ещё пытаясь переварить услышанное. – В классе говорили, у тебя "рукав" прямо до плеча, – отвлечённо добавила она.

– Уверен, это самая безобидная сплетня. А что ещё говорят?

– Да ерунду всякую… Не важно.

– Да ладно, колись. Интересно же.

– Ну, что ты… Ну не знаю… наркотиками балуешься? Это же не правда?

– Нет, конечно, – Адам сделал удивленное лицо, будто вообще не понимает, на каком основании мог появится такой слух .

После нескольких часов, проведённых за домашкой, все задания наконец-то были завершены. Математика далась Адаму с трудом: в его знаниях были серьёзные пробелы, и Кэсси приходилось подолгу останавливаться на каждой формуле, разбирая сложные конструкции уравнений на простых примерах. Остальные предметы шли легче – какие-то знания остались с прошлого года, что-то Адам довольно быстро схватывал на лету. Он в целом был сообразительным и восприимчивым, хорошо улавливал суть, выделял главное и умело выстраивал логические связи. Просто временами ему было трудно сосредоточиться и вдуматься в текст учебника: то он перекидывал ручку в пальцах или настукивал ей что-нибудь, то тянулся к телефону, то отпускал саркастичные шуточки, уводя разговор в сторону. Кэсси каждый раз мягко пресекала это и возвращала его внимание к делу.

– Ну наконец-то! – выдохнул парень, записав последний ответ в тетради. – Пошли, поиграем в плейку. Отец всё равно поздно придёт. Можем что-то заказать. Ну там, пиццу или что-нибудь ещё.

– Да, можно. Но из меня плохой игрок. Я никогда не играла в видеоигры.

– Ты любительница сериалов?

– Я бы себя так не назвала, хотя парочка любимых есть. В целом у меня не так много свободного времени. А если оно есть, то я уж лучше музыку послушаю.

– Понятно.

– Но я могу тебе подсказывать, – воодушевлённо предложила Кэсси.

– Нет уж, вот этого, пожалуйста, не надо, – ехидно бросил Адам. – Бери джойстик и играй за себя.

Кэсси взяла джойстик и стала неуверенно пытаться разобраться в управлении.

– Зажми эту кнопку сильнее, чтобы бежать с удвоенной скоростью. Эти две вместе – для усиленного прыжка, а эта – для атаки. Квадрат – перезарядка, треугольник – инвентарь.

– Я думала, будет проще, – смущённо засмеялась девушка, пока её персонаж тщетно пытался выбраться из кустов у скалы.

– Что? Ты выучила все те формулы, а сейчас не можешь запомнить пару кнопок?

– Сейчас посмотрим, кто кого обыграет! – тон Кэсси резко сменился на уверенный и дерзкий, хотя предпосылок к этому было не так уж много: ее персонаж сумел выйти на обозначенную тропу, но его угол обзора уехал куда-то в небо, чем вновь озадачила девушку.

– Мне нравится такой настрой. Вот только мы играем не против друг друга. Ты типа мой помощник.

– Надо же, вот так новость, – улыбнулась девушка.

Игра быстро разогналась в своём сюжете. Адам ловко управлялся со своим героем, раздавал указания и временами поглядывал на Кэсси, когда у той не получалось пройти то или иное препятствие. Отблески экрана красиво мерцали на её пшеничных волосах, когда она чуть меняла положение головы, а её глаза, казалось, каждый раз выдавали новую эмоцию по любому поводу – будь то смерть монстра или проход в портал.

Но, пожалуй, больше её волос и детских глаз ему нравилось то, как она его внимательно слушает, искренне интересуется и сопереживает – даже в таких мелочах, как игра. Конечно, Дерек тоже неплохо справлялся с ролью лучшего друга, но иногда его несерьёзность и стремление всё свести к низкопробным шуткам раздражали Адама. Он почти не обсуждал с ним ни отношения с отцом, ни уход матери. В повестке были только музыка, новости, их общие планы и сплетни про знакомых из местных групп.

Что касается личного, если что-то и происходило, то Адам обычно скупо обрисовывал ситуацию, переносил репетицию или просто опускал взгляд и подёргивал уголком рта, давая понять, что не намерен обсуждать происхождение тех или иных царапин. Дерек всё и сам понимал. Он считал, что ничем дельным помочь не может, а потому после нескольких неудачных попыток вывести Адама на серьёзный разговор оставил эту затею окончательно. Он был на похоронах его матери, выразил соболезнования, но и на эту тему разговор больше не поднимался. Адам не хотел казаться слабым или сентиментальным рядом с вечно весёлым другом, не хотел терять лицо сильного лидера и старался показать, что справится со всем в одиночку. Из-за этого он часто был напряжённым, угрюмым и язвительным, но стоит отдать должное, никогда по-настоящему не срывался на друга.

С Кэсси всё было иначе. Её вдумчивое и спокойное отношение давало пространство личным переживаниям. С ней можно было рассказать ровно столько, сколько нужно, и при этом почувствовать искреннее понимание.

– Что ж, это было более увлекательно, чем я себе представляла, – сказала Кэсси, возвращая геймпад Адаму. – Папа уже приехал за мной. Я пойду, – она взяла рюкзак и направилась к выходу.

– Есть надежда, что к следующему разу ты научишься бегать вдоль скал, а не будешь протирать их лбом?

– Есть. А что насчёт тебя и определения экстремумов функции?

Адам облокотился плечом о стену и, пока Кэсси обувала кеды, напевал:

I think we're doomed

I think we're doomed

And now there's no way back

* * *

– Добрый день, ребята! Кэсси, я украду у тебя Адама на пару минут, – прервал разговор Кэсси и Адама перед началом уроков мистер Льюис, учитель биологии.

Адам поздоровался в ответ, после чего они отошли почти в самый конец коридора, оставив Кэсси позади в наблюдателях. Из-за беснующейся толпы их было плохо видно, но, по всей видимости, мистер Льюис что-то коротко спросил у Адама, а дальше тот долго ему отвечал на вопрос.

Минут через пять Адам вернулся.

– Ну что там? Что он тебе сказал?

– Он задал несколько вопросов из вчерашней работы. Хотел убедиться, что я не списал.

– И?

– И я ответил. Четвёрка с минусом.

Кэсси мгновенно засветилась ярче новогодней ёлки.

– Ого! Четвёрка с минусом! Ты молодец! – Кэсси от восторга аж прикрыла рукой рот.

– Ага, – неохотно протянул парень. – Смотри, не описайся от радости.

– Ты воспользовался моим методом создания ярких ассоциаций?

– Нет. Ассоциации – отстой. Думаю, даже скрещённые пальцы помогли больше. Просто ты так старалась, выдумывала весь этот бред, что я решил не разочаровывать тебя. Заучил определения, как учу тексты песен… но с большим усилием, конечно же.

– Жаль. Мне ассоциации обычно помогают. Но в любом случае главное – результат! Постарайся так по основным предметам – и вуаля, закончишь школу! – Кэсси исполнила какое-то странное движение, напоминающее танцевальный пируэт.

Адам в очередной раз лишь закатил глаза, предпочитая никак это не комментировать словами.

– Ты не рад оценке?

– Да мне в целом похуй на них. Я не останусь еще год, даже если не закончу ее. Дереку оставался еще год до выпуска. Вот и я остался.

– Ах, ясно, – восторженные эмоции Кэсси моментально потухли. – Если все так, то я могу не мучить тебя нашими занятиями. Отметка в деле – это хорошо, но я не хочу из-за этого так сильно навязываться.

– Я тут подумал… можно попытаться использовать оценки в переговорах с отцом о свободе. Предъявлю ему это в качестве аванса за возможность гонять с Дереком на репы.

– Огонь! – засияла вновь Кэсси. – Тогда план на сегодня – история.

* * *

– Теодор Рузвельт: Личность и политика, изменившие Америку, – огласила тему параграфа Кэсси, после небольшой вступительной беседы перед началом их с Адамом занятий.

– Знаем такого. Дядька на коне из “Ночь в Музее”.

– Да, он самый. Только миссис Джонсон такое не скажи. Она будет в ярости.

– О да! Она его, капец, как любит! Поди листает его фотки вместо порнухи, – Адам не сдержал едкой ухмылки.

– Так, всё, собрались. Начнём с самого лёгкого вопроса. Назови годы правления.

– Знаешь, у меня есть предложение. Давай так: если я верно отвечаю на твой вопрос, то с тебя ответ на мой. Идёт?

– Если у тебя есть вопросы по теме, то мы можем с них начать.

– Не по теме. Личные.

– Как «правда или действие». Прикольно, но это только затормозит процесс.

– Да ладно тебе, добавим немного экшена в этот скучный опрос. Обещаю не спрашивать ничего сверхъестественного или пошлого, просто хочу немного узнать тебя, раз уж мы теперь зависаем вместе. Про себя я уже достаточно рассказал. Даже показал, – улыбнулся он хищно.

Внутри Кэсси затеплилось какое-то необычное нежное чувство: как же было приятно узнать, что Адаму стала внезапно интересна её жизнь. Она была тронута, немного смущена и заинтригована одновременно. В то же время её не покидал страх надумать себе лишнего, а потому было принято решение держаться как можно сдержаннее.

– По рукам. Ну так что там с президентским сроком?

– Теодор Рузвельт, 26-й президент США, занимал пост с 1901 по 1909 годы, – отчеканил, как по команде, Адам.

– Неплохо…

– Мой вопрос. Так, ты вроде там рисуешь… Любимый художник?

– Пусть будет… Магритт.

– И это весь ответ?

– Я люблю скорее отдельные картины. Их много, и ты вряд ли их знаешь.

– Назови какую-нибудь.

Адам провёл пальцем по клавиатуре, чтобы оживить «уснувший» монитор компьютера, давая понять, что открыт к новым знаниям не только по истории.

– Ты спросил про художника. А это уже другой вопрос, – деловито заявила девушка.

Адам одной мимикой показал, что согласен уступить, хотя не находит это замечание остроумным.

– Какие ключевые моменты ты бы выделил в его политике?

– Ну… борьба с монополиями и антимонопольное законодательство. Поддержка строительства Панамского канала и предоставление Панаме независимости от Колумбии. А ещё он сыграл важную роль в модернизации инфраструктуры страны, особенно в области железных дорог и связи.