Последний шанс Гесса 2

– Я прикрою, – он усмехнулся и перевел «Буревестник» в режим готовности. – Зориан, готовь трос. Есс, ты всё знаешь. По моей команде.

Команды звучали четко, уверенно и громко, и мы безоговорочно подчинились им. Я снова погрузилась в слепую ярость цетрация. Чувствовала его намерения, мышечные спазмы и направление следующего удара, словно это были мои собственные ощущения.

Зориан, стиснув зубы, бросился к массивному устройству, его длинные пальцы почти лихорадочно побежали по панели управления, вводя поправки.

– Готов, – сказал он напряжённо, в его голосе звучала сдавленная злость.

Цетраций, будто услышав мое предупреждение, с ревом метнулся влево и атаковал основание платформы.

– Залп! – скомандовал Гесс.

Мы с ним выстрелили почти в унисон. Двойной ультразвуковой удар, слившийся в один оглушительный, разрывающий барабанные перепонки гул, врезался в кожистый, бугристый бок твари. Она взвыла, не столько от боли, сколько от ярости, и кувыркнулась в воздухе, на миг потеряв ориентацию и высоту.

Зориан в это же время нажал на рычаг пневмотроса. Магнитный якорь с воем и шипением умчался в багровую мглу, оставляя за собой тонкий, почти невидимый след. Раздался глухой, скрежещущий удар, и трос натянулся, зазвенев, как струна.

Мгновение спустя его якорь, ударившись о слишком гладкий скальный выступ острова, который уже отдалялся от нас, беспомощно полетел в пустоту. На прощание он блеснул своим боком.

– Я же говорил, импульсный! – рык Гесса был полон ярости. Он уже перезаряжал плазер, его глаза не отрывались от прицела.

И в то же мгновение, неожиданно для меня, мысль Гесса накрыла мою с какой-то невероятной, обволакивающей мягкостью.В этот момент я ощутила что-то новое. Внутри, где скрывался Зеро, возник импульс. Острый, чистый, смертоносный. Он был готов пронзить примитивный, но уязвимый мозг твари, парализовать его, разорвать изнутри.

«Нет!» – это не был приказ. Это была почти просьба. «Не трать силы, Си. Не сейчас. Они нам ещё понадобятся. Скоро. Для чего-то более важного. Доверься моей интуиции. Очень прошу тебя».

Его искреннее, почти отчаянное волнение накрыло меня, как мягкое одеяло. Он просил. Он берег меня. Берег нас. И в этой тихой просьбе было в тысячу раз больше силы и уверенности, чем в любом самом громком приказе.

Я выдохнула и отпустила сгусток возникшей ментальной энергии. Она растаяла, не причинив никому вреда.

Цетраций, оправившись, с новым, удвоенным бешенством пикировал прямо на нас. Платформа затряслась от его слепых, яростных ударов, тёмный камень заскрипел, угрожая разломиться.

– Сделай это, сопляк! – крикнул Гесс, стреляя почти в упор, ослепляя тварь вспышками плазмы. – Или следующий выстрел я засажу тебе в голову!

Зориан, бледный от злости и страха, сжал кулаки до побелевших костяшек. В отчаянии он снова выстрелил из пневмотроса, почти не целясь. На этот раз – как и учил его Гесс. Якорь, описав дугу, впился в скалу с глухим, победным, скрежещущим звуком. Трос натянулся, упругий, надежный, звенящий под напором ветра.

Мост был построен.

рос звенел, как натянутая струна, единственная нить, связывающая нас с возможностью выжить. Он был не толще мизинца, но каждый из нас твёрдо знал – сплетенный из нитей метакарбона с памятью формы, он мог выдержать вес боевого корвета.

Гесс уже склонился над массивным устройством пневмотроса. Его пальцы, покрытые слоем гари и крови, на ощупь нашли скрытую панель на корпусе. Раздался резкий, уверенный щелчок, и отсек выдвинулся, словно магазин у плазера. Внутри, в мягких гнездах из пеноматериала, лежали три компактных устройства из черненого металла и свернутые в тугие бухты стропы.

Слава Создателю, здесь полный комплект, – мелькнула у меня мысль с облегчением. Имперские инженеры не экономили на оснастке.

Гесс выхватил один из приборов. Это был блок скоростной переправы – компактный лебёдочный механизм с роликом и автоматическим зажимом. Он щёлкнул своим карабином за центральное D-кольцо на груди, проверил рывком на разрыв. Звук был твёрдым, надёжным. Металл по металлу.

Гесс схватил его за пояс и проверил, насколько прочен ремень. Затем рывком развернул и пристегнул вторым карабином к себе, спина к спине, создавая короткую страховочную связку.– Зориан, ко мне! – Гесс не смотрел на пленника. Всё внимание моего напарника было приковано к тросу.

Потом его взгляд упал на меня.– Шаг в сторону без команды – и твои кишки украсят скалы, – безжалостно бросил он через плечо. – Твоё дело – быть балластом и грузом. Молчать и не дёргаться.

Автоматический зажим с тихим моторным гулом обхватил трос, зафиксировался уверенным, твёрдым щелчком. Гесс дёрнул за него ещё раз, проверяя. Всё держало.– Си, ты на самостраховке. Иди за мной. Дистанция после сигнала не меньше минуты. Не меньше!

– Поехали.

И шагнул в пустоту. Блок с жужжанием понес его по тросу, оставляя за собой легкий дымок от трения ролика. Они с Зорианом раскачивались на стропе, как маятник, две темные фигуры на фоне багрового неба.

Мои пальцы сжали второй блок, готовые в любой миг вцепиться в трос. Я молилась, чтобы Зориан не сделал лишнего движения, не впал в панику. Держись, держись, ради Создателя… Ради меня.

Они достигли противоположного края моста. Новый остров их встретил туманом на каменистой площадке. Гесс отстегнул карабин от Зориана и резко толкнул его к скале. Затем развернулся и занял боевую стойку, прикрывая их обоих плазером. Его глаза внимательно скользили по периметру, выискивая признаки опасности. Прошла минута, мне показавшаяся вечностью.

Громкий приказ, четкий и спокойный, пробился сквозь вой ветра:

– Пока чисто. Иди.

Сердце екнуло. Моя очередь. Я вщелкнула карабин в трос, проверила зажим. Еще один глубокий вдох. Шаг над пропастью.

За нашими спинами цетраций с торжествующим ревом остался у своей добычи – умирающей, разваливающейся на куски платформы. Его вой медленно затихал, растворяясь в багровой дали, становясь частью вечного гула Майрана.Механизм мягко гудел, везя меня над бездной. Я была предельно сосредоточена: тело напряжено, ноги полусогнуты, чтобы не терять равновесие, взгляд прикован к скале, где стояли мужчины. Где ждал меня Гесс.

Я приземлилась. Гесс мгновенно шагнул вперед, закрывая меня своим телом и продолжая аккуратно изучать остров. Отстегнула блок, и тот с тихим щелчком перешел в режим ожидания.

«Цела?» – в его мысленном «голосе», обычно таком ровном, слышалась сдавленная тревога. За меня.

Я лишь кивнула, не в силах вымолвить слово. Да и не нужно было. Он всё видел по моим глазам, по моей улыбке, по тому, как я все еще дрожала от возбуждения и восторга. Он видел, что я жива. И что я с ним.

Только в этом убедившись, он взглянул на Зориана. Тот, немного отдышавшись, стоял, опершись на колени и глядя на нас. Его лицо вновь было маской подобострастия и покорности. Но глаза, холодные, темные и невероятно живые, не отрывались от Гесса. В них читался немой, жгучий вопрос.

Мой напарник медленно, не отрывая взгляда от пленника, провел рукой по карману на бедре. Его пальцы нащупали скрытый замок. Раздался тихий щелчок, и в ладонь мужчины мягко выкатился гладкий черный шар дрона-наблюдателя.

– Активируй его, – в наступившей тишине тихий, низкий голос Гесса прозвучал звеняще-четко. Он протягивал дрон Зориану.

Зачем? Решил так проверить его? Очень странные методы…

Пленник медленно выпрямился. Его движения были осторожными, плавными, как у хищника, знающего, что на него смотрят из засады. Он протянул руку, его длинные, утонченные пальцы коснулись холодной поверхности дрона. Легкое движение, едва заметное нажатие в нужной точке…

Сфера мягко завибрировала, поднялась из ладони Гесса с едва слышным гулом и зависла в воздухе. Камеры мигнули, оживая. Луч голопроектора вырвался из корпуса и уперся в неприметный каменный выступ в десяти шагах.

– Репер 1, – скрипуче прозвучал механический голос. – Извлеките кейс.

Гесс кивнул в сторону камня, не опуская плазера. Зориан сжал зубы и пошел туда. Его унижение и злость ощущались физически. Он наклонился, с трудом сдвинул камень, и под ним оказался небольшой цилиндрический бокс, холодно блестевший в багровом свете. Пленник поднял его, молча вернулся и, не глядя на нас, медленно протянул Гессу.

Дрон внезапно издал многословный и пафосный скрежет:

– Поздравляем участников с успешным прохождением первого этапа! Проявив стойкость и находчивость…

Я не стала слушать его монолог. Резким движением схватила надоедливую сферу и приглушила звук, прижав устройство к животу. Синтезатор речи захрипел и умолк. Наступила блаженная, звенящая тишина.

Гесс молча принял бокс, его взгляд скользнул по мне, по Зориану, по черному провалу входа.И в тот же миг раздался новый, тревожный, скрежещущий звук. Перед нами в монолитной скале сдвинулась массивная каменная глыба. Она бесшумно ушла в сторону, открыв темный проход, уходящий вглубь острова. Из темноты повеяло холодом. Воздух был затхлым, пропитанным сыростью и металлическим запахом.

– Игра продолжается, – тихо сказал он и лучом оружейного фонаря осветил нам дорогу.

✦✧✦

¹ «Кодекс инспектора Флота:

Руководство по взаимодействию с неудобными реалиями (Издание 2567 года с момента Великого Откровения)»

Глава 13. Своя игра

«Лучшая ложь всегда должна содержать в себе ту правду, которую жаждет услышать твой враг».¹

Первый Репер для нас стал не просто точкой на карте, а символом порядка в этом хаосе.

Шлюзы, некогда тщательно закрытые, законсервировали фрагмент ушедшей эпохи – холодный, стерильный и безупречно функциональный.Многоугольная платформа парила в почти полной неподвижности, словно зачарованная. Гравитационное ядро издавало стабильную ноту, едва уловимую на слух. Это была крепость, в отличие от прежнего изувеченного обломка.

Вспомнив устройство первой платформы, мы без труда нашли центральный пульт управления. Он оказался просторным и хорошо освещённым. Полусфера из затемнённых экранов отражала жёлтый свет ламп, которые вспыхнули, когда мы вошли. Кресла с вытертой кожей напоминали зрительный зал в ожидании спектакля, который так и не начался.

И ещё… запах еды. Настоящей, давно уже ставшей привычной.Запахи здесь были густыми и сложными – озон от древней электроники, сладковатая пыль фильтров и едкий, но приятный аромат старого, качественного металла.

– Нам наконец-то заслуженно повезло, – голос Гесса прозвучал с ноткой редкого, почти что счастливого удивления.

Он стоял у агрегата, напоминавшего аскетичного робота-повара. Старинный пищевой синтезатор. Рядом с ним, аккуратно сложенные в пирамиду, лежали ящики с капсулами-заправками. Год, а то и два сытой жизни. Щедрость организаторов? Или просто осколок ушедшего… Я бы поставила на второе. Хотя…

Гесс изучал панель управления, когда я заметила нишу в стене. На прочных керамических крюках висели два тёмных чехла из плотного, явно водонепроницаемого материала. Их присутствие здесь казалось странным. Неправильным. Чужеродным. Сердце забилось чаще – необъяснимо, иррационально.

– Гесс, посмотри, – позвала я, уже потянув за магнитную стяжку на одном из чехлов.

Она разошлась с тихим, шелковистым шорохом. Внутри лежала совершенно новая форма. Мне в руки выскользнул комбинезон цвета угольного антрацита, с матово-серыми армированными вставками. Ткань на ощупь была прохладной и живой.

Гесс хмыкнул и подошёл ко мне. Крепкие мужские пальцы аккуратно ощупали материал.

– Это стандарт образца семьдесят восьмого года, – сказал напарник. – Для групп автономного рейда. Полная защита, встроенный медисканер, пассивный радар. Роскошь, а не экипировка.

Он отстегнул второй чехол и убедился, что внутри лежит такой же. Аптечка была полной, мультитулы тоже. Но… Гесс кивком указал на разрушенную нишу. Из неё, словно внутренности, торчали оплавленные провода и повреждённый титановый каркас.

– Оволятор кто-то любезно привёл в негодность. Видимо, чтобы мы не расслаблялись.

Освобождение от грязных, пропитанных потом, кровью, запахом страха и смерти лохмотьев было настоящим ритуалом очищения. Гесс встал между мной и Зорианом, создавая живую преграду. Я физически ощущала его присутствие за своей спиной. Лёгкий ветерок пробежал по коже, вызывая мурашки. Но не от холода, а из-за осознания собственной наготы перед двумя взрослыми, сильными мужчинами.

Я спешила, пальцы заметно дрожали, когда я застёгивала защёлки на новом комбинезоне. Он приятно пах свежестью. Ткань окутала тело, словно доспехи, даря прохладу и спокойствие. Она не только защищала, но и придавала уверенность.

Когда я почти закончила, Гесс обернулся. Его движение было резким, как удар хлыста. Взгляд, холодный и острый, устремился на экран консоли. Там, словно в кривом зеркале, на серой стене одиноко выделялась моя фигура. Рядом стоял Зориан, и его пристальный взгляд был прикован ко мне.

Гесс не проронил ни звука. Он медленно повернулся к пленнику. В этом движении читалась явная угроза. Зориан тут же согнулся, стремительно отвернулся и хрипло закашлялся.

Глизеанец же произнёс очень тихо, почти нежно:

– Предупреждаю один раз. Второй – убиваю.

В зале повисла напряжённая тишина. Стыд обжёг мне лицо. Я опустила взгляд, убрала руки за спину, пытаясь скрыть нервную дрожь.

В этот момент я ощутила его. Как-то само собой получилось. Крошечный, едва уловимый осколок памяти Зориана. Не образ, а чувство. Микроскопическое удовольствие от увиденного смешалось с тревогой перед Гессом. Вспышка физического возбуждения была яркой. Мизерная, но отвратительная деталь.

Я действовала интуитивно, не раздумывая, как нас и учили. Сделала минимальную, точечную правку. Это не был взлом, а скорее нежное прикосновение влажной губки, стирающее одну-единственную каплю.

Того самого, мужского, откровенного интереса – как не бывало.Зориан вздрогнул, поморщился, словно от резкой боли, и быстро потёр виски. Когда он поднял взгляд на нас, в его глазах отразились лишь раздражение и усталость.

Гесс внимательно посмотрел на пленника, который всё ещё морщился от боли. Затем он жестом позвал меня к главному пульту, делая вид, что изучает мёртвые экраны.Я взглянула на Гесса. Он продолжал смотреть на меня, но холодная злость в его взгляде сменилась вопросительным выражением. Едва заметно кивнула.

«Решение, Есс. Его нужно принять сейчас. Он видел. Он опасен. Оставить его здесь – самый логичный и безопасный выход. Для нас».

«Он уже не помнит», – мысленно парировала я.

«Что?» – его удивление было искренним.

В его глазах отражалась война. Недоверие к Зориану, страх за меня и горькое осознание моих новых пугающих возможностей. Как, должно быть, страшно быть рядом с таким… чудовищем. Способным в любой момент проникнуть в человеческий мозг, разрушить сознание. К счастью, Гесс, по всей видимости, полностью уверен в своей способности противостоять мне.«Тот взгляд. В отражении. Я… стёрла этот момент. Крошечный кусочек. Он даже не понял, что потерял. Просто почувствовал головную боль. Я могу это делать, Гесс. Точечно. Аккуратно. Он нам нужен. Его знания. А я способна контролировать утечки».

«Си, ты ведь можешь его сломать увлёкшись. Ошибёшься, и он станет беспомощным. Ты готова к этому?»– попытался он меня остановить.

«Дай мне шанс попробовать. Есть способ проверить контроль. Это не взлом, а небольшой эксперимент. Меня этому учили теоретически, но на практике я ещё не применяла».

Я посмотрела на Зориана. Он внимательно изучал этикетку на банке с пастой, будто искал там ответы на важные вопросы. Его поза была напряжённой, неестественной. Он ловил каждый наш звук, каждое движение. Он был опасен.

Но в самых тёмных уголках его сознания, которые я лишь мельком задевала, скрывалась не только ложь. Там пряталась горькая, искажённая правда. Он был нашим единственным шансом понять откровенно безумную логику этой игры.

«Слишком опасно».

«Оставить – значит добровольно ослепнуть», – возразила я, мысленно выстраивая аргументы.

«Я могу попробовать… не стереть, а аккуратно ретушировать. Снять самый верхний слой кратковременной памяти. Создать слепое пятно. Как после яркой вспышки – ты помнишь, что было свет, но не видишь деталей».

«Слишком тонкая работа. Невольное движение, всплеск его собственного страха – и вместо слепого пятна получится кровавое месиво. И отдача. Такие ментальные практики очень опасны. Я не готов рисковать тобой ради этого».

«Прошу тебя. Просто поверь мне. В меня».

«Си…»

Я взглянула на обоих мужчин. Мой голос нарушил гнетущую тишину, прозвучав нарочито весело:

– В детстве, зимой, когда за окном темно, холодно и страшно, мы собирались у камина в гостиной. За стенами царили мрак и мороз, а в доме было тепло и почти безопасно. Перед сном мы рассказывали друг другу короткие повести из своей жизни. Истории обязательно должны были быть правдивыми, хотя как их проверить? Каждый вечер мы слушали по одной. А потом тот, чей рассказ тронул сердца больше всех, загадывал маленькое, но вполне исполнимое желание. Мы решали жребием, кому выпадет его выполнить.

Зориан медленно поднял голову. Его глаза загорелись не просто интересом – азартом игрока, который почуял новый кон. Гесс посмотрел на меня с немым вопросом, но я продолжила, крутя старинную монету с профилем вечно юного Императора, найденную в ящике стола.

– Правила простые: история – правда, желание – разумное. Например, «выбрать направление на завтра» или «съесть лишний кусочек на завтрак». Бросаем монетку. Кому выпадет Император – тот и исполняет. Согласны?

– Неожиданно, – протянул Зориан, но тонкий намёк на улыбку тронул уголки его губ. Возможность разведать обстановку под маской игры была ему явно по душе. – А кто судья?

– Истинная история не нуждается в судьях, – улыбнулась я ему в ответ. – Она судит сама.

Он тяжело выдохнул, нахмурился и сел в старое кресло напротив панели управления. Затем начал свой рассказ.Гессу идея совсем не пришлась по душе. Он мог бы надавить на меня, запретить или просто приказать. У меня нет против него никаких рычагов влияния. Но…

Не меняя позы, глядя куда-то в пространство над нашими головами, поведал историю о своём первом «полевом» открытии. Не о великом, а о смешном. На спутнике Икс-47 молодой исследователь пытался классифицировать местную фауну. Он выпустил из клетки-ловушки существо, похожее на смесь земного кота и насекомого. Оно не было опасным и ядовитым. Милым, ласковым, обаятельным и… обожавшим кремниевые платы. За три часа зверёк, которого позже прозвали «Оппортунистом», вывел из строя всю станцию. Он устроил гнездо из перегрызенных проводов в кресле капитана и довольно мурлыкал в ответ на попытки выманить это чудовище «обратно в естественную среду».

Гесс рассказывал сухо, как учёный, зачитывающий отчёт. Его каменное лицо только усиливало абсурдность происходящего. Я смеялась до слёз, до боли в животе. Даже Зориан фыркнул, и на миг его лицо потеряло маску слащавости, став просто молодым и симпатичным.

Потом настала моя очередь. Я не стала рассказывать о боях или монастыре. Вместо этого я поведала слушателям историю о «Шёпоте лиглийских озёр».

В сезон дождей испарения, поднимающиеся с воды под воздействием излучения виталитовых руд, создают сложные и пронзительные звуковые вибрации. Это не просто музыка. Это голос самой планеты – тихий, прекрасный и неповторимый. И если стоять босиком на берегу, можно почувствовать, как эта вибрация проходит сквозь тебя, вытряхивая накопленный стресс, боль, страх, оставляя лишь чистое, бездонное спокойствие.

Зориан слушал, затаив дыхание. Его циничная маска растаяла без остатка.Я говорила тихо, и слова звучали поэтично, рисуя перед ними картину этого удивительного чуда.

Когда наступила его очередь, он, запинаясь, словно боялся разрушить хрупкую доверительность момента, поведал нам сказку, которую, как ему казалось, слышал от Киры. О том, что эти пещеры – не подземелья, а «Сады Света». Что ужасные многоножки – лишь санитары, а настоящая жизнь кипит в глубине. Что там есть кристаллические деревья, поющие на ветру, и реки жидкого света, и существа из чистой энергии, опыляющие цветы, способные вылечить любую рану.

Осколки некогда рукотворного мира. Руины древней цивилизации. Наш пленник говорил с таким благоговением, что в его слова нельзя было не поверить.

Он описывал не арену игры, маршрут смерти. Он оплакивал погибший мир.

– Ты победил. У тебя это здорово получилось. Хотя сказки и против правил, – выдохнула я, разбивая чары. – Жребий.Когда Зориан замолчал, в зале воцарилась тишина. Она была густой, звенящей. Даже Гесс молча кивнул, признавая свое поражение.

Монета, подброшенная большим пальцем Гесса, взлетела, завертелась, упала на полированный пол с чистым, звенящим звуком. Профиль Императора.

– Я хочу знать, – тихо сказал Зориан. В его голосе не было привычного притворства. – Как вы это делаете? Как общаетесь без слов? Это похоже на магию. Объясните мне.

Сердце сжалось. Идеальная ловушка. Идеальный тест. Я встретилась взглядом с Гессом. В его глазах читалась тревога. Я медленно кивнула.

«Доверяешь мне?»

«Делай как знаешь».

– Хорошо, – сказала я вслух, и мой голос приобрёл новые, бархатные, гипнотические обертоны

– Смотри на меня. И просто… слушай.

Я ничего не сказала ему. Вместо этого я открылась. Направила на него не острый инструмент, а мягкий, тёплый луч – спокойное сияние Шёпота Озёр, смешанного с железной уверенностью Гесса за спиной и моей собственной, новой, обретённой в боях силой. Это был не штурм. Это было приглашение в сад моей души, на мгновение, на секунду.

Зориан широко раскрыл глаза. Его зрачки расширились, поглощая не свет, а само чувство. Он увидел не картинку, а ощущение. Абсолютное доверие. Абсолютное единство. Его собственное сознание, измождённое страхом и ложью, потянулось к этому свету, как растение к солнцу. Веки пленника задрожали, взгляд затуманился. Он пытался бороться, цепляясь за реальность, но сила, мягкая и неумолимая, как волна, уже накрывала его.

– Это… как ты… – его губы едва шевельнулись, пытаясь сформировать вопрос, для которого не было слов.

– Спи, – прошептала я, усиливая импульс, вплетая в него образы тех самых светящихся садов, что он только что описал. – Спи. Отпусти всё лишнее. Останутся лишь сады, красота и ощущение безопасности.

Он мягко осел на пол, подогнув колени, словно погружаясь в воду. Через мгновение его веки сомкнулись, и он погрузился в глубокий, восстанавливающий сон. Его лицо светилось детской, безмятежной улыбкой.

Я отпрянула, прижавшись к холодной стене. Голова кружилась, в висках стучало, перед глазами мелькали тёмные круги. Мозг работал на пределе.

Его взгляд был профессионально-безжалостным.Гесс подошёл молча, опустился на корточки и двумя пальцами нащупал сонную артерию Зориана.

– И?

– Чисто, – я сглотнула, чувствуя сладковатый привкус крови на языке. – Ни намёка на сопротивление. Только… сады. Как он и хотел.

Гесс выпрямился и пристально посмотрел на меня. Его взгляд был долгим, тяжёлым, будто он видел во мне не просто человека, а что-то большее. В нём не было одобрения, но чувствовалось нечто иное. Как будто он годами изучал сложный механизм, а теперь увидел его в действии – и тот превзошёл все его ожидания. А еще в глубине его глаз я увидела странная, почти болезненную нежность.

– Он идёт с нами, – сказал Гесс наконец, и в его голосе слышалось что-то сложное.

– Надеюсь, его рассказы о волшебных садах не врут. Иначе мне придётся раскрыть все наши планы, чтобы выполнить его желание.

– Попробуй только, – я сделала шаг и прислонилась лбом к его груди, чувствуя под щекой прохладу нового комбинезона и твёрдый, уверенный ритм его сердца. – Это теперь моя монета. Мой талисман.

Мы молча устроились на ночлег, расстелив найденные одеяла. Зориан спокойно спал в углу. Я прилегла рядом с Гессом, положив голову ему на колени, и закрыла глаза. Он сидел, прислонившись к консоли, смотрел в темноту за экранами. Его рука лежала у меня на волосах, пальцы медленно перебирали пряди.

Впервые за долгое время мы перестали быть просто фигурантами страшной игры., случайно выжившими в этом кошмаре. И где-то в глубине безумного мира, возможно, действительно существовали Сады Света.

Мы должны были их найти. Пусть не на карте, но в себе.

✦✧✦

¹Чудом сохранившаяся пометка, сделанная рукой Гесса на полях полевого журнала

Глава 14. Кажется, это ночь

«Правило № 134: Если местная фауна выглядит съедобной и не пытается тебя сразу съе