Гарри Поттер и Святой Грааль. Том Первый. Перед Бурей

– Невилл, – тихо сказал Гарри, кладя руку ему на плечо, – ты в порядке?

Невилл вздрогнул и посмотрел на Гарри затуманенным взглядом.

– Я… я не… – пробормотал он, – я просто… это было… ужасно.

В этот момент из кабинета выглянул Грюм.

– Лонгботтом, – сказал он своим хриплым голосом, – задержись на минуту. Хочу тебе кое-что показать.

Невилл послушно вошёл в кабинет. Грюм закрыл за ним дверь. Гарри, Рон и Гермиона с беспокойством переглянулись. Жанна наблюдала за ними с непроницаемым выражением лица.

Лишь после ужина они снова увидели Невилла. Он сидел в гриффиндорской гостиной у камина, листая толстую книгу. Увидев друзей, он улыбнулся.

– Профессор Грюм подарил мне книгу, – сказал он, показывая им обложку. – «Магические средиземноморские водные растения и их свойства». Сказал, что профессор Стебль рекомендовала ему дать её мне.

– А… а что он тебе говорил? – спросил Рон, с тревогой глядя на Невилла.

– Да ничего особенного, – ответил Невилл, пожимая плечами. – Просто спросил, как я перенёс урок. И сказал, что понимает мои чувства. Он… он сам многое пережил.

***

Рон, Жанна и Гарри расположились за столом в гостиной и начали сочинять домашнее задание по прорицаниям. Рон, как обычно, отличался изобретательностью в части несчастных случаев с метлами, Гарри же придумывал сценарии, связанные с темными магическими существами. Но Жанна… Жанна превзошла их обоих. Её описания смертей были настолько детальными, настолько… необычными, что у Гарри волосы вставали дыбом. Он слушал её рассказы о пылающих змеях, ядовитых цветах и проклятых кинжалах с ужасом и в то же время с каким-то странным восхищением. Его поражала её инаковость. Она была слишком не похожа на всех, кого он знал. В ней было что-то… загадочное и притягательное. В какой-то момент Жанна заметила его взгляд и улыбнулась. Её улыбка была быстрой и… почти нежной. Гарри почувствовал, как его щеки покрываются румянцем.

Тем временем, Фред и Джордж, сидя за отдельным столом, что-то увлечённо царапали на пергаменте, нахмурив брови. Они почти не разговаривали, лишь изредка обменивались короткими, неразборчивыми фразами.

Гермиона, которая сидела неподалёку, несколько раз пыталась заговорить с ними, но близнецы только отмахивались, не отрываясь от своего занятия. Наконец, она не выдержала.

– Что вы там делаете? – спросила она с раздражением. – Выглядите так, словно готовитесь к ограблению Гринготтса.

Фред и Джордж переглянулись. Фред прикрыл пергамент рукой.

– Ничего особенного, – буркнул он.

– Просто… заняты, – добавил Джордж.

– Очень заняты, – хором произнесли близнецы и снова углубились в свою писанину.

Гермиона фыркнула и отвернулась. Она достала из сумки значки с надписью «Р.В.О.Т.Э.» и начала раскладывать их на столе.

– Что это? – спросил Рон, с интересом разглядывая значки.

– Это значки для членов моего нового общества, – гордо объявила Гермиона. —"Реабилитация Воли и Освобождения Трудящихся Эльфов». Мы будем бороться за права домашних эльфов.

Рон и Гарри переглянулись. Они оба знали, что это закончится чем-то… интересным. Жанна с лёгкой улыбкой наблюдала за Гермионой.

В тот же момент в окно неожиданно постучала сова. Это оказалась Букля, сова Гарри. Она держала в клюве письмо. Гарри взял письмо и развернул его. Оно было от Сириуса.

«Гарри, я немедленно вылетаю на север. Новость о твоем шраме – последняя в череде странных слухов, которые здесь до меня доходят. Если он заболит снова – иди прямо к Дамблдору. Тут говорят, что он вызвал из отставки Грозного Глаза. Это означает, что он читает знаки – даже если никто, кроме него, этого не делает. Я скоро буду. Мои наилучшие пожелания Рону и Гермионе. Гляди в оба, Гарри. Сириус» – говорилось в письме.

Гарри перечитал письмо дважды. Рон и Гермиона с тревогой переглянулись.

– Какие знаки? – шепотом спросил Рон. – О чём он говорит?

– Не знаю, – ответил Гарри, нахмурившись. – Но я чувствую, что что-то не так.

Он взглянул на Жанну. Она сидела молча, её лицо было непроницаемым. Но Гарри знал, что она тоже что-то чувствует. Что-то… важное.

Обсудив с друзьями, какие знаки читает Дамблдор, и обозлившись на себя за то, что вынудил крестного подвергнуть себя опасности перелётом на север, Гарри расстроенный отправился спать, напоследок отметив про себя, что не слышит привычного похрапывания Невилла. Этой ночью в башне Гриффиндора не спалось двоим четверокурсникам.

Глава 7. Беспристрастный судья выбирает чемпионов

Утром Гарри побежал в совятню, решив не откладывать отправку нового письма Сириусу. Он как никогда опасался, что его крестный выдаст себя и спешил предотвратить любой риск для единственного человека, с которым ощутил настоящее родство.

Дорогой Сириус!

Не волнуйся из-за моего шрама. Он не болит, это мне показалось.

Последнее письмо я писал спросонья. Так что успокойся и не приезжай сюда. Я в полном порядке, и голова тоже.

Гарри

***

– Сегодня, – объявил Грюм, его искусственный глаз беспокойно вращался, словно выискивая жертву, – мы продолжим изучение Непростительных заклятий. И по распоряжению профессора Дамблдора, каждый из вас испытает на себе действие заклятия Империус.

По классу пробежал волнительный гул. Гарри почувствовал, как его желудок неприятно сжался. Он всё ещё помнил тот ужас, который он испытал на прошлом уроке, когда Грюм демонстрировал Круциатус.

– Это необходимо, чтобы вы научились сопротивляться этому заклятию, – продолжил Грюм. – В реальном бою у вас не будет второго шанса.

Он начал обходить класс, его трость громко стучала по каменному полу. Гарри видел, как дрожат руки Невилла. Даже Рон и Гермиона выглядели напряженными. Только Жанна сидела спокойно, её лицо было непроницаемым. Гарри заметил, что она с интересом наблюдает за Грюмом, словно изучая его.

Когда Грюм добрался до Гарри, он поднял палочку.

– Империо!

Гарри почувствовал, как чужая воля проникает в его сознание, словно холодная, липкая волна. Он пытался сопротивляться, но это было бесполезно. Его тело начало двигаться само по себе. Он встал со стула, подошёл к столу и… начал приседать.

– Прыгай на стол, Поттер, – скомандовал Грюм.

Гарри подчинился. Он прыгнул на стол, его ноги неприятно заныли. Потом он начал танцевать, выполняя нелепые движения, которые ему диктовала воля Грюма. Он чувствовал себя марионеткой в руках кукловода. Это было унизительно. После четвёртой попытки, едва не сломав ногу, ему, наконец, удалось вырваться из-под контроля заклятия. Он свалился со стола, его ноги дрожали.

Когда настала очередь Жанны, Гарри с тревогой наблюдал за ней. Грюм произнёс заклятие. Жанна на мгновение замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Потом она медленно подняла руку… и почесала нос.

Грюм нахмурился.

– д’Арк, я сказал – подними правую руку, – повторил он, усиливая воздействие заклятия.

Жанна подняла… левую руку. На её лице появилась едва заметная улыбка. Гарри не мог сдержать улыбки. Она явно играла с Грюмом, словно кошка с мышкой. На второй попытке, словно устав от этой игры, она выполнила приказ Грюма. Но в её глазах Гарри видел тот же огонёк озорства и вызова.

***

Преподаватели совсем не щадили студентов, заваливая их домашними заданиями. Даже Хагрид, обычно такой добродушный, велел им каждый вечер навещать соплохвостов и пытаться выяснить, чем же они, наконец, питаются. Снейп же, как всегда, превзошёл всех.

– К Рождеству я ожидаю, что вы будете знать все противоядия наизусть, – процедил он, окидывая класс ледяным взглядом. – В противном случае… кто-нибудь из вас лично проверит их эффективность.

Гарри поёжился, поймав на себе взгляд профессора. Перспектива стать подопытным кроликом Снейпа его совершенно не радовала. Жанна Альтер, сидевшая рядом с ним, тихо фыркнула. Гарри украдкой взглянул на неё. Она выглядела… забавно возмущённой. Это было так не похоже на её обычную холодную невозмутимость, что Гарри невольно улыбнулся.

Вернувшись от Хагрида после его урока ухода за магическими существами, ребята застряли в огромной толпе народа. Рон, как самый высокий, приподнялся и громко зачитал объявление. Оно гласило, что в ближайшую пятницу, 30 октября, в Хогвартс прибудут делегации от двух волшебных школ – Дурмстранга и Шармбатона.

В назначенный день в шесть часов вечера вся школа вышла во двор встречать долгожданных гостей. Первой прибыла делегация из Шармбатона, прилетев в гигантской синей карете. Немного погодя прибыла делегация Дурмстранга, поднявшаяся из глубин хогвартского озера на огромном корабле и удивившая всех, ведь в числе студентов этой школы числился знаменитый…

Назначенный день настал быстро. В шесть часов вечера вся школа высыпала во двор встречать гостей. Первой появилась гигантская синяя карета, запряжённая… чем-то, что Гарри не смог разглядеть в сумерках. Из кареты вышли студенты Шармбатона, одетые в лёгкие голубые мантии. Немного погодя из глубин Чёрного озера медленно выплыл огромный корабль. Он был так велик, что казалось, вот-вот врежется в берег. Когда корабль причалил, с него начали сходить студенты Дурмстранга, одетые в тёмные, тяжёлые шубы.

И тут раздался крик, который мигом подхватила восторженная толпа:

– Крам! Это же Виктор Крам!

***

После первого совместного ужина с гостями, выступил Дамблдор. Обратившись к студентам и гостям Хогвартса, он объявил об открытии Турнира Трех Волшебников и представил всеобщему вниманию волшебный Кубок Огня – того самого судью, который и должен был отбирать участников Турнира.

– Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, – сказал он. – Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению – для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.

Следующее утро и день прошли в ожидании. Все горели желанием узнать, кого же объявят чемпионами, а некоторые даже хотели обойти правила и принять участие в Турнире, несмотря на свой возраст. Так попались неугомонные близнецы Уизли. Выпив предварительно зелье старения, они надеялись одурачить Кубок и бросили при всех свои имена, но неведомая сила выбросила близнецов за ограничительную черту вместе с их именами, а упав на мраморный пол Большого Зала, братья обнаружили, как неожиданно превратились в глубоких стариков. Все катались со смеху, даже сами Фред с Джорджем, глядя на эту метаморфозу.

Атмосфера в Хогвартсе казалась наэлектризованной. Все только и говорили о Турнире. Гарри, Рон и Гермиона обсуждали, кто из старшекурсников решится подать заявку. Жанна держалась особняком, наблюдая за происходящим с непроницаемым выражением лица. Гарри не мог понять, что она думает.

– Уверен, что ночью кто-то наверняка бросил. Я бы так и сделал. Неприятно, когда в такую минуту на тебя смотрят. Вдруг Кубок тут же плюнет тебе в лицо твое имя, – сказал за завтраком Гарри, когда обсуждал с друзьями вопрос, бросил ли в Кубок своё имя хоть один студент Хогвартса.

Жанна, которая сидела рядом, бросила на него быстрый взгляд. В её глазах мелькнул странный огонёк.

***

Субботний ужин был особенно торжественным. В воздухе висело напряжение. Все с нетерпением ждали объявления имён чемпионов. Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Он украдкой поглядывал на Жанну. Она сидела рядом с ним, совершенно неподвижно, словно статуя. Её лицо было непроницаемым, но в глубине её янтарных глаз он видел… огонёк. Огонёк, который его одновременно притягивал и пугал.

Когда Дамблдор подошёл к Кубку Огня, зал замер в ожидании. Кубок вспыхнул ярким синим пламенем и выбросил первый кусочек пергамента.

– Чемпион Дурмстранга – Виктор Крам! – объявил Дамблдор.

Весь зал шумно зааплодировал. Все радовались за Крама, любимого молодёжью ловца болгарской сборной и никто не сомневался, что он станет чемпионом Турнира.

– Чемпион Шармбатона – Флёр Делакур!

Вновь зал аплодировал новому участнику Турнира, прекрасной белокурой француженке.

– Чемпион Хогвартса – Седрик Диггори! – объявил Дамблдор.

И вновь раздался шквал аплодисментов. В Хогвартсе любили Седрика, ловца и капитана команды по квиддичу от Пуффендуя, старосту школы. Но вот, Дамблдор собрался уже сделать новое объявление, как вновь Кубок Огня разгорелся, и выплюнул четвёртую именную записку. На этот раз пламя было другим. Более ярким, более интенсивным. По залу пробежал удивлённый шум. Дамблдор нахмурился, поймал пергамент и замер, словно не веря своим глазам. Поймав её в воздухе, Дамблдор опустил на неё взгляд, и объявил:

– Гарри Поттер и Жанна д’Арк.

Глава 8. Чемпионы

Внутри у Гарри всё перевернулось. Секунду назад он был счастлив за Седрика, предвкушая, как будет болеть за друга, а теперь… Он не мог поверить своим ушам. Неужели Дамблдор назвал его имя? Гарри украдкой взглянул на Жанну. На её лице, обычно украшенном самодовольной ухмылкой, читалось неподдельное изумление. По своему опыту он знал – с её лица стереть выражение крайнего самодовольства очень непросто. Это ещё больше смутило Гарри. Вокруг воцарилась мёртвая тишина, которую нарушал лишь тихий гул шокированных шепотков. Все смотрели на них, разинув рты. Кто-то вставал, желая рассмотреть лучше Гарри и Жанну. Даже гриффиндорцы выглядели так, словно увидели привидение.

Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то взволнованно зашептала ему на ухо. Директор школы нахмурился.

– Это не я бросил в Кубок своё имя, – проговорил Гарри, голос его дрожал. – Вы же знаете… это не я.

Рон и Гермиона молча смотрели на него с недоумением. Жанна потрясённо мотнула головой. Дамблдор выпрямился и кивнул профессору МакГонагалл. Его лицо было серьёзным.

– Гарри Поттер и Жанне д’Арк, – сказал он. – Подойдите, пожалуйста, сюда.

– Иди, – подтолкнула Гарри Гермиона, её голос был едва слышен.

Гарри встал и пошёл к преподавательскому столу. Ноги его словно налились свинцом. Путь до профессорского стола ещё никогда в жизни не казался Гарри таким длинным. Сравнить его можно было лишь с дорогой на эшафот, и как на казнь осуждённый он шёл, сопровождаемый множеством взглядов. За ним шла Жанна, её лицо выглядело бледнее обычного.

– Вам сюда, – сказал Дамблдор, указывая на небольшую дверь рядом с преподавательским столом. – Обоим.

Все смотрели на Гарри и Жанну с недоумением, не понимая, как такое могло произойти. Даже Хагрид не подмигнул и не сказал ни малейшего слова.

В комнате за заветной дверью находились Крам, Флер и Седрик. Они с недоумением взглянули на вошедших Гарри и Жанну.

– В чем дело? – спросила Флер, – Надо вернуться в зал?

Гарри хотел бы ей ответить, и на ум приходили разные варианты ответа. Он до сих пор не верил в случившееся и до последнего момента надеялся, что это все ему только снится. О чем думала Жанна, он и предположить не мог, но на лице ее было написано еще большее недоумение, чем у любого из студентов или преподавателей. Похоже, вот-вот она собиралась признать происходящее фарсом и заявить, что не будет участвовать. В голове Гарри вновь прозвучали слова Дамблдора:

– Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире.

Гарри было до ужаса страшно, он не представлял, что его ждет, и каким испытаниям подвергнут участников Турнира. Он едва только доучился до четвертого курса, а ему предстоит соревноваться с ребятами, которые в следующем году окончат школу. От жутких и сложных размышлений у Гарри голова готова была взорваться. Каждую секунду он ждал, что вот-вот придет Дамблдор или кто-то еще и объявит – Кубок ошибся, и все претенденты должны заново в него вложить свои имена.

В комнату вошел Людо Бэгмен и заявил:

– Невероятно! Необычайное происшествие! Джентльмены, леди… Позвольте вам представить, как бы это парадоксально не прозвучало, еще двух участников Турнира!

Флер не поверила словам Бэгмена. Минуту спустя дверь позади них вновь отворилась, и внутрь вошли директора всех трех школ вместе с преподавателями Хогвартса. Снейп, МакГонагалл, Дамблдор, мадам Максим, Каркаров, с ними пришел даже мистер Крауч. Они спорили между собой, как оказался возможен такой инцидент. Только Дамблдор здраво рассудил ситуацию. Он спокойно подошел к Гарри и Жанне, проницательно взглянул на них из-под своих очков-половинок, и тихо спросил:

Дамблдор поднял руку, призывая к тишине. Он подошёл к Гарри и Жанне.

– Вы бросали в Кубок свои имена? – тихо спросил он.

– Нет, – ответили Гарри и Жанна хором.

– Может, вы попросили кого-то сделать это за вас?

– Нет! – снова хором ответили они.

Дамблдор вздохнул. Как и следовало ожидать, им не поверили.

– Это возмутительно! – закричал Каркаров. – Это мошенничество! Я требую…

– Мистер Каркаров, – перебил его Дамблдор, – я понимаю ваше возмущение. Но Кубок выбрал этих студентов. Мы не можем игнорировать его решение. Обратите внимание, – добавил он, – Кубок выбросил одну записку с двумя именами. Это… необычно.

– Мы объявляем бойкот! – заявил Каркаров.

– Пустая угроза, Каркаров, – прохрипел Грюм, появляясь в дверях. – Ты не можешь отозвать своего чемпиона. Они связаны магическим контрактом. Хотят они того или нет, им придётся участвовать в Турнире. Что, не согласен?

Грюм, войдя в комнату, резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Его искусственный глаз беспокойно забегал, а лицо исказила гримаса… не то гнева, не то испуга.

– Два имени? – прохрипел он. – На одной записке? Как… как это возможно?

Он окинул взглядом присутствующих своим беспокойным глазом и принялся раскрывать мотивы возможного преступника.

– Только мощнейшее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в состязании принимают участие три школы! – выпалил Грозный Глаз, и тут же осёкся. – Но зачем кому-то втягивать в это дело малоизвестную француженку? И как на одной записке оказалось два имени? У нее вообще хоть родители есть? Я ни разу не видел, чтобы она за завтраком хоть одно письмо получила или хотя бы газету! Это… не логично.

В голосе Грюма звучало не то разочарование, не то недоумение.

– Это диверсия! – заорал Каркаров, его лицо побагровело. – Шармбатон виноват! Это они подстроили! Я требую, чтобы моему студенту тоже разрешили участвовать! Это несправедливо!

– Мистер Каркаров, успокойтесь, – сказал Дамблдор спокойно. – Сейчас важно решить, что делать дальше. Кубок выбрал пятерых чемпионов. И им придётся участвовать в Турнире.

– Звучит не слишком вдохновляюще, – с сомнением произнесла мадам Максим. – Такая студентка не училась в моей школе!

– Нам неизвестно, как это могло произойти, – обратился Дамблдор к присутствующим. – Но иного выхода нет. Кубок выбрал троих: Седрика, Жанну и Гарри. И им ничего не остается…

– Но Дамблёдорр…

– Мадам Максим, – обратился Дамблдор к директорше Шармбатона, – у вас есть другие предложения?

Мадам Максим молчала. Никаких других предложений не было. Директора и преподаватели начали расходиться.

***

Даже Седрик, обычно дружелюбный, смотрел на Гарри с недоверием.

– Ты серьезно, Гарри? – спросил он, качая головой. – Ты хочешь сказать, что не бросал своё имя в Кубок?

– Клянусь, нет! – ответил Гарри, глядя ему прямо в глаза. – Зачем мне это?

Флёр и Крам переглянулись, но промолчали.

Гарри и Жанна вышли из комнаты последними.

В Большом зале уже почти никого не осталось. Они шли молча, каждый погружённый в свои мысли. Когда они почти добрались до выхода из зала, Жанне остановилась.

– Гарри, – сказала она тихо, её голос был серьёзным, – ты точно не делал этого?

Гарри остановился и посмотрел на неё с удивлением. В её глазах он увидел… недоверие? Подозрение? Он почувствовал, как в нём вновь вспыхивает гнев.

– А ты? – спросил он резко. – Ты бросала своё имя в Кубок? Жанна едва заметно улыбнулась. Её улыбка была холодной и… немного пугающей.

– Если бы я захотела привлечь к себе внимание, – сказала она, её голос был звонким, с металлическими нотками, – я бы нашла способ поэффектнее. Ты хоть слушал, что говорят о Турнире? Чемпионы… погибают. – Она сделала паузу и добавила, её голос стал почти шёпотом: – Ты действительно думаешь, что кто-то в здравом уме стал бы договариваться об участии в этом… спектакле?