Ляп из Страны Ярких Красок

Он смаковал сладость, наблюдал за оранжевым солнцем, почти скатившимся за лес, и думал, что нет места лучше и интереснее Страны Ярких Красок.

«Здесь все такое яркое, такое разноцветное, что все время, хочется петь и танцевать».

Ляп вскочил со скамейки, собираясь пуститься в пляс, как вдруг откуда-то справа раздался громкий хлопок.

Ляп повернул голову. За забором из цветных карандашей что-то происходило. Художник на цыпочках прокрался к ограде. Карандаши прилегали друг к другу не плотно, в заборе было полным полно щелей, через которые можно, не обнаруживая себя, выяснить причину шума.

Ляп прильнул к одной из щелей и ахнул.

У его одиноко стоящего на опушке леса домика появился компаньон. Аккуратный, словно вычерченный по линейке, строгий, похожий на коробку, двухэтажный дом с плоской крышей. Дом был абсолютно белый, за исключением дверей и окон. Они были чёрные.

Ляп бросился к калитке.

– Наконец-то!!!! – вопил он. – Наконец-то и у меня будут соседи!!!!

Он промчался по лужайке, посреди которой нарисовался чёрно-белый дом, и забарабанил в дверь. Потом, не в силах сдерживаться, отскочил назад, сорвал берет и подбросил вверх. Вырвавшиеся кудри тут же заплясали.

Окно на втором этаже открылось. Из него высунулась голова

– Что тут происходит? – осведомился скрипучий голос.

– Добро пожаловать в Страну Ярких Красок! – крикнул Ляп. – Какая удача, что вас нарисовали рядом со мной!

В этот момент подброшенный берет вернулся из полёта и со шлепком приземлился прямо на голову нового соседа.

Окно с треском захлопнулось.

Ляп схватился за голову.

– Как неудобно получилось с беретом, – бормотал он. – А вдруг новенький теперь не захочет со мной дружить… ещё бы… только нарисовался, а я его беретом треснул…

Весёлые подкрученные вверх усы художника огорчённо поникли.

– Но ведь я же не нарочно! – воскликнул Ляп. Усы помедлили и провернулись вверх. – Я извинюсь!

Чёрная дверь распахнулась. На пороге появился хозяин дома.

Он был одет в чёрные брюки, каждая штанина выглядела, как треугольник. В начищенные чёрные ботинки с треугольными носами можно было смотреться, как в зеркало. Белоснежная рубашка, надетая на треугольное тело, была застегнута на все пуговицы. Из нагрудного кармана выглядывал идеальный треугольник чёрного носового платка.

Голова, как поставленный на вершину треугольник. Губы вытянуты в ровную линию, острый угол носа развернут вверх, поэтому вид у человечка был чрезвычайно важный. Над чёрными точками глаз чернели черточки бровей.

В руке человечек держал красный берет.

«Ух ты… какой он острый, как бы не уколоться», – подумал Ляп.

– Это ваше! – сказал человечек, протягивая Ляпу берет.

– Да, – кивнул Ляп. – Это моё…

– Ну конечно ваше, – пожал плечами человечек. – Я видел, как вы скакали у меня под окном, стучали в дверь, что-то кричали, потом подбросили берет. Вывод сделать не трудно, – сосед неодобрительно покосился на растрепанную прическу Ляпа. – Кстати, что вы кричали?

Ляп напялил берет.

– Ну… Я радовался, – улыбнулся он.

– Чему? – человечек был абсолютно серьёзен.

– Что у меня появился сосед, то есть вы!

– Мы же не знакомы. Как можно радоваться тому, кого даже не знаешь? – брови человечка поползли вверх.

– Так давайте познакомимся! Я – Ляп. Художник Ляп.

Он схватил руку человечка и потряс.

– Художник… И сколько же картин вы нарисовали? – строго спросил человечек.

Ляп отпустил руку незнакомца и пробормотал:

– Ну… я точно не знаю… не считал.

– А надо было считать! Как это так? Художник не знает сколько у него картин! Очень странно, – заворчал незнакомец.

– Я …Я посчитаю, – поспешно сказал Ляп.

– Вот и посчитайте! А то это непорядок! Надо все точно знать.

– Вас как зовут? – попытался сменить тему Ляп.

– Зовут меня Угол, – представился, наконец, человечек. – Я не понимаю, как я тут оказался. И мне очень не нравится, что я не понимаю.

Он раздраженно сложил руки на груди, добавив к своему образу еще парочку углов. Нога в начищенном ботинке нетерпеливо постукивала по земле.

– Может вы мне объясните, что происходит. Что это за место такое?

Лицо Ляпа растянулось в улыбке.

– С удовольствием, дорогой сосед! Разрешите пригласить вас в гости на чашку чая, – он махнул рукой в сторону забора из цветных карандашей, из-за которого выглядывал веселый домик Ляпа. – И я вам всё-всё расскажу…

Угол посмотрел на домик и поморщился. Уголки губ поползли вниз.

«Ему что мой дом не нравится? – подумал Ляп и тут же сам себе возразил: Не может такого быть. У меня совершенно замечательный дом!»

И это было абсолютной правдой. Дом у Ляпа действительно был замечательный. Кто именно его нарисовал неизвестно, но у этого молодого художника с фантазией точно было все в порядке.

Домик Ляпа был двухэтажный. Входная дверь располагалась на втором этаже. Она выходила на балкон, от которого начиналась бегущая вниз винтовая горка. И если за Ляпом заходил кто-то из его приятелей, они кричали, вместо «выходи»:

– Ляп, выезжай гулять!

Выезжать из дома было очень весело. А чтобы попасть обратно в дом, вовсе не надо было ни лезть обратно в горку, ни подниматься по лестнице. Для подъема существовал замечательный пружинный лифт. К торчавшей из земли пружине была прикреплена дощечка. Когда посетитель прыгал на дощечку, пружина сжималась, потом распрямлялась и выталкивала пассажира вверх. Главное было прыгнуть не слишком сильно, иначе вместо второго этажа, можно было вылететь на остроконечную крышу, украшенную флюгером в форме кисточки.

Как-то раз Ляп не рассчитал прыжок и повис на флюгере. Как назло был сильный ветер, и флюгер крутился туда и сюда, вместе с флюгером крутился и Ляп. Когда ветер стих, висящего художника заметила пролетавшая мимо сорока. Она сначала растрезвонила новость по лесу, а потом понесла её на своём хвосте прямо в город. Из города срочно выехала самая настоящая нарисованная красная пожарная машина с выдвижной лестницей. Главный и единственный городской пожарный Тушилкин помог Ляпу спуститься. От верчений на флюгере у художника так закружилась голова, и ему ещё несколько дней казалось, будто он катается на карусели.

Ляп даже перестал пользоваться пружинным лифтом и некоторое время заходил в дом через фиолетовое окно на первом этаже. Все окна были сделаны из разноцветных стёкол, и цвет стен внутри дома менялся в зависимости от того, в какое окно светило солнце. Снаружи стены были украшены всяческими завитушками и узорами, тоже, естественно, разноцветными.

Когда Ляп впервые увидел этот дом, сразу понял, что он идеально подходит для гениального художника, которым Ляп очень хотел стать. В доме никто не жил, потому что расположен он был довольно далеко от города. Ляп решил, что уединение именно то, что нужно будущему гению, и поселился в домике, одиноко стоящему на опушке леса.

– Пойдёмте-пойдёмте, – снова позвал Ляп Угла.

– А здесь рассказать вы не можете? – промямлил Угол.

– Но в доме же гораздо удобнее! – настаивал Ляп. Он схватил человечка за локоть и тут же вскрикнул. Острый локоть пребольно кольнул ему ладонь.

– Ладно, сдался Угол. – Пойдём. Раз уж по-другому никак. Должен же я во всём разобраться.

Он аккуратно закрыл чёрную дверь и направился к забору из цветных карандашей.

– Ура! – хлопнул в ладоши Ляп и приплясывая поспешил за ним, довольный, что знакомство с новым соседом состоялось.

Глава 6. Дом художника

– И где тут вход? – недовольно проворчал Угол.

– Вон там, на втором этаже, – Ляп ткнул пальцем в сторону балкона.

Угол озадаченно почесал треугольную голову:

– Что за ерунда?! Как можно зайти в дверь на втором этаже, если мы на первом?

– А вот так!

Ляп разбежался и прыгнул на пружинный лифт. Пружина жалобно пискнув сжалась и тут же распрямилась, отправив пассажира в полёт. Ляп взмыл в воздух, сделал ловкий кульбит и приземлился на балкон.

– Может вы лучше через окно зайдёте? – крикнул он Углу.

– Через окна в дом не заходят! – брови Угла возмущённо сдвинулись к носу. Он вынул из своих треугольных брюк калькулятор и ловко застучал острыми пальцами по клавишам. Потом сделал шаг назад.

– С первого раза может не получиться… – предупредил Ляп и уже собирался рассказать историю с флюгером, но не успел.

Угол запрыгнул на пружинный лифт и через секунду стоял рядом с Ляпом, стряхивая с белоснежной рубашки несуществующие пылинки.

Ляп вытаращил глаза, а Угол самодовольно пояснил:

– Верный расчёт спасает от просчёта!

– Ззззаходи… – от волнения Ляп перешёл на «ты».

Он распахнул дверь, приглашая гостя внутрь.

Угол осторожно заглянул в комнату, вскрикнул и закрыл лицо руками.

– Что там? – испугался Ляп.

Угол прислонился к двери, вынул из нагрудного кармана чёрный платок и принялся им обмахиваться. Его белое лицо стало таким бледным, что на нём появился зеленоватый отлив.

– Там… Там… – бормотал он.

Ляп не выдержал и заглянул в комнату, зашёл и растерянно огляделся, решительно не понимая, что так напугало соседа.

В комнате все было как обычно. Около стены стоял шкаф, в котором хранились разноцветные баночки с красками. Банок было так много, что они вываливались из шкафа. Чтобы дверца не открывалась, Ляп вплотную придвинул к шкафу стол, заваленный всякой всячиной. Цветные карандаши, точилки, мелки, папки с рисунками, альбомы, фломастеры, блокноты с набросками и без. Всё, чем и на чём можно было рисовать, было на этом столе.

По стенам комнаты были развешаны разнообразные кисти, всех возможных и невозможных размеров. Самая большая была в два раза выше Ляпа. Повесить её не удалось, слишком уж она была тяжёлая, поэтому Ляп поставил её в угол ворсинками вверх. В ворсинках обосновался зелёный в красную полоску паучок Зиновий.

Зиновий, поскольку жил в мастерской художника, тоже считал себя художником. Паутину он плёл из разноцветных нитей, и рисунок плетения получался каждый раз разный.

Вдоль стен прямо на полу стояли картины. Все они были не закончены. Около распахнутого настежь окна расположился мольберт, с него на посетителей доброжелательно поглядывал автопортрет Ляпа. Художник на нем был без усов, поскольку Ляп никак не мог решить вверх должны быть загнуты усы или вниз.

На полу красочные кляксы образовали сложный узор, в котором не было ни одной прямой линии. Тут и там, то есть везде, валялись открытые тюбики с краской. Посреди комнаты стоял стул, на него была водружена ваза с пионами и три морковки.

«Ой, я ж натюрморт хотел рисовать, а потом пошёл гулять и забыл!» – подумал Ляп. Он схватил со стула морковку и захрустел.

– Так я не понял, чего не так-то? – спросил Ляп с набитым ртом. – Все в порядке же!

– В порядке?! – заорал Угол с порога. – Это ты называешь порядком????!!!! – он тоже перешёл на «ты», только не от волнения, а от возмущения. – Это же какой-то бардак!

– Неееее, – заспорил Ляп. – Бардак тут был, когда какой-то юный любитель динозавров нарисовал минидиплодока. Динозаврик почему-то появился именно у меня в мастерской. – Вот тогда тут действительно был бардак. Диплодок хоть и был небольшого размера, но всё-таки великоват для этой комнаты. Стоило ему пошевелиться, как что-то обязательно падало. К тому же из-за длинной шеи он все время бился головой о потолок. – Ляп вздохнул. – Бедняга…

Художник задрал голову и посмотрел на разбросанные по всему потолку вмятины. Угол озадаченно потёр тонкими пальцами свой острый подбородок.

– И как же его удалось отсюда убрать? – спросил он.

– Ооооо, это было не так просто! К счастью мальчишки очень любят рисовать всякую технику… Ну там самолёты, ракеты, вертолеты… поэтому в Стране Ярких Красок это всё есть ! – подмигнул он Углу. – И вот из города прилетел голубой… Да, точно! Голубой вертолёт. Сначала пришлось поднимать крышу, иначе динозавра было не достать. А потом уж мы прицепили веревками диплодока к вертолету… Ну и его доставили к месту, где живут все нарисованные динозавры.

– А что есть такое место? – заинтересовался Угол.

– Есть, – кивнул Ляп. – Огромный лес рядом с Чудовищными горами. Это довольно далеко от города. Из-за безопасности. Сам понимаешь, если микродиплодок чуть не разнёс мой дом, то что бы с ним сделал взрослый динозавр!

Ляп отодвинул стул с ненарисованным натюрмортом, раскидал ногой валяющиеся листы. На полу обнаружился люк. Ляп поднял крышку и спрыгнул на первую ступеньку лестницы.

– Спустимся вниз? – предложил он. – У меня там кухня.

Угол закатил глаза.

– А на кухне тоже бардак? – угрюмо спросил он.

– Нуууу… Чай с печеньем там точно есть! – уклончиво ответил Ляп и ловко побежал вниз по лестнице.

Угол вздохнул и отправился за соседом.

Оконное стекло в кухне было жёлтое, от чего всё, что в ней находилось, тоже казалось выкрашенным в жёлтый цвет разных оттенков. И шкаф, и табуреты, и стулья, и камин, перед которым стояли два кресла-качалки.

– Присаживайся, – пригласил Ляп соседа.

Угол уселся на табурет.

– В кресле же удобнее, – воскликнул Ляп и плюхнулся в кресло, которое тут же начало со скрипом раскачиваться.

– Немедленно перестань болтаться! – приказал Угол. – Невозможно разговаривать!

– Ладно-ладно, – поспешно согласился Ляп. – Встаю, – он вылез из качалки и вытащил из кармана блокнот и карандаш, от чего стал похож на официанта. – Чем тебя угостить? Хочешь какао?

– Я не пью какао, – отказался Угол.

– Почему?! – удивился Ляп. – Что может быть лучше прекрасного какао с зефирками?!

Он зашуршал карандашом и на листе тут же возникли очертания пузатой красной чашки, из которой буквально вываливались воздушные розово-белые зефирки. Как только Ляп закончил рисунок по кухне поплыл сладковатый запах какао. Ляп осторожно взял чашку за изогнутую ручку и протянул гостю:

– Попробуй! Вкусно же!!!

Угол поморщился.

– Не буду я это пить! – с отвращением сказал он. – Оно же… Цветное!

Подкрученные вверх усы Ляпа удивлённо распрямились.

– Я не люблю цветные вещи, – важно сообщил Угол. – В разноцветье слишком много беспорядка. Не понимаю, зачем вообще нужны цвета кроме чёрного и белого?!

Ляп открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл.

– Может тогда молока? Оно белое, – растерянно пробормотал он. – Или кофе… он чёрный…

– Ладно, давай молоко, – кивнул Угол.

Через минуту на столе появился стакан молока.

Угол сделал глоток и кивнул.

– Печенье надо? – с надеждой спросил Ляп.

– Шоколад, только чёрный… И чтобы никаких цветных обёрток!! – проворчал Угол.

Ляп изобразил плитку шоколада, потом сел за стол и уныло подпер подбородок кулаком. Он рассчитывал веселиться в компании нового соседа, но пока веселья не получалось.

«Как можно не любить яркие цвета», – растерянно думал Ляп.

– Мы же в Стране Ярких Красок тут все цветное! – воскликнул он.

Угол погрозил Ляпу тонким пальцем.

– Беспорядок один от этой яркости! И вообще! Кругом одни ошибки! Оранжевого неба и зелёного солнца не бывает. Дождь из конфет – ерунда какая! Враньё! И диплодоки давным давно вымерли. Как он у тебя в мастерской мог оказаться? – Угол строго смотрел на Ляпа из-под насупленных бровей.

– Так ведь это же дети! У них фан-та-зия, – улыбнулся Ляп. – Они что угодно напридумывать могут. Придумывают и рисуют!

Угол так треснул ладонью по столу, что плавающие в чашке зефирки подскочили и снова плюхнулись в какао.

– А не надо это «что угодно» придумывать! Надо соблюдать достоверность. Я так понял, тут не только у тебя в доме бардак, а во всей этой Стране Красок бардак!!!

– Я понял! – Ляп вскочил с табурета и забегал по кухне. – Тебя наверное какой-то взрослый нарисовал, – предположил Ляп. – Поэтому ты такой серьёзный! Неееееет, – тут же заспорил он сам с собой, – взрослые рисунки не оживают. А ты может помнишь, кто тебя нарисовал?

Ляп снова уселся на табурет и уставился на Угла.

– Не помню… – проворчал тот, – но…

– Ну конечно же, – перебил его Ляп. – Как ты можешь помнить? Никто из Страны Ярких Красок не знает своего создателя. Мы просто появляемся да и всё.

Угол отломил ещё кусочек от чёрной шоколадной плитки.

– Не знаю, кто меня нарисовал, но это точно был правильный художник, – важно сказал он и стал тщательно пережевывать шоколад.

– Что значит правильный? – удивился Ляп.

– Правильный, значит, что правила соблюдает. Никаких там лишних цветов и… – Угол поморщился, – изогнутых линий.

– Да уж, – согласился Ляп, – ты действительно очень ровный получился. Тебя как-будто по линейке чертили.

– Может и чертили. Это гораздо лучше, чем все эти зелёные солнца, двери на втором этаже, динозавры в мастерской и прочие безобразия, которые я тут уже увидел.

Угол встал.

– Есть в этом доме нормальный выход? – спросил он грозно.

– А ты что уже уходишь? – огорчился Ляп. – Только разговорились!

– Во-первых, в гостях засиживаться не прилично, во-вторых, ночь на дворе, – он кивнул в сторону жёлтого окна, – хотя… Это ещё неизвестно. Я так понял, что тут у вас запросто может взойти солнце малинового цвета ровно в полночь.

Ляп замахал руками:

– Нет, солнце взойдёт утром, как и положено. Дети же ночью спят, а не рисуют. Но вот какого оно будет цвета, и правда нельзя сказать заранее.

– Ужжжжасссс!!!! – схватился за голову Угол.

– Ты привыкнешь, – пообещал Ляп, – и тебе обязательно здесь понравится.

Угол насмешливо фыркнул.

– А вот это вряд ли! Так есть у тебя выход на первом этаже? – он покосился в сторону двери, ведущей из кухни в другую комнату. – Может быть там?

– Там спальня. В ней есть фиолетовое окно. Можешь выйти через него, если тебе не нравится желтое, – предложил Ляп.

Угол затрясся.

– Куда? Куда я попал? Я не хочу входить и выходить через окна! Для этого есть двери! – он затопал вверх по лестнице.

Ляп вскочил и поспешил вслед за ним. Угол уже вышел на балкон и теперь с отвращением смотрел на горку, раскрашенную в желто-розовую полоску, по которой ему предстояло скатиться вниз.

– Неужели здесь все дома такие… Неправильные? – проворчал он.

– Не все, – гордо ответил Ляп. – Такой необычный дом только у меня, – он смущенно закашлялся. – То есть у других конечно тоже хорошие…

– Так почему меня нарисовали именно рядом с тобой? Если есть все-таки в этой стране нормальные дома… Почему?

– Не знаю, – честно сказал Ляп. – Никто не знает, в каком месте возникнет и оживет новый рисунок. Но я всё равно очень рад, что у меня теперь есть сосед!

Ляп в восторге со всей силы хлопнул Угла по острому плечу, укололся и тут же завопил:

– Аааааааа!!!!

– Чего ты орешь?! – зашипел Угол. Он попятился, потерял равновесие, шлёпнулся на горку и покатился вниз. На его беду горка закручивалась в спираль. Угол благополучно доехал до первого поворота и застрял. Ровные линии, которыми он был нарисован, не давали двигаться дальше.

– Попробуй изогнуться, – посоветовал сверху Ляп.

– Я? Изогнуться?!!!!!! – крикнул Угол. – Издеваешься?

Возможно, это произошло от возмущения, а возможно, потому что в Стране Ярких Красок запросто случаются невероятные вещи, но сосед вдруг рассыпался на отрезки, которые со стуком покатились по горке. Как только разобранный на части человечек достиг земли, отрезки тут же собрались обратно в Угла, грозящего кулаком изумлённому Ляпу.

– Безобразие! – вопил Угол. – Я тут наведу порядок!!!

Продолжая размахивать руками он направился к калитке и скрылся за забором из цветных карандашей.

– Вот это да!!! Он оказывается раскладной! – восхищённо присвистнул Ляп. Он лихо скатился с горки, перекувыркнулся через голову и встал на ноги. – А всё-таки у того, кто нарисовал Угла фантазия-то ого-го!!!

Он со значением поднял указательный палец вверх. Палец указывал на небо. Небо было самого обычного ночного цвета. Темно-синее, с блестящими точками звезд.

– Сосед конечно странный, но я чувствую, что мы все равно с ним подружимся, –улыбнулся Ляп самой яркой звезде, а звезда подмигнула ему в ответ.

Глава 7. Утренний переполох

Следующим утром на втором этаже чёрно-белого дома, в чёрно-белой спальне затрезвонил чёрно-белый треугольный будильник. Стрелки показывали ровно 8.00.

Угол открыл глаза. Перед глазами возник белоснежный потолок. На нем не было ни единого пятнышка, ни одной самой маленькой трещинки.

«Идеально», – подумал Угол и вылез из-под одеяла шахматной расцветки.

Он подошёл к шкафу, в котором висело пять совершенно одинаковых комплектов одежды. Угол поменял чёрно-белую пижаму в полоску, в которой он был похож на фрагмент пешеходной зебры, на привычный костюм. Чёрные брюки, белая рубашка. Он посмотрел в зеркальную дверь шкафа и нахмурился:

– Не идеально, – пробормотал он, обнаружив, что из нагрудного кармана не торчит уголок чёрного платка.

Он вспомнил, что вчера вечером вынул платок, когда был в этом жутком, наполненном беспорядком, разноцветном доме. Уголки губ чёрно-белого человечка поползли вниз.

– Забыл совсем, где я, – покачал головой Угол. – Может это все-таки был сон… Цветной кошмар. И нет никакой Страны Ярких Красок. И этого Ляпа с сумасшедшей прической нет…

Угол поспешил к окну, отдёрнул чёрную занавеску и разочарованно застонал. В окно весело заглядывало жёлтое солнце. На нем была нарисована улыбающаяся рожица. Солнце с удовольствием смотрело сверху вниз на проплывающие облака, надувало щёки и дуло, от чего облака по бирюзовому небу начинали бежать быстрее.

– Это же надо такое придумать! – застонал Угол. – Солнце дует на облака!!! Так не бывает! Не бывает! – затопал он ногами.

Но чудесным солнечным утром в Стране Ярких Красок именно так и было.

Угол задернул шторы, чтобы не видеть глупых выдумок, и в отвратительном настроении отправился завтракать. Любимый чёрный кофе, налитый в белую чашку, показался ему горьким, и даже два ровных белоснежных сахарных кубика не спасли ситуацию.

Угол уныло сидел за столом на своей идеальной кухне, как вдруг услышал, шум. Казалось, что тысячи голосов что-то одновременно говорят. Даже и не говорят, а издают звуки. Рычат, кряхтят, стрекочут, хлопают, шуршат…

В прямоугольнике окна, около которого стоял стол, видны были только возмутительно зелёные заросли. Очевидно, шумели с другой стороны.

Угол вскочил и побежал к входной двери. Он распахнул её, и шум ворвался в дом. Угол выглянул на улицу. Ну конечно же!!! Шумели за забором из цветных карандашей!

Угол вышел из дома и широченными шагами направился к знакомой калитке. Во дворе, за забором из цветных карандашей пестрела яркая толпа. Кого там только не было. Животные обычные и небывалые стояли вперемешку с человечками. Некоторые человечки что-то держали в руках. Все чего-то ждали и негромко переговаривались, от чего в воздухе и висел невообразимый гвалт.

– Что здесь такое? – спросил Угол у невысокого человечка в весёлых красных резиновых сапогах, синем комбинезоне, надетом на клетчатую рубашку. В руках человечек держал горшок с кактусом без колючек.

– У художника Ляпа приемный день! – сообщил человечек. – Вот стоим, ждём…

– Пппприемныый… – протянул Угол. – И кого же он принимает?

– Да всех, – махнул рукой человечек.

Угол почесал треугольный затылок.

– А куда он всех принимает?!

– Ты новенький что ли? – догадался человечек.

– Мммм… Ну да, – помедлив кивнул Угол.

– Смотри, новенький, мы где живем? В Стране Ярких Красок! – не дожидаясь ответа сказал обладатель красных сапог. – Краски со временем что делают? Выцветают! – он пожал плечами. – Потому что мы все нарисованные! – важно изрёк он. – Так вот художник Ляп подрисовывает все, что побледнело!!!

Угол внимательно оглядел человечка с головы до ног.

– Ты не очень-то бледный, – заметил Угол.

– Так я и не сам подрисовываться пришёл, – с достоинством ответил человечек. Он сунул под нос Углу синий цветочный горшок. – Я кактус принёс! Вот у кактуса моего колючки пропали, а ведь это мой лучший экземпляр! Мы с ним конкурс на самую острую колючку выиграли! Похвастался он и вздохнул. Угол с уважением посмотрел на кактус. – Я – садовник, – пояснил человечек в красных сапогах, – ухаживаю за растениями. У меня самая большая оранжерея во всей Стране Ярких Красок. Зовут меня Клапиус.

Он слегка поклонился и вопросительно посмотрел на Угла.

– Угол, – представился тот. – Сосед, – уточнил он, кивнув в сторону своего чёрно-белогодома. – Только вчера нарисовался, ещё не знаю, чем буду заниматься.

– Разберёшься! – улыбнулся Клапиус. – Страна Ярких Красок тем и хороша, что в ней можно делать, что угодно!

– И ничего в этом хорошего нет, сплошной беспорядок, – пробормотал Угол под нос.