Красная роза

Моё сердце пропустило удар, а по спине пробежал холодок, не имеющий ничего общего с ночной прохладой. – Ты тоже их видишь?

Он всмотрелся в моё лицо, и его взгляд стал серьёзным и тревожным. – Ох. Значит, и ты заметила. Я так надеялся, что это лишь мои глюки. Что я просто схожу с ума. Но видимо, нас ждёт что-то очень нехорошее.

– Вы всё правильно поняли, – раздался за нашими спинами жёсткий и грубый голос Дива. Он подошёл абсолютно бесшумно, его тяжёлая фигура выросла из ночного мрака, как древний валун. – Враг на подходе. Мы их уже давно выслеживаем, ждали, когда они подойдут ближе, чтобы оценить их силы. Сегодня же они отринули свою маскировку и идут прямо сюда. Готовьтесь.

В это мгновение гарнизон, казавшийся спящим, взорвался жизнью. Прозвучал короткий, резкий сигнал рога – не громкий, чтобы не всполошить врага раньше времени, но достаточный, чтобы разбудить мёртвого. Из казарм выбегали солдаты, на ходу застёгивая ремни и проверяя оружие. Раздались отрывистые команды, лязг металла, глухие удары. Никакой паники, лишь сосредоточенная, смертельная суета хорошо отлаженного механизма. Кто-то занимал позиции на стенах, кто-то проверял амуницию у оружейных стоек. Все готовились к предстоящей битве. Див подошёл ко мне и бросил под ноги мой скимитар, завёрнутый в промасленную ткань.

– Бери оружие, Корнелия. И будь готова к битве. Женщин среди нас мало, но Незримый-старший много говорил о твоих талантах. Надеюсь, ты не погибнешь в первом же серьёзном бою.

– Чтобы им меня убить, придётся очень постараться, – прорычала я, разворачивая клинок. Холодная сталь привычно легла в ладонь, её вес успокаивал. – Я в своё время в одиночку одолела инквизитора.

– Рад слышать, что ты в себе уверена, – кивнул Див. Затем он повернулся к Владу. – Ткач, присмотри за своей девушкой. Полагаюсь на тебя.

Мы с Владом вспыхнули одновременно. Так быстро нас раскрыли. Но времени на смущение не было. Мы ждали. Напряжение сгустилось настолько, что его, казалось, можно было потрогать. И вдруг в лесу, повсюду, насколько хватало глаз, вспыхнули десятки факелов. Битва стала неотвратимой. Это был наш первый настоящий бой в качестве солдат Сада. Хоть я и провела три недели на арене, сражаясь с могучими врагами один на один, но бой против целого отряда был для меня в новинку. Влад встал рядом, его клинок был наготове, а в глазах плескалась жидкая тьма.

Из леса показались они. Фигуры в тёмных плащах с капюшонами, с символом серебряного солнца на груди. Охотники на демонов. Меня охватил ледяной ужас, смешанный с кипящей, неукротимой яростью. Это они. Те, кто ворвался в мой дом, заклеймил меня чудовищем, отнял у меня семью и всё, что было мне дорого. В моей груди заклокотал первобытный гнев.

Мгновение – и тишина взорвалась боевыми кличами. Отряд охотников ринулся в атаку. Их было больше. Гораздо больше, чем нас. Они могли просто задавить нас числом, массой. Но мы не отступили.

Мы с Владом стояли спина к спине, наш маленький островок в бушующем море битвы. Нас окружали люди, посвятившие свои жизни истреблению таких, как мы. Я почувствовала знакомый холод и страх – так мой организм всегда реагировал на магию Влада, которая уже начала сочиться из него, искажая воздух вокруг. Мой клинок пел в моих руках, но охотники были невосприимчивы к простому колдовству. Один из них кинулся на меня с тяжёлым палашом. Я отбила его удар и нанесла ответный выпад. Он уклонился, а его место тут же занял другой. Я сражалась сразу с двумя, кружась в вихре клинков, отбивая их слаженные, смертоносные удары и пытаясь найти брешь в их обороне. Они были превосходными воинами, каждый их выпад был выверен и смертоносен. Я уже потеряла Влада из виду, но была уверена – он справится. Он всегда справлялся.

Внезапно я услышала дикий, полный животного ужаса крик одного из охотников. В его бессвязной речи я разобрала слова «чудовища бездны». Мне тут же стало легче дышать, давление на фланге ослабло. Это был дар Влада – он насылал на врагов жуткие видения, призывал сущей, которые ломали их боевой дух. Но тут резкий запах озона ударил в нос. Маги. Среди врагов были маги.

Сильный свет ослепил меня, и в следующую секунду в мою сторону ударил разряд ослепительной молнии. Уклониться было невозможно. Я ощутила лишь сокрушительный удар и вспышку энергии, которая отбросила меня на несколько шагов назад. Моя форма разлетелась в клочья, но на теле не осталось ни царапины – серебряные нити приняли весь удар на себя, вспыхнув и истлев. Ярость захлестнула меня с новой силой, и я ринулась на мага, стоявшего в задних рядах. Сзади появились Давий и Незримый. Они прикрыли мою спину, и мы втроём начали прорубаться сквозь ряды врагов. Где-то рядом раздался жуткий, медвежий рёв, и пара окровавленных тел охотников рухнула на землю от одного взмаха топора нашего капитана Дива.

– Надо найти Влада! – закричала я, перекрывая шум боя, звон стали и крики раненых.

– В смысле, вы разделились? Вы же как не разлей вода! – проорал в ответ Давий, отбивая чей-то удар.

– Видимо, он увлёкся, и мы разошлись!

Мы прорвались через очередную группу врагов и увидели его. Три изуродованных, скрученных в неестественных позах трупа охотников лежали у его ног. А сам Влад лежал на земле, не двигаясь. Мы бросились к нему. Мне было не просто страшно. Это был животный, первобытный ужас, парализующий волю. Я боялась худшего. Подбежав ближе, я увидела, что он дышит – слабо, прерывисто. Моё сердце, готовое разорваться, чуть успокоилось. Он был без сознания, но жив. Его зловещая аура холода всё ещё витала вокруг, поддерживая иллюзии, дезориентирующие врагов. Позади нас, как разъярённый медведь, появился Див.

– Корнелия, неси парня к лекарю! Срочно! Это приказ! – прорычал он, и в его голосе я впервые услышала тревогу.

Я не стала медлить. Подхватив Влада на руки – он был таким лёгким, почти невесомым, – я побежала вглубь Сада. На его боку зияла глубокая, рваная рана от серебряного клинка, края которой почернели и дымились. Моё сердце колотилось, как пойманная птица. Страх и отчаяние обуяли всё моё существо. Я бежала, не разбирая дороги, прижимая его к себе, чувствуя, как его тёплая кровь пропитывает мою одежду, течёт по моим рукам. Мир сузился до одной точки – до бледного, безмятежного лица на моих руках и отчаянной, единственной мысли, единственной молитвы, стучащей в висках: «Только бы успеть».