Лабиринт души

Асаля Сулейманова

Лабиринт души

Глава 1

Айлин стояла на обочине, держа в руках сумку с покупками. Ветер трепал её куртку, и она машинально поправила выбившийся из-под капюшона локон. День был обыденным, даже скучным. Люди спешили мимо, не замечая друг друга. В таких моментах она всегда чувствовала, будто уже немного не здесь.

Красный. Жёлтый. Зелёный.

Айлин шагнула на пешеходный переход. Шаг, ещё шаг… и вдруг – визг тормозов, глухой удар. Всё произошло мгновенно: белая машина вынырнула будто из ниоткуда, успела чуть сбросить скорость, но всё равно задела её. Она покачнулась и упала.

– Всё в порядке… – прошептала она, поднимаясь, даже не взглянув на водителя, который выскочил из машины с округлёнными глазами. – Я в порядке.

Она отвернулась, пошатнулась и пошла дальше. Люди сзади кричали что-то, водитель звал её, но Айлин продолжала идти. Шаг за шагом. Улица плыла. Шум стал глухим, словно мир накрыла стеклянная вуаль. Она не чувствовала ни боли, ни страха. Только усталость. Странную, всё заполняющую.

Когда она подошла к своему дому, ключи не сразу поддались. Дверь открылась, как всегда – с лёгким скрипом. Она вошла, сняла обувь, бросила сумку у порога.

Прошла в комнату.

Тихо.

Слишком тихо.

Айлин села на кровать. Взглянула на ладони – чистые. Но ей показалось, будто в глубине кожи что-то треснуло.

Она легла, не включая свет. Глаза закрылись сами.

А потом

…она услышала стук.

Сначала тихий.

Потом – отчётливый, металлический.

Где-то вдалеке. Или в груди? Или прямо под кроватью?

Айлин хотела пошевелиться – и поняла, что не может. Всё тело словно парализовало. Только разум оставался живым.

И тут – голос.

Мужской. Спокойный. Тёплый.

Он произнёс её имя.

Медленно.

В первый раз – тихо.

Во второй – почти с улыбкой.

В третий – строго.

– Айлин.

…и вот началось то, что она не смогла бы описать словами.

То ли сон.

То ли чудо.

То ли конец.

Айлин словно провалилась в бездну – не вниз, а внутрь себя. Там не было ни времени, ни звуков, ни тел. Только странное ощущение лёгкости… и невесомости.

Она висела между небом и землёй. Буквально.

Снизу – ничего. Сверху – ещё меньше.

Пустота.

Но в этой пустоте вдруг что-то дрогнуло.

Там, вдали, за гранью мрака и света – что-то было.

Что-то огромное.

Замок? Или просто тень?

Прозрачный силуэт строения мерцал то, появляясь, то исчезая, словно мираж. Иногда он напоминал руины, иногда – дворец из стекла. Айлин не знала, приближается он или отдаляется. Но он был. И звал.

Она попыталась сделать шаг – и почувствовала, что стоит. Хотя под ногами всё ещё была пустота.

Шаг.

Ещё шаг.

Теперь она различала огромные врата.

Высокие, как башни. Могучие, словно их вырезали из скалы и запечатали чьей-то древней волей. Они не имели замков – только золотые узоры, похожие на каллиграфию, которой не существовало в мире живых.

«Зайти?» – шепнул голос внутри.

«А может, пройти мимо?»

Но мимо не было пути.

Айлин обернулась – сзади не было ничего. Только тьма, которая теперь казалась живой.

А впереди…

Двери.

И замок, который будто ждал её всегда.

Она подошла ближе. Узор на вратах затрепетал, словно от её присутствия.

И тогда она услышала второй голос. Женский. Холодный. Не враждебный, но – бескомпромиссный:

– Назад пути нет.

Айлин подняла глаза – над вратами появились два символа, пульсирующие слабым светом.

Один – напоминал крыло.

Второй – меч.

Она стояла.

Перед вратами.

На границе чего-то большего, чем просто жизни или смерти.

Ни шагу вперёд.

Ни дороги назад.

И вдруг – тишина внутри неё стала громче, чем снаружи.

– Кто ты?

Этот вопрос пришёл не извне – из самой глубины её существа.

Словно кто-то внутри проснулся, словно душа коснулась себя – и не узнала.

Айлин попыталась вспомнить.

Имя.

Жизнь.

Смысл.

Но… было пусто.

Прошлое – как рваная плёнка. Лица размыты. Слова – будто чужие.

Настоящее – растворяется, как пар.

Будущее – вовсе отсутствует. Как будто её больше нет.

– Кто ты?.. – повторилось из глубины. – Откуда пришла?.. Чего ищешь?..

Айлин попыталась заглянуть в себя – и ощутила странный страх.

Словно внутри неё – ничто.

– Я… – её губы шевельнулись, но голос был чужой.

Слабый. Тонкий.

Как будто её душа тоже боялась говорить.

– Я была… кем-то. Кажется… женщиной?

Обрывки. Детали.

Глаза…

Руки…

Смех…

Кто-то плакал. Кто-то звал её.

Отец?

Мать?

Ребёнок?..

Нет. Всё спуталось.

Она медленно опустила голову. Ноги дрожали, как у новорождённой.

Стирание.

Как будто её медленно стирали из книги, в которой она – была главной героиней.

Она стояла, не в силах сделать ни шаг вперёд, ни назад.

Просто стояла перед вратами, которые… всё ещё ждали.

И вдруг… что-то капнуло.

Свет?

Нет – золото.

Одна капля – с неба, как слеза.

Она коснулась её плеча – и раздался голос. Мужской.

Тёплый.

Мягкий.

– Ты здесь. И ты – всё ещё ты. Просто не вся.

Айлин резко обернулась.

Но рядом никого не было.

Врата приоткрылись – на толщину дыхания.

И золотой узор на них вспыхнул, будто услышав её сомнение.

Айлин закрыла глаза.

Сделала вдох.

И вдруг внутри неё что-то дрогнуло – крошечная искра.

Память?

Надежда?

Нет.

Выбор.

Она снова посмотрела на врата.

И подумала:

"Если я забуду себя – может быть, я найду ту, кем должна была стать?"

Врата не шевелились.

Но воздух вокруг стал плотнее, словно само время перестало течь.

Не шло вперёд. Не возвращалось назад.

Айлин почувствовала:

она не одна.

Где-то за спиной – тень.

Сбоку – дыхание.

Но никто не дышал. Никто не стоял.

Это пространство дышало.

Тот, чей голос она услышала мгновение назад, молчал.

Но его присутствие не исчезло. Оно теперь в ней.

Плечи будто под тяжестью взгляда.

Грудь сжалась, будто сердце стеснялось биться.

А разум…

Он снова начал задавать вопросы.

Глубокие. Лишённые слов.

– Ты боишься?

– Боишься, потому что не помнишь?

– Или потому, что помнишь… слишком хорошо?

Её лицо не дрогнуло.

Но глаза наполнились чем-то… почти детским.

Растерянностью.

– Кто ты? – прошептала она, не зная, кому обращается.

К себе?

К тому голосу?

К тем, кто стоит за вратами?..

Снова – тишина.

Но не пустая.

Это была наблюдающая тишина, в которой слышно всё:

её сомнения, прошлые слёзы, упрёки, страх быть забытой.

И тут…

в её голове всплыли два имени.

Ниоткуда.

Словно выдох.

Она не знала, кто они.

Но эти имена… прилипли к её коже.

Как будто часть её истории, давно забытая.

Как будто наблюдатели уже здесь.

Смотрят.

Ждут.

Айлин сделала шаг назад.

Потом – вперёд.

И остановилась.

Почувствовала: если сделает шаг внутрь, пути назад не будет.

Врата молчали.

Но где-то слева – в самой тени пустоты – промелькнул мгновенный силуэт.

Высокий.

Тонкий.

Словно мужская тень без тела.

Он исчез в тот же миг.

Но аромат остался – тонкий, как после дождя.

Невыразимый, но живой.

И Айлин вдруг поняла:

она не спит.

И не умерла.

Она – на пороге правды.

О себе.

Айлин всё ещё стояла перед вратами.

Странное ощущение преследовало её – что-то ждало.

И не только за этими вратами.

Где-то здесь. Где-то рядом.

Она несколько раз пыталась сделать шаг, но каждый раз будто что-то останавливало.

Не страх.

Скорее – неопределённость.

Как будто само пространство шептало:

"Ты готова?"

Но потом что-то изменилось.

Воздух вокруг стал плотнее.

Теплее.

Будто кто-то ждал внутри.

Айлин сделала шаг.

И врата бесшумно распахнулись, как будто чувствовали её решение.

Тьма и свет слились воедино,

и в следующий миг

она уже внутри.

…И вот она открыла глаза.

Мир вокруг был просторен и безграничен.

Как будто исчезли стены, небо, гравитация – всё, что раньше определяло пространство.

Айлин стояла, но не чувствовала под ногами твёрдой опоры —

только мягкая, густо-зелёная трава, нежная и прохладная, как прикосновение утреннего тумана.

Ветер проходил сквозь неё —

не воздух, а скорее дыхание самой тишины.

Птицы – если это вообще были птицы —

плыли в небесах с замедленной грацией,

их крылья переливались перламутром,

а движения были настолько идеальны, что казались нереальными.

И вдруг —

вдоль горизонта,

то ли в начале, то ли в самом конце этого бескрайнего пространства,

она заметила водопад.

Он ниспадал со странной прозрачной высоты —

словно вода рождалась из света.

И плавно переходил в реку,

которая текла вбок, вдоль света, не вниз.

Айлин пошла вперёд.

Трава не мялась под ногами.

Каждый её шаг казался слишком лёгким,

словно она не шла – а вспоминала, как это делается.

Всё здесь было слишком… идеальным.

Слишком правильным.

И чем дальше она шла,

тем сильнее нарастало ощущение,

что она – не одна.

Кто-то смотрел.

Наблюдал.

Ждал.

– Я… это я? – прошептала она вслух, сама не поняв, кому адресует вопрос.

Слова растворились в воздухе.

Никакого отклика.

Никакого эха.

Только тишина,

и этот прозрачный водопад,

чей звук был ближе к пению,

чем к шуму воды.

Она остановилась.

Сердце билось всё быстрее.

Слишком громко, слишком живо – будто не её собственное.

– Я… жива?

Или…?

Она посмотрела на свои ладони.

Они были слишком чёткими.

Слишком идеальными.

Каждая линия сияла, как вырезанная светом.

Айлин опустилась на колени у воды.

Попробовала дотронуться —

но вода не намочила её пальцы.

Она прошла сквозь них, как сквозь луч света.

Только теперь Айлин поняла, что плачет.

Не от страха.

Не от боли.

А от недоумения.

И какого-то давнего, почти забытого чувства – покоя.

Но стоило ей попытаться довериться этому спокойствию,

как снова, в самый центр спины,

впилась мысль:

Кто-то рядом.

Он не спешит.

Он ждал.

Он всё это знал раньше, чем она открыла глаза.

…Но вдруг небо почернело.

Как будто кто-то перевернул мир, и свет начал исчезать.

Ветер налетел резко – не как в реальности,

а словно сила, решившая её сломать.

И вместе с ним хлынул дождь, тяжёлый, ледяной.

Капли били, как гвозди,

и в считанные мгновения Айлин промокла до нитки.

Она оглянулась – вокруг по-прежнему не было конца и края,

не было деревьев, под которыми можно спрятаться,

не было ни одной тропинки,

никакого намёка на путь.

Она пошла.

Просто пошла – вперёд, сквозь дождь, сквозь тревогу.

Шла, не зная зачем, но веря, что всё это должно закончиться.

И вдруг – среди этой промозглой серости,

среди поляны фиолетовой лаванды,

она увидела домик.

Небольшой, тёплый, с окнами, из которых лился свет.

Скрытая печь бросала оранжевые отблески на стену.

Айлин замерла.

Она почувствовала отчаянное желание очутиться там,

в этом доме, у огня, под сухим пледом.

Просто – быть в безопасности.

Она сделала шаг —

и дом… отдалился.

Как мираж.

Как будто пространство отодвигалось вместе с её стремлением.

Её дыхание сбилось.

Губы дрожали.

Мокрые волосы прилипли к лицу.

Трава под ногами стала скользкой и холодной.

Она шла – всё равно шла.

Дом то приближался, то исчезал.

Мир смеялся над ней.

И вдруг она упала.

На колени.

Без сил.

Уставшая. Голодная. Промокшая до души.

Сколько она шла – неведомо.

Здесь не было времени.

Только тело, которое больше не могло,

и сердце, которое больше не верило.

Айлин закрыла глаза.

– Всё… – прошептала она.

И в этот момент…

Она почувствовала тепло.

Под пальцами – древесину.

Над головой – навес от дождя.

Запах: дым, лаванда, свежий хлеб.

Она подняла взгляд —

и увидела дверь.

Та самая.

Из домика.

Она была на крыльце.

Айлин не поняла, как оказалась здесь.

Но вот она – уже у порога.

Рядом с теплом.

С ответами?

И тут внутри неё поднялось сомнение.

А что, если этот дом – не спасение?

А если это ловушка?

А если я уже умерла…

…и сейчас войду туда – навсегда?

Она подняла руку…

и замерла.

Её ладонь дрожала.

Перед ней – дверь.

За ней – неведомое.

А за спиной – буря и бесконечность.

Тёплый свет пробивался сквозь щели,

он звал, как голос из детства:

ласковый, обещающий, но…

слишком добрый, чтобы быть правдой.

– Это реальность?..

– Или очередная проверка?

– А если… я больше никогда не выйду?

Сомнения внутри сплелись,

как змеи, шепчущие в унисон:

«Ты не знаешь, что за этой дверью.»

«Ты не знаешь даже, кто ты сейчас.»

«Ты ничего не помнишь.»

И вдруг – тишина в голове.

Будто кто-то выключил мысли.

Она посмотрела на свою руку —

мокрую, дрожащую, но живую.

Сжала кулак.

Почувствовала пальцы.

Свои.

«Что бы это ни было,

я хочу знать.

Я не прячусь.

Я выбираю.»

Айлин вдохнула глубже,

шагнула вперёд

и…

постучала.

Три лёгких удара.

По дереву.

По самой себе.

Дверь открылась.

Не со скрипом,

не с таинством —

а тихо,

как будто ожидала её.

Айлин переступила порог.

Глава 2

Дверь не скрипнула, не распахнулась. Она просто исчезла – будто бы её никогда и не было. Перед ней открылся тёплый полумрак. Запахи. Дерево, пепел, травы. Что-то напоминало дом бабушки. Что-то – неуловимо чужое.

Айлин сделала шаг внутрь. Сначала один. Потом другой. Пол был тёплым, будто знал, как долго она мерзла.  Комната приняла её – без упрёка, без страха. Каменная печь у стены потрескивала ровно, спокойно. В углу – кресло, у кресла – низкий стол с чашей, от которой шёл пар. Мёд и лимон. Имбирь? Она не была уверена.

– Это ты приготовил?

Голос вырвался сам собой. Глухо. Вопрос без адресата. Она знала, что здесь кто-то был. Или должен был быть.

– Я ждал тебя, Айлин, – сказал голос.

Он появился неоткуда. Он не был громким. Но он был – всюду. Он звучал, как тень в тишине, как последняя мысль перед сном. Он был… знакомым? Нет. Скорее, родственным. Как взгляд из зеркала в тот момент, когда ловишь себя – и не узнаёшь.

Она обернулась.

Он стоял у печи. Молодой. Высокий. Тонкий силуэт. Волосы, будто бы тёмно-каштановые, падали на лоб, глаза отражали отблеск огня. Он не смотрел прямо – и всё же Айлин почувствовала: он видит её насквозь.

– Кто ты? – спросила она.

Он улыбнулся. Без насмешки. Но и без тепла.

– Элио.

– Я… не знаю тебя.

– Пока что.

Она сглотнула. Внутри всё сжалось, как от надвигающегося шторма, и тут же – отпустило. Элио не приближался. Не угрожал. Он просто был. Как тишина. Как замирание.

– Я не знаю, где я. – Голос её дрожал. – Я… шла. Я потерялась. Я умерла? Это сон?

Он медленно наклонил голову.

– Ты не умерла. Но и не жива в привычном смысле. Ты в переходе. Между. Это не рай. Не ад. И даже не лабиринт. Это – ты.

Айлин почувствовала, как по спине пробежал холод.

– Это место… я создала его?

Элио подошёл к столу, сел. Не жестом – состоянием – пригласил её рядом.

– Не создала. Но и не чужое оно тебе. Оно откликается тебе. Оно приняло твой страх, но не осудило. Оно – продолжение тебя, Айлин. Здесь твоя душа ищет отражение. И найдёт больше, чем ты хотела.

Она не двигалась. Казалось, если она сделает шаг – исчезнет. Как исчезла дверь. Как исчез её голос. Но одна мысль в ней начала крепнуть:

Я не боюсь.

Именно поэтому я и пришла.

Она подошла. Села напротив.

Элио положил на стол небольшой ключ. Старый, потёртый, будто принадлежал сундуку, давно позабытому в пыльной кладовке. Он не объяснил, зачем он, не сказал, что открывает. Просто оставил его между ними – как знак или вызов. Айлин не осмелилась дотронуться.

– Это… для меня? – спросила она, неуверенно.

Элио слегка кивнул. Лишь тенью движения, как будто не телом, а намерением. Затем заговорил негромко, будто рассказывал сказку не ей, а самому огню в печи:

– Иногда дверь уже открыта. Иногда – заперта на несколько замков. А иногда человек сам не знает, что держит ключ в руке.

Айлин чуть сдвинула ладони под столом, как будто проверяя, не спрятан ли ключ уже у неё. В груди затрепетало что-то тонкое, почти детское – тревога вперемешку с жаждой понять. Но слов не было. Она просто смотрела на этот металлический силуэт и чувствовала… нечто знакомое. И далёкое. Как будто однажды она уже держала его. Или теряла.

– Сколько дверей мне пройти? – шепнула она. – Сколько их?

Элио не ответил сразу. Он взял кружку с парящим напитком и поднёс к губам. Вдохнул запах. Не пил. Потом посмотрел на неё – и в его взгляде не было ни назидания, ни жалости. Только отражение.

– Ты не должна знать. Если бы знала – не пошла бы. Испытания не требуют твоего согласия. Только твоего присутствия.

Айлин сжала пальцы в кулак. Где-то в глубине снова всколыхнулся страх. Что за двери? Что за ключи? Где она? Всё было покрыто туманом, словно она шла по памяти, которую кто-то стёр и переписал заново.

Она перевела взгляд на стены дома. Деревянные балки. Узоры на шторах. Ручная вышивка. Полки с банками, аккуратными, как будто их только что расставили. Шкатулка с бисером. Ковёр с расплывшимся, но родным рисунком. Подсвечник, кривоватый, но знакомый.

Это… не просто дом.

Она чувствовала, как что-то внутри неё дрожит, всплывает, как пепел после ветра.

– Я… знаю это место, – выдохнула она. – Но не могу вспомнить.

Элио улыбнулся. Почти невидимо. Почти с грустью.

– И всё же ты пришла сюда первой. Не случайно. Память знает раньше, чем разум.

Айлин поднялась и подошла к полке. Провела пальцами по стеклу. Внутри была сушёная мята. Её бабушка всегда сушила мяту – раскладывала на газете, под солнечным окном. Она смотрела, как листочки темнеют и крошатся. Айлин любила этот запах.

– Бабушка…

Она произнесла это, не думая. Слово сорвалось с губ, как молитва.

Она обернулась – и впервые увидела то, чего не замечала до сих пор. На кресле у окна лежал плед. Тот самый. Пёстрый, связанный вручную. Бабушка вязала его долгими вечерами. У окна стояла корзинка с шерстью. Даже очки – те самые, с толстыми стёклами – лежали на подоконнике.

Это её дом.

Не копия. Не образ. А настоящий. Тот, где она провела детство. Где пряталась от гроз. Где бабушка поила её горячим молоком с мёдом, когда она заболевала.

– Я здесь, – прошептала Айлин. – Я дома?

Но дом молчал. Не отвечал. Только огонь в печи потрескивал, словно соглашаясь: да, ты здесь. Но не затем, чтобы остаться.

Элио встал.

– Здесь ты вспомнишь. Здесь ты откроешь. Но не задерживайся слишком долго. Дом – это точка начала. Не финал.

Она обернулась к нему. Что-то в его облике менялось. Или в её восприятии? Он казался теперь старше. Или… древнее. Как будто в его облике проступала не одна, а сразу тысячи сущностей. Мужчина, огонь, ветер, голос, память.

– Когда я должна уйти? – спросила Айлин.

Элио подошёл к двери, той, что теперь появилась в другой стене – не вход, не выход. Новая. Иной формы. Она мерцала.

– Когда почувствуешь, что не боишься войти. Тогда – бери ключ.

Она посмотрела на него. Потом на ключ. Он лежал – спокойно, будто дожидался своего часа. А может… дожидался её выбора.

Айлин всё ещё дрожала – не от холода, а от неуверенности, которая пронизывала её до костей. Но комната, в которой она оказалась, будто дышала знакомством.

Мебель скромная, но уютная. Печь тихо потрескивала, испуская мягкое тепло, в воздухе пахло рисовой кашей, сладким тмином и чем-то ещё… родным.

Она медленно подошла к окну – тонкие шторы развевались от лёгкого сквозняка, за ними всё ещё бушевала непогода.

Всё здесь напоминало дом бабушки.

Бабушки…

Слово, как ком в горле.

Айлин обернулась.

Комод с ручками в виде фарфоровых бутонов. Тот самый.

Кресло с потертым подлокотником, где бабушка любила читать.

Тот самый ковёр с узором из гранатовых плодов.

Она сделала шаг – скрипнула половица.

И вдруг… будто время хлынуло из стены.

Тёплая ладонь, держащая её маленькую руку.

Голос, мягкий и решительный:

– Потерпи, милая. Всё пройдёт. Всё наладится.

Айлин вспомнила.

Как она болела в детстве – задыхалась от астмы, билась в судорогах, когда страх и паника прорывались наружу.

В те моменты даже её дыхание казалось ей чужим.

Но бабушка всегда была рядом.

Помнила, как по утрам та варила ей рисовую кашу с маслом и солью – простой вкус, но он будто держал её в этом мире.

Как тёплыми руками делала массаж груди и спины, приговаривая:

– Вот так, дыши, дыши глубже, моя Айлин. Господь с тобой.

Когда Айлин видела сны – страшные, пугающие, наполненные тенями и голосами – бабушка не отрицала, не пугалась.

Она не звала врачей, не шептала слово «проклятие».

Она садилась рядом, зажигала лампу и читала молитвы.

– Ты не проклята. Это тебе не враг, если ты не станешь врагом себе. Всё от Бога, дитя. Но если хочешь, ты можешь научиться закрывать этот занавес.

Айлин часто спрашивала:

– Почему я вижу то, чего никто не видит?

А бабушка отвечала:

– Не всё, что видишь, надо понимать. Иногда видеть – это не дар и не наказание, а просто путь. Не торопись давать ему имя.

Айлин прошлась пальцами по полке с банками – словно касаясь прошлого. Всё было так… точно.

Словно бабушка и не уходила.

Словно она просто вышла за водой и скоро вернётся.

Айлин вдруг поняла: она здесь была.

Но тогда это было её детство, жизнь, борьба и любовь.

Теперь это – место. Точка памяти, застывшая во времени.

Она снова почувствовала чьё-то присутствие за окном…

Но пока не подходила.

Сердце стучало. Тихо. Глубоко.

Вопросы росли внутри неё.

Почему она здесь?

Кто её привёл?