Дочь врага. Мой сладкий грех

Но на войне все средства хороши.

Довлатов задумывается.

Ну давай, соглашайся. Иначе я разочаруюсь в себе как в актрисе. А папа говорит, у меня талант и по мне плачет Большой театр.

– Ладно, иди. Я чуть позже подойду. Сделаю пару звонков.

Выходим из машины вместе. Вадим прикуривает сигарету, а я с довольной улыбкой прохожу в здание. Я тебя сделаю.

Генеральный прогон начался, мы на сцене. Через пять минут мой выход, а Вадима нет. Настроение стремительно падает.

Обманул?

– Лиз, минута осталась, встань на позицию.

Мой выход подаётся на крутящейся сцене, я вливаюсь в танец девочек, выезжая из темноты, и солирую. Ухожу на базу, прекращая следить за залом.

Закрываю глаза. И вместо того, чтобы отдаться танцу, думаю о том, какой Довлатов сволочь.

Сцена медленно поворачивается. Всё, я в зале. Встала в позу. Раз, два, три. Софит на меня. Начинаю танец, входя в ритм музыки. Проход вперед. Ищу глазами Вадима. Да, он здесь. Сидит на четвёртом ряду поодаль от всех. Всё, теперь я в норме. Раскрепощаюсь, отжигаю, отдаваясь по полной. Ухожу вниз, замираю в позе на полу, пока девочки дополняют мой танец, обыгрывая его. Дышу рвано, в такт музыке, нахожу глазами Вадима и начинаю двигаться, не отрывая от него взгляд.

Да, смотри на меня. Я лучше всех женщин, которые у тебя были. Я могу быть твоей.

По телу разливается волна жара, оттого что Довлатов смотрит на меня, не отрываясь. И его дыхание тоже сбивается, как и мое. Фрейм ап – не просто танец. Это секс, да. Но это очень красивый и тонкий секс. Без вульгарщины и похабщины. Это заводит. Когда я танцую, я всегда немного возбуждена. Этот танец нельзя танцевать по-другому. Иначе не передашь эмоцию. Механические движения и техника никого не цепляют. Нужны эмоции. И сейчас меня распирает от них, как никогда, потому что всё внимание Вадима приковано ко мне. Я почти в космосе. Танцую так, словно никого нет. Есть только он и я.

Хочу, чтобы Вадим пришел на наше шоу, где я не в простых шортах и топике. Где на мне боди, черный капрон и агрессивный макияж. Последний штрих моего танца – взмахиваю волосами и тут же на надрыве прижимаюсь грудью и щекой к паркету, а бёдра поднимаю вверх. Несколько движений бёдрами, замираю. Дыхание рвется, но я ловлю глаза Вадима. Несмотря на то, что зал в полумраке, я вижу, как дёргается кадык Довлатова.

Да! Ему понравилось.

Сцена со мной разворачивается, скрывая меня, шоу продолжается, но я успеваю увидеть, как Вадим встает с места и быстро выходит.

Не понравилось?

От досады накатывают слезы.

Поднимаюсь, чтобы быстро уйти в туалет. Мне нужна сигарета.

Тебя даже это не цепляет во мне? Всё настолько безнадежно?

Не верю. Не хочу верить. Я лучше всех. Разве он не видит?

– Лиз, – меня ловит Костик, наш звуковик. – Ты чего?

– Ничего, – утираю слезы, пытаясь обойти парня.

– Что-то не получилось? Миленка нарычала?

Милена наш хореограф и постановщик. И она может, да, нарычать за косяки. Но у меня не было косяков.

– Нет, всё нормально. Пыль с пола в глаза попала, – лгу я, обхожу его и скрываюсь в туалете.

Выхожу из студии через час. У нас был еще один прогон и разбор полетов. Шоу состоится через два дня. Мне хочется посмотреть Вадиму в глаза и спросить, что ему не понравилось. Пусть скажет мне в глаза. Но Вадима я на парковке не нахожу. Меня ждет Дима. Его взяли в охрану, когда ушел Денис, который забрал из нашей семьи Нелли.

– Где Довлатов? – интересуюсь я. А хочется поистерить. Сбежал, значит. Не дождался меня.

Трус. И сволочь!

Опять его ненавижу!

– Я за него, – усмехается парень. – Дела у Довлатова срочные. – Ну кто бы сомневался. – Домой? – спрашивает меня Дима.

– Нет, – выхожу из машины. – Жди здесь, – велю ему и иду назад в студию. Я сделаю так, что Вадим сам за мной приедет. Отец, конечно, будет в бешенстве, но мне сейчас плевать.

Глава 4

Елизавета

– Лизка, ты сумасшедшая! У нас выступление послезавтра. Милена нас живьем сожрет, – пьяно усмехается Дашка, потягивая из трубочки коктейль.

– Так ты меньше посасывай, – кивает на коктейль Мариша.

– Да мы вообще сюда просто оторваться пришли, а не бухать, – цокаю я.

Да, я подбила двух своих подруг из команды сорваться в клуб. И да, я сбежала.

Ушла через черный выход, кинув охранника. И намеренно отключила телефон.

Если об этом узнает отец, он сожрет меня живьем. Но он может и не узнать. Ведь это зона ответственности Довлатова. Димочку, нового охранника, мне, конечно, жаль. Вадим может его наказать за то, что профукал меня. Или уволить. Но войны без жертв не бывает. Мне стыдно, но не очень.

Довлатов меня найдет. В нем я не сомневаюсь. Вопрос во времени. Да я и не особо прячусь.

Мы даже не переодевались. Как были на тренировке, так и пошли гулять. Полдня провели в торговом центре, обедали в кафе и завершаем этот день в «Палате», местном клубе, ориентированном на молодежь. Мы часто здесь бываем. Обстановка и публика знакомые. Все свои. Коктейли алкогольные, да. Но легкие, и мы особо не налегаем. Так, пару глотков, чтобы освежиться. Кроме Дашки – она меняет уже третий бокал.

– Завязывай бухать, – отбираю у нее мохито.

– А может, у меня есть повод, – тянет свой бокал назад.

– Отдам, если повод веский. Если нет, переходишь на безалкогольные коктейли.

– Веский, – опускает глаза.

– И? Мы все во внимании? Что случилось-то?

– Ну, в общем, с позавчерашнего дня я выбиваюсь из вашей секты девственниц, – как-то не очень воодушевленно заявляет Даша.

– Да ладно! – давится напитком Маришка. А я просто отдаю Дашке коктейль. Из нас она самая младшая. Ей восемнадцать будет только через пару месяцев. И дело даже не в возрасте. Парня у Дашки не наблюдалось. И вообще она тихоня.

– Ну как-то так получилось, – разводит руками Дашка, допивая коктейль.

– Да как так? – возмущенно спрашиваю я. – Шла, шла, упала на парня, и вот ты не девочка теперь? Рассказывай. Кто он? – допрашиваю ее.

– Он… – задумывается Даша. – Вы его не знаете. Он наш сосед. Ему двадцать пять. Я втрескалась в него, как только он переехал в наш дом.

– Ты ничего не говорила, – вмешивается Мариша.

– Не говорила… – вздыхает Даша. – У него девушка была, с которой он жил. А недавно они расстались. И как-то мы заобщались.

– Ничего себе заобщались, – хихикает Маришка. – А в чем трагедия-то? Он поимел тебя и кинул? Мудак, да?

– Не знаю, это позавчера случилось, мы больше не виделись. Матвей уехал в командировку и пока не писал мне. А я сама не решаюсь… – вздыхает Дашка, принимая от официанта еще коктейль.

– Так напиши ему сама и все выясни.

– Вот сейчас допью этот коктейль и, наверное, напишу, – вздыхает Даша.

– Это пипец, – выносит резюме Маришка. – Как так-то? Ты что, поломаться не могла? Продинамить его. Зачем сразу-то дала?

– Да какое ломаться, он такой настойчивый, такой ласковый, такой внимательный, я поплыла…

– О! Я сейчас вернусь, – Маришка убегает, завидев знакомых.

– Дашь, – двигаюсь к подруге.

– Да прекратите. Нет трагедии, – отмахивается она.

– Нет, я хотела узнать… – подбираю слова. – Это больно? – внутри отчего-то сладко сжимается, когда я представляю мой первый раз. Естественно, только с Вадимом.

– Больно.

– Очень? – закусываю губы. Хотя мне все равно, с Довлатовым я готова принять эту боль. Я хочу только с ним.

– Да нет, не особо, – пожимает плечами Дашка. – Скорее, дискомфортно. Непривычно. В космосе я точно не побывала и фейерверков тоже не увидела, – усмехается.

– Да? – кусаю губы. – Не так волшебно, как пишут в книжках?

Нет, в теории я знаю о сексе все и даже больше. Не маленькая. Интернет мне в помощь.

– Лиз, дело не в этом. А в том, что тебя целует, ласкает, наслаждается тобой человек, которого ты любишь, и это такие эмоции, что плевала я на боль, дискомфорт и оргазмы. Это надо почувствовать, чтобы понять.

Почувствуешь тут, когда тебя избегают и трахают всяких Свет. Вздыхаю.

Где там Довлатов?

Что-то долго он меня ищет.

Не похоже на него.

Осматриваю зал. Вадима, естественно, не нахожу. Зато нахожу Славика, который идет к нам с довольной ухмылкой.

Славик – это запасной вариант. Я его использую, когда мне нужно. Близко не подпускаю, ничего не обещая, но и не отшиваю окончательно, держа мальчика в тонусе. Пусть будет. А вдруг пригодится.

– Какие люди, – присаживается рядом со мной, тянется к щеке. Позволяю себя поцеловать. – Ну и как ты будешь заглаживать вину? – дерзко спрашивает он.

– Какую еще вину?

– Ну как какую? Сама здесь отжигаешь и даже не пригласила, – щёлкает пальцем, подзывая официанта.

– Так ты, я смотрю, тоже не дома скучаешь, – отодвигаюсь от него, поскольку Славик уже перешёл границу и вжался в меня. – А у нас девичник. Так что, сударь, пойдите прочь.

Дашка смеётся, а я указываю рукой путь Славику, кидая взгляд в зал. Отворачиваюсь, а потом резко поворачиваюсь назад к залу, потому что замечаю там знакомую фигуру.

Довлатов сидит метрах в тридцати от нас, в баре, на высоком стуле, в пол-оборота, что-то пьёт, играя льдом в бокале и смотря на меня.

Зависаю. Не могу прочитать его настроение.

Мне совсем конец или есть еще варианты?

Но это все неважно. Сейчас я, как дура, внутренне радуюсь, что он приехал. Да! Я своего добилась, и не надо на меня так грозно смотреть. Мне нравится.

Славик что-то вещает, снова двигаясь ближе, но я его уже не слушаю. Облизываю губы, продолжая сверлить взглядом Вадима. Как всегда, до безобразия хорош. Пара девушек, подходящих к бару, строят ему глазки и хихикают. Но он не обращает внимания. Он смотрит на меня. Делает глоток, а потом манит меня пальцем, как нашкодившую кошку.

Да сейчас прям, разбежалась.

Я еще поиграю с огнем.

Отворачиваюсь от Вадима, обращая внимание на Славика. Улыбаюсь ему, принимаю коктейль, позволяю ему по-хозяйски закинуть руку на спинку дивана позади, флиртую и громче всех смеюсь над его шутками.

Славик плывет, довольно улыбаясь. Идиот. Этот спектакль предназначен не ему. Не хочу оборачиваться и искать глазами Вадима. Но вот странно то, что он до сих пор не утащил меня домой.

Долго смотреть будет?

Я уже замучилась улыбаться Славику и терпеть его в своём личном пространстве.

Ладно. Крайние меры.

– Пойдем покурим? – предлагаю Славику. Не дожидаясь его ответа, встаю и направляюсь в сторону черного входа. Там, на улице, зона для курения. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Славик идет за мной.

Выходим на улицу. Парень протягивает мне сигарету и дает прикурить.

– Ты сегодня щедрая, принцесса, – усмехается Славик.

– Что это?

Мне вообще плевать, что он там несет и на что намекает. Я заглядываю за его спину в ожидании Вадима. Ну не может же он допустить, чтобы я находилась в подворотне неизвестно с кем.

– Не знаю, ты какая-то более благосклонная ко мне. Что изменилось? – улыбается Славик, запрокидывая голову в небо и выпуская дым.

Да ничего не изменилось. Использую я его.

– Просто настроение сегодня хорошее, – усмехаюсь я. Славик делает ко мне шаг, второй и встает вплотную. Первая реакция – оттолкнуть парня. Но я терплю его вторжение, в надежде, что Вадим вот-вот подойдет. Терплю и когда Славик опускает руки на мою талию и выжимает в себя. Славик наглеет от вседозволенности. Раньше я его так близко не подпускала. Начинаю злиться.

Довлатову вообще на меня плевать?

Может, меня здесь насилуют?!

Слышу звук открывающейся двери, как она хлопает, притянутая доводчиком, шаги. И…

Да, выдыхаю. Это Вадим. Он подходит к нам и молча прикуривает сигарету. Славик тут же одёргивает от меня руки, отступая назад. Трус. Он тянет Вадиму руку. Здороваются. Рукопожатие затягивается.

– Пошел вон отсюда! – рычит на Славика Вадим.

А я просто курю, наблюдая. Внутри разливается адреналин от предвкушения. Славик убегает. А Вадим подходит ко мне, вырывая из моих губ сигарету, кидает ее на пол и тушит ботинком под нашими ногами.

– Ты что творишь, мелкая?

Глава 5

Елизавета

– А что я творю? – дерзко спрашиваю, заглядывая в злые синие глаза Довлатова. – Я просто гуляю. Не помню, чтобы мне кто-нибудь запрещал, – усмехаюсь, внаглую забираю у Вадима сигарету и демонстративно затягиваюсь.

Черт. Закашливаюсь, когда в лёгкие врывается слишком много дыма. У него очень крепкие сигареты. Это должно было выглядеть эффектно. Я, такая крутая, отбираю у него сигарету и выпускаю дым в лицо. А по факту морщусь и откашливаюсь.

– Бестолочь! – Довлатов отбирает у меня сигарету. – Еще раз увижу тебя с сигаретой в губах… – качает головой.

– То что? Ну что? – да, я намеренно провоцирую его. Хочу его эмоций. Любых. А не вот этого снисхождения, как к ребёнку.

– Не провоцируй, мелкая. Какого хрена ты устроила? Зачем сбежала от Димы. Кто тебе запрещал гулять? Зачем этот спектакль?

– Затем, что ты должен был меня забрать, а не сбегать! – высказываю ему.

– Я к тебе в холопы не нанимался. А если и потакал твоим капризам, так это по доброте душевной. Но терпение мое заканчивается. Манипулировать будешь мальчишками, а я в следующий раз кину поперек колен и выпорю за такое поведение, и, поверь, твой отец будет мне даже благодарен, – высказывает Вадим. Тон ледяной, безапелляционный. Такой, что у меня мурашки по коже бегут.

– Может, я этого и добиваюсь! – отвечаю и делаю пару шагов к Вадиму, вставая вплотную, глотая мужской запах. Замираю, заглядывая в синие, сейчас очень глубокие глаза. На дне его глаз много всего. – Что будешь с этим делать?

Пространство между нами замирает. Или так кажется только мне, но Вадим тоже смотрит в меня. Да, не поверхностно, а именно в меня, глубоко.

Ну, ты и сейчас ничего не понимаешь? Не верю.

– Ну кто я такой, чтобы отказать в настоятельной просьбе девочке, – зло ухмыляется Довлатов. – Пойдем, – хватает меня за руку и ведет не в клуб, а на парковку. Голова кружится, оттого как его горячая ладонь сжимает мою. Сильно сжимает, даже немного больно, но мне, дуре, это нравится. Я забываю о подругах, которые меня ждут, обо всем на свете и иду за ним. Я за ним куда угодно, пусть только позовёт.

Довлатов щелкает сигнализацией внедорожника, открывает для меня дверь.

– Прошу, – театрально взмахивает рукой, а челюсть сжатая.

Сажусь. Довлатов, на мое удивление, тоже садится рядом со мной, демонстративно громко хлопая дверью.

О, это плохой знак. Вадим любит свою тачку и руки оторвет каждому, кто посмеет так варварски хлопнуть дверью.

– И? Дальше-то что? – иронично спрашиваю его. Наверное, надо заткнуться, но я намеренно провоцирую. Потому что, если буду послушной мышкой, между нами никогда ничего не произойдёт.

Довлатов на секунду прикрывает глаза и шумно втягивает воздух. А когда открывает, там уже не давящий холод, а огонь. Первый раз вижу, чтобы он так на меня смотрел. Я даже не могу описать, как. Так, что сердцебиение учащается, а ладони потеют.

Он хватает меня за скулы и притягивает к себе. Очень близко, его губы в миллиметре от моих. Его пальцы грубо впиваются в мое лицо, но мне все равно. Я не нежная фиалка. Все, что дает мне этот мужчина, мое тело принимает за удовлетворение. Облизываю губы, замирая от предвкушения.

Давай, сорвись, мой зверь, и поцелуй меня.

Пожалуйста…

Закусываю губы, чтобы не сказать это вслух.

– Чего ты там добивалась, малая? – сипло спрашивает он. Тон вкрадчивый, утробный. – Выпороть тебя надо? Этого ты хотела?

– Ну, попробуй, – дерзко вздергиваю бровь. А Довлатов ухмыляется.

– Ай! – вскрикиваю, когда он дергает меня на себя и ловко в два движения укладывает бедрами на свои колени. – Ты что делаешь? – истерично посмеиваюсь, пытаюсь подняться, но сильная мужская рука вжимает меня лицом в кожаное сиденье.

– Я, мелкая, исполняю твои желания, – рычит. – Лежи, не дёргайся. Хуже будет.

Я и правда замираю. Мне еще кажется это все возбуждающей игрой. Закусываю губы, по телу проходится волна предвкушения.

– Ау! – снова вскрикиваю, когда он реально шлёпает меня своей огромной ладонью по заднице. Снова пытаюсь подняться и возмутиться, но тяжелая рука вжимает меня назад в сиденье. И снова шлёпает. Ощутимо, хлёстко, так, что попа начинает гореть.

– Не так ты это себе представляла, мелкая, да? – усмехается и снова шлепает. – Бойся своих желаний. За слова надо отвечать, – хрипит и снова шлепает.

Мне больно, да. Дергаюсь снова, но потом замираю, когда понимаю: от очередного хлесткого шлепка начинает гореть между моих ног, и трусики намокают. Это что-то новое, и я в шоке прислушиваюсь к своему телу.

– Я всех на уши поднял из-за тебя! – еще один шлепок, и мой вскрик перерастает во всхлип. – Диму, хорошего парня, наказал! – еще один шлёпок. – Поседел еще больше, зараза ты мелкая! – еще один шлепок, и я уже не чувствую боли, только обжигающее возбуждение и дрожь. Глотаю воздух, понимая, что это настолько порочно, что можно кончить прям так, оттого что тебя порют. – Ты, бля, знаешь, чем могут обернуться твои капризы? Не знаешь, – еще шлепок.

Судорожно втягиваю воздух, пьянея и улетая куда-то в прострацию от мужского аромата.

От Довлатова пахнет холодным парфюмом, табаком, нотками специй и чисто мужским запахом. И это мой самый любимый запах.

– Выкрадут тебя, и эта порка раем покажется. На ленты тебя, зараза такая, порежут. Понимаешь? Ни хрена ты не понимаешь! Потому что ребёнок еще и выходки детские, глупые, – выдыхает, отпуская меня.

А я так и лежу попой на его коленях, вжатая лицом в кожаное сиденье. Судорожно дышу, пытаясь справиться с собственным телом. Никогда не думала, что возбуждение может быть настолько острым. Хочется рыдать… Не оттого что горит попа, а оттого что продолжения не будет, а меня уже ломает и тянет, как похотливую кошку. Вадим сам снимает меня с себя и выходит из машины. Вздрагиваю, потому что он опять громко хлопает дверью.

Лежу так с минуту, глотая воздух. А потом накрывает злостью.

Ненавижу!

Мелкая я, значит.

Капризный ребёнок?

Это он ничего не понимает и не видит! Это всё из-за него!

Тоже вылетаю из машины, поправляя задравшийся топ. Бедра горят, между ног горячо и мокро. Оказывается, возбуждение – хороший катализатор злости.

Довлатов курит, облокотившись на капот. Подхожу к нему, вставая лицом к лицу, сдуваю с лица растрёпанные волосы, обращая внимание на то, как подрагивает его сигарета, зажатая между пальцев.

– Хочешь сказать, что не понимаешь, зачем я это делаю? Вообще ничего не замечаешь или не хочешь замечать, да?

– И? Удиви меня. Придумай хоть одну взрослую причину своего поведения?

– А придумывать ничего не нужно. Причина всегда одна. Я люблю тебя с шестнадцати лет и хоть как-то пытаюсь обратить на себя твоё внимание! – нервно выдаю ему, голос срывается, и теперь хочется плакать по-настоящему. А Вадим молча затягивается и прикрывает свои невыносимо красивые глаза. – А ты каменный и бесчувственный! Всё ты видишь, но предпочитаешь издеваться надо мной! – всхлипываю. А потом кусаю губы, замолкая.

Дура!

Какая я дура, и правда идиотка.

Зачем я ему об этом сказала?

Это унизительно.

Если он сейчас меня оттолкнёт, я сгорю со стыда. Упаду ниже некуда.

Зажмуриваюсь, пытаясь сдержать горячие слезы. Расплакаться сейчас при нем будет полное дно. Всхлипываю, разворачиваюсь и иду вперёд. Я даже не вижу, куда иду и зачем. Нет, я хочу сбежать и не хочу, чтобы он меня догнал. Просто хочу избежать этого унижения. Рыдаю, утирая слёзы, всё расплывается перед глазами.

– Лиза! – он догоняет меня, хватая за плечи, и разворачивает к себе.

– Не трогай! Отпусти, – взмахиваю руками, пытаясь оттолкнуть Вадима, а он не отпускает. – Да не трогай ты меня! Забудь всё, что я сказала! Это неправда! Да, соврала, как ребёнок! – к горлу подступает ком, и я уже не могу сдерживать рыданий. Мне так больно и унизительно, что нечем дышать.

Довлатов сначала отпускает меня, но не успеваю я отшатнуться от него, как он обхватывает мой затылок и дёргает на себя, впиваясь в губы. Грубо, резко, жадно сминает мои губы.

Замираю, чувствуя, как подкашиваются ноги, и начинаю оседать, но сильная мужская рука не позволяет мне упасть, вжимая в тело. Его запаха так много, он дурманит, и я уже сама на эмоциях и эйфории, обхватываю его шею, царапая ногтями затылок. Всхлипываю в желанные горячие губы, пытаюсь отвечать. Но куда там. Я полностью в его власти. Горячий язык проникает глубже, зубы кусают меня, тут же зализывая укусы. Дыхание Вадима так же рвётся, как и моё. Рука на моей талии смещается ниже и сжимает отшлёпанную попу. Постанываю, откидываю голову и тут же льну к Вадиму.

Всё заканчивается так же стремительно, как и началось. Вадим замирает, его горячее тело каменеет. Он не отпускает меня, прислонясь лбом к моему лбу. Мы судорожно дышим и молчим, обжигая друг друга горячим дыханием.

– Я не солгала… – шепчу ему.

– Я знаю, малыш.

От его хриплого «малыш» у меня что-то взрывается внутри и разливается по телу эйфорией. «Мелкая» и «малая» звучит как издевательство. А «малыш» – как что-то настоящее.

– Я всё вижу и всё знаю. Но…

И вот пресловутое «но» ранит похлеще самого острого лезвия. Я не хочу слышать никаких «но». Но я слушаю. Потому что всё сказала, и решение остаётся за ним.

Глава 6

Елизавета

– Пойдем в машину, – выдыхает Вадим, берет меня за руку и ведет за собой.

Я иду, ничего не соображая. Голова кругом, ноги ватные, сердце колотится где-то в висках. Он сажает меня на переднее сиденье, сам обходит машину и садится за руль. Открывает окна, впуская свежий воздух. Молчит, откидывая голову на подголовник, и смотрит в лобовое. И я молчу. Нет, мне есть что сказать. Я хочу не просто говорить с ним, я кричать хочу. Но кусаю губы, не позволяя себе этого. Не буду больше унижаться. Я всё сказала.

– Лиз, ты девочка еще, а я… – делает паузу, прикрывая глаза.

– Еще раз скажешь, что я ребенок, получишь по лицу, – зло выдаю ему.

Довлатов грустно усмехается, качая головой. Тоже откидываюсь на спинку сиденья, обнимаю себя руками и закрываю глаза.

– Замерзла? – закрывает окна.

Я замерзла, оттого что он отмороженный. Молчу, не комментируя. Смотри, какой заботливый. Слышу щелчок зажигалки, и салон наполняется дымом. Облизываю губы, которые никак не могут забыть его поцелуй. Они горят и саднят. Трогаю их подушечками пальцев. Хочу ещё его умелых, упрямых губ… Тело тянет, и я выгибаюсь.

Сволочь. Довел меня.

– Прекрати!

Вздрагиваю от его грозного низкого голоса, одергиваю пальцы от губ. Глаз не открываю.

– Лиза, мне тридцать семь, я тебе почти в отцы гожусь.

– Ой, вот только не надо лицемерить, – психую. – Сколько там твоей телке? Двадцать пять?

– Ей тридцать.

– Да? – перевожу на него удивленный взгляд. Кивает, сжимая челюсть. – Ну поздравь ее, хорошо сохранилась, – усмехаюсь. Снова съезжаю на сиденье, прикрывая глаза. – Третьей жене отца двадцать, и ничего, – рассуждаю я.

– Вот мы и подошли к главному.

– Испугался моего папочку? – язвительно улыбаюсь.

– Дура ты… – вздыхает. – Поезжай учиться. Проживи прекрасные моменты молодости. Наши отношения будут завязаны только на сексе. Я хочу молодое тело, ты ищешь приключений в силу своего возраста и характера. Нарисовала в своей голове образ, которого нет. Я кажусь тебе умнее, опытнее твоих ровесников, интереснее. Окей. Дальше что? На этом все и закончится. Будущего не будет. У нас разные ценности и интересы. Ну и потом да! Да, Лиза. Такой связи твой отец не допустит никогда. И я его даже за это не виню.

– Боже, какой ты… – не могу подобрать слова. – Душный!

– Да, Лиза. Бинго! – усмехается. – Не такой, какого ты себе нарисовала.

– А целовал ты меня сейчас зачем? – разворачиваюсь к Довлатову, чтобы посмотреть в его лицемерные глаза. – Ты же такой правильный и рассудительный. Это я дура малолетняя.

– Это физика, Лиза. Порок. И ошибка… – устало выдыхает. Отворачивается, выпуская табачный дым в окно, пряча от меня свои синие глаза.

– То есть я ошибка?!

Мне хочется отхлестать его по лицу.

– Не переворачивай! – агрессивно рычит на меня. – Ты красивая, привлекательная девочка. Я сорвался. Сама спровоцировала. Больше не повторится.

Сжимаю ладонь, чтобы не расцарапать его красивое лицо.

– А со своей телкой ты, значит, видишь будущее?

– Да при чем здесь Света? Если тебе станет легче, то ничего серьезного я с ней тоже не планирую. Ни с кем не планирую…

Не легче мне…

– Есть и еще одна причина.

– Какая?