Ты Моя И Не Моя

–Игнат!

Резко обернулся, позади меня стоял Вадик, нагло перекатывая во рту жвачку и ухмыляясь. У меня дернулась челюсть.

–Привет!

–Привет! Поехали прокатимся!

Я отшвырнул сигарету и пошел с ним в сторону машины. Всю дорогу Вадик молчал, и лишь когда мы приехали к Финскому заливу, на котором еще толстым слоем лежал лед, заглушил мотор и посмотрел на меня.

–Вы хорошо справились с заданием!

Я молчал, об этом вообще вспоминать не хотелось.

–Мне больше нравится твоя работа и твой подход до денег, твой напарник слишком жадный до денег!

–Это разве плохо?

Вадим усмехнулся.

–Очень! Он мать родную продаст за звонкую монету, а ты позиционируешь себя другим, вроде, как душа есть!

Я едва сдерживался, хотелось взять и долбануть Вадима об руль головой, но понимал все последствия своего поступка.

–Ты меня о душе привез сюда поговорить?

После бодуна сильно трясло, а учитывая Финский залив, становилось только холоднее.

–Нет, о другом! Я предлагаю тебе деньги, квартиру, во общем очень хорошую сумму, в миллионах!

Я покосился на него, на лице Вадика больше не было улыбки.

–Не понял!

–Я серьезно!

–И что нужно делать?

–Ограбить банк, точнее мини, не крупный, типа сберкассы!

–Ты в своем уме? От десяти и выше, если не пожизненное, у меня уже был срок!

Вадим откинулся на сидении и закурил, непонятно было, он издевается или говорит серьезно. У него было настолько безоблачное выражение лица, будто речь стояла о походе в магазин, в котором можно было украсть шампунь, запихнув себе под куртку, а не сберкассе.

–Зачем об этом думать? Все продумано мной! С тебя только техника и отработка движений, и верный человек! Подумай… Тебе откроются шикарные возможности, элементарно того, чтобы подняться на ноги и начать свое дело! Забыть обо всем, идти к своей цели!

В голове словно разнеслись тысячи молотков, было так плохо, что казалось, я сейчас потеряю сознание.

–Я подумаю, отвези меня домой!

Вадим протянул мне бутылку воды.

–Завязывай пить, до добра это не доведет!

Он резко стартанул с места, а я закрыл глаза. Умом понимал, что не соглашусь, поймают и все закончится. Бабушка умрет, а мать сопьется. Больше, я буду никому не нужен. Я, итак, то никому не нужен, это Соня придумала в своей голове любовь, а есть ли она? Где любовь? Любовь заключается в деньгах, если у тебя их нет, ты никто, и ничего не можешь, а терпеть до конца дней унижения со стороны родителей Сони, что им достался бесперспективный зять, который ничего не может, я был не намерен. Я провалился в сон, или полузабытие, точно сказать не мог, как это называется, просто я ничего не хотел, лежать чтобы меня не трогали и все. Выйдя из машины, посмотрел на Вадима, тот прищурился.

–Помни слово возможности, они дадут тебе уверенности, где меня найти, ты знаешь!

Он так резко отъехал, что я и не понял, сон это или явь. Что вообще со мной происходит и зачем мне это все. Для чего? Дошел до дома, скинув обувь и куртку, тут же прошел на кухню. У окна стояла хмурая мама и курила.

–Привет!

–Здравствуй!

Ее ледяной тон не выражал ничего хорошего, она могла ничего и не говорить, я все понял без слов.

–Я понимаю, ты злишься?

Она так яростно затушила сигарету в пепельнице, что мне, казалось, на месте сигареты, представляет меня. Посмотрела мне в глаза, было видно, что не спала всю ночь.

–Злюсь? Ты урод! Я всю ночь глаз не сомкнула, звоню, а у тебя выключен!

Я достал из штанов телефон, только сейчас заметил, что он сел.

–Батарейка села!

Мама ударила кулаком по столу.

–Да? Ты один шлялся? Позвонить ни от кого не мог? Что это за сомнительные знакомые? Я видела в окно в какую ты машину садился! Ты опять на зону захотел?

Я устало откинулся на стуле, голова раскалывалась, честно сказать было не до маминых нотаций, но понимал, как ей тяжело. Как она работает, постоянно у бабушки, еду готовит, убирается.

–Мама прекрати, это не значит, что человек на хорошей машине, у него жизнь связана с криминалом! Просто корешу отец подарил!

Мама усмехнулась.

–Откуда у тебя такие знакомые? Что-то раньше их не наблюдалось! Одно рванье!

Я раздраженно встал и пошел к себе. Улегшись на кровать, закрыл глаза. Сил не было никаких выносить все это, услышал звон бокала и бутылки. Черт возьми, мама… Понимал нужно встать и отобрать. Я ненавидел, когда она пила, я вообще баб, которые пили не любил. Это низко так опускаться, да и для чего, что кому она этим докажет. Решительно встав, прошел на кухню. Так и знал, перед мамой стояла бутылка водки. Схватил ее, но она тут же вцепилась в нее.

–Уйди, а!

–Прекрати!

Отвоевав бутылку, вылил ее в раковину. Страшно было смотреть на ее глаза, она всегда была такая красивая яркая женщина.

–Мама, это не выход!

–А что выход? Мама тяжело больна, сын не сегодня завтра заедет обратно!

Я вышвырнул бутылку в урну, чувствуя, что до ужаса хочу ударить собственную мать, но сдерживаюсь.

–Ты можешь заткнуться! Я не собираюсь никуда заезжать! Я не дурак!

Сел напротив нее и уставился в окно. Несмотря на март, бушевала метель, повсюду лежал снег, будто и не было весны, а может зима не хотела пускать сестру в свои владения. Страшно это так, когда в душе зима поселяется, тоска, вьюга. Все, как у меня. Я не понимал себя, мог понять кого угодно, маму, Соню, но не себя.

–Ты любишь Соню?

От вопроса мамы, я вздрогнул, пристально посмотрел ей в глаза. Все говорили, я похож на отца, но глаза у меня были матери.

–Я не знаю!

Внутри сжала словно чья-то ледяная рука. А ведь я только сейчас понял, если любят не отпускают, борются до конца. Люблю ли я ее так сильно, как она любит меня? А что, если нет? Желание, страсть, лавры первенства, но не любовь, что если я вчера правду сказал, то, что она не мой человек. Положил локти на стол. Дышать стало очень тяжело. До ужаса тяжело. Я поверить не мог, что только сейчас задался по-настоящему вопросом, а любил ли я Соню…

–Не ломай ей больше жизнь, Игнат, прошу тебя!

Я молчал дальше. Сказать было нечего, я, итак, вчера много лишнего Соне сказал, по- моему очень много. В коридоре слышался шум, слезы. Топот. Не знаю почему, но сердце сжало тревожное предчувствие. Резко встал и направился к двери, распахнув увидел дрожащую от слез Лену, которую обнимал Дворецкий.

–Что случилось?

Задал этот вопрос и почувствовал, как мне становится дурно, почувствовал, как немеют конечности от ответа, который я еще не услышал, но уже знаю, знаю, что случилось что-то страшное, такое страшное, что я себе простить никогда не смогу.

–Что с ней?

–Она в больнице! Наглоталась таблеток! Последние вызова тебе, что ты ей наговорил, мразь?

Вырвавшись из рук мужа, Лена бросилась ко мне. С размаху ударила меня по лицу, в этот момент Дворецкий принялся оттаскивать ее.

–Тварь, урод! Ненавижу! Чтобы ты подох! Если с ней что-то случится, я тебя со света сживу!

У меня темнело в глазах, казалось, я не слышал ее слов, я не слышал и не видел в этот момент ничего. Только фраза Лены, что она наглоталась таблеток… Плохо соображая и понимая, что делаю, я схватил куртку, на ходу одел обувь и ничего не объясняя матери, бросился вниз. Не помню, как ловил машину, как пообещал водителю в два раз больше, лишь бы он быстрее доехал до больницы… Как в больнице едва с охранником не подрался, на врачей кидался, и что испытывал пока искал, где она… Не знаю сколько прошло времени, пока успокоился, со стаканом холодной воды в руках, которую мне заботливо принесла пожилая медсестра.

–Вы кем ей приходитесь? Сюда родители ее едут!

Я поднял глаза на седого доктора в очках.

–Я ее молодой человек!

Доктор нахмурился.

–Угроза позади, она жива и даже в себе, но… Повезло, что мать отобрала таблетки, вовремя явилась! Вы понимаете, что могло произойти не появись ее родители раньше?

Я молчал. Все я понимал. Понимал и не мог поверить, что моя рассудительная, серьезная не по годам Сонька на такое вообще способна. Что она могла такое вытворить? На секунду представил, чтобы было если бы не ее родители, если бы они правда пришли позже… Стало трудно дышать, почувствовал в глазах слезы. Я никогда не плакал, всегда стойко держал удары судьбы, а тут, как пацану разреветься хотелось и плевать что мужики не плачут, плачут еще, как.

–Она будет жить?

Доктор протяжно вздохнул.

–Будет, но у нее нарушена психика, раз она на такое лишилась! Ей нужно работать с психологом, а еще, понять причину ее поступка!

Я встал и протянул врачу крупную купюру.

–Вот! Я могу ее увидеть?

Врач посмотрел на деньги, а потом на меня.

–Уберите! К ней правда нельзя!

–Я прошу вас, ей будет лучше, если я зайду!

Он отрицательно покачал головой.

–Нет! Мне очень жаль, но пока я даже родственников к Софии пустить не могу! Мне кажется, вам вообще лучше больше не стоит видеться, если у вас есть к ней хоть что-то хорошее! О ее состоянии можете узнавать по телефону в регистратуре! Всего хорошего!

Он так резко ушел, а я стоял и смотрел ему вслед. Просто смотрел, не веря своим ушам, не веря своим глазам. Не веря, что она сделала это, что пока я кувыркался в постели с какой-то кобылой, моя девочка, моя маленькая родная девочка, так нуждалась во мне, так страдала и убивалась. Медленно, я побрел к выходу, чувствуя боль, дикую страшную боль. Доктор даже не взял деньги, а что, если я ошибаюсь и ни все в этом мире продается и покупается. Что если все не так, как я думаю, и сейчас, я лишился, точнее чуть не лишился человека, который из-за меня готов отдать свою жизнь. Прижался к стене, чувствуя, что меня всего трясет… Никогда, я никогда больше ее не отпущу, на колени встану перед ней, что угодно ради нее сделаю, но не отпущу. Только сейчас, я понял, что жизнь без нее мне не нужна и все мои сомнения в том, что я не люблю ее, отпали. Я люблю только одну ее и больше никого, ради нее сделаю все, только Господи прошу, сделай так чтобы с ней все было хорошо, и она меня простила…

–Игнат!

Я обернулся. Прямо позади меня в халате с шапочкой на голове, стояла никто иная, как моя сегодняшняя утренняя знакомая.

–Оля?

–Ты что здесь делаешь? -удивленно спросила она, хлопая слишком густо накрашенными ресницами.

В этот момент, я почувствовал, как бешено бьется сердце. Она здесь работает, она мой шанс…

Глава 9

[СОНЯ]

Последующие дни стали кошмаром. Я сама понять не могла зачем это сделала. Ко мне никого не пускали, да и видеть, я особо не хотела никого. Было очень больно, пустота. Плохо помню, как таблеток наглоталась, как рыдала лежа на кровати не хотела жить. Да и зачем? Я ему всю себя отдала, и душу, и тело. Я не была дурой, как многие могли бы подумать, хотя может и была… Я просто на лестнице в его глазах все увидела, все поняла. Что он меня не любит. Знаете, можно сказать тысячу слов, осыпать тысячей проклятиями, но любить до безумия, а можно говорить, что любишь, а на самом деле не любить. Нет любви. У Игната ее точно не было. Пустые холодные, лишенные каких-либо чувств в мой адрес, глаза. Сейчас смотря на белый потолок, я и подумать не могла, что это все произошло со мной. Что моим сердцем просто поиграли и вышвырнули, как ненужную вещь. Мы ведь с детства вместе, росли, я все ему отдавала, а он мне, оберегал, защищал. Где сейчас все это? Дверь распахнулась и в палату вошла медсестра, эдакая блондинка с пухлыми утиными губами, сразу мне не понравилась, как и мне, казалось, я ей тоже.

–Ты лекарства пила?

Я равнодушно посмотрела на розовые круглые таблетки.

–Еще нет!

–Выпей, есть разговор!

Присев, положила себе пару таблеток в рот и запила водой. Никакого облегчения не чувствовала, я вообще ничего не чувствовала, больше, не понимала, что мной руководило в тот момент, и почему была такая дикая пронзающая боль.

–Ты Игната хочешь увидеть?

От удивления я едва не выронила стакан с водой.

–Кого?

–Парня своего, ты не ослышалась! Только не подставь меня, если тебе хуже станет, меня уволят, а тебя точно в психушку упекут!

Я молчала. Значит он знает. Да и что толку то, что он знает… Это ничего не изменит.

–Он здесь?

Блондинка кивнула.

–Да хочу!

Она хмуро посмотрела на меня.

–Смотри, Соня, не подставь меня, у меня ребенок!

Когда она вышла из палаты, я провалилась в подушки. Первый раз в жизни, мне было плевать, как я выгляжу. Что со мной, и что подумает Игнат или еще кто -либо. Больше всего на свете, я сейчас боялась одного, вновь раствориться в блеске, его холодных, лишенных смысла глазах. А ведь там и вправду в них не было смысла нас, там не жила я, мне в его глазах, как в душе и сердце места не было. Он вошел, я даже не услышала скрип двери, звука шагов, просто запах парфюма, почувствовала и воздух поменялся. Дышать стало тяжелее, и в носу защипало. Повернула голову, он прошел на середину палаты и остановился. В упор смотрел на меня, во взгляде какое-то отчаяние. Господи, лишь бы не жалость, я этого точно не перенесу. Самое унизительное чувство, когда ты любишь, а другой испытывает к тебе жалость, знает, что с тобой не будет, но ему тебя жалко.

–Как ты?

Поднимаю на него глаза.

–Терпимо!

Игнат подходит ко мне, и сев на стул, берет меня за руку. Сжимает до боли.

–Зачем ты это сделала, глупая? Ты ведь понимаешь дурная, что могла умереть! Ты могла умереть, дура, как бы мы без тебя жили!

Он уже совсем не рассчитывает силу, сжимает запястье сильнее, а мне все равно, я будто не чувствую боли, поверьте мне, душевная боль намного сильнее физической, будто ножом по живому режут. Из глаз текут слезы.

–И что? Ты бы расстроился?

–Сука!

Игнат отпускает меня и хватается за голову руками, проводит по лицу ладонями и с отчаянием смотрит мне в глаза.

–Соня, девочка моя, маленькая моя! Что ты несешь? Что ты говоришь такое? Я бы сдох без тебя!

–Ты сам от меня отказался! Сам!

Игнат протягивает пальцы к моему лицу, осторожно, еле заметно снимает слезы. А я продолжаю плакать, вроде хочу остановиться, а не могу, потому что это плачу не я, а плачет душа. Он притягивает меня к себе, зарывается в волосы и нежно, и бережно, как маленькую девочку прижимает к своей груди. Тысяча слов мамы, Ани, папы, все не может сравниться с тем, что я чувствую сейчас. Маленькой и беззащитной, его девочкой.

–Зачем ты так со мной? Зачем?

Дальше не могу сдерживаться, как бы не хотела. Рыдаю в голос, а он лишь крепче прижимает к себе.

–Прости меня, умоляю, прости, девочка! Я думал так будет лучше, нам обоим, но понял, я ни дня без тебя не проживу!

В его словах звучи столько искренности, столько надежды, что я не могу не верить, я в этот момент забываю все. Пусть даже я глупа, он изменил, отослал, причинил мне боль, я чуть не погибла, но… Я не могу без него. Есть такое словосочетание в жизни, оно называется «Я не могу без него». Ни здравый смысл, рассудок, доводы и убеждения родственников, ничего. Просто «Я не могу без него» и точка. Игнат, взял мое лицо в свои ладони, мы смотрели друг другу в глаза. Я не читала, что написано в его глазах, я словно знала, что в моих. Боль, боль за нас двоих. Безумный страх потерять его, остаться одной, без сильных таких нужных мне рук, без него, человека которого я безумно люблю. Я готова была твердить ему постоянно, как я люблю его, и насколько сильно до одури, до безумия мне нужен этот человек. Так бывает, он был моим человеком, и без него я не могла, ни жила и не дышала. Я любила его, своим детским, как, наверное, все считали сердцем. Наивной красочной питающей иллюзии любовью, но мне было наплевать. Я любила и жила только им.

–Моя! Только моя!

–Мой! Только мой!

[ИГНАТ]

Я вообще не понимал, что со мной происходит, сжимал ее в своих руках, и с ума сходил. Словно жил ей, дышал. А в то же время понимал, я чувствую свою вину, мне ее до ужаса жаль, и жаль, что все так вышло. Остановился и больницы и закурил. Я видел, как мать любила отца, ночами часто слышал ее слезы. Сколько бы она не водила мужчин, я знал точно одно, она его не забыла. Вот это и есть любовь. Так ли у меня с Соней? Так ли? Внутри все сжалось. Что же я за подонок, я же ее трахнул, взял первый. Каждую ночь ее на зоне вспоминал, с ума сходил, и письма перечитывал, в изоляторе словно волк на луну выл. Без нее, без любимой девочки. Что же сейчас изменилось? Почему так? Я сам поверить не мог, что хочу ее прижимать, целовать, обнимать, но это не мешает мне смотреть на других, мне нравятся другие бабы и я хочу их трахать. Она не была та с мыслями о которой я просыпаюсь каждое утро. Это словно прошло, будто мелом с доски стерло. В другое время же, чуть не умер узнав о том, что она сделала. Как представил, что ее больше не может быть, я не увижу эти сияющие, глаза, с преданностью смотрящие на меня, в дрожь бросало. Чувствовал, как бешено сердце колотится, эти дни не ел, ни пил. Только о ней и думал. Что она самое дорогое что у меня есть. Может это и есть любовь?

–Что ты здесь делаешь?

Резко обернулся. Позади стояла Лена. В ее глазах читалась неприкрытая ненависть.

–Привет, пришел Соню навестить, к ней не пускают, фрукты передал и сок!

Она сжала кулаки.

–Тебе мало, что она жизни из-за тебя подонка чуть не лишилась? Ты все ее добить хочешь?

–Я ничего не сделал! Я все сказал, как хочешь ты, и видишь, к чему это привело!

Лена толкнула меня в плечо.

–К чему? К тому что ты продолжаешь отравлять ей жизнь?

Я прищурился.

–Она любит меня, а я люблю ее, тебе это не сломать, Лена, как бы ты не хотела!

–Она да! А ты нет!!! Ты никого не умеешь любить, Игнат!!! Ты любишь только себя! Если ты ее не оставишь, ты пожалеешь, пожалеешь о том, что на свет родился, я слов на ветер не бросаю, я дала тебе время, ты не понял!

Я хмыкнул.

–Угрожать мне не надо, я много угроз в жизни слышал!

Лена усмехнулась.

–Посмотрим!

–А то, что я твой крестник тебя тоже не смущает?

Лена вырвала из моего рта сигарету, и бросила ее в еще не растаявший снег.

–Ты мне никто, особенно после того, как дотронулся до моей дочери, зря ты думаешь, что я такая дура, Игнат! Я предупредила тебя!

Она развернулась и пошла к двери больницы, а я остался стоять и смотреть ей вслед. Чтобы, Лена не пыталась сделать, у нее ничего не получится, и мы оба это понимали, и я и она. Соня-упрямая. А еще если есть любовь, то все бесполезно, кто бы что не говорил, чтобы кто не делал. Либо она есть, либо ее нет, и тот, кто по-настоящему любит, и слушать то никого не будет, даже если нужно. Вздрогнул от неожиданности и поднял голову наверх, у окна стояла Соня и смотрела на меня. Помахала мне рукой, а я помахал в ответ и продолжал смотреть, как она рисует на стекле сердечки. Сердечки для меня, для человека, который ни стоил ни одной ее слезинки, ни то, что жизни…

***

–Слушай, а где твой муж, отец ребенка?

Я лежал на кровати прижимая к себе Олю, а она, уютно устроившись на моей груди, смотрела в потолок.

–Ушел, как все вы мужики, без объяснений, семейная жизнь, видите ли, ему надоела!

Я молчал. Как все мужики… А ведь и вправду ее вины нет, как и вины моей матери не было, когда отец уходил. И Сониной вины нет, что … В сердце все сжалось. В том что что? Я боюсь закончить эту фразу, боюсь себе признаться какой я подонок. Моя девочка в больнице, а я, как последняя мразь кувыркаюсь на кровати с другой. Оля приподнялась и посмотрела на меня в упор своими большими серьезными синими глазами.

–Ты ее любишь?

Я тут же уложил Олю обратно, с ней точно не хотелось откровенничать, просто трахаться и не более того.

–Не будем об этом!

Она провела ладонью по моей груди, скользнула ниже, и вот уже она передо мной. Длинные ногти впиваются мне в спину, а я жадно целую ее губы, кусаю ее шею, мои пальцы нащупывают соски, зубы захватывают горошины. Слышен девичий стон, я люблю секс, люблю трахаться, трахаться любит, и она… Это просто секс, я трахаю ее, имею ее тело, а она кричит, прижимаясь ко мне все крепче, ускоряются движения, ускоряется темп. Я двигаюсь в ней, трахая ее все жестче, хочу отыметь ее всю и везде, знаю она позволит, она дает мне все.

–Игнат!

Ее слабый стон, заставляет словно окунуться в оазис после пустыни, отгоняю от себя все мысли, о Соне, наших отношениях, о нормах морали. Все закончено, есть только я и она. Нам нравится трахаться, нам хорошо вместе, а все остальное не важно, просто не имеет значения.

[АЛЕСЯ]

День рождения моей однокурсницы Алены, мы отмечали в клубе. Я стояла у зеркала долго раздумывая что одеть. Ничего не нравилось, мне, казалось, что меня все полнит, и почему-то раздражала каждая мелочь.

–Милая, мы сейчас опоздаем! Ты готова?

Влад зашел в комнату смотря на меня. В белой рубашке, в джинсах, такой спокойный, тихий, стоял смотрел на меня и улыбался. Я непроизвольно сжала кулаки. Все Алеся, все. Он ни в чем не виноват, на нем точно срываться не нужно. Хватит.

–Я иду! -сквозь зубы процедила я и пулей пролетела мимо него в ванну.

Там закрывшись, уставилась в зеркало. Ну сколько еще это может продолжаться… Сколько? Было обидно до слез, я понимала, так постоянно быть не может. Это невыносимо. Ждала, когда у него закончится наконец-то терпение, когда он сам поймет все, а еще лучше просто бросит меня. Мне так было бы легче. Жить под одной крышей с человеком, которого ты не любишь и не испытываешь к нему никаких чувств, невыносимо. Нет секса, нет совместного распивания кофе, завтраков, ужинов, смеха. Все это прошло, кануло куда-то в небытие, и от этого больно, очень больно. Я мучаю его и мучаюсь сама, вот только кажется, Влад совсем не замечает моего состояния, раз продолжает безмятежно улыбаться, и делать вид что все хорошо, хотя что-то мне подсказывает, он не делает вид. Итак, все хорошо. У него все хорошо, только у меня все плохо. Открываю дверь и выхожу в прихожую, Влад уже собран, что-то говорит, я киваю невпопад, вообще все делаю невпопад. Больно все это очень. В такси тоже молча сижу в телефоне, он сам идет покупать букет, покупает огромного белого медведя, который едва залазит в салон. Косо смотрю на медведя, а потом на Влада.

–Ей не пять лет!

–Какая разница! В девятнадцать лет думаешь девчонки медведей не любят?

Он так безмятежно улыбается, что у меня скулы сводит. От злости, от обиды, от всего… Поверить не могу, что в один момент все взяло и рухнуло. Ну почему? Почему так? А было ли вообще что-то? Что за любовь такая, которая проходит? Я его никогда не любила, и даже себе солгать не получается.

–Он денег стоит, у меня сапог новых нет! И ремень от джинсов полетел, а ты бабки тратишь!

Я уже не знала за что зацепиться, хотя умом понимала, что веду себя погано, как какая-то базарная баба. Остановись Алеся, что ты делаешь то…

–Алесь, перестань! Я все тебе куплю, ты же знаешь, дело времени!

Тянет ко мне руку, а я резко отдергиваю ее, продолжая полыхать, как спичка.

–Нет не знаю! Идиот! Пятерку на медведя потратить!

Влад недоуменно смотрит на меня.

–Что с тобой, милая?

–Ничего, отвали!

Отворачиваюсь к окну. В этот момент себя ненавижу, в стекле отражаются его глаза. В них царит такая нежность, доброта, а я, как скотина. Не просто скотина, а последняя скотина. Хочется плакать, а нечем. Зачем я с ним так, я ведь не права. Поворачиваюсь и прижимаюсь к Владу, он тут же осторожно обнимает, с такой нежностью, таким трепетом. Господи, как же мне его жаль, что я делаю то… Он же такой хороший, это такая редкость в наше время чтобы тебя так любили и ценили, терпели наши капризы. А что вместо этого творю я? Подняла на него глаза, Влад грустно улыбнулся.

–Всегда вместе?

Сердце до боли сжалось. Стало нечем дышать…

–Да, всегда вместе! -вместо того чтобы ответить, нет, не привыкай ко мне, я не навсегда, произнесла я.

***

В клубе собрались все наши. Обычно я не любила такие сборища, предпочитая домашний уют, но сегодняшний вечер, стал исключением. Мне хотелось быть в центре событий, отдыхать веселится. Только бы не сидеть дома.

–Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь в сегодняшний вечер?

Влад подошел ко мне, в тот момент, когда я выпила еще одну самбуку. Странно, вроде пила я действительно много, даже под взгляды девчонок, которые удивленно смотрели на меня. Обычно я всегда пила меньше всех, а сегодня наоборот, переплюнула всех, и не хотела на этом останавливаться, хотя знала, алкоголь не, выход. Страшно это. Ведь когда ты пьян, с тебя слетает маска и говорит душа, настоящая душа. Ты не в силах сдерживать себя, говоришь, что думаешь, делаешь что хочешь, а ни что надо. Ведь трезвый ты сто раз подумаешь, прежде чем совершить какой-либо поступок, а пьяному море по колено. Посмотрела на Влада. Совсем не было ни желания ни обнять его, не слушать, главное сильнее не напиться, иначе понимала, потом очень сильно буду об этом жалеть.