По следу Розы

За заигрыванием с одним из них Роза и застала Бьянку. Та сидела за маленьким круглым столиком у окна, в стороне от остальных Принцесс, держала в одной руке бокал мартини, а в другой – край пиджака смуглого бородача. Тот не противился, упёрся рукой в спинку её стула, чуть нагнулся, что-то тихо рассказывая. Бьянка по-лисьи улыбалась. Остальным девушкам в зале пока ещё не хватило алкоголя, чтобы так открыто приставать к официантам.

– Не рановато? – спросила Роза и уперлась бедром в спинку второго стула. Официант резко выпрямился, улыбнулся гостье и на английском с заметным акцентом пообещал вернуться с новыми напитками.

– Но арруинес ми ноче3. – С лица Бьянки исчезли и улыбка, и шарм опьянения.

При посторонних она всегда говорила на испанском. Бьянка утверждала, что так ей проще выдавать себя за глупенькую девочку, которой даже не хватило мозгов выучить язык страны, в которой она проводит половину жизни. Хорошая тактика, Роза жалела, что не могла воспользоваться ей. Вечно водить с собой переводчика? Да, одно время это помогало, и было очень забавно слушать этих выскочек из Техаса, которые называли её зазнавшейся сукой, малолеткой с золотой ложкой в заднице, бабулиной наследницей кесадильи и так далее. Как, по их мнению, она должна была не узнать слово «кесадилья»? Вскоре это надоело Розе. Она достаточно повеселилась, наблюдая, как менялись их лица, стоило ей заговорить на ровном английском. Пришла пора с порога показывать, кто она, почему стоит перед ними и почему диктует именно такие условия. Не девочка она, не глупышка и не какая-то «наследница». За четыре года она уже доказала всем, кому хотела, что с ней стоит считаться. Оставались и те, кто всё равно не воспринимал Розу всерьёз, но это уже их проблемы.

– Вамос, релахате4, – посоветовала Бьянка и подала сестре новый бокал с мартини.

Роза присела напротив, пригубила охлаждённый, чуть сладкий напиток. В зале собралась большая часть принцесс, но не все. Она пересчитала – десятеро.

Эрмоса. Куба.

Сирена. Америка.

Малавита. Италия.

Червонная Принцесса. Америка.

Снежка. Великобритания.

Шамели. Индия.

Ши Суан. Китай.

Рапунцель. Германия.

И они. Розитас. Мексика.

Ох, как любили все вокруг давать им эти прозвища, одно глупее другого. Розу невероятно раздражало то, что досталось им с Бьянкой. Розочки. Фу, как пошло. Но Эрмоса, и правда, была красавицей, а Вирджиния, и правда, носила фамилию Сноу. Чьё прозвище особенно нравилось Розе, так это Шамели. Кажется, в переводе с хинди – жасмин.

Перечисляя в уме их имена, Роза будто объявляла дебютанток конкурса красоты. И, бог свидетель, эти девушки могли бы побороться за звание Мисс Мира, а выбрали бороться с преступными семьями. Конечно, не в том смысле «бороться», в котором хотело бы от них общество. Если спросить самих принцесс они бы точно сказали, что делают мир лучше без этих наркокартелей и работорговцев. Они не были законопослушными леди, они совершали ужасные, жестокие преступления, но такова их жизнь. Если не ты – то тебя, если не по закону – то с пушкой у виска. Не все вопросы решают суды и копы, иногда нужно и руки замарать.

На многое девушки смотрели по-разному, во многом не соглашались. Кто-то рубил с плеча, кто-то советовал подкупить или вывернуть всё дело так, чтобы враг сам пожалел, что попёр против них. Но одно принцессы усвоили точно – в этом опасном мире только они есть друг у друга. Отцы не вечно будут стоять за плечами, соратники могут предать, партнёры – продать. Враги могут объединяться или ссориться, могут строить свои планы и козни, могут сдавать их федералам или устраивать покушения. Враги могут смотреть на них свысока, как на всего лишь горстку девчонок. Потому и нужно держаться вместе. Одна или трое сдадут позиции там, где тринадцать выстоят. Мафиозная семья – самая крепкая, принято считать. Картели не знают чести и преданности, принято считать. Но соглашение тринадцати принцесс сплотило их сильнее любых уз. Если ты предашь одну – ты предашь всех, и уже нигде не скроешься.

Но сегодня ни слова о делах.

Сегодня только мартини, Рита Ора, может, немного Блэк Пинк и вон тот широкоплечий блондин со шрамом на груди.

* * *

К вечеру второго дня девушки, наконец, собрались в большом кабинете с приглушённым светом.

На каждую такую сходку можно было привести с собой кого-то – кавалера или подругу, но только заранее предупредив остальных. Редко девушки пользовались этим правом, почти никто из них не состоял в отношениях, а приводить сюда свою кратковременную интрижку – много чести. Зато частенько принцесс сопровождали здесь приближённые люди. Роза не могла себе позволить выдернуть Тио из дел. Когда она в отъезде, только ему можно доверить следить за порядком в доме.

А вот Аврора почти всегда брала с собой Кассию. Эту, со взглядом психопатки.

Ну, и конечно, Вирджиния нигде не появлялась без своего Ирландца. Никто не знал его настоящего имени, а сама Вирджиния временами звала его Тренер да и только.

Вирджиния Сноу происходила из какого-то аристократического британского рода, герцогами, что ли, они были. Через пару лет после смерти её матери отец Вирджинии снова женился. Ей тогда было девять или десять, и Розалинд, новая жена отца, быстренько избавилась от падчерицы, засунув ее в пансионат на другом конце страны. Первые полгода отец часто приезжал к Вирджинии, забирал её домой на каникулы и праздники. А потом стал появляться всё реже и реже. Оказалось, Розалинд беременна, и сейчас нужно заботиться о малыше, а Вирджиния, ну, она уже под опекой учителей, что может случиться. Через два года на Вирджинию совершили первое покушение. Прямо в безопасном пансионате под опекой учителей.

На счастье Снежки, Розалинд ничего не смыслила в наёмниках. Ирландец устроился в пансионат тренером по плаванию, но выполнять заказ уже тогда не собирался. Что за бред, убивать двенадцатилетнюю девчонку. Ирландец взялся за заказ, чтобы вывести Вирджинию из пансионата и спрятать от мачехи.

С тех пор он не отходил от Вирджинии ни на шаг. Каждый раз, когда она пыталась сбежать, не веря, что отец предал её, или когда кто-то выходил на их след, Ирландец одним только чудом успевал спасти её. А через полгода бегств и погонь, Вирджиния узнала, что отец пропал безвести. Так как наследница, Вирджиния, тоже числилась пропавшей, ведь в пансионате никто не знал, как девчонка исчезла из своей комнаты среди ночи, Розалинд Сноу стала владелицей всего. Дома, бизнеса, плантаций запрещённых веществ и многого другого, о чём малышка Вирджиния ещё не догадывалась.

Только десять лет спустя она вернула себе законное наследство. И незаконное тоже.

На каждое собрание принцесс Вирджинию привозил и забирал только Ирландец. Все девушки были знакомы с ним, но некоторые, вроде Бьянки, хотели бы познакомиться поближе. Как-то Вирджиния пообещала, что прострелит колени той, кто приблизится к её наставнику.

Роза не спорила, Ирландец стоил того, чтобы рискнуть. На вид ему было около сорока, аккуратная борода, темные глаза, внимательные и цепкие, темные брови, которые он забавно хмурил, лёгкая седина на висках. Плечистый. Серьга в ухе напоминала, что не всегда этот суровый медведь был таким уж правильным. И в те редкие моменты, когда он улыбался одним уголком губ, ох, Роза сама бы подала Вирджинии пистолет. Но нельзя, значит, нельзя.

Принцессы устанавливали мало правил, но одно из них гласило – не посягать на чужих людей. Если он виновен, скажи его боссу, она рассудит, как наказать. Если он виновен в том, что является тебе в фантазиях перед сном – держи себя в руках и смотри в другую сторону. Это чужая территория.

Приводить посторонних дозволялось только на первый вечер, а вот собрание второго дня проходило в узком кругу. Ещё два года назад сюда даже Бьянку не впустили, ей тогда было всего девятнадцать, и Принцессы рассудили, что ещё рано. Ох и выслушала тогда Роза от сестры.

Они расположились в большом кабинете за круглым столом. Мало света, много сигаретного дыма. Эрмоса подхватила у мужа привычку курить кубинские сигары, и Розе нравился запах, но не вкус.

Красивые платья и легкомысленность остались за дверьми кабинета. Сегодня Роза надела брючный костюм винного цвета и высокие каблуки. Изящные, но крепкие. Как-то раз она чуть не проткнула парню руку этим каблуком.

Напротив сидела Снежка в своём неизменном синем твиде. Роза в жизни не видела, чтобы кому-то младше пятидесяти так шёл твид. А вот Сирену в этом году впервые допустили до собрания, и Роза видела, как та волнуется. Маленькая грудь тяжело вздымалась в узком розовом атласном корсете, взгляд бегал от одного малознакомого лица к другому. Из всех присутствующих Сирена знала только Розу и Бьянку, которые помогали ей освоиться в Калифорнии. Конечно, каждая принцесса могла похвастаться тяжёлым прошлым, но эта малышка, можно сказать, продала душу дьяволу, чтобы оказаться здесь. Технически, не душу, а что-то другое, но деталей сделки она не раскрывала.

Бьянка сидела по другую руку от Сирены и удержала её подрагивающую ладонь. Не было таких обстоятельств, которые бы заставили Бьянку нервничать. Ни когда она впервые перешла порог такого же кабинета для собраний, ни когда на неё наставляли пушку, ни когда абуэллу чуть не убили – Бьянка могла злиться, орать, проклинать, но никогда Роза не видела её испуганной.

Сейчас Бьянка сидела, подняв подбородок и разглядывая лампу из мозаичного стекла над столом. Глаза накрасила темнее и сильнее, чем вечером накануне, высоко подобрала волосы, серьги-кольца сменила на длинные с крупными чёрными камнями. Кремовый кружевной корсет и оверсайзный пиджак – глядя на неё, Роза всё равно видела тринадцатилетнюю мелочь, которая намалевалась её косметикой и стащила из бабушкиной комнаты украшения.

– Ке? – спросила Бьянка, не оборачиваясь к сестре. Похоже, почувствовала взгляд.

– Здесь-то можешь говорить по-английски, все свои, – сказала Снежка и постучала длинным мундштуком по пепельнице.

Бьянка смерила ту взглядом и ничего не ответила. Наконец, в кабинет вошла Ирэн, и двери за её спиной закрылись.

– Все в сборе? – спросила она.

– Ждём только тебя. – Снежка указала на пустующий стул. Не во главе, в подобном кабинете для встреч Принцесс у каждой стоял круглый стол. Нет главных, все равны. Почти как рыцари короля Артура.

Сегодня предстояло обсудить слишком многое, и Роза уже не могла усидеть на месте, гипнотизируя Ирэн. К ней у Розы было больше всего вопросов, но влезать первой, поперёк хозяйки дома, было бы верхом невежества.

– Аврора, вчера ты упомянула, что у твоей семьи проблемы.

Аврора придвинулась ближе. До того она сидела откинувшись на спинку кресла так далеко, что свет падал только на колени в тёмно-зелёном шёлке.

– У отца, – глухо ответила Аврора с лёгким итальянским акцентом. – Врачи подтвердили старый диагноз. Ему осталось около года.

Повисло сочувствующее молчание. Никто из них не умел в должной мере выражать эмоции, по крайней мере, друг перед другом. Да и что касается отцов, девушки либо не знали их, либо ненавидели, либо похоронили так давно, что уже не помнили, какого это.

– Вы не пробовали… – начала было Сирена, но Аврора отсекла:

– Что? Других врачей? Не мели чушь, конечно, пробовали, с его-то деньгами!

Шамели, сидевшая справа от Авроры, потянулась, чтобы удержать её за локоть. Никогда. Никогда не выводи Аврору из себя. Слыхала про то, как горячая кровь бурлит в итальянцах? А представь, что происходит с итальянками, особенно, когда их любимый папочка находится при смерти.

– Не ругайся, – попросила Роза примирительным тоном. – Сирена ведь не хотела тебя обидеть. – Роза глянула на неё, намекая, чтобы та сама ответила.

Рыжие кудри дрогнули, когда Кристин мотнула головой и сказала:

– Нет, конечно, не хотела. Извини. Если мы чем-то можем…

– Да, – Снежка по другую руку от Авроры затушила, наконец, свою сигарету, и продолжила, – мы все рядом, ты знаешь. Если потребуется помощь в чём угодно, мы здесь.

– Все, кроме неё. – Аврора кивнула на тёмный пустой угол.

За столом, и правда, собрались только двенадцать. Никто никогда не знал, явится ли тринадцатая, она не отвечала на звонки и сообщения, приходила тогда, когда считала нужным. Все знали способ вызвать её, но сегодня никто не припас свиного сердца и ритуального ножа.

– Твой отец бы этого не хотел, – холодно сказала Снежка. – Ему уже под шестьдесят, он прожил…

– О, теперь ты решаешь, сколько кому нужно прожить, так? Что же Розалинд всё ещё бегает где-то по шотландским болотам?

– Леди! – Ирэн хлопнула ладонью по столу, заставляя всех замолкнуть. – Аврора, послушай. У тебя есть наша поддержка и помощь, но в этом, – блестящий ноготок указал на пустой тёмный угол, – мы тебя не поддержим.

Аврора явно собиралась продолжать спор, но задержала взгляд на Сирене. Единственной, кто заключал подобную сделку и мог понять, о чём сейчас думает Аврора. Нет уж. Они обязаны проследить, чтобы девчонка не наделала глупостей.

– Следующая тема…

– Могу я высказаться? – Роза подняла руку, и Аврора снова отсела в тень. На секунду, пока свет ещё падал на смуглое лицо, Розе показалось, что тональник не до конца замазал синяки под покрасневшими глазами.

– О ситуации Авроры? – переспросила Ирэн.

– Нет, о своей.

Бьянка тоже подалась ближе и сложила руки на столе. Перед поездкой они несколько дней обсуждали этот вопрос, и Роза удивилась, как та не сорвалась в первые же секунды собрания.

– До нас, – Роза указала на себя и сестру, – дошли слухи, что Пепе был замечен во Франции. Ты что-то слышала об этом?

Ирэн приподняла брови. В такие моменты она превращалась в абсолютно неподвижную и пустую фарфоровую куклу. Так и хотелось выстрелить промеж глаз, чтобы осколки разлетелись.

– Нет, мон шери, не слышала.

– Интересно. – Роза кивнула, но краем глаза заметила, как у Бьянки побелели костяшки пальцев. – А вот ваши федералы ищут его из-за пропажи нескольких особо важных артефактов. Их выкрали из Лувра, представляешь. И ничего такого ты не слышала?

Снежка, Сирена, Эрмоса и Алисия обернулись к Ирэн. Если Роза докажет, что эта сука скрыла Пепе или, того хуже, помогала ему…

– Конечно, я слышала о похищенных артефактах. Вся Франция об этом гудела, но почему они решили, что здесь замешан ваш Пепе?

– Потому что один из артефактов принадлежал эпохе майянцев, и почерк кражи очень похож на его. Ты знаешь уговор, Ирэн…

– Знаю, и если бы к моим людям обратился хоть кто-то, замешанный в делах Пепе, я бы выдала его тебе в тот же день. Но, увы и ах, твоя догадка превратилась в тыкву. Есть ли ещё вопросы?

Роза слышала, как Бьянка сдерживается, чтобы не зарычать в ответ. Они не верили Ирэн. Ни единому слову, но остальные как будто удовлетворились таким ответом – словно интуиция важнее расчёта.

– Что дальше? Алисия? Какие ещё головы нужно снять с плеч?

4. Роза

Хочешь поохотиться?

Роза помнила тот вечер, когда впервые увидела убийство. Не смогла бы забыть, даже если бы захотела.

Это было на бабушкиной вилле в Веракрус, девочек тогда выдернули с учёбы, увезли на другое побережье, почти на другой конец страны. Все были взвинчены, отец и абуэла разговаривали на повышенных тонах и пугали Бьянку. В доме Вергара часто кричали – и друг на друга, и на подчинённых, и на футболистов по телевизору. Но сейчас всё было по-другому.

Роза проснулась среди ночи из-за визга шин, когда авто лихо завернуло на подъездной дорожке. Не включая свет в своей комнате, она подошла к открытому окну и услышала тихую ругань Тио на водителя:

– Будешь мне тут такие трюки выделывать, я тебе этот руль в задницу затолкаю! Девок разбудишь – госпожа с тебя шкуру сдерёт!

Тио был самым преданным человеком отца, встал рядом в первые же дни, когда тот получил статус главы. Тогда к Тио обращались Рафи, от имени Рафаэль. Только позже для девочек он стал Тио, дядя.

Роза спряталась за занавеской и слушала дальше. Добавились новые, незнакомые голоса, хлопнув дверью, кто-то вышел из дома, и затопали тяжелые шаги по гравию. Со скрипом открылся багажник машины, кто-то крикнул: «Шевелись, шевелись», и тело упало на гравий. Кто-то, видимо, упавший, заскулил от боли или от страха, Роза услышала, как щёлкнул затвор пистолета, этот звук она уже знала. Тио сказал: «Не здесь», снова захрустел гравий, и шаги стихли, завернув за дом.

Роза уже сидела на полу, вжимаясь спиной в стену под окном и уговаривая себя залезть на кровать, спрятаться под одеялом и сделать вид, что она ничего не видела и не слышала.

Тогда они с Бьянкой ещё учились в частной школе, с детишками военных, актёров и музыкантов. Наверняка, среди них были и сыновья каких-то бандитов, но Роза этого не знала. Зато много выслушивала в свой адрес про бабушку и отца. Один раз какой-то идиот в классе Бьянки пошутил про то, что из-за делишек отца их маму и убили. Очень смешная шутка, какой остряк пропадает зря. В общем, после того как Бьянка чуть не отгрызла ему ухо в той драке, девочек перевели на домашнее обучение. Тогда Бьянка впервые задалась вопросом, чем на самом деле, помимо работы с военными, занимается их семья. Роза не нашлась, что ответить. Она никогда не спрашивала напрямую, а абуэла и Тио говорили слишком многое, непредназначенное для детских ушей. Из своих догадок она и строила всю картину.

И сейчас, сидя ночью под окном своей комнаты, Роза думала, готова ли увидеть картину без прикрас.

Комната Бьянки была следующей по коридору, спальня абуэллы – у самой лестницы. Целая полоса препятствий, чтобы прошмыгнуть незамеченной в кухню, спрятаться и выглянуть в окно на задний двор.

Площадка, на которой в иные дни собирались гости, где отец жарил барбекю, где Бьянка всего пару часов назад оставила свой кукольный домик, теперь была освещена одним фонарём вместо четырёх. Круг света выхватывал каменные плиты и полоску пожухлой травы. На коричневой плитке под мрамор со светлыми прожилками осталась кровавая дорожка, и трава примялась. Роза отпрянула от окна, когда там, в темноте, которой не коснулся фонарь, вспыхнул огонь. Он выхватил несколько незнакомых лиц, связанного человека на коленях, а ещё Тио и её отца. Это отец держал горелку в руках и подносил всё ближе к лицу связанного человека.

Роза зажала рот рукой, чтобы не закричать, шмыгнула за кухонный шкаф и спряталась, будто если бы отец заметил её, то заставил бы занять место пленника. Зажимая уши, пряча голову в коленях, Роза слышала, как сдавленно кричал тот человек с заклеенным скотчем ртом. Приглушённый выстрел заткнул его.

Годы спустя Роза поняла, что это был звук от глушителя, но в её память он вонзился громче любой пушки.

Годы спустя Роза вспомнит его татуировки на голых плечах – нацистские свастики, поймёт, кто был этот человек, и почему с ним поступили именно так.

Годы спустя у Розы останутся ещё десятки других вопросов, на которые отец не успеет ей ответить.

* * *

На сходку с принцессами было возложено слишком много надежд. Даже если бы Роза доказала остальным, что Ирэн – лгунья, это бы не привело Пепе к её порогу. Пока этот слизняк ходит где-то по улицам Тихуаны, Нью-Йорка или где ещё его там дьявол носит…

Она покрутилась на кресле влево-вправо, просчитывая в мыслях последние его маршруты, о которых слышала. Диплом о высшем образовании из Калифорнийского университета в Сан-Диего висел тут же, за спиной Розы. Можно было бы оставить его в домашнем кабинете, но туда Роза не приглашала тех, кому стоило пускать пыль в глаза.

– Розита, – позвал Тио. Он всегда входил без стука, и Роза давно перестала на это злиться. Пока он не нарвётся на неё с каким-нибудь парнем на столе, Тио не переучится. А где взять парня, когда всё своё время и силы тратишь либо на месть, либо на работу. – Розита, у нас гости.

По обеспокоенному тону она догадывалась, кто там. Только два вида гостей заставляли Тио беспокоиться – копы и налоговая служба. Не зря абуэла половину жизни повторяла им историю Аль Капоне, который был неприкасаем и неуловим, пока за него не взялись налоговики.

– Иду.

Налоговая уже была на прошлой неделе. Значит, это он.

Роза дождалась, когда Тио выйдет, сняла пиджак со спинки кресла и подошла к зеркалу в полный рост. Как знала, что шавка явится именно сегодня – надела этот топ на тонких лямках и с глубоким вырезом. Алый пиджак лёг на плечи, но так, чтобы не закрывать топ, и Роза спустилась в зал.

Ночной клуб «Р2» начинал работать в десять часов вечера, так что в полдень здесь даже уборщиц ещё не было. Этот ночной клуб – одно из немногих заведений, что девочки открыли сами, а не унаследовали от бабули. Номинально управляющей здесь считалась Бьянка, но когда Розе нужно было тихое уединённое место для работы или встреч, она приезжала сюда днём.

Бьянка тоже была в зале, сидела на своём любимом полукруглом диванчике, закинув ноги на стеклянный стол. Первым порывом стало отругать её, но, во имя всего святого, это же её заведение, пусть хоть ноги на стол кладёт, хоть спалит его. На шавку Бьянка смотрела пристально, наслаждаясь его неудобством.

Верхнее освещение в зале почти никогда не включали, хватало софитов на сцене, цветных ламп по углам и светодиодных лент, подсвечивающих алкогольную витрину и барную стойку.

Никуда не торопясь, Роза спускалась по винтовой лестнице в зал, наблюдая за незваным гостем. Вулф стоял там, внизу, на равном удалении от диванчика Бьянки, от Тио и от бара, будто его держали на мушке. Он поднял голову на стук её каблуков, и теперь не отводил взгляда от Розы.

Высоченный, даже на своём самом высоком каблуке Роза едва ли доставала Вулфу до плеча. Каждый раз, стоило ему приблизиться, как она чувствовала себя малышкой рядом с ним. Широкоплечий, накачанный, в татуировках, покрывающих руки. Вулф умел этим пользоваться, нависал над тобой, устрашая, закрывая, отрезая пути к отступлению. Светлые волосы падали Вулфу на лицо, а на носу плохо зажил старый шрам.

Татуировки Вулфа ставили Розу в тупик. Какие-то надписи, узорчики, даже цветы. За такую мазню в рядах её парней он бы заработал новые шрамы. Нет, они не были против татуировок, у каждого из солдат было сложно найти пустое от чернил место. Но не цветочки точно, разве это мужественно?

Сегодня его тату были прикрыты рукавами рубашки. Странно, он почти никогда не являлся разодетый так официально – белая рубашка, брюки, туфли. В июле в Сан-Диего только спецагенты и самоубийцы додумывались надеть костюм.

– Детектив, – Роза расплылась в неискренней улыбке, сочащейся ненавистью. Если бы он был достаточно умён, прочитал бы в этой улыбке и в этом тоне «Чтобы ты сдох в ближайшей канаве». – Какими судьбами? – Она дошла до барной стойки и налила себе кофе. Эта кофе-машина готовила отвратительную бурду, но и в ночном клубе, кроме Розы, кофе никто не заказывал. – Хочешь вызвать меня на допрос или просто соскучился?

– Ох, Розита, – с вычурным мексиканским акцентом вздохнул Рик Вулф, глядя куда-то на верх лестницы, – фотографии с твоей мордашкой на каждой стене моего кабинета, как тут соскучишься?

– У-у, – Роза скривилась, – а это уже не секси, это уже крипово. Детектив, никто не любит сталкеров.

Тио кашлянул, напоминая, что они здесь не одни, и вообще, хватит вертеть хвостом перед врагом. Ничего, Тио потерпит, изводить Вулфа слишком весело, чтобы отказываться от этого.

Он снова стал серьёзен, исчезла кривая усмешка.

– Для вас, мисс Вергара, специальный агент Вулф.

Роза знала о нём всю подноготную. Родился в Дании, родители перебрались в Америку, когда ему было десять, часто переезжали, объездили весь север и осели в Чикаго. В двадцать пять поступил на службу в ФБР, в двадцать семь перевёлся в Сан-Диего и был закреплён в отделе специального агента Переса, который вёл дело Камиллы Вергара. Перес так натаскал своего щенка, что за пару лет тот сумел закрыть все дела абуэллы и упечь её за решётку.

Несложно догадаться, что специального агента Ричарда Вулфа не жаловали в доме Вергара.

– Так что ты здесь забыл? – Роза села на высокий барный стул, уперлась спиной на стойку и завела локти назад. Пиджак разъехался в стороны, а Тио, бурча ругательства, отвернулся.

– Я ищу Пепе, – не меняясь в лице, ответил Вулф. Роза видела, каких усилий ему стоило не опускать взгляд.