Неверный. (Не) мечтай о любви

– И куда ты собралась? – хмурит шеф брови.

– Как куда?! – охаю, разве непонятно. – Спасать, конечно!

– Подожди, – приближается ко мне стремительно, что я невольно замираю, завороженная его магнетическими флюидами.

– Я тебя не отпускаю.

– В смысле?! – хлопаю глазами.

– Егор Ренатович, десятый час ночи почти… рабочий день вообще-то…

– Не отпускаю его спасать. Сколько лет этому долбо#бу? – шеф пододвигает мне стул, приглашая сесть.

– Двадцать восемь ему, вроде, – заторможено плюхаюсь.

Меня продолжает потрясывать. Дергаюсь, как припадочная. Чтобы успокоиться, вытаскиваю телефон из сумки, верчу его в руках.

– «Мальчику» давно не семь и даже не десять, а почти тридцатник, Татьян. А ведет себя, как малолетка. Пора бы ему самостоятельно отвечать за свои поступки и разгребаешь проблемы. Не считаешь?

Егор Ренатович нависает надо мной, как скала, загораживая проход. Обволакивает ароматной древесно-мёдо-мускусно-травяной дымкой. Становится трудно дышать.

– Кто ему еще поможет, кроме меня? – пытаюсь найти оправдание для Кости: – Он вообще-то парень не плохой! Обычно он тихий, только себе на уме. Вот смотрите: помнит обо мне, шлёт приятности.

Нахожу на телефоне доказательства и показываю телеграмные послания моего болвана. Листаю боссу яркие стикеры: цветочки, пироженки, сердечки. Чувствую, что краснею.

– Костя… любит меня, как мне кажется…

– Слушай, Кобанько, если мужчина по-настоящему любит, он покупает девушке живые цветы и кормит её настоящими пирожными, а не шлёт пачками рисованную дребедень.

Я с обидой сжимаюсь в комок. Опускаю голову и быстренько смахиваю обеими руками выступившие капельки слез.

– Честно, Татьян, ты больше спасешь тем, что не приедешь. Удары судьбы под дых основательно лечат, особенно тридцатилетнюю мужскую инфантильность и долбо#бизм.

– Наверное-е, – начинаю реветь, громко стоная. – Но если не приеду, Костю менты заберу-у-у-т!

Мои нечленораздельные и душераздирающие вопли обрывает телефонный звонок. Тот самый неизвестный номер. Мокрыми пальцами нажимаю «Ответить».

– Ну что, ты едешь? – звучит требовательно.

– Она не едет, – Егор Ренатович вырывает телефон и берет вопрос в свои руки. – Вызывайте ментов, пусть побеседуют с человечком. Ему будет полезно послушать.

Он завершает разговор и хлопает меня по плечу:

– Пойдем, Кобанько, я знаю, как привести тебя в чувства. Сейчас едем в лучшую кондитерскую: ты заказываешь все, что захочешь, я плачý!

Он поднимает меня со стула, держа за обе руки. Забирает, запирает в пахучем расслабляющем облаке. Пальцы дрожат. Колени становятся ватными, ноги не держат.

– Поехали, Татьян, второй раз предлагать не буду, – рассматривает меня с улыбкой.

Да он просто дьявол-искуситель в божьем обличие!

ГЛАВА 10.

И я соглашаюсь. Позволяю себя увезти, оставив Костю на съедение звонившему незнакомцу и сотрудникам полиции.

Обожаю булочки и пирожные! И всегда любила выпечку, собирала рецепты. Когда было время, пекла самостоятельно. Радовалась, как ребенок, если находила необычные сочетания вкусов. Никто прежде меня по дорогим кондитерским не водил. Максимум Кости: пицца или Макдональдс. Обычно он брал для меня вишневый пирожок, доставшийся ему по акции бесплатно, и чертовски гордился собой. Задирал подбородок и кичливо подчеркивал, как мне с ним повезло.

Егор Ренатович привозит в роскошную двухэтажную кондитерскую-ресторан. В воздухе витает аромат свежей сдобы, корицы, кофе и ванильной помадки. По началу я чувствую себя неловко, но босс явно старается меня поддержать: юморит, травит байки из офисной жизни и хохочет. Я быстро расслабляюсь. Его голос – райская музыка для ушей, заглушает французский шансон в кондитерской. Я впервые пробую черничный напиток с еловыми шишками, чай с грецким орехом, миндалем, кокосом и ананасовый глинтвейн с гречихой и пряностями. Последний оказывается алкогольным, и я тоже начинаю задорно смеяться. Мы пробуем и почти съедаем дюжину разных десертов на двоих. Еще четыре – шеф просит упаковать мне в пакет с собой.

Это один из лучших дней в моей жизни! Хотя я чувствую себя колобком, который вот-вот лопнет, порвавшись по шву. Босс отправляет меня домой на такси, и пока я еду к подружке в Подмосковье, понимаю, какой же Егор Ренатович – классный мужик. Как его отблагодарить, я не знаю, да и стесняюсь спрашивать, поэтому просто начинаю с тройной силой выполнять просьбы и поручения шефа.

Он это замечает. Поддерживает мое неистовое рвение в работе, исполнительность, старательность, безотказность и благодарит. То премию выпишет, то разрешит поработать пару дней из дома, то презентует сертификаты на покупки, то вытащит вечером в новую кондитерскую.

Я упускаю из вида переломный момент, когда понимаю, что Егор Ренатович становится для меня самым родным и значимым человеком. Заменяет одним собой не просто всю семью, он становится буквально всем! И заботливой мамой, и поддерживающим отцом, и даже доброй бабушкой, которая, когда все, кроме нас, в офисе расходятся, заказывает огромную коробку с пирожными и разрешает есть, сколько влезет.

Я понимаю, что влюбляюсь. Даже нет – не влюбляюсь… Влюбленность – что-то временное и эфемерное, гормональное и требовательное к партнеру. Когда ждешь ответа и признания. Нет, я определённо его люблю! Точно люблю! Тихо и спокойно, ничего не выпрашивая и не ожидая взамен.

Понимая, что люблю, я замыкаюсь в себе. Страшно раскрыться, страшно, что босс обозначит границы и отодвинет меня подальше. Вдруг у Егора Ренатовича есть невеста, и моя любовь ему как корове седло. Я – девушка не его круга и точно не его уровня. Мы из абсолютно разных миров. Как Бриджит Джонс и Марк Дарси…

Я обожала эту романтичную комедию! Но только в фильмах непохожие люди каким-то чудом понимают, что нужны друг другу. В реальной жизни им не о чем будет говорить, у них разное восприятие мира и разный опыт. Вряд ли им может быть интересно долгое время.

Чтобы шеф не узнал тайну, я потихоньку отстраняюсь. Замыкаюсь в своей скорлупе, прячусь. Но Егора, уже просто Егора, это как будто только раззадоривает. Правду говорят: в паре всегда кто-то один догоняет. Если ты не убегаешь, значит, приходится догонять. Костю определенно догоняла я! Даже когда мы были в ссоре.

С Егором выходит наоборот. Я испуганно «убегаю», он начинает догонять и настигать. Сначала словно по-детски: с усмешкой, подмигиванием и «дерганьем за косички». Просит сопровождать его в поездках на конференции и требует работать на выходных. Иногда в таком режиме, что мы переписываемся по делам весь уикенд, а к вечеру воскресенья он приглашает отметить законченный проект ужином. Потом – серьезнее: с осторожными, а затем смелыми и частыми касаниями, долгими липкими взглядами и проникновенными задушевными беседами. О воспоминаниях из раннего детства, смысле жизни, Боге. Абы с кем о таком не поговоришь!

А потом вдруг шеф столь неожиданно делает предложение, что по началу это выглядит розыгрышем и неуклюжей шуткой.

– Татьян, замуж за меня пойдешь? – спрашивает, оторвав взгляд от монитора, когда я вечером, как обычно, приношу ему в кабинет чай.

– За-замуж? – сбивчиво переспрашиваю.

Пытаюсь припомнить, существуют ли другие значения и смыслы у этого слова. Я, наверное, чего-то не понимаю. Босс смеется?

– Да, за меня замуж? – подтверждает с широкой добродушной улыбкой, а потом меняется в лице, становится чересчур серьезным, даже строгим: – Я не шучу: станешь моей женой? Татьяна Ларина, только послушай, как звучит!

***

В тот момент стоило задуматься, с чего вдруг вообще Егор сделал мне предложение. Но я слишком любила и почему-то решила: все идет правильно. Это моя награда и благословение за тяжелое детство. Мой долгожданный шанс на новую жизнь!

ГЛАВА 11.

А ведь уже на торжественной церемонии начались тревожные звоночки. Один из лучших друзей Егора – Ник – с улыбочкой выдал перед ему регистрацией несуразное напутствие: «Ну, чтоб непоследняя!»

Не стала уточнять: что именно у Егора должно быть непоследним? Не последняя девушка или непоследняя свадьба? И первое, и второе больно ранило. Я просто знатно охренела от беспардонного пожелания и промолчала.

Егор, заметив мое замешательство, поспешил заверить: что у Ника – нет, критичное отсутствие мозгов и чувства такта – у него профессиональная деформация! Первый лучший друг мужа больше двенадцати лет работает адвокатом по семейным спорам и разводам. И давно не верит ни в любовь, ни в институт брака.

Так что я была только благодарна тому факту, что с Ником мы больше никогда не виделись. Наверняка, спасла свою самооценку от сотни самых дурацких шуток и намеков! Смешно признать, сейчас, спустя два года брака я даже не знаю, как правильно зовут лучшего друга мужа: Никита или Николай.

Хотя, напротив, меня должно было насторожить, почему Егор никогда не брал меня на встречи со своими друзьями. И дни рождения, и Новый год он всегда отмечал отдельно: сначала со мной, потом с Ником и Виком. Обычно бывает наоборот: спешишь познакомить своего избранника или избранницу с лучшими приятелями, а муж, как будто специально, нас разводил в разные стороны.

Как выглядел второй его лучший друг Вик (вероятно, Виктор?), я вообще не представляла. На свадьбе он не присутствовал.

Воспоминания обрывает звук эсэмэски. Вытираю распухший нос, ищу телефон. Если это новое «письмо счастья» от любовницы Егора, я кину телефон в унитаз и спущу воду. Пусть уплывает в дальние дали. Смотрю на экран:

«Ты как?» – пишет муж из соседней комнаты.

Всхлипываю, смартфон летит на диван. Мы еще можем наладить наши отношения или никаких отношений на самом деле нет?! Только ложь и притворство.

– Егор! – кричу нарочито громко, цепляюсь обеими руками за обивку дивана, чтобы удержаться в реальности. – Объясни про спор!

Муж заходит в комнату с полным френч-прессом свежего чая. Подготовился!

– Выпей, тебе полегчает, успокоит нервы. Новый сбор: мята, мелисса, валериана.

Меня осеняет догадка:

– Решил поиграть в профессора Хиггинса и сделать из неухоженной бегемотихи прекрасную леди3, накупив ей дорогих шмоток и дизайнерских сумок за 200К?

– И что, сделал?! – парирует Егор со спокойной миной.

Я зверею. Сжимаю кулаки. Рычу, как разъяренная волчица. Как хочется начать убивать! Расцарапать до крови его невозмутимое холёное лицо.

Нет, он прекрасно знает, что ни черта он не сделал! Как я была смехотворной толстой клушей-помощницей, ей и осталась! Только теперь перешла на уровень клуши домашней, той, что ждёт мужа с работы, любит его до беспамятства и летит выполнять каждое слово, не заботясь о собственных нуждах. Чёрт возьми, я специально оставалась дома, когда Егору нужно было выходить на мероприятия с женой! Чувствовала, что не дотягиваю до его уровня, не соответствую положению, даже после визита к стилисту, визажисту, парикмахеру и косметологу.

– Не сделал! – захлебываюсь ответом. – И очень рада, что ты проиграл!

– Не проиграл. Татьян, давай спокойно поговорим, – садится рядом, протягивает чашку.

Я беру её подрагивающими руками. Когда наши пальцы соприкасаются, меня начинает лихорадить. Рвано дергаюсь, и половина чая выплескивается на диван и штаны Егора коричневыми угрожающими пятнами.

– Тот пустяковый спор к нам никакого отношения не имеет, – начинает он. – Почти. Ник как-то приводил статистику по разводам, что не выживают 80% пар, и сказанул, что я абсолютно непригодный к семейной жизни и больше года в браке точно не выдержу. Фактически взял на слабо. Я пообещал, что смогу. Считал и считаю, что нужно выбрать правильного, подходящего человека, и все получится. И, видишь, смог. Победил: мы с тобой два года женаты.

– Аплодисменты победителю! – выпиваю остаток чая залпом. – Что же ты мне не объявил этот нюансик до брака? Я-то, дура, верила, что ты ко мне, правда, неравнодушен!

– Слушай, я мог жениться на любой! – закипает муж. – На первой встречной! На маме троих детей, которой позарез нужен мужчина, который станет обеспечивать деньгами её выводок! Мог запросто купить год брака с моделью с накаченными губами и титьками! Но я выбрал тебя. Это о чём-то говорит, Татьян?

Послушать Егора, так я должна сиять от радости! Гордиться собой! В ножки ему кланяться! Ну да, я самый счастливый подопытный хомяк на свете!

– И на что поспорили? Стоящая была сделка, да? – хмыкаю. – В случае выигрыша, год брака с моделью должен был кратно окупиться?

– Смешно признаться, Татьян, – лыбится мой благоверный. – Спорили на бутылку виски!

– А-а-а! – хочу засмеяться, но вместо хохота вырывается надрывистый и писклявый звук умирающего лебедя.

– Я потом понял, почему Ник поспорил на мелочь. Специально! Хитрый мужик, да! Если бы мы спорили на что-то серьезное, масштабное, я бы больше хотел выиграть и больше старался. А из-за виски кто будет напрягаться? Вот я и должен был по его расчёту быстренько развестись, как раз в пользу лучшего друга. Умно?

– Дико и нелепо, – сжимаю руками голову, в висках начинает стучать упрямыми молотками. – Что я тебе сделала плохого, Егор? Я жила любовью к тебе. Поддерживала, приободряла. За это ты «награждаешь» меня изменой и предательством?

– Татьян… Давай забудем о глупом споре, об этой женщине… есть только я и ты…

Сглатываю ком в горле. Накатывает удушливая тошнота. Понимаю: Егор еще не знает о малыше. Теперь, все действительно, слишком сложно. У него будет ребёнок от любовницы, а я останусь разведенной клушей, на которой женились на спор за бутылку виски.

– Как долго все это продолжается? – проговариваю по слогам, каждое слово оставляет на душе новую рану. – Ты давно знаешь эту..?

Эту бл… тварь! Хочу назвать стерву именем, которое она заслуживает.

Егор не торопится отвечать. Чёрт! Я слишком хорошо знаю мужа и могу объяснить за него. Ответ: долго! Слишком долго!

– Давно, – почти шёпотом произносит он. – Сильно дольше, чем тебя.

ГЛАВА 12.

«И что ты тогда не женился ради спора на ней?!» – огрызаюсь про себя.

Озвучить вопрос нет сил. Душно, тяжело дышать. Тошнота по-прежнему не уходит. Я чувствую на языке приторный вкус дешевой сгущенки из эклеров. Да и так понятно: почему женился не на ней! Когда любовница – припадочная истеричка, какие будут шансы продержаться год в браке? Правильно: призрачные. Микроскопические!

Зато какая роскошная гарантия с такой податливой и безотказной дурой, как я? Почти стопроцентная! Егор – же не дурак, я видела, как хорошо он разбирался в людях. Хотя довод, что он не дурак, теперь весьма и весьма сомнителен!

– И как ты скрывал её столько времени? – заполню вязкую тишину между нами неуклюжим вопросом.

Я смертельно измотана. До сих пор не могу поверить, что муж изменяет два года брака, а я не замечала ничего подозрительного. Или банально не хотела?

– Ты тоже долго молчала, что твой отец сидит в тюрьме, – припечатывает Егор.

Ну, приехали! Посмотрите-ка на «безгрешного»! Поспешил бросить в меня ответный камень. Охаю, как истерзанная птица. А это тут причем? Почему именно сейчас, когда мне и так больно и тяжело, Егор бьет по кровоточащему рубцу? Да, я умышленно не рассказывала, что после того, как меня в шесть лет бросила мать, папа сильно сдал. Он долго не мог отделаться от мыслей, какой он никчемный и безнадежный, что жизнь пуста и бессмысленна. Ему изменила жена и категорически не хотела, чтобы дочь осталась жить с ней. Толстушка Танечка откровенно мешала маме строить счастливую личную жизнь.

Официальный развод и раздел имущества папу окончательно подкосили. Он пил антидепрессанты, не хотел вставать, чтобы проводить уроки. Папа работал учителем алгебры и геометрии. Директор школы не мог вечно держать его на больничном и уволил. Нужно было на что-то жить, и папа за деньги стал подставным директором. Только по бумагам! За приличное вознаграждение подписался на номинальную должность, ответственность за которую была самая реальная. На деле фирма занималось отмыванием денег, о чем отец, конечно, не предполагал. Когда на контору крепко села налоговая, настоящий собственник не придумал ничего умнее, чем устроить банкротство. Крайним в итоге оказался мой папа! Его как генерального директора посадили за отмывание денег и неправомерные действия при фиктивном банкротстве. Егор узнал об этом случайно, от моей мамы. Когда та напросилась к нам в гости, чтобы познакомиться с моим мужем. На свадьбу я её приглашать не стала.

– Мой папа на наши отношения никак не влиял! – рявкаю сквозь слёзы.

– И эта девушка не влияет точно так же, – цедит сквозь зубы муж.

В его голосе звучит неподдельная обида. Бережет её честное имя. Надо же! «Девушка»?! Искренне недоумеваю.

Как ласково он обращается к стерве, которая обзывала его жену убогой слонихой и коровой! Защищает, как меня раньше. Значит, эта тварь Егору все-таки дорога! Внутри все сжимается от непрекращающейся тупой боли, кровавит раненное сердце, саднит искалеченная душа.

– Повторяю, Татьян, я хочу быть с тобой. Про все спор объяснил, а о ней ты больше не услышишь, я разберусь, – Не отрываясь, смотрит в глаза.

Не услышу, пока Егор будет продолжать с ней втайне встречаться?!

Она! Она! Хочу спросить имя любовницы, но не решаюсь. Боюсь. Как будто, имя придаст змеюке еще больше силы и власти над нашими жизнями. Ну, уж нет! Пусть остается безымянной шмарой.

– Ты отвратительный лицемер! Я не знаю, что ты за человек на самом деле! Не знаю тебя настоящего! – отталкиваю мужа и вскакиваю. – Меня от тебя тошнит!

От резкого движения столик на колесиках отпрыгивает чуть в сторону, и пустая чашка летит на пол. Тонкий фарфор раскалывается на мелкие кусочки ровно, как и моя жизнь в эту минуту.

– Я ухожу! – толкаю мужа в рельефный пресс.

Пальцы упираются в твердую лестницу из кубиков. Как я любила лежать рядом с Егором в облаке его уютного запаха и пересчитывать мышцы пальцами, прыгая с одной на другую.

– Стоять! – муж хватает меня за руку. – Ты никуда не идешь! Куда ты собралась ночью?

– Какая тебе разница! Думай о своей девушке, – передразниваю, произношу последнее слово интонацией Егора.

– Татьян, не истери. Ты знаешь, как я не люблю женские игры, слезы и манипуляции. Оставайся в квартире, побудь в родных стенах, успокойся. Я уйду и переночую в отеле. Завтра обсудим, что будем делать. Давай я позвоню твоей маме, она приедет, вы поговорите, тебе станет легче.

– Ма-ме?! – подавленные смешки превращаются в некрасивое нервное хрюканье.

Ну, да! Моя мама – неплохая актриса! Егор просто (благодаря мне) с ней мало общался, потому не понимает, какой она волк в овечьей шкуре. На людях – ангел во плоти, а за закрытыми дверьми – настоящий сатана, готовый кусать, клевать и царапать за любую мелочь, которая не укладывается в её понимание идеала. Мама меня сейчас уничтожит! Ей нравилось, что зять подкидывает недешевые подарочки на праздники, и теперь она определенно встанет на его сторону.

– Ничего не говори моей маме, – произношу твердо. – Я запрещаю её втягивать.

– Она пережила похожую историю и сможет помочь, – настаивает Егор.

Похожую историю? Она изменила в браке и ушла, не оглядываясь, строить новую семью. Ненавижу, когда муж начинает изображать из себя заумного психолога.

– Нет, не сможет, – устало выдыхаю, прижимая ладонь ко рту.

Тошнит. Маму сейчас я точно не выдержу. Или Егор рассчитывает, что мама уговорит понять мужа, простить его, забыть все плохое? Когда мы встречались втроем, мама фонтанировала комплиментами. Естественно, не в мою сторону. Восхваляла Егора.

– Подожди, ты идешь сейчас к ней? – бросаю мужу в спину.

Он уходит, я иду шаг в шаг следом. Егор набрасывает на плечи толстовку, надевает кроссовки. Уходит в домашней одежде, даже не переодевшись.

– Я же сказал: переночую в отеле, – начинает сердится, рычать.

Его перманентно бесит, если приходится повторять несколько раз.

«Если он уйдет – это навсегда, так что просто не дай ему», – начинает играть в голове музыка.

– Почему наша свадьба была в стиле Гарри Поттера? – спрашиваю, сама не зная зачем. – Ни ты, ни я не фанаты книги.

– Вик – фанат…

– Оу! – вырывается у меня вместе с новой порцией слёз.

Как позорно осознавать, что ты ничего в своем жизни не решаешь! Твою судьбу вершат лучшие друзья мужа: Ник и Вик!

ГЛАВА 13.

«Тогда какого черта твой Вик не явился на свадьбу, если он ярый фанат!» – воплю про себя. Впрочем, какое мне дело. Дружок мужа сам сделал себе хуже: пропустил зрелище года. Не попробовал ни оборотное зелье, ни сливочное пиво, не получил в конце торжества в подарок волшебную палочку из рук самого профессора Дамблдора!

Гнев, ненависть, страх раздирают меня в разные стороны. Рвут на части. Как будто кто-то сверху направил мой регулятор эмоций на максимум, не разобравшись, смогу ли я выдержать столько за раз. Два года я гордилась нашей невероятной масштабной свадебной церемонией, сколько сил мы вложили, чтобы создать атмосферу волшебства, а это был всего лишь маскарад ради одного из товарищей мужа!

– Давай, завтра, – Егор, обувшись, начинает фразу, но не заканчивает.

Вместо слов, силой притягивает за талию к себе и заключает в капкан. Сжимает руки, не отпуская. Не успев среагировать, я утыкаюсь носом в мягкую ткань его толстовки. Любимый запах – сладковатый аромат его тела и остатки нот парфюма. Те самые, сводящие с ума, обволакивающие чарами древесно-мёдо-мускусно-травяные флюиды. Голова начинает кружиться, я хочу вырваться, но не могу. Таю, обмякаю, словно засыпаю в люльке, в объятиях любящей и заботливой мамы.

«Моя проблема в том, я росла без матери!» – вспыхиваю от болезненной мысли, как фитиль.

Мужчины демонстрируют любовь, и я готова бежать за ними на край света, прощать что угодно, лишь бы они оставались рядом.

– Иди! – начинаю настойчиво стучать Егора по бедру, туда, куда могу дотянуться. – Иди! Уходи, пожалуйста, не хочу тебя видеть. Уходи, сейчас.

– Как скажешь, – на мгновение, он сжимает еще крепче, а потом отпускает, покрыв мою голову россыпью нетерпеливых нежных поцелуев.

Муж трепетно прикасается губами к макушке, пробору, волосам, мочке уха. Каждая помеченная им точка начинает наливаться жаром, гореть и щекотно пульсировать, требуя очередной ласки.

– Не трогай меня, тошнит, – верчу головой, отскакиваю.

Егор знает: я не умею долго на него сердится. Еще минута нежности, и я сдамся, прощу, забуду, как обычно поступала со всеми его мелкими косяками. Но теперь дело серьезное. И я не могу просто забыть, просто сделать вид, что ничего не произошло.

Муж изменял мне, обманывал, у него будет ребенок от другой! Это не должно ему сойти с рук просто как! Я не хочу, чтобы со мной жили, только потому что я всегда говорю «да, любимый» и не выношу мозг лопатой. Я заслуживаю любви как женщина, как человек, а не как выставочный образец всетерпящей жены.

– Позвоню утром, – заверяет муж и буднично, словно ничего между нами не произошло, напоминает: – Завтра нужно забрать пиджаки из химчистки, и пора заказать для Дирака подарок на день рожденья. Будет время, Татьян, посмотри для него антикварные книги по истории. Скинь мне четыре-пять вариантов, я выберу, какая лучше.

То есть пока Егор мне изменяет, я должна тихо, как ни в чем не бывало, присматривать подарочки для его генерального директора! Отлично устроился! И как у него только язык повернулся напомнить.

Сдержанно киваю в ответ. Мысленно пытаюсь приглушить клокочущие эмоции, но сейчас это как хилый плевок на хорошо разгоревшийся костер. Абсолютно пустая затея!

– Дверь закроешь сам, – ногой отшвыриваю тапки мужа в сторону и ухожу в спальню.

Глаза мои его бы не видели!

***

Однако уже через час начинаю жалеть, что отпустила Егора и осталась в квартире совсем одна. Пустые стены давят, и нервы окончательно сдают. Тошнота поднимается волнами все выше, и остаток ночи я провожу в обнимку с белым холодным другом. Увы, на этот раз не холодильником, а с унитазом!

Утром не могу встать с кровати. Просыпаюсь только в одиннадцать. В голове пустота, в теле – смертельная слабость, но позаботиться обо мне некому. Чтобы добраться до животворящего кофе, нужно проделать извилистый и тернистый путь в другой конец квартиры. Фродо Бэггинс4, по ощущениям, совершил куда более короткое путешествие.

Звонок в дверь заставляет не только встрепенуться. Он здоровски пугает! Ни гостей, ни курьера я не жду, и догадка, кто может оказаться за дверью, заставляет меня вздрогнуть. Ну, конечно! За дверью – она, коварная разлучница и любовница моего мужа! Только Егор за порог, как эта скотина мчится предъявить оригиналы справок о беременности мне лично!

Звонок наяривает, но я не двигаюсь с места. Пусть валит отсюда! Я не хочу никого видеть!