Неверный. (Не) мечтай о любви

Вера Радостная

Неверный. (Не) мечтай о любви

ГЛАВА 1.

– Знала, корова, что замуж ты вышла только из-за спора?! – с издевкой шипит в трубке женский голос.

– Что?! Не поняла, – теряюсь от слов и напора незнакомки. – Вы ошиблись номером!

– Егор Ларин женился на тебе только из-за глупого спора! Теперь услышала?! Любит он меня, ночи проводит со мной, а не в офисе, как тебе врёт. Закончилась твоя сладкая жизнь, жируха, я жду от Егора ребенка!

На мгновение теряю равновесие, резко бросает в тошноту. Обеспокоенно сжимаю телефон, рука немеет.

Что за бред сумасшедшего в это время суток? В психушке сегодня выходной?

Импульсивно встряхиваю головой.

Голос в трубке странный, немного механизированный, как будто обработан в специальной звуковой программе.

Что за нелепый розыгрыш? Чья-то шутка? Или новый развод от мошенников? Тогда откуда эта мадам знает моего Егора?! Слишком много вопросов.

– Что за чушь? Вы кто вообще?! – кричу в ответ.

Внутри бешено нарастает раздражение и злость. Хочется избавиться от нахалки одним выстрелом в голову – просто отключить телефон. Но что-то удерживает меня от этого импульсивного рывка.

Сама не понимаю, что именно. Любопытство? Или все же… недоверие к мужу?

– Почему я должна вам верить? – продолжаю, часто дыша.

Незнакомка бросает трубку первой. Ага, именно теперь! По всем законам маркетингового жанра! Как раз сейчас изучаю основы. Заинтриговала и сбежала, оставив меня терзаться догадками и сомнениями. Несколько минут хмуро слушаю короткие гудки.

– Да уж такими-то сомнениями! – хохочу в голос.

Но недолго. Быстро улавливаю абсурдность ситуации: одиноко смеюсь сама с собой. Между тем потные ладошки дрожат, а лицо полыхает от жара. Прикладываю пальцы к щекам. Ну да, не кожа, а раскаленная плита: хоть блинчики жарь!

Вот бы и пожарить их сейчас! Но я уже пообещала мужу, что из мучного в холодильнике может находиться только что-то одного. И час назад я только испекла пирог…

Сглатываю слюну: пирогу сейчас точно придет конец, а там можно и к блинчикам приступить!

Мысли о выпечке немного приободряют. Смотрю, остался ли в истории звонков номер телефона. Конечно, же нет! Номер, скрыт. Вытираю со лба выступившие капельки пота.

– Точно мошенники! Телефонный робот! – бухчу себе под нос, возбужденно шагаю взад-вперед по кухне и, шумно выдохнув, вытаскиваю из холодильника душистый пирог с творогом и абрикосами. – Мы с мужем любим друг друга!

Полчаса назад я уже съела пару кусочков с чаем, но ситуация определённо требует добавки. Третьего-четвертого куска! А может даже и пятого-шестого! И вообще – пирог почти что диетический! Так что могу себе позволить.

Слегка подогреваю кусочки в микроволновке (теперь тесто еще мягче и ароматнее), сверху украшаю щедрым слоем сметаны из топлёных сливок, посыпаю миндальной крошкой и добавляю «розочку» из мангового пюре. Это вкуснее, чем в любой известной мне кофейне.

Кладу в золоченый фарфоровый чайник несколько веточек свежей мяты, сушеных смородиновых листов и завариваю сладкий черный чай. Мой заслуженный сеанс релакса!

Первый кусок съедаю буквально за минуту. Проклятый звонок не выходит из головы. Мысленно цепляюсь к первым фразам злодейки, боюсь вспомнить, что она наговорила мне следом.

Мы с Егором никогда толком даже не ссорились. Он – единственный человек, которому я могу доверять, даже больше, чем самой себе. С теплом в груди вспоминаю нашу свадьбу. На лице мгновенно возникает расслабленная, счастливая улыбка.

– «Женился только из-за спора!» – передразниваю голос незнакомки. – Да если бы она знала: какое у нас невероятное торжество было, чуть ли не мероприятие года!

Тематическая свадьба в антураже вселенной Гарри Поттера! Гости в чародейских мантиях, конкурсы на метлах, Егор со шрамом-молнией на лбу, нарисованным коричневым карандашом для глаз, а я в нелепом парике – с пышной копной Гермионы Грейнджер.

Роспись была не обычными шариковыми ручками, а специально сделанными волшебными палочками. В прощальных подарках гостей ждали те самые сладости из книги: леденцы со вкусом всего на свете и шоколадные лягушки! Сколько времени я потратила, чтобы праздник получился по-настоящему детализированным и магическим!

– На подготовку у нас ушло почти четыре месяца! – смеюсь, но выходит немного нервно: – Разве можно было угрохать столько денег и сил «только из-за спора»?!

Доедаю второй кусок пирога и цепенею. Сдобная сахарная мешанина застывает на языке железным комком, который невозможно проглотить. Неприятный тянущий спазм сводит низ живота.

«А вообще: и, правда, странновато: Егор ведь никогда не был фанатом вселенной Гарри Поттера, – острой стрелой пролетает в голове мысль. – Да и я сама тоже».

Он никак не объяснял, почему хочет праздник именно в тематическом волшебном формате, а мне вообще просто хотелось быть рядом с ним, и совсем не важно, идти к алтарю в школьной форме Гриффиндора или в самом обычном платье.

Прожевываю следующий кусок пирога на автомате, не чувствуя никакого вкуса.

– А если и, правда, на спор? – вскрикиваю, голова начинает кружиться. – И про измену – правда! И про беременность!

Слезы брызжут из глаз. В браке почти два года, но с детками еще не получилось. Мы серьезно не планировали, да и я, если честно, считала, что пока рано. Мне только двадцать три, и потом… если я забеременею в своем текущем весе, это будет кошмар!

Во мне сейчас почти сто килограммов, сколько еще я наберу, когда буду в положении?! Стану, как бегемотиха. Сначала нужно похудеть, а потом детей планировать!

«Жируха! Жируха! Жируха!» – жутко, механически стучит в создании голос из телефонного звонка.

Сдавливаю гаджет в руках. Нахожу номер мужа. Звонить или нет? Перевожу взгляд на часы. Он обещал вернуться домой к девяти. Сегодня задерживается в офисе допоздна. Егор работает начальником в крупной рекламной корпорации. На следующей неделе его департамент участвует в международной выставке. Очень много задач и работы выйдет на эту пятницу – так Егор говорил. Значит, может и дольше задержаться. Если вообще правда – все, что он говорил…

Нахмурив лоб, откладываю телефон в сторону. Я не умею открыто идти на конфликт. Всегда считала, что женская мудрость в мягкости и компромиссах. Надо сглаживать острые углы, а не лезть напролом. Лучше будет успокоиться и дождаться мужа. Откладываю телефон, запихиваю в рот еще один кусок пирога, почти не прожевав. Он тяжело проваливается в желудок, ложится камнем, колит, царапает изнутри.

В замочной скважине щелкает ключ. Слышу, как входная дверь открывается.

– Егор! – отряхиваю руки и платье от крошек, бегу к мужу.

ГЛАВА 2.

Чем ближе подхожу к двери, тем сильнее грохочет сердце. Чувствую себя героиней остросюжетного триллера. Дышать становится нетерпимо тяжело, натурально задыхаюсь. В глаза ударяют блики люстры c лестничной площадки. Свет, как из конца туннеля. Ослепляет, но сейчас дарит вовсе не призрачную надежду. Наоборот, тревожно сигналит, угнетает, гудит об окончании прежней жизни.

Испуганно ловлю взглядом уставшее лицо мужа. Прикусываю нижнюю губу, замираю. На лбу Егора легкая испарина. Его светло-коричневые глаза, обычно яркие, горячие, как будто налитые солнцем, сейчас заросли липкой серой тиной. Муж смотрит куда-то в пустоту, сквозь меня. Я знаю это выражение лица. На работе запарка, здесь он явно не врет.

Или сейчас я спешу выдать желаемое за действительное?!

Дышать по-прежнему невыносимо. Я не могу найти подходящих слов. Не могу выдавить даже банального приветствия. В груди и желудке давит. Я пригвождена к полу чем-то невыносимо тяжелым.

– Ты такая бледная, Татьян. Что-то случилось? – бросает муж, снимая пиджак.

Подкидывает его мне в руки, словно мяч. Ловлю на автомате, как профессиональный игрок в баскетбол.

Я привыкла работать на подхвате ещё с нашего знакомства. На работе мы были слаженной командой. Он капитан, я – на побегушках. Он – начальник, я – подчиненная. Как называл Егор – «второй пилот». Хотя по трудовой – самое обыденное и банальное – помощник руководителя. Даже не секретарь, ей была зажигательная брюнетка с фигурой модели и губами-уточками, только ассистент с примитивным набором задач: принеси – подай – убери.

– Ничего, – отвечаю на вопрос мужа.

Бурчу под нос, чувствуя, как глаза медленно начинают заполнять слезы. Неужели, он, правда, мне изменяет?! Я не верю. Не верю!

Подношу к лицу пиджак Егора и незаметно прикладываю к уголкам глаз дорогую дизайнерскую твидовую ткань. Ага, пусть лишняя влага впитается! Мне сейчас определенно нужен этот брендовый «носовой платочек» за сто штук!

– Точно все ОК? – муж кладет сотовый на журнальный столик. – Ты, как будто не в себе. Я в душ, Татьян, а потом расскажешь, что к чему. Завари чаю, пожалуйста. И пирогом вкусно пахнет… Ты вроде бы говорила, что на этой неделе больше ничего не будешь печь и начнешь голодать по вечерам?! М?! С творогом пирог, да? Пахнет, как в крутой пекарне! Погрей пару кусков. Я зверски устал.

«Вкусно пахнет, потому что я уже погрела пирожок и до крошечки весь слопала», – по-детски ворчу про себя.

– Что сегодня было в институте? – Егор отводит взгляд.

Вопрос остается подвешенным в воздухе. Дверь в ванную хлопает, я одиноко стою в коридоре и нервно комкаю его пиджак. Пыльцы не слушаются, стали деревянными, как у марионетки.

– Ничего сверхъестественного, одни лекции, – объясняю запертой двери.

Через минуту начинает греметь вода в душевой кабине. Егору, похоже, не сильно то интересно, что я рассказываю.

Ступор обрывает бульканье телефона. Эсэмэска пришла.

– Татьян, посмотри телефон, – сквозь грохот воды слышу голос мужа. – Это Дирак пишет или нет?

Дирак – не фамилия иностранного бизнес-партнера, а кличка генерального Егора. Шутливая производная от слов «директор» и «дурак». Дирак – агрессивный цербер, который приезжает в главный офис максимум на неделю в месяц, но за эти семь дней успевает несколько раз довести секретаршу до столь горьких слез, что её наращённые ресницы с модным эффектом «Крылья бабочки» начинают осыпаться на стол, как хвоя со старой новогодней елки.

Рядом с генеральным сжимаешься, превращаешься в натянутую струну, всегда ждешь удара или подножки. Я прекрасно помню. Мы с Егором, собственно, и познакомились на работе. Самая банальная история, в духе женского романа: он – успешный, состоявшийся красавец-мужчина, я – глупенькая и неумелая стажёрка, девочка в беде, у которой отец сидит в тюрьме за финансовые махинации. Да и вообще я выходец из неблагополучной семьи: мама изменила папе и бросила нас еще в детстве.

Большую часть жизни я жила с бабушкой по папиной линии. Она часто бывала жестока. Руками и ногами, конечно, не колотила, зато щедро ударяла словами: изводила придирками и колкостями, попрекала каждым куском хлеба и сахара. Говорила, что хочет вырастить из меня настоящего человека, раз с сыном не получилось. Со мной тоже, увы, никак не получалось.

Я сбежала от нее в семнадцать к парню на десять лет старше. Как быстро выяснилось: он не любил меня, как и бабушка. Использовал, как прислугу, хотя прикрывался высокопарными словами: о семье, уважении к домашнему очагу, роли женщины в отношениях, подлинной женственности, исцеляющей мужчину, и прочее, и прочее… В любви меня ждали только постоянные проблемы. Я раз за разом выбирала неподходящих мужчин, и «грабли» раз за разом били по лицу все жёстче.

ГЛАВА 3.

Красивая сказка клятвенных обещаний и пылких признаний быстро заканчивалась, и начиналась мучительная, саднящая, как незаживающая кровавая рана, реальность, от которой хотелось быстрее убежать в следующие отношения. И потом – в новые… А дальше – повтор по знакомому сценарию… И…ой, мамочки, опять нестись, сверкая пятками и спасая свое хрупкое и беззащитное Я.

– Конечно, сейчас посмотрю! – отвечаю, вырываюсь из болезненных воспоминаний.

Шаткой походкой спешу проверить телефон мужа, хотя сама по громкости звука превосходно осознаю: эсэмэска пришла вовсе не Егору, а мне. У нас на телефонах стоит одинаковый сигнал.

Сглотнув комок в горле, беру в руки гаджет мужа. Вообще-то я знаю его пароль от телефона. «Мы же доверяем друг другу», – повторял Егор.

Ага, было дело! Доверяли, конечно! Надо будет свой пароль, кстати, поменять!

Ввожу цифры, не раздумывая. Сердце грохочет так, что боюсь оглохнуть. Захожу в Телеграм мужа и быстро просматриваю список чатов. Если у него и, правда, есть любовница, то должна быть и переписка с ней. Или частые звонки в истории вызовов! Должны быть какие-то проколы в официальной версии «что у нас счастливая семья», явные или косвенные доказательства измены.

Пролистываю чат Телеграм вниз до двадцатого диалога, со свистом фыркаю и закрываю мессенджер. Я знаю все лица на аватарках. Это коллеги, тут юрист, это нотариус, вот лучшие друзья Вик и Ник, а здесь общий чат их тусовки. Щеки наливаются жаром от волнения и стыда. Улик нет! Перехожу к списку вызовов. Пальцы горят, как будто лежат на раскаленной плите. Невыносимая пытка!

Может, стоило тщательнее покопаться в его переписке с секретаршей? Хотя Егор всегда был о ней невысокого мнения…

– Ну, что там? – сильные руки мужа неожиданно сжимают талию, ласково поглаживая по животу.

Мгновенно, до дрожи прошибает рой колких, дразнящих мурашек. Чувствую, как кожа под пальцами мужа наливается тягучим, как мёд, жаром. Меня обдает ароматным сладковатым облачком его пены для бритья. М-м-м, как будто щедро откусила сахарной ваты – обожаю этот запах.

– Так что, Татьян?! – голос Егора за секунду становится хлёстким, как кнут, и беспощадным.

Муж возвращается к привычному амплуа сурового бездушного начальника, приказы которого нужно исполнять без лишних вопросов и промедления.

– Да никак не найду эту твою эсэмэску, не пойму, что такое, – сбиваюсь, пыхчу, старательно и бездумно тыкая по экрану, быстро переходя в нужное приложение. – Пересмотрела несколько раз, не поняла, что тебе пришло.

Телефон выскальзывает из моих потных ладоней в руки мужа.

– Ой, а может, это мне эсэмэска пришла? – ловко изображаю крайнюю степень изумления и растерянности, взволнованно откидываю от лица непослушные светлые пряди. – Пойду гляну.

Беру перерыв, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями. Никаких улик неверности Егора я не обнаружила, но на душе все равно тревожно. Страшно. Больно. Противно. Какая-то дура лезет в нашу семью и пытается поссорить! Врёт, чтобы я начала скандалить и контролировать каждый шаг мужа?! Сумасшедшая!

И все-таки я не могу просто выкинуть её звонок из головы. Оставленная незнакомкой рана саднит и не хочет затягиваться. Наша свадьба, действительно, была в странном, никому из нас, по сути, не нужном магическом антураже, а Егор, правда, иногда не ночует дома. Потому что, как говорит, остается спать на диванчике в своем кабинете…

В глазах по-прежнему стоят слезы, сердце клокочет, как у напуганного зверька.

Чувствую, что вменяемой до своего мобильного я не дойду. Вот-вот разревусь во весь голос.

– Я так люблю тебя! – громко всхлипываю и бросаюсь обратно, прямиком мужу на шею.

Зарываюсь носом в его все еще влажную, пахнущую сахарной ватой кожу, трусь щекой о его щеку и часто дышу, залпом вбирая аромат любимого человека. Не вынесу, если кто-то попытается лишить меня этого воздуха! Сердце не выдержит, если муж предаст.

– Что с тобой, Татьян? Глаза на мокром месте без причины, бледная, может, забеременела, родная? – Егор обнимает настолько крепко, что меня начинает подташнивать.

Я молчу, слова не выходят. Пристально смотрю в засиявшие, воодушевленные глаза мужа. Новость о возможном ребенке как будто помогает ему расслабиться, воскреснуть после тяжелого рабочего дня. Черты лица становятся мягче, добрее. Лицо озаряет ласковая улыбка, темные глаза светлеют.

– Ты беременна? – произносит он с восторженным придыханием.

ГЛАВА 4.

Внутри тоскливо ёкает, сердце сжимается в беспомощный сиротливый комочек. Я мечтала бы обрадовать мужа этой счастливой новостью, но увы…

Поводов и предпосылок для возможной беременности никаких нет. Низ живота уныло тянет уже несколько дней – это мой стандартный предвестник месячных, а нервы шалят по известной причине – из-да глупого звонка. Мы ведь и не пытались особо забеременеть. Муж соглашался, что мне в идеале нужно немного схуднуть, чтобы не превратиться в отвратительную толстопузую бегемотиху!

Дословно так муж меня, конечно, не обзывал, но я и сама вполне понимала: некоторые женщины в беременность набирают больше двадцати килограммов, и я реальный кандидат увеличить их число.

– Серьезно, Татьян, животик заметно округлился, – улыбается Егор, воркует, поглаживая меня по существенно выпирающему пузцу. – Ты не делала тест?

И как объяснить мужу, что это призывно выпирает только что съеденный творожный пирог, а никакой не его будущий наследник?!

– Да навряд ли беременна, – ускользаю от ответа, вырываюсь и в панике бегу к телефону.

Картинно машу им перед носом мужа.

– Ну да, это мне эсэмэска пришла! Как сразу не догадалась, – волнуюсь, объясняю скороговоркой.

Опять какой-то спам! Дожили: теперь шлют фотографии с рекламой! Хмурюсь, скользя глазами по картинке. Какая-то реклама врачебных справок с кучей печатей! Ну да, кому еще такое предлагать, как не студенткам! Нам как раз нужны липовые справки, чтобы объяснить прогул!

Когда мы поженились, Егор настоял, чтобы я получила образование в более престижном месте и оплатил мне обучение в магистратуре по специальности «Маркетинг и стратегия бизнеса» в Финансовом университете при правительстве РФ.

Одно слово на картинке резко застревает в глазах. «Диагноз: Беременность» – перечитываю по слогам и теперь всматриваюсь в каждую букву внимательно. «По результатам УЗИ установлена беременность, срок девять недель». Это что такое?

Место получения справки затерто, равно как и фамилия её обладательницы и лечащего врача. В строке отправки – не телефон, просто слово «Аноним». Сообщение доставлено с помощью какого-то специального онлайн-сервиса.

Меня бросает в пот, картинка на экране телефона начинает покрываться зловещими пятнами – это темнеет в глазах.

– А пирога что, не осталось? Даже полкуска? – сердитый голос мужа возвращает в реальность.

Уфф! И все-таки насчёт пирога придется ему объяснить!

Егор уже сам хлопочет на кухне. Слышу, как закипает вода. Муж так и не дождался от меня чая.

– Пирог весь съела, – хмыкаю, чувствуя, что язык перестает слушаться, цепенеет, отвечаю заторможено: – Завтра новый испеку, попробуешь. Хочешь пожарю парочку французских тостов с сыром? Их быстро готовить.

– Не понимаю, как можно одной съесть за день целый пирог, Татьян? – бухтит муж, «колдуя» над чайником.

Как шаман, Егор накидывает на черную заварку россыпь пахучих высушенных трав, ягоды и корешки. Когда душистой смеси выходит больше, чем самого черного чая, муж заливает кипяток.

– Ты сама мне столько раз говорила, что хочешь похудеть, и для этого нужно не переедать, следить за калориями, исключить мучное и сладкое, а теперь одна лопаешь пирог целиком! Нормально?

– Давай быстренько пожарю тосты? Если ты голодный, – с раздражением повторяю уже озвученное предложение.

Слова мужа задевают за живое. Как будто я дурочка! Как будто я сама не понимаю, что нельзя столько есть! Как будто не осознаю, что эти куски пирога сделают меня только толще и непривлекательнее!

Я съела его целиком только из-за стресса. Из-за идиотского звонка… А теперь еще эта справка, которая наверняка ненастоящая!

Я даже не могу толком понять, почему не могла остановиться и перестать есть этот проклятый пирог!.. Как будто благодаря нему, приходит облегчение. Как будто, пока ем, я не одна… как будто пока ем, я забочусь о себе, балую себя вкусным… Обо мне в детстве никто толком не заботился! Росла, как сорняк, в огороде.

– Ну перестань реветь, Татьян, – муж обхватывает мое лицо теплыми ладонями.

Я и не заметила, как начала плакать.

– Ты знаешь, что я люблю каждый твой килограмм и каждую складочку, – Егор дурачится, накрывает губы невесомым манящим поцелуем, точь-в-точь в первый раз. – Люблю эту кругленькую щечку и аппетитное плечико…

– Ладно, хорошо, – отстраняюсь, наспех вытираю слезы, иду к раковине, чтобы ополоснуть лицо прохладной водой.

Застреваю перед темно-серой мойкой, размышляя. Вода утекает, а вместе с ней, как будто уходит и моя жизненная сила.

Почему я сейчас не могу сказать самому любимому человеку правду?! Признаться ему, рассказать о звонке, о справке и вместе посмеяться над дурындой, которая поставила перед собой дикую, безумную цель – развалить нашу небольшую, но семью.

Ответ приходит мгновенно. Как вспышка, как озарение. Из-за него внутри все болезненно стягивается в жгут, и меня накрывает бессмысленность и зловещая пустота.

Я не могу ничего рассказать Егору, потому что больше всего на свете боюсь одного! Он признается, что эта измена и чужая беременность, на самом деле, правда.

ГЛАВА 5.

Оборачиваюсь к мужу. В глазах застывают слёзы. Губы начинают трястись.

– А-а-а! У меня зверский ПМС! – взвываю навзрыд, громко шмыгнув носом. – Постоянно хочу жрать, реветь, орать, убивать себя и окружающих, только не знаю, с кого начать…

Егор делает шажочек назад. Неужели испугался?

– Если ты голодный, то в холодильнике есть котлеты с пюре. Еще остался тот жуткий салат с грейпфрутом и горькими нежующимися листьями, что ты принёс вчера из ресторана! Вообще, все, что ты найдешь в холодильнике, твое! Бери, что хочешь! Мне надо побыть одной, всплакнуть, посмотреть что-нибудь романтичное. Попить горячего, а может и горячительного…

Дергано наливаю себе чашку чая, оставляя на дорогущей столешнице из массива дуба неказистые, кривые пятна. А потом пугаю Егора еще больше: стремительно хватаю заварочный чайник целиком и порывисто выплеснув из него треть, прижимаю к себе, как одержимый Голлум «Мою прелесть».

– Весь чай только мо-о-ой… А «Дневник Бриджит Джонс» есть в онлайн-кинотеатре? – спрашиваю у обалдевшего мужа и, не дождавшись реакции, ухожу в гостиную, закрываю дверь за собой.

Через минуту резво, вприпрыжку возвращаюсь на кухню. Плюхаюсь на колени перед нижним ящиком шкафа и начинаю с шумом вытаскивать с полки все подряд, постепенно зарываясь в груду тефлоновых кастрюль, сковородок и элегантных салатников из чешского хрусталя.

– Да где ж они?! – гужу, как разъяренная волчица.

– Татьян, что ты ищешь? Давай вкусненького тебе закажу с доставкой, любимая? Выбери, что захочешь, в любом ресторане. Что хочешь: булочки с корицей, или пирог возьмем на вечер? Помнишь, тебе в прошлый раз понравился какой-то с малиной.

Замираю на мгновение. К глазам подступает новая порция жгучих слез. У меня замечательный муж: запоминает, что мне понравилось! Я не хочу его потерять. Вот только пирог был не с малиной, а с брусникой и творожно-сливочным сыром.

– Да, но в него бы больше ягодной начинки и крем пожирнее. Я тогда тот рецепт больше на заметку взяла, как сочетание ингредиентов, а их шоколадный творожник вообще был ужасен! Сам вспомни! На старом маргарине, не на сливочном масле. Еще и какао добавили, олухи! Какао с творогом вообще гадко сочетается!.. Да вот же они!

С победным криком вытаскиваю на всеобщее обозрение запечатанную коробочку эклеров. Радостно трясу ей перед носом опешившего Егора. Неделю назад спрятала вкусняшку от самой себя в самый дальний уголок: заставила их нераспечатанными коробками с фужерами, кастрюлями и сковородками.

– Ты говорила, что они жутко сладкие и химические. Отдай бяку! – смеется Егор, пытается вырвать эклеры. – Думал, ты их в мусорное ведро выкинула, Татьян.

– Отстань! – бью мужа по рукам плотно набитой коробкой. – То была первая пачка! А это вторая…

– И что? Эклеры от этого стали менее жуткими? – муж в открытую надо мной хохочет.

– Ничуть не менее! – огрызаюсь в ответ. – Ты не понимаешь, это вкус из детства, первая сладость, которую я смогла купить, когда появились личные деньги. Невообразимо сладкие эклеры в дешманской шоколадной глазури, с химическим вкусом «сгущенки» на растительном масле с ароматизатором ванили и сливок!

Хмурюсь, прижав к себе еще одну «мою прелесть». Егору не понять, я и сама не всегда себя понимаю. У меня с детства странные отношения с едой. Особенно со сладким! Оно для меня что-то большее, чем просто лакомство к чаю.

– Не приставай! – рычу на мужа и ухожу. – Эти плохенькие эклеры мне сейчас очень нужны. Вопрос жизни и смерти!