Алгоритм совести

– Ладно, – кивнула она. – Поехали.

Выходя из центра, Анна бросила последний взгляд на экран с изображением камеры Рида. Профессор снова смотрел прямо в камеру, словно следя за её уходом. На его губах играла еле заметная улыбка.

У Анны возникло неприятное ощущение, что она упускает что-то важное, что-то, находящееся прямо перед ней. И это упущение могло стоить кому-то жизни.

Глава 2: Преступления мысли

Зона S7 Северного сектора представляла собой странное сочетание старого и нового Чикаго. Поднявшийся уровень озера Мичиган затопил первые этажи многих зданий, превратив улицы в каналы, а тротуары – в узкие мостики, соединяющие островки сухой земли. Вместо полного сноса старых построек городские власти предпочли адаптацию: на крышах выросли сады, бывшие окна верхних этажей превратились в двери, к которым вели замысловатые лестницы и переходы. Новые здания возводились на сваях, высоко над водой, словно футуристические хижины на озёрных сваях.

Автомобиль Анны трансформировался в режим амфибии, когда они достигли затопленной части района. Колёса втянулись внутрь, и машина мягко скользнула на водную поверхность.

– Ненавижу эту часть города, – пробормотал Мерсер, глядя на проплывающие мимо остовы затопленных зданий. – Всегда кажется, что из-под воды вот-вот вынырнет какой-нибудь монстр.

– Говорят, что тут действительно водятся генетически модифицированные крысы размером с собаку, – сказала Анна с серьёзным видом.

– Правда? – Мерсер нервно посмотрел на тёмную воду.

Анна усмехнулась.

– Нет, конечно. Но городские легенды упорно это утверждают. Мой отец рассказывал, что до затопления эта часть города была процветающим районом. Художественные галереи, модные рестораны, бутики…

– Твой отец жил в Чикаго до катастрофы? – заинтересовался Мерсер.

– Да, – лицо Анны стало непроницаемым. – Давно. Это было другое время. Другой город.

Они подплыли к сложной конструкции из переходов и платформ, соединяющих несколько полузатопленных зданий. Центральное строение, когда-то бывшее элитным жилым комплексом, теперь служило чем-то вроде общинного центра для местных жителей, предпочитающих старую архитектуру современным стерильным башням.

– Предсказание указывает на этот комплекс? – спросил Мерсер, когда они пришвартовались к плавучей платформе.

– Да, – подтвердила Анна, просматривая данные на своём интерфейсе. – Система обнаружила повышенную вероятность множественного инцидента с применением насилия в этой зоне. Конкретных подозреваемых не выявлено, но есть потенциальные жертвы.

– Насколько множественного? – нахмурился Мерсер.

– До пяти возможных жертв, – Анна выключила интерфейс. – Пойдём. Нам нужно проверить всех жителей.

Они поднялись по шаткой лестнице на центральную платформу, где их встретил местный сотрудник службы безопасности – коренастый мужчина с кибернетическим глазом, явным признаком военного прошлого.

– Детективы Кэрролл и Мерсер, Отдел предиктивной юстиции, – представилась Анна, показывая свой нейробейдж.

– Фрэнк Доусон, служба безопасности комплекса, – мужчина кивнул, не проявляя особого энтузиазма при виде сотрудников ОПЮ. – Что привело вас в наши края?

– Предсказание потенциального инцидента с применением насилия, – ответила Анна. – Нам нужно проверить всех жителей и посетителей комплекса.

Доусон поморщился.

– Снова эти ваши "предсказания". Знаете, сколько ложных тревог у нас было за последний год? Пятнадцать. И каждый раз вы приходите, перелопачиваете жизни людей, а потом исчезаете без извинений.

– Лучше пятнадцать ложных тревог, чем одна непредотвращённая трагедия, – парировал Мерсер.

– Как скажете, – Доусон пожал плечами. – Чем могу помочь?

– Список всех жителей и посетителей за последние 48 часов, – потребовала Анна. – И доступ к общим зонам комплекса.

– Подождите здесь, – Доусон направился к небольшой будке, служившей КПП.

Анна огляделась. Комплекс был удивительно оживлённым для этого времени суток. Люди сновали по переходам, нёсли сумки с продуктами, разговаривали. Многие были одеты в яркие, нестандартные одежды, явно выделяющиеся на фоне утилитарной моды центральных районов.

– Странное место, – заметил Мерсер, следуя за взглядом Анны. – Почти как коммуна.

– Многие из них – беженцы от технологии, – ответила Анна. – Люди, которые добровольно отказались от большей части современных удобств ради большей приватности.

– Что, между прочим, затрудняет нашу работу, – добавил Мерсер. – Половина из них, наверняка, использует экраны для нейромониторов.

Анна не ответила, но про себя отметила, что Мерсер прав. Экраны для нейромониторов были нелегальны, но широко распространены в таких общинах. Они не блокировали сканирование полностью, но создавали достаточно помех, чтобы сделать результаты ненадёжными.

Доусон вернулся с планшетом.

– Вот список. Сейчас в комплексе проживает 87 человек, включая детей. За последние 48 часов было 23 посетителя, большинство – родственники жителей или поставщики товаров.

Анна быстро просканировала список, передавая данные в свой нейроинтерфейс для анализа и сопоставления с базой данных ОПЮ.

– Есть совпадения с лицами, находящимися под наблюдением, – сообщила она Мерсеру через несколько секунд. – Трое. Все с пометкой "потенциальные связи с технологическим подпольем". Двое проживают здесь, один был посетителем вчера.

– Опасность? – уточнил Мерсер.

– Низкая. Наблюдение из-за связей, не из-за собственных действий, – Анна повернулась к Доусону. – Нам нужно проверить квартиры 17, 34 и информацию о посетителе по имени Алекс Вэй.

Доусон нахмурился.

– Для проверки квартир вам нужен ордер. Эти люди не совершали преступлений.

– Это превентивное расследование, мистер Доусон, – терпеливо объяснила Анна. – Система предсказала высокую вероятность инцидента в ближайшие 36-48 часов. Мы не обвиняем никого в преступлении, мы пытаемся предотвратить его.

– И всё равно вам нужен ордер, – упрямо повторил Доусон. – Таковы правила.

Анна вздохнула и активировала свой нейроинтерфейс, отправляя запрос на экстренный ордер. Через несколько секунд пришло подтверждение.

– Вот ваш ордер, – она перенаправила документ на планшет Доусона. – Теперь мы можем продолжить?

Доусон просмотрел документ и нехотя кивнул.

– Следуйте за мной. Но имейте в виду, что большинство жителей не обрадуются вашему визиту.

Он не преувеличивал. Когда они подошли к квартире №17, их встретила настороженная женщина лет тридцати, одетая в просторную одежду из натуральных тканей. При виде нейробейджей Анны и Мерсера её лицо исказилось в гримасе.

– Ордер? – потребовала она, не здороваясь.

Анна молча перенаправила документ на дисплей рядом с дверью. Женщина пробежала его глазами и отступила, пропуская их внутрь.

– Я Майя Лоусон, – представилась она. – Что именно вы ищете в моём доме, детективы?

– Мы расследуем предсказание о потенциальном насильственном инциденте в этом районе, – объяснила Анна. – Ваше имя всплыло из-за связей с определёнными лицами, интересующими Отдел предиктивной юстиции.

– Мои "связи", как вы их называете, – это мои друзья и коллеги, – сухо ответила Майя. – Люди, которые, как и я, верят в право на ментальную приватность.

– Право, которое не признаётся действующим законодательством, – заметил Мерсер.

– Законодательство часто отстаёт от этики, детектив, – парировала Майя. – Когда-то рабство было законным, помните?

Анна проигнорировала эту полемику и начала осматривать квартиру. Помещение было небольшим, но удивительно светлым благодаря большим окнам, выходящим на озеро. Старинная мебель соседствовала с ультрасовременными устройствами – странное сочетание, характерное для технологических диссидентов, которые не отказывались от технологий полностью, но выбирали, какие из них использовать, а какие – избегать.

На стене висела карта Чикаго до затопления – бумажная, не голографическая. Рядом с ней – фотографии людей, многие из которых были отмечены красными крестиками.

– Кто эти люди? – спросила Анна, указывая на фотографии.

– Жертвы системы, – без колебаний ответила Майя. – Люди, которые были задержаны на основании предсказаний "ОРАКУЛА" и либо покончили с собой в превентивном заключении, либо были убиты при попытке к бегству, либо умерли при подозрительных обстоятельствах.

Анна внимательно всмотрелась в лица. Некоторые из них казались смутно знакомыми.

– Этот мужчина, – она указала на фото в центре. – Кто он?

– Доктор Дэвид Чен, – ответила Майя. – Один из первоначальных разработчиков нейроинтерфейса для "ОРАКУЛА". Покончил с собой три года назад, после того как система предсказала, что он совершит массовое убийство. Официальная версия, конечно, гласит, что он действительно планировал это. Но его близкие утверждают, что он собирался разоблачить фундаментальные ошибки в алгоритме системы.

– Чен? – Анна нахмурилась. – Он родственник директора Маркуса Чена?

– Его брат, – кивнула Майя. – Интересно, не так ли? Человек, чей брат был предположительно убит системой, теперь является её главным адвокатом и защитником.

Анна сделала мысленную заметку проверить эту информацию. Она никогда не слышала, чтобы директор Чен упоминал о брате.

Мерсер тем временем просматривал книжные полки и рабочий стол Майи.

– Нашёл что-нибудь интересное? – спросила Анна.

– Ничего криминального, – ответил Мерсер. – Много литературы по этике технологий, истории движения за приватность, научных работ о влиянии постоянного мониторинга на психику. Обычная библиотека активиста за ментальные права.

Майя скрестила руки на груди.

– Удовлетворены?

– Ещё нет, – Анна указала на компьютер. – Нам нужно проверить ваши коммуникации за последние две недели.

– Для этого вам понадобится отдельный ордер, – возразила Майя. – В вашем нынешнем ордере указано право на физический обыск, но не на доступ к личным коммуникациям.

Анна внимательно посмотрела на женщину. Она явно знала свои права и законодательство в этой области.

– Вы юрист, мисс Лоусон?

– Была, до того как система "ОРАКУЛ" понизила мой социальный рейтинг из-за "потенциально опасных связей", – Майя горько усмехнулась. – Теперь я консультирую людей, чьи права нарушаются под предлогом превентивной безопасности.

– Вы говорите так, будто система преследует невинных людей, – заметил Мерсер.

– А разве нет? – Майя поджала губы. – Профессор Томас Рид был задержан вчера. Он мой друг и коллега. Человек, который всю жизнь изучал этику и ненасилие. И система вдруг решила, что он потенциальный убийца?

Анна напряглась. Она не ожидала, что имя Рида всплывёт так скоро.

– Вы знакомы с профессором Ридом?

– Мы вместе работали над проектом по анализу юридических и этических последствий предиктивного правосудия, – кивнула Майя. – Томас – самый миролюбивый человек из всех, кого я знаю.

– Вы связывались с ним в последние дни? – продолжила Анна.

– Мы разговаривали позавчера. Он был обеспокоен чем-то, но не сказал, чем именно. Упомянул, что обнаружил что-то важное в своих исследованиях.

– Что именно?

– Он не уточнил. Сказал, что предпочитает обсудить это лично, – Майя посмотрела прямо в глаза Анне. – А теперь он в превентивном заключении. Совпадение? Я так не думаю.

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Слишком много совпадений за последние сутки.

– Вы когда-нибудь слышали имя Элиза Вайс от профессора Рида?

Майя слегка вздрогнула, что не укрылось от внимательного взгляда Анны.

– Доктор Вайс? Да, конечно. Она одна из создательниц нейроинтерфейса для "ОРАКУЛА". Томас упоминал её несколько раз. Они были оппонентами, но, насколько я знаю, поддерживали профессиональный, уважительный диалог.

– Что-нибудь ещё? – настаивала Анна.

Майя колебалась, словно решая, стоит ли что-то говорить.

– Недавно он упомянул, что доктор Вайс хотела встретиться с ним по какому-то срочному вопросу. Он был удивлён её настойчивостью. Это всё, что я знаю.

Анна кивнула, делая мысленную пометку. Встреча в "Озёрном тумане" завтра приобретала всё большее значение.

Они провели ещё полчаса, проверяя квартиру, но ничего подозрительного не нашли. То же самое произошло и в квартире №34, где проживал пожилой инженер на пенсии, чья единственная "вина" заключалась в том, что его сын работал в технологическом подполье.

– Это пустая трата времени, – пробормотал Мерсер, когда они вышли из второй квартиры. – Может, система ошиблась на этот раз?

– Система не ошибается, – автоматически ответила Анна, но в её голосе не было убеждения. – Давай проверим информацию о посетителе. Алекс Вэй, верно?

Доусон, сопровождавший их всё это время, проверил свой планшет.

– Да, он посетил комплекс вчера в 16:30, ушёл в 18:45. Гостил у Майи Лоусон.

– И она не упомянула об этом, – заметила Анна. – Интересно.

Они вернулись к квартире Майи и позвонили в дверь. Никакого ответа.

– Мисс Лоусон? – Анна постучала в дверь. – У нас остались вопросы.

Тишина.

– Мистер Доусон, откройте дверь, – распорядилась Анна.

Доусон нехотя активировал аварийный протокол, и дверь с шипением отъехала в сторону. Квартира была пуста.

– Куда она могла уйти? – нахмурился Мерсер.

– Не знаю, но мне это не нравится, – Анна активировала свой нейроинтерфейс. – Отправляю запрос на немедленное отслеживание Майи Лоусон.

Они быстро осмотрели квартиру снова, на этот раз более тщательно. На столе лежал небольшой бумажный листок с написанным от руки сообщением: "Т. в опасности. Э. тоже. Алгоритм дал сбой".

– Что это значит? – спросил Мерсер, глядя через плечо Анны.

– Не уверена, – медленно ответила Анна. – "Т." может быть Томасом Ридом. "Э.", возможно, Элиза Вайс. Но что за "алгоритм"?

– "ОРАКУЛ"? – предположил Мерсер.

Анна кивнула. Это было самое логичное объяснение. Но что значит "дал сбой"? Система работала безупречно с момента внедрения. По крайней мере, так всегда утверждал директор Чен.

Внезапно её нейроинтерфейс мигнул красным. Экстренное сообщение от центра управления ОПЮ.

ВНИМАНИЕ: Зафиксирована аномальная активность в зоне S7. Вероятность инцидента повышена до 94,7%. Возможный временной диапазон сокращён до 8-12 часов. Всем сотрудникам немедленно эвакуироваться из зоны.

– Мерсер, – Анна показала ему сообщение. – Нам нужно уходить. Сейчас же.

Мерсер нахмурился.

– Но мы ещё не нашли источник угрозы.

– Это приказ, – настояла Анна. – Мистер Доусон, необходимо эвакуировать комплекс. У нас есть причины полагать, что здесь планируется теракт.

Лицо Доусона вытянулось.

– Теракт? Но это же мирное сообщество!

– Именно поэтому оно может быть целью, – ответила Анна. – Активируйте протокол эвакуации. Немедленно.

Сирена завыла, эхом разносясь по переходам и платформам комплекса. Люди начали выходить из своих квартир, многие – с испуганными лицами, некоторые – с явным раздражением.

– Что происходит? – требовательно спросила пожилая женщина, обращаясь к Доусону.

– Эвакуация, миссис Чанг, – ответил он. – Пожалуйста, следуйте к спасательным платформам в порядке очереди.

Анна наблюдала за толпой, пытаясь выявить потенциальную угрозу, но ничего подозрительного не замечала. Обычные люди, напуганные, раздражённые, но не представляющие явной опасности.

– Мерсер, проверь южный переход, – распорядилась она. – Я проконтролирую эвакуацию здесь.

Мерсер кивнул и быстро направился к указанному месту. Анна продолжила наблюдение, попутно сканируя своим нейроинтерфейсом окружающее пространство на наличие аномалий. Система не обнаруживала ничего необычного, кроме повышенного уровня адреналина у эвакуирующихся, что было вполне объяснимо в данных обстоятельствах.

Внезапно её взгляд зацепился за мужчину в сером комбинезоне ремонтной службы. Он стоял неподвижно посреди общего потока, глядя куда-то вверх. Что-то в его позе и выражении лица показалось Анне странным.

Она направилась к нему, лавируя между эвакуирующимися жителями.

– Сэр, – окликнула она его. – Вам необходимо покинуть комплекс.

Мужчина словно не слышал её. Его взгляд был устремлён на что-то на верхнем уровне.

Анна проследила за его взглядом и заметила небольшое устройство, прикреплённое к одной из опорных балок. Её сердце пропустило удар. Это выглядело как взрывное устройство.

– Всем лечь! – закричала она, одновременно активируя тревогу в своём нейроинтерфейсе. – Бомба!

Люди начали кричать и разбегаться. Анна бросилась к мужчине в сером комбинезоне, который внезапно пришёл в движение и побежал к выходу.

– Стоять! – крикнула она, вытаскивая своё табельное оружие – электрошоковый пистолет, настроенный на обездвиживание, не на летальное воздействие.

Мужчина оглянулся. Его глаза были расширены, зрачки – неестественно большие. В следующее мгновение он совершил неожиданный маневр, прыгнув с платформы прямо в тёмную воду канала.

Анна подбежала к краю, направляя луч встроенного в пистолет фонарика на водную поверхность. Ничего, кроме расходящихся кругов.

– Кэрролл! – это был голос Мерсера, бегущего к ней. – Что случилось?

– Возможное взрывное устройство, – Анна указала наверх. – И подозреваемый только что прыгнул в воду.

Мерсер посмотрел вверх, щурясь.

– Я ничего не вижу.

Анна снова посмотрела на балку. Устройство исчезло. Или… или его никогда там не было?

– Я… я была уверена, что видела что-то, – пробормотала она, чувствуя внезапную дезориентацию.

Её нейроинтерфейс мигнул, показывая новое сообщение: "Ложная тревога. Возвращайтесь в штаб для доклада".

– Что происходит? – Анна почувствовала, как к горлу подступает тошнота. – Я точно видела…

– Тебе нужно отдохнуть, Анна, – мягко сказал Мерсер. – Последние сутки были тяжёлыми для всех нас.

Анна покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Что-то здесь было не так. Система предсказывает насильственный инцидент, затем отменяет предсказание. Она видит подозрительное устройство, которое внезапно исчезает. И всё это после серии странных совпадений, связанных с Томасом Ридом и доктором Вайс.

– Что-то происходит, Джеймс, – тихо сказала она. – Что-то, чего мы не понимаем.

– Может быть, – согласился Мерсер. – Но сейчас нам нужно вернуться и доложить о случившемся. И о бегстве Майи Лоусон. Это уже само по себе подозрительно.

Анна кивнула, но внутреннее беспокойство не отпускало её. Они организовали эвакуацию, напугали десятки ни в чём не повинных людей, и всё из-за предсказания, которое оказалось ложной тревогой?

"ОРАКУЛ" не ошибается. Так всегда говорил директор Чен. Но если система не ошиблась, то что тогда произошло?

Возвращаясь к автомобилю, Анна заметила, что её руки слегка дрожат. Она посмотрела на своё отражение в стекле двери. Бледное лицо, тёмные круги под глазами, напряжённый взгляд. Когда она в последний раз нормально спала? Два дня назад? Три?

– Ты в порядке? – спросил Мерсер, заметив её состояние.

– Да, – солгала Анна. – Просто устала.

Это была полуправда. Она действительно была изнурена, но не только физически. Что-то грызло её изнутри – нарастающее чувство, что мир, который она считала понятным и логичным, начинает рассыпаться по швам. Как будто невидимая рука переставляла фигуры на доске, следуя правилам игры, известным только ей одной.

Возможно, дело было в системе. Возможно, в ней самой. Но Анна чувствовала, что приближается к чему-то важному, к какой-то точке невозврата.

И это пугало её больше, чем она могла признаться даже самой себе.

Офис Отдела предиктивной юстиции располагался в сверкающей башне из стекла и металла в самом центре Нового Озёрного Города. Два верхних этажа занимал секретный центр обработки данных "ОРАКУЛА" – сердце системы, недоступное для обычных сотрудников. Анна никогда не была там, как и большинство её коллег. Поговаривали, что даже директор Чен посещал эти этажи лишь в исключительных случаях.

Анна сидела в своём кабинете, просматривая отчёты о сегодняшнем инциденте. Формально это был сбой – необъяснимая аномалия в предсказательном алгоритме. Такие случались примерно раз в полгода, обычно их списывали на внешние факторы: солнечные вспышки, магнитные аномалии или массовые психологические явления. Но сегодняшний сбой был необычным – слишком конкретным, слишком целенаправленным.

Её размышления прервал стук в дверь. На пороге стоял директор Чен, как всегда безупречно одетый, с неизменным выражением сдержанной строгости на лице.

– Детектив Кэрролл, – кивнул он. – Могу я войти?

– Конечно, директор, – Анна быстро закрыла файлы, над которыми работала. – Чем обязана?

Чен вошёл и сел напротив неё, положив на стол тонкую папку с бумажными документами – ещё одна редкость в цифровую эпоху.

– Отчёт о сегодняшнем инциденте, – сказал он. – Точнее, о его отсутствии.

– Система дала сбой, – кивнула Анна. – Не в первый раз.

– Да, но в этот раз есть особенности, – Чен открыл папку. – Предсказание было сгенерировано на основе аномальных паттернов мозговых волн, зафиксированных у нескольких жителей комплекса. Однако при повторном сканировании эти паттерны исчезли.

– Исчезли? – Анна нахмурилась. – Как такое возможно?

– Есть две теории, – Чен сложил руки перед собой. – Первая: использование экранов для нейромониторов. Мы знаем, что в этом комплексе проживают технологические диссиденты. Возможно, они использовали какие-то новые методы блокировки, которые система первоначально не распознала.

– А вторая теория?

– Кто-то намеренно манипулировал системой, – Чен посмотрел ей прямо в глаза. – Создавая ложные предсказания для проверки нашей реакции.

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Вы думаете, что система была взломана?

– Не совсем взломана, – поправил её Чен. – Скорее… исследована. Кто-то ищет уязвимости. Проверяет границы.

– С какой целью?

– Это то, что мне нужно выяснить, – Чен закрыл папку. – И поэтому я здесь. Детектив Кэрролл, я назначаю вас ведущим следователем по этому делу. Вы будете работать напрямую со мной, минуя обычные каналы отчётности.

Анна была удивлена. Такие расследования обычно поручались специальному отделу внутренней безопасности, а не полевым детективам.

– Могу я спросить, почему я?

Чен слегка улыбнулся – редкое выражение на его обычно бесстрастном лице.

– Потому что вы сомневаетесь, детектив. Я заметил это в ваших отчётах, в ваших вопросах. Вы не принимаете систему как данность, как делают многие. Вы анализируете, ищете несоответствия. Это хорошее качество для расследования такого рода.

– Я думала, вы не одобряете сомнений в системе, – осторожно заметила Анна.

– Я не одобряю публичных сомнений, которые могут подорвать доверие общества, – уточнил Чен. – Но в рамках закрытого расследования? Сомнение – необходимый инструмент. Скептицизм помогает видеть то, что другие могут пропустить.

Анна кивнула, всё ещё не вполне убеждённая его объяснением, но решившая пока принять его.

– С чего мне начать?

– С профессора Томаса Рида, – Чен достал из папки фотографию. – Его предсказание сгенерировано всего за день до сегодняшнего инцидента. И оба связаны с аномальными паттернами, которые система не смогла чётко классифицировать.

– Вы думаете, Рид как-то связан с возможной манипуляцией системой? – спросила Анна.

– Я ничего не думаю, детектив. Я собираю факты, – Чен подвинул папку к ней. – Здесь все данные, которые удалось собрать на данный момент. Изучите их. И ещё кое-что…

Он достал из внутреннего кармана пиджака небольшой металлический диск.

– Временный пропуск на 79-й этаж. Центр обработки данных "ОРАКУЛА". Немногие детективы получают такой доступ. Используйте его мудро.

Анна взяла диск, чувствуя его тяжесть в руке. Это был буквально ключ к святая святых системы.

– Спасибо за доверие, директор.

– Не подведите меня, – Чен встал. – И детектив… будьте осторожны. Если кто-то действительно манипулирует системой, этот человек обладает знаниями и ресурсами, превышающими наши обычные представления. И у него, вероятно, есть доступ ко всем каналам коммуникации.

С этими словами он вышел, оставив Анну наедине с папкой и тревожными мыслями.

Она открыла папку и начала изучать содержимое. Большая часть документов касалась технических деталей работы системы – алгоритмов, протоколов, методов сбора и анализа данных. Среди них был один особенно интересный раздел – список аномалий, зафиксированных за последние шесть месяцев. Их было больше, чем официально признавалось, и многие происходили в районах с высокой концентрацией технологических объектов или научных учреждений.