Под одним небом

Хэюн опустила глаза к своим рукам.

– Ёнсу всегда говорил, что ты слишком много болтаешь.

– Это правда. Но ведь кто-то должен был его развлекать, пока он ждал тебя после лекций. Помнишь, как он вечно таскался за тобой по кампусу?

Хэюн кивнула и улыбнулась.

– Иногда я думала, что он специально делал так, чтобы весь мир знал: «Нуна станет врачом!»

– И он гордился этим, – серьёзно сказал Минджу. – Он часто говорил, что хочет быть похожим на тебя.

Хэюн отвела взгляд. Тяжесть накатила на грудь, но она сумела удержать её внутри.

– Ты всегда его поддерживал. Спасибо за это.

– Спасибо тебе, что терпела моего шумного друга, а теперь терпишь меня, нуна.

– Ты был другим, – сказала она. – Спокойным, но всегда знал, что сказать…

– А ты всегда знала, что не стоит говорить, – улыбнулся он и подвинул ей тарелку с кимбапом.

Хэюн ела медленно, скорее из вежливости, чем от голода. А Минджу то и дело рассказывал короткие истории: о новом ординаторе, который умудрился пролить физиологический раствор на заведующего, о пациентке, которая при встрече со своей внучкой говорила громко и уверенно, а при враче вела себя так, будто была при смерти.

– Спасибо за ужин, Минджу, – сказала она почти шёпотом.

И эти слова значили для него больше, чем любые объятия.

Не дождавшись ответа, Хэюн направилась к выходу, оставляя за собой ощущение лёгкой прохлады и всё той же непробиваемой дистанции. Минджу посмотрел ей вслед и тихонько вздохнул.

Этажом выше, в одной из палат Джунхо медленно повернул голову к окну, откуда был хорошо виден натянутый баннер будущего бизнес-центра с магазинами на нижнем этаже.

Он провёл взглядом по рисунку, где каждое здание походило на стеклянный монолит. Эти холодные линии и ровные формы всегда вызывали в нём странную пустоту. Архитектура, по мнению отца, должна приносить доход. Но Джунхо всегда мечтал проектировать здания, в которых люди могли бы чувствовать себя не винтиками системы, а свободными и живыми. Он хотел, чтобы в его зданиях были тенистые дворики, где босиком бегают дети, крыши с садами, где старики пьют чай, и окна, в которых отражается не только небо, но и человеческие истории. Вместо этого он видел перед собой безликие серые блоки, возводимые по приказу отца. Каждый такой проект делал его частью той самой системы, от которой он всю жизнь мечтал уйти.

На тумбочке завибрировал телефон: «Отец». Джунхо не сразу потянулся за ним. Он всё ещё помнил вчерашний разговор, полный приказов и обвинений:

«Ты опять бежишь от ответственности! Хочешь играть в художника? Это не для таких, как ты! "Kang Group" нужен лидер, а не мечтатель!»

Пальцы нащупали салфетку с наброском небольшого детского центра с садом на крыше. Его тихий протест, слабая попытка убедить себя, что есть другой путь.

Стройка за окном грохотала, как далекая угроза, а звонок отца, казалось, звучал уже не из телефона, а прямо у него в голове. Но, наконец, подействовало обезболивающее, и Джунхо незаметно для себя провалился в сон.

Глава 3. Старый мост

Прошёл месяц с того вечера, когда на мокрой дороге Сеула Хэюн спасла незнакомого мотоциклиста. Джунхо уже выписали из больницы, плечо и рёбра зажили, и он вернулся к работе в компании отца. В «Kang Group» его ждали чертежи новых бизнес-центров, бесконечные совещания и встречи с подрядчиками. Он снова сидел за длинным столом конференц-зала, слушал отчёты об аренде этажей и рентабельности проектов, но мысли всё чаще возвращались к его собственным эскизам – жилым кварталам с зелёными двориками, панорамными окнами и садами на крышах.

В жизни Хэюн тоже воцарилась привычная рутина. Она снова растворилась в череде смен, обходов и коротких передышек в кабинете с засохшим кактусом.

Сегодняшний вечер был таким же, как и любой другой. Или должен был быть. Вместо того, чтобы идти прямиком в больницу, Хэюн неожиданно для себя свернула к небольшому кафе на углу улицы. Звон колокольчика возвестил о её приходе, заведение встречало приятным запахом выпечки и кофе. Она сняла лёгкий плащ и окинула взглядом небольшой зал с тёмными деревянными столиками. За ними в мягких креслах сидели посетители, уткнувшись в ноутбуки или экраны телефонов. Угловой столик у окна заняла молодая женщина, которая словно сошла с обложки журнала. На ней был тёмно-синий брючный костюм с едва заметным шёлковым отливом, на запястье поблёскивали тонкие дорогие часы, длинные каштановые волосы были уложены в идеальную волну. Красную помаду на её губах, казалось, можно разглядеть из космоса. Хэюн на секунду задержала взгляд на прекрасной незнакомке, скользившей длинными пальцами по клавишам ноутбука. Девушка это заметила и чуть улыбнулась.

– Доктор Чон? – сказала она чуть громче, чем нужно, хотя её голос звучал тепло, с ноткой искренней благодарности. – Простите, если ошибаюсь… Вы ведь спасли Кан Джунхо месяц назад?

Хэюн остановилась на полушаге, когда девушка уже начала вставать со стула, чтобы поприветствовать её.

– Да. – Она слегка кивнула от неожиданности. – Мы знакомы?

– Я Ли Соён. Мы с Джунхо давно дружим. Он рассказывал о вас, когда я навещала его в больнице. – Соён жестом пригласила её присесть. – Пожалуйста, позвольте мне угостить вас кофе в знак благодарности?

Хэюн колебалась, но отказать женщине в таком безобидном жесте было бы грубо. Она села напротив Соён.

– Это совсем не обязательно, – сказала она сдержанно.

– Возможно. Но для меня это важно. – Соён встретилась с ней взглядом, и в её глазах на миг мелькнула эмоция, которую Хэюн не успела расшифровать. – Джунхо… много значит для меня. И я знаю, что он был в надёжных руках.

Через пару минут официант поставил на стол две чашки: латте для Хэюн и жасминовый чай для Соён. Невесомый пар поднимался в воздух, смешиваясь с ароматами свежеиспечённого миндального печенья. Хэюн сначала вела себя сдержанно, но тёплый интерьер и неспешная манера Соён задавали разговору иной ритм – чуть более мягкий, чем она привыкла.

– Я всегда беру здесь жасминовый чай, – сказала Соён, слегка улыбнувшись, когда официант отошёл. – Одно из лучших мест в городе, на мой взгляд…

Хэюн кивнула и поднесла к губам латте, осторожно сделав первый глоток. Кофе оказался тёплым, с лёгкой горчинкой и оттенком карамели.

– Вы часто здесь бываете? – спросила она, стараясь, чтобы вопрос звучал буднично, но Соён тут же оживилась.

– С тех пор, как проектировала это место. – Соён кивнула в сторону кирпичной стены с деревянными полками, на которых стояли книги и мелкие статуэтки. – Тогда мне хотелось создать уголок, где людям будет комфортно в дождь или снег. Забавно, что теперь сама сюда прихожу, когда устала.

– Вы архитектор? – уточнила Хэюн.

– Дизайнер интерьеров. Хотя иногда кажется, что я больше психолог для клиентов, чем дизайнер, – рассмеялась Соён. – Люди часто делятся проблемами, пока я обсуждаю с ними цвета штор.

Это вызвало у Хэюн короткую улыбку. Она заметила, что рядом с этой женщиной не чувствует привычной скованности, как в разговорах с коллегами или даже Минджу.

– А вам действительно интересны их проблемы? – спросила она.

– Скорее то, как быстро интерьер влияет на человека. Стоит сменить цвет стен или поставить уютный диван, и человек уже расслабляется. Жаль, в больницах это редко применяют.

– Не думаю, что у нас хватило бы бюджета на «уютные диваны», – ответила Хэюн чуть иронично. – Хотя иногда мне кажется, что в наших коридорах не помешал хотя бы тёплый свет.

– Может быть, именно вы и должны начать маленькую революцию в отделении. Добавьте пару растений, картин… хотя бы плакат с морем.

– У меня даже кактус засох, так что о паре растений точно не может идти речи, – улыбнулась Хэюн, и это была уже настоящая, тёплая улыбка. – Да и за диваны пришлось бы бороться с администрацией.

– Вы похожи на бойца, – сказала Соён мягко. – Но я надеюсь, с таким графиком находите время и для себя?

Хэюн отвела взгляд к окну.

– Работа забирает всё время. И, если честно, я давно перестала искать… другие занятия.

– Тогда начните с малого. Например, приходите сюда чаще. Я обещаю, кофе и печенье помогают.

Лицо Хэюн снова озарилось улыбкой, на этот раз чуть смущённой. Впервые за долгое время у неё возникло чувство, что это может быть началом… чего-то нормального. Может быть, даже дружбы?

– Каково это: каждый день спасать чью-то жизнь? – смело спросила Соён, поднося чашку к губам и наблюдая за Хэюн сквозь тонкое облако пара.

Хэюн, держа в ладонях свой почти остывший латте, медленно подняла взгляд. Вопрос был привычным, его задавали и пациенты, и случайные знакомые, но в устах Соён он звучал без намёка на назойливость. Скорее, как искренний интерес.

– Это… не так драматично, как кажется со стороны, – ответила Хэюн после короткой паузы. – Большую часть времени это просто работа. Сложная, изматывающая, но работа.

Соён наклонила голову, задумчиво проведя пальцем по краю своей чашки.

– Но разве можно не принимать всё близко к сердцу? – спросила она, и в её голосе звучала лёгкая грусть.

– Нужно учиться. – Хэюн потянулась. – Если позволишь себе привязываться к каждому пациенту – не выдержишь. Или выгоришь, или сломаешься.

Соён кивнула, не задавая лишних вопросов. Атмосфера стала мягче, и Хэюн впервые за вечер почувствовала странное облегчение – рядом с этой женщиной ей не приходилось быть «строгим доктором Чон».

Тишину разрядил официант, поставивший на стол тарелку с миндальным печеньем. Соён взяла одно и с улыбкой предложила:

– Попробуйте. Говорят, сладкое помогает справляться со стрессом.

Хэюн взяла печенье и аккуратно откусила небольшой кусочек.

– А ещё мне помогают прогулки по мостам, – с легким смешком сказала Соён.

Хэюн удивлённо посмотрела на неё.

– По мостам?

– Да. Мне кажется, у них особая энергетика. Стоишь на середине, и весь город вокруг как на ладони. Можно выдохнуть и почувствовать себя всемогущим человеком.

Хэюн на мгновение задумалась, глядя в окно.

– Я тоже люблю мосты, – сказала она тихо. – В них есть что-то… фундаментальное. Иногда мне кажется, что они держат на себе город.

Хэюн улыбнулась, и её глаза на секунду оживились. Соён заметила это и подумала, что, возможно, в этой холодной на первый взгляд женщине скрывается куда больше тепла, чем можно было ожидать.

– Тогда мы с вами похожи, – улыбнулась Соён. – Я часто думаю о том, чтобы сделать мост центральным элементом в следующем проекте. Не настоящим, конечно, а символическим.

Соён закрыла ноутбук и, складывая в клатч помаду и визитки, обратила на Хэюн взгляд, в котором странно переплелись уважение и нечто ещё – будто она знала о хирурге больше, чем та могла себе представить. Часы на стене кафе показали половину седьмого.

– Мне пора. – Соён провела рукой по волосам, поправляя выбившуюся прядь, и закрыла клатч. – У меня ещё встреча с подрядчиком. Он любит звонить за пять минут до конца рабочего дня.

Хэюн кивнула, ставя пустую чашку на блюдце.

– Спасибо за кофе, – сказала она сдержанно, вкладывая в голос больше дружелюбия, чем делала обычно. – И за компанию.

– Это я должна благодарить вас. – Соён посмотрела на неё с лёгкой улыбкой и достала из клатча визитку. – Если когда-нибудь понадобится сбежать из больничной суеты – звоните. Я найду вам самый уютный уголок в Сеуле.

Хэюн взяла карточку обеими руками, бегло взглянула на имя и номер. На белоснежном фоне золотыми буквами было выведено: «Ли Соён. Дизайнер интерьеров». Она уже собиралась положить её в карман, но пальцы на секунду замерли.

– Увидимся, – сказала Соён, поправляя на плечах пальто.

Хэюн ответила почти незаметной улыбкой.

Соён кивнула и направилась к выходу. Звон дверного колокольчика тихо отозвался в тёплом воздухе кафе, а за стеклом мелькнула её стройная фигура в длинном пальто, растворяясь в уличных огнях.

Оставшись за столиком одна, Хэюн посмотрела на визитку и чуть усмехнулась: «Может, действительно позвонить ей как-нибудь? Пора уже завести хотя бы одну подругу». Она надела плащ, сунула визитку в карман и вышла из кафе.

Улицы Сеула тонули в потоках машин и людей,спешившими домой или в кафе после рабочего дня. Хэюн же спешила в больницу, уверенно лавируя между прохожими. Ритмичный стук каблуков о тротуар слегка эхом отдавался от стеклянных фасадов зданий. Хэюн поправила ворот пальто и задержала взгляд на витрине кафе, где группа студентов смеялась над чем-то, сгрудившись за столиком. Её губы дрогнули в слабой, почти незаметной улыбке.

«Странно… – подумала она. – Сколько времени прошло с тех пор, как я вот так сидела с кем-то просто ради удовольствия?»

Разговор с Соён, которая внезапно и странно легко ворвалась в упорядоченную жизнь Хэюн, всё ещё крутился в голове. А Джунхо? Этот странный улыбчивый парень, за спасение которого так благодарила Соён. Почти месяц он развлекал своими шутками персонал больницы. В особенном восторге от него была медсестра Хари. Она даже советовала Хэюн приглядеться к парню, за что была одарена таким строгим взглядом, что больше ни разу не поднимала эту тему.

Мимо прошёл уличный торговец с тележкой каштанов, и тёплый, чуть терпкий запах на секунду вернул в память вечерние прогулки с Ёнсу. Брат всегда покупал каштаны у первого же встречного продавца и шутил, что именно их запах делает осень терпимой. Хэюн выдохнула, отгоняя воспоминание. Сегодня она не хотела думать о прошлом.

Она вошла в холл больницы и машинально натянула на лицо маску спокойствия. Она нажала кнопку лифта и, ожидая его, старалась прогнать мысли о недавнем разговоре, но голос Соён ещё звучал в голове тихим эхом.

Под тихий скрип лифта Хэюн принялась разглядывать себя в металлических дверях. Они открылись. Хэюн вошла и нажала кнопку. В последнюю секунду внутрь шагнул Джунхо.

Он вошёл легко, почти бесшумно, но его присутствие заполнило узкое пространство кабины. На нём была тёмно-синяя куртка и светлый шарф, небрежно повязанный на шее. Хэюн почувствовала тонкий аромат его парфюма и краем глаза заметила, что повязка на плече исчезла. В руках он держал папку с результатами обследований.

– Доктор Чон, – сказал он с той же мягкой улыбкой, что и в первый раз. – Какая встреча! Неужели у нас с вами один и тот же график?

– Или это вы слишком часто для здорового человека бываете в больнице, – ответила она чуть суше, чем хотела, но уголки её губ предательски дёрнулись.

– Тут вы правы, – кивнул он, пристально глядя на кнопки панели. – Я пришёл на контрольный осмотр. Хотел убедиться, что рёбра и плечо ведут себя прилично. И вроде бы не шалят…

Его взгляд его был по-мальчишески открытым. Хэюн почувствовала лёгкое смущение от того, как естественно он нарушает её привычную дистанцию. На несколько секунд наступила тишина, нарушаемая лишь тихим гудением кабины.

– А кем вы работаете? – спросила она, чтобы разрядить молчание.

– Архитектором. Сейчас работаю над проектом прямо напротив вашей больницы, – весело ответил он и взмахом руки показал масштабы будущего здания. – Возможно, скоро у вас будет новый вид из окна.

– Хорошо бы, а то стройка уже надоела – слегка приподняла брови Хэюн.

– Стараемся, как можем.

– Ли Соён тоже участвует в проекте? – вдруг спросила Хэюн. Слова вырвались раньше, чем она успела обдумать их.

Джунхо удивлённо посмотрел на неё.

– Вы что, знакомы?

– Да, совсем недавно познакомились.

Джунхо хотел было спросить, как это произошло, но передумал.

– Да. Соён отвечает за интерьер. Соён всегда видит детали, которые мы, архитекторы, упускаем.

Хэюн почувствовала, как к щекам приливает тепло, и мысленно упрекнула себя: «Зачем я о ней спросила?»

– Простите, это не моё дело, – добавила она быстро.

– Ничего страшного. – Джунхо снова улыбнулся, но теперь мягче, почти нежно. – Приятно, что вы интересуетесь моей работой.

Тишина вновь повисла, но теперь она не казалась напряжённой. Напротив, в ней было что‑то уютное. Хэюн вдруг поймала себя на мысли, что впервые за долгое время ей не хочется спешить, и пожелала, чтобы лифт ехал медленнее.

Когда двери лифта раскрылись на нужном этаже, Хэюн вышла первой. В её шаге появилась лёгкость, едва ощутимая даже для неё самой. И впервые за долгое время в груди не зияла тяжёлая пустота.

Глава 4. Красная маска

Это утро случилось год назад, когда жизнь Соён ещё была сосредоточена только на собственной карьере. Солнце едва пробивалось сквозь облака, окрашивая витрины дизайнерского агентства в янтарный свет. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и шумом кофеварки. Соён стояла у большого зеркала с широкой золотой рамой, вглядываясь в своё отражение так пристально, как будто пыталась отыскать там новые черты лица. В руках щёлкнул колпачок помады глубокого, кровавого оттенка. Она провела ей по губам отточенным жестом, превращая нанесение макияжа в некий ритуал.

Сегодня было особенно приятно находиться здесь. В агентстве ещё ощущалась свежесть недавнего ремонта. На полках аккуратно стояли образцы тканей и каталогов, расставленные лично Соён пару дней назад. Небольшое помещение с большими окнами и паркетом из светлого дерева казалось ей уютным гнездом, которое наконец стало её собственным пространством для работы и вдохновения.

Соён открыла его всего месяц назад, но уже несколько клиентов обратились за её услугами – одни просили оформить детскую комнату, другие мечтали о стильном кафе в минималистичном стиле. Каждое утро здесь наполняло её приятным ожиданием: кто сегодня позвонит и какую идею она придумает?

Хозяином компании официально числился её отец, Ли Тэхо. Но он уже отошёл от дел, и предоставил дочери простор для творчества. Когда-то он сам был известным дизайнером интерьеров, а теперь лишь иногда интересовался успехами агентства, предпочитая заниматься инвестициями и встречами с партнёрами.

Соён изобразила поцелуй и улыбнулась зеркалу. Кореянки редко выбирали красную помаду, но на Соён этот оттенок смотрелся естественно и добавлял уверенности. В одни дни он был её бронёй, в другие – лишь лёгким акцентом хорошего настроения.

Снизу донёсся мягкий звон кофейной машинки. Соён повернула голову, глядя на солнечные блики, которые играли на стеклянных витринах. Всё шло своим чередом, и эта утренняя рутина нравилась ей куда больше, чем деловые переговоры, которыми жил её отец.

Когда телефон на столе завибрировал, экран мигнул сообщением от него: «В 13:00 встреча с Кан Ёнгу». Соён поставила помаду на столик под зеркалом, ощущая, как внутри разрастается едва уловимое напряжение. Она сделала глубокий вдох и легонько провела пальцем по идеально очерченным губам – броня готова. Сердце же предательски колотилось от волнения. «Нужно взять лучшее портфолио для офисных интерьеров», – подумала Соён.

Рассматривая эффектную девушку в отражении, она заметила рамку, висящую на стене позади. Отвернувшись от зеркала, она направилась к объекту своего внимания. Под тонким стеклом фоторамки покоился старый эскиз одного из её первых университетских проектов. Бумага пожелтела и потеряла свежесть, но линии всё ещё хранили живую энергетику: плавные контуры крытых садов, наполненных светом.

Воспоминания накрыли её, как внезапный порыв ветра. Тогда они с Джунхо работали над этим проектом бок о бок, ругаясь и смеясь, как двое детей, играющих в архитекторов будущего. Второй курс университета – время, когда жизнь казалась бесконечной чередой лекций, семинаров и бессонных ночей над чертежами. Соён вспомнила, как они с Джунхо всегда выбирали один столик в углу библиотеки, где между ними кипели споры о функциональности и красоте. Он считал, что здание должно вдохновлять, даже если это значит нарушить пару правил. Она же умела приводить его идеи к реальности, убирая лишнее и сохраняя суть.

– Утопия не продаётся, Джунхо, – усмехалась она, глядя на его пыл.

– Тогда давай построим утопию, которую купят, – отвечал он с искренней улыбкой, от которой у неё всегда слегка перехватывало дыхание.

Соён тогда уже понимала, что её чувства к Джунхо выходят за рамки обычной симпатии. Она ловила себя на том, что следит за тем, как он улыбается другим, как кивает, слушая кого-то ещё, и каждый раз чувствовала укол ревности.

Когда он радостно обнимал её за плечи в момент победы в конкурсе проектов, Соён улыбалась, как и все, но внутри понимала: он видит в ней друга и коллегу, не больше. Это был первый удар в сердце, от которого она так и не сумела оправиться.

Воспоминания растаяли так же внезапно, как и нахлынули, уступив место тяжелой реальности предстоящей встречи. Соён перевела глаза на висящий рядом с чертежом портрет отца в молодости.

Ли Тэхо – дизайнер с полными дерзких идей глазами – тогда ещё не был соучредителем «Kang Group». Соён помнила, как в детстве сидела у него в мастерской, наблюдая, как он чертит линии, мечтая изменить город. Но годы и сделки сделали своё дело – теперь его карандаш служил не мечтам, а цифрам в договорах.

Когда-то мастерская отца была её любимым местом. Она сидела на высоком табурете, болтая ногами, и наблюдала, как он сосредоточенно выводит линии по миллиметровке.

– Смотри, Соён, – говорил он, не поднимая глаз. – Хороший дизайн – это не красивые фасады, это комфортная жизнь людей.

Она кивала, заворожённо следя за тем, как чертёж оживал под его рукой. Тогда он был для неё героем – человеком, способным изменить мир.

Но с годами мастерская превратилась в кабинет для встреч с инвесторами. Ли Тэхо всегда говорил о своей мечте «строить для людей», но в реальности пришлось подстраиваться под рынок и влиятельных партнёров. Теперь он рассуждал о рентабельности, инвестициях и сроках сдачи объектов.

– Время идеалистов прошло, Соён, – сказал он, когда она поступила в университет. – Хочешь выжить – учись думать масштабно.

И она знала, что отец делает это ради неё. Эти компромиссы открывали двери в мир, где молодые дизайнеры обычно годами бьются за заказы с крупными компаниями.

– Семья – превыше всего, – напомнил он ей вчера за ужином тем же тоном, каким когда-то учил её держать карандаш.

Но сегодня, подходя к стеклянному небоскрёбу «Kang Group», она чувствовала, как каждое его слово превращается в цепи на запястьях.

Холодный воздух конференц-зала вызывал у Соён дрожь. Она сидела за длинным столом, напротив – Кан Ёнгу, чьи глаза были такими же стальными, как фасад их будущего бизнес-центра. Его взгляд скользил по макетам на столе, но всякий раз возвращался к ней с оценивающей прищуренностью, как к очередному проекту, который нужно довести до совершенства.

В зале стояла стерильная тишина, нарушаемая только постукиванием пальцев Кан Ёнгу по лакированной поверхности стола и редкими комментариями Соён. Он изучал представленные чертежи с невозмутимым лицом, а его молчание длилось так долго, что Соён хотелось спросить, слышит ли он её вообще.

Она пыталась выглядеть спокойно, держа ровную осанку и сложив руки на коленях. Но внутри всё сжималось от напряжения. Для Соён это был не тот тип встреч, где обсуждают идеи, это был очередной экзамен. Каждый её штрих, каждая предложенная деталь рассматривались им не как творческие решения, а как инвестиции.

– Цветовое решение для внутренней отделки стен слишком смелое, – наконец произнёс он ровным голосом, не глядя на неё. – Это не галерея и не культурный центр. А бизнес-центр.

– Цвет отражает вашу концепцию, но при этом не будет раздражать глаза, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

Кан Ёнгу перевёл на неё взгляд. Могло показаться, что он смотрит на неё зло, но Соён его давно знала, чтобы различить скрытую угрозу – словно он смотрел не на человека, а на очередной чертёж, который можно и нужно переделать.

– Вы молоды, Соён. У вас есть талант. Но талант – это не всё. Мне важно, чтобы продажа офисов в этом здании быстрее принесла мне доход, поэтому интерьеры должны быть универсальными для любого бизнеса.

– Я понимаю, сачжанним, – сказала она. – Но я верю, что мой дизайн создаёт эмоцию, а эмоция продаёт лучше всего.

Он чуть прищурился, будто оценивая не только её слова, но и её саму. Соён ощутила, как по коже пробежал холодок.

Следующие часы прошли в бурном обсуждении. Каждый её аргумент разбирался Кан Ёнгу с безупречной логикой и расчётливой деловитостью. И каждый раз он как будто проверял: хватит ли у Соён стойкости продолжать спорить.

Когда в зал принесли ужин, она с ужасом взглянула на часы – половина двенадцатого.

Кан Ёнгу поднял бокал с виски, снова взглянув на неё.

– Вы справляетесь лучше, чем я ожидал, Ли Соён. Не все дизайнеры готовы слушать и принимать критику.

Она ответила вежливой улыбкой, хотя внутри ощутила укол – его похвала была сродни констатации факта: вы пока не подвели, и это уже успех.

Когда часы перевалили за полночь, Соён почувствовала усталость, как марафонец, преодолевший всю дистанцию.