Черные крылья

Полковник кивнул и постучал карандашом по столешнице, показывая, что он записывает и ждет продолжения.

– Сможете сказать, сколько примерно вы напечатали?

– Ну что вы, не стоит так упрощать процесс, – усмехнулся Шукро. – Там целая поточная линия была, одни степени защиты чего стоили. А по поводу количества… Последняя партия – я уже говорил вам – была в двести десять банковских пачек. Десятка – на скачки курса, – пояснил он иронично. – До – более мелкие партии, в общей сложности тысяч двести. Но вот последнюю… ее должны были везти в Питер. А оттуда в Финляндию. Думали наладить новые пути для сбыта. Оттуда – в Европу, а уже из Европы – элитные товары, можно сказать, даром. И произошел такой забавный казус… – Елисей прижал палец к губам, словно сдерживал понравившуюся ему шутку. – А знаете, вы первый, кому я про это рассказываю. Все эти годы я хранил молчание, чтобы все думали, что деньги сгорели вместе с самолетом. Я же правильно понял – всплыла именно та самая партия? Последняя?

Полковник кивнул:

– Ну насколько это именно та партия, я сказать не могу, но если придерживаться временных рамок, то, скорее всего, она.

– Тогда слушайте внимательно, Лев Иванович. За день до того, как сумку собирались перевозить, ее подменили. Подменил кто-то из тех, кто постоянно был рядом и все видел. Весь процесс. А возможно, и пытался повторить мою работу. Вот только… Доллары лежали так же, как и изготовленные мной, – банковскими пачками, в спортивной сумке, как всегда клал я. Всё один в один. Но я точно могу вам сказать, что это была не та партия. В самолете сгорели не те фальшивки. Значит, сейчас у вас всплыла та самая, спрятанная кем-то партия.

– Почему вы так уверены?

– Знаете, когда сначала долго и мучительно изучаешь денежные купюры нужного тебе номинала, потом шаг за шагом учишься повторять все степени защиты, прошивать магнитной лентой… Видишь, даже если пара пикселей отличается. А здесь… Более грубая, стандартная, я бы сказал, подделка. Такую разве что в сельском магазине можно оставить – в более серьезных структурах быстро обнаружат, что имеют дело с фальшивкой. И банковская лента… чуть-чуть смазанный шрифт, чуть отличный оттенок краски. Да-да, краски я тоже замешивал сам, и непосредственно при работе.

– Вот как, – задумчиво проговорил Гуров.

– Да! Да! Понимаете, как это красиво? Кто-то подменил сумку. И спрятал ее на долгие двадцать лет.

– Лучше бы и не находили, – устало сказал полковник.

История обрастала новыми подробностями. Гуров даже поймал себя на мысли, что скучает по тем временам, когда дела были простыми. Максимально простыми.

– Да, я с вами согласен. Но тем не менее. Как вы сами понимаете, тогда, с одной стороны, мы все были повязаны, но, с другой стороны, не знали, кто из нас отвечает за какой участок работы. Я не все знаю и не все могу сказать. Сами понимаете.

Гуров приподнял бровь и приготовился слушать.

– Я очень рекомендую прочить вам третью главу моей книги «Гриша вернулся домой». Там есть история, которая может показаться вам любопытной, – сказал Елисей. – И нет, это не первая моя вещь, ту запретили не только к переизданию, но и к прочтению.

Гуров кивнул:

– Хорошо. Спасибо. Вы уверены, что не хотите еще что-то добавить?

Елисей покачал головой:

– Если честно, я до последнего надеялся, что история с этими деньгами больше никогда не всплывет. У меня тут есть особые… привилегии. В частности, есть право на звонок. Если я что-то вспомню или случайно услышу, оставьте мне свой телефон, полковник. Я обязательно вам позвоню. Ну и вы не стесняйтесь.

И почему-то Лев был уверен, что этот свидетель в самом деле позвонит. Поэтому спокойно оставил номер одного из своих телефонов.

Гуров вернулся в номер, собрался и через час уже был в аэропорту Салехарда. В целом полковник был доволен. За исключением одного момента. Ни Кутузова, ни Крячко так и не вышли на связь. Орлов тоже молчал, но для генерала это как раз было обычным делом: если он скидывал звонок, значит, находился на очередном совещании и не мог ответить. И всегда перезванивал сам.

– Что у вас там у всех за режим тишины, – пробормотал Гуров. Времени у него оставалось мало, и посадку на рейс объявили уже через сорок минут. За это время полковник сделал несколько кругов по залу, нашел один работающий киоск, купил там сувенирные магниты, которые даже у него вызывали скуку, шоколад с видами Салехарда, который делали отчего-то в Новгороде, и несколько открыток Марии. Маша собирала их и всегда просила привозить отовсюду, куда заносило полковника. Там же в одной палатке он купил книгу «Гриша вернулся домой», нашел нужную главу и прочитал ее. Она была небольшой, все главы в этой книге представляли собой отдельные истории. И вот именно над такой короткой историей, сидя в кресле самолета и глядя в окно, размышлял полковник главка Гуров.

Надо же, какой интересный ребус подкинули ему северяне.

– Уже все хорошо, – сказала Маша, когда Гуров открыл дверь своими ключами и переступил порог квартиры.

Полковник приподнял брови.

Мария обняла мужа и продолжила:

– Стас в больнице, но опасность миновала, его завтра переводят в обычную палату. Лежит в Вишневского, мы с Наташей только что вернулись оттуда.

Наташа, бледная, уставшая, но с неизменной улыбкой, вышла с кухни и развела руками:

– Вот такие дела, Лев. Не стали тебе звонить, все равно быстрее ты прилететь не мог. Да и Стас, пока был в сознании, сказал, чтобы тебе ничего не говорили.

– Так, – коротко сказал полковник, разуваясь и ставя сумку, – наливайте чай и рассказывайте. Рассказывать можете начать в процессе приготовления чая.

– Да мы и не знаем ничего, – Наташа вздохнула, – я, наверное, поеду.

– Два часа ночи, – коротко сказал Гуров, – куда ты поедешь, оставайся у нас. Все равно к тому же обе не спите.

– Да, я ей уже тоже это говорила, – взмахнула руками Мария и начала быстро накрывать на стол. Но судя по тому, что она то ставила чашки, то убирала их, достала варенье и кастрюлю с супом, а потом чуть было не сунула целый батон хлеба в кастрюлю, жена тоже устала и наволновалась. Гуров усадил обеих дам за стол, поставил чайник, быстро сделал бутерброды, подумав, что обе, скорее всего, не ели, и только потом начал задавать вопросы.

Наталья вздохнула:

– Я тоже ничего не знаю, Стас два дня подряд, все время, что ты работал на Севере, был на каком-то деле с отделом вашим этим, экономическим. Носился до поздней ночи, под утро падал где-то, хорошо, если не на кухне на диване, и засыпал.

– С Кутузовой, – утвердительно сказал Гуров, подумав, что такой изматывающий стиль работы очень похож на Инну.

– Да. По ее разработкам они там кого-то выслеживали. А потом мне просто позвонили и сказали, что он в Вишневского, что была перестрелка и чтобы я приехала. Я приехала, и все. Потом приехала Маша и уже до ночи, пока оперировали Стаса, была со мной. У него как-то очень много ранений было, сказали, что много крови потерял, но живой и ничего важного не задето…

Наташа сделала глубокий вдох и почти шепотом продолжила:

– Только я не могу понять, Лев, если ничего важного не задето, то как может быть столько ранений и крови?

– Он везунчик. Так, дамы. Давайте-ка мы сейчас все допьем чай и спать. Нат, муж твой крепкий, все будет хорошо. Маша, ты мое сокровище, – сказал Лев, когда жена достала коньяк и налила примерно треть чашки подруге.

– Меня свалит от такого, – слабо запротестовала Наталья, но было видно, насколько она волнуется и как ей страшно за мужа.

– В этом и есть расчет, – ответил Гуров и добавил: – Маш, себе тоже.

Жена кивнула и добавила коньяк и себе в чай. Свою чашку полковник закрыл рукой, отрицательно качнув головой.

Быстро перекусив, они разошлись по комнатам. День оказался удивительно длинным и тяжелым, слишком насыщенным.

– Твоя поездка хотя бы была удачной? – спросила Мария, когда они оказались вдвоем.

– Да, более чем. Не сто процентов, но все хорошо. Что там еще говорили в госпитале?

– Проникающие, навылет, жизненно важные органы не задеты, но потерял очень много крови. Пока везли, ему удачно оказали первую помощь на месте, сделали два переливания крови. Стас был в сознании, когда его привезли, и постоянно рвался тебе позвонить, сказал, что, кажется, знает, кто такой Исаев, – чуть запинаясь от усталости и коньяка, протараторила Мария.

– Летчик, Герой Советского Союза. В его честь назвали самолет, с которого и началась вся эта история, – сказал Лев и улыбнулся супруге, – если я прав, конечно. А Кутузовой там не было, случайно, при Стасе? Очень хочется задать ей несколько вопросов.

– Невысокая блондинка с командным голосом? – сонно спросила Мария, на которую уже начал действовать коньяк.

– Да.

– Была, она его и привезла, потом дождалась вашего Орлова и быстро уехала. Кажется, он устроил ей сильный нагоняй, но при нас особо не орал, думаю, что завтра тебе все расскажет.

Лев кивнул. Мария это скорее почувствовала, чем увидела, и точно так же она поняла, что Гуров завтра, скорее всего, сразу поедет в больницу к другу.

– Они с десяти принимают. Успеешь даже немного выспаться, но Петру Николаевичу позвони с утра. Правда, он сказал, что позвонит тебе сам.

– Угу. Он, кстати, тоже не отвечал на мои звонки, – строго сказал Лев.

Утро началось со звонка генералу. Лев набрал его сразу, как встал, зная привычку начальства всегда, даже в выходные, подниматься ровно в семь утра.

– Прости, Лев, не мог подойти. Видел твои звонки, но у нас тут сам видел, что творится. Твои сообщения тоже получил, отправил запросы, сегодня обещали сделать, – скороговоркой сказал генерал.

Еще из Салехарда Лев сбросил шефу запросы по остальным пилотам и персоналу «Аналыка». Слишком уж быстро компания прекратила свое существование и как-то чересчур громко, если можно так сказать. Может быть, полковник, подключив свои ресурсы, найдет решение.

– Да, спасибо, Петр Николаевич, я сначала…

– Я понял, да, заезжай к нему и потом, как приедешь в главк, сразу ко мне. Стасу привет, я там в госпитале уже договорился, чтобы тебя пустили. Если что не так, сразу звони мне.

– Понял. Спасибо.

В госпитале Лев был через час. После тихого Салехарда Москва казалась шумнее. И все же уютнее. И теплее. Лев понял, что искренне любит свой город и больше всего ему нравилось сюда возвращаться. И Москва казалась невероятно нарядной и яркой.

– Полчаса. Все-таки он потерял много крови. Это была основная опасность, ранения сами чистые, органы не задеты, в целом ваш друг молодец. Переливание крови сделали, держим на контроле. – Молодой хирург быстро отчитался и улетел, передвигаясь по больнице почти бегом, на следующий вызов, а Гуров зашел в палату к другу.

– Тебя и на пару дней оставить нельзя? – сразу же возмутился Лев, мельком оценив внешний вид Стаса и поняв, что умирать тот не собирается.

– О! Можно. Но я рад тебя видеть. Что узнал? – После нескольких неловких попыток Стас все-таки смог устроиться на куцей больничной подушке так, чтобы разговаривать с другом полусидя.

– Много всего интересного, не зря слетал. Но лучше бы тебя с собой взял, чем оставил тут вас двоих, архаровцев. Салехард красивый город. Привез тебе магнитик, – Гуров поставил на тумбочку рядом с кроватью друга магнит в виде головы оленя, который он купил в аэропорту. Зная, что Стас терпеть не может магниты на холодильники, Лев усмехнулся: – Считай, что это моя маленькая месть за все те приключения, что ты успел себе устроить.

– Да понял-понял.

Гуров вкратце пересказал результаты поездки, а потом строго посмотрел на Крячко.

– Да не смотри ты так на меня, – вяло возмутился тот. – Кутузова попросила меня подстраховать ее в ловле ее азиатов. Она параллельно ведет расследование о перевозке крупной партии поддельных евро – не к нам, собирались в казахстанские степи переправить, но от этого не легче. Времени вызывать группу не было, да и по плану мы должны были изобразить покупателей из Обнинска.

Стас помолчал и продолжил:

– А ее боевые азиаты, оказывается, ждали нас, я бы даже сказал, с нетерпением. Вернее, судя по количеству стволов, в квартире, куда эта неугомонная решила заявиться в качестве покупателя, уверяя меня, что у нее все на мази и нас там ждут продавцы, ждали там не только продавцы. И не только нас. А как минимум группу захвата. Стрельбу подняли такую, я думал, у них там и гранатометы найдутся. Хорошо еще, что квартира угловая и на первом этаже, не пострадал никто из гражданских.

– А вы, понятное дело, без брони, – утвердительно сказал Лев.

Крячко покаянно кивнул:

– Мы и без прикрытия пошли. Но мне бы в голову не пришло отпустить ее одну, да и самому туда пойти тоже, будь у меня полная информация. Инна уверяла, что за квартирой следят ее люди и что она уже давно обо всем договорилась. Не следили, квартира точно была нулевая. Там даже мебели особо не было, и вокруг тоже никого. Дом новый. Пока еще ни камер, ничего. Поэтому думаю, что засада была специально под нее.

– А она притащила с собой тебя. А должна была поставить начальство в известность и привести группу.

– Ну, поехала бы одна, не было бы у нас майора Кутузовой, – пожал плечами Крячко.

Лев кивнул. Друга он хорошо знал. Напарник не хорохорился. Несмотря ни на что, у Крячко был огромный опыт полевой работы. Ему часто приходилось бывать не просто на выездах, а в самой гуще событий, перестрелках, облавах, на задержании. Несколько раз он даже вполне успешно работал переговорщиком. Что делать, знал, а стрелял всегда очень и очень хорошо.

Но, судя по всему, в этой перестрелке Крячко выжил чудом, а согласно заключению врача – чудо чудом, но выбывал Станислав из рабочего процесса минимум на месяц. Это в лучшем случае. Потому что кровь будет восстанавливаться еще полгода, а ближайшие три месяца сидеть Крячко на витаминных коктейлях и легкой кардионагрузке.

– Представляешь, у них тут новый хирург, светило какое-то, но зашил, кстати, красиво, так вот, он еще настаивает, что мне нужно сбросить лишний вес. И кстати, боюсь, что и тебе он это скажет. У него на этом пунктик, меня с утра уже соседи и медсестры предупредили, чтобы сразу не обижался.

– А ты, конечно же, обиделся, – рассмеялся Гуров.

– Я ему это потом припомню, еще не придумал когда, но обязательно припомню, – гордо сказал Стас.

Лев отметил, что друг, несмотря на всю свою браваду, выглядел бледным и уставшим, поэтому полковник отдал Стасу свой второй запасной телефон вместо разбитого при перестрелке – вот и еще одна причина, почему он не мог дозвониться напарнику – и пообещал, что будет держать в курсе расследования.

Второе обещание, которое Гуров дал другу, – не ругаться с Кутузовой.

– Детский сад. Нужно мне с ней ругаться! Я уверен, что там Орлов популярно ей объяснил, почему нельзя соваться в такие места без прикрытия, – проворчал Гуров.

– Зато ты только подумай, как она в меня верит, если взяла с собой только меня одного и в качестве огневой поддержки, и в качестве прикрытия, и персонального водителя тоже. Машину свою Инна разбила, потому что парковаться не умеет совершенно. Въехала в бетонный вазон у нас около главка.

Лев поднял обе руки вверх в жесте «сдаюсь» и вышел из палаты.

Все-таки удивительная женщина, и оставалось загадкой, зачем Орлов навязал им ее. Лев с напарником уже не первый раз расследовали дела, связанные с большими партиями нелегально ввезенных товаров, санкционка и фальшивые деньги тоже попадались. Да, конечно, они при этом работали с коллегами из других отделов, как и во всех других случаях, но редко когда генерал вот так добавлял кого-то в группу, зная, что его сыщики отлично умеют работать сами по себе.

Все это полковник решил спросить у Орлова, благо все равно нужно сразу по приезде идти на ковер.

Глава четвертая

Отчет перед начальством занял не так много времени, как думал Гуров. Генерал был в рабочем настроении, быстро выслушал, кивнул так, будто бо`льшую часть того, что рассказал ему полковник, Петр Николаевич уже знал. Был слегка рассеян и явно думал о чем-то еще. Гуров не стал уточнять, у него и у самого не было времени и желания долго сидеть у начальства в кабинете… Орлов написал себе что-то в календаре на столе. Гуров давно обратил внимание, что самое важное Петр Николаевич записывает именно там, и полковнику всегда было интересно, что именно. Один раз Лев все же увидел, что там было. Но не понял. Генерал писал каким-то понятным одному ему шифром.

– Лев Иванович, сам понимаешь, людей сейчас нет, никого дополнительного, чтобы ты ввел быстро его в курс расследования, тебе выдать не могу. Что делать с Кутузовой – решать полностью тебе. Стаса она крепко подставила, оба могли остаться там. Как решишь, так и будет, – сказал Петр Николаевич.

Лев кивнул:

– Сами сказали, людей пока мало, а мне в деле фальшивок дополнительные руки и ноги не помешают, тем более у нее сами знаете, какая сеть осведомителей. Пусть работает, посмотрим на результат.

Орлов кивнул, отпустил полковника, сказав, что, как только получит данные по пилотам и всем руководителям «Аналыка», сразу все передаст.

– Странная история, Лев, – вздохнул Орлов напоследок. – Все похожие компании того времени должны были проходить регистрацию. В реестрах коммерческих компаний есть все данные даже о конторах, которые просуществовали неделю и так и не совершили ни одного рейса. Копаем. Но пока пусто. Думаю, что кто-то специально подчистил все данные в реестрах. Но не исключаю и фактор бардака.

Гуров кивнул, поблагодарил и вернулся в свой кабинет. Сказать по правде, только сейчас, пока он шел до своего кабинета, полковник понял, насколько он зол на Кутузову. Конечно, они оба знают, что профессия у сыщиков не сахарная. Но вот так подставить человека, не продумав все детали, просто потому что «она была уверена». Лев покачал головой.

В кабинете было тихо. Он подошел к доске, еще раз посмотрел на все, что они успели найти в этом деле. Итак. Два убитых пилота сейчас. Большая партия фальшивых долларов из прошлого. Свидетелей, с одной стороны, очень много, с другой, по делу – никого. В целом ничего нового. Обычное дело полковника Гурова.

– К вам посетитель, – звонок от дежурного раздался именно в тот момент, когда Гуров хотел как следуют подумать и даже протянул руку к трубке рабочего телефона, чтобы на полчаса хотя бы снять ее и положить рядом с аппаратом.

– Кто?

Неожиданно. Ирина Афанасьева, та самая буфетчица, работающая на Раменском аэродроме, вдруг решила навестить главк? Может быть, вспомнила что-то? Или опять что-то случилось.

– Я подумала, что вы тут совсем ничего не едите, вот, решила принести пирожков, – Афанасьева царственно вплыла в кабинет, и в первый момент Лев поймал себя на мысли, что если бы он встретил ее на улице, то не узнал бы. Облегающие брюки, свободная белая рубашка и яркий топ. Броский, но не пошлый макияж. И чувственный аромат духов, который, если можно так сказать, вошел в кабинет раньше барышни. Кажется, она нацелилась обольстить полковника. Лестно. Но бессмысленно.

– Спасибо большое за заботу, – сдержанно произнес Гуров, – особенно трогательно, если вы приехали в главк только ради того, чтобы накормить меня пирожками.

Принимая правила ее игры, Лев приложил руку к груди и изобразил легкий полупоклон.

– Я все понимаю, вы женаты, любите жену и так далее, мне уже рассказал все Стас, – рассмеялась Ирина и добавила, нисколько не стесняясь и без капли жеманства: – Просто мне нравятся такие мужчины, как вы. Сильные, спокойные, немногословные. Вот, решила немного помочь. Я походила, пособирала сплетни. Вы спрашивали про Исаева?

– Да, только у Ситтер. Вам я, кажется, такой вопрос не задавал.

Лев уже знал про самолет, но решил подождать.

– Вот, – Ирина подняла вверх указательный палец. – А я узнала. Что в честь летчика Исаева, Героя Советского Союза, был назван воздушный борт, на котором работали наши… наши пилоты, – она сделала паузу, словно ей было тяжело называть имена погибших. – И кстати, Ева встречалась с обоими, хоть и замужем. И не надо смотреть на меня в духе «фу такой быть». Я просто рассказываю вам все, что вспомнила. Про Исаева мне рассказал Сергей, к нам тогда только привезли тот «Як», старый-новый, на нем в самом деле ни разу не летали. Так вот, он и рассказал, что раньше было принято давать самолетам имена героев. И он летал на списанном «Исаеве». Еву выписали из больницы, если захотите поговорить с ней, она уже рвется на работу.

– Спасибо. Еще что-то интересное вспомнили? – Лев заметил, что Афанасьева мнется, как будто хочет что-то сказать, но не до конца уверена.

– Нет, – наконец ответила женщина. – Это все. До свидания, Лев Иванович.

У двери она все-таки передумала:

– Но знаете, вы бы все-таки осмотрели второй раз этот самолет. «Як». Может быть, туда еще что-нибудь подложили? И кстати, по средам я готовлю щавелевый суп по рецепту бабушки.

Лев кивнул:

– Спасибо, я думаю, что наши эксперты с удовольствием его попробуют.

Ирина Афанасьева ушла, а Гуров подошел к окну. Почему-то ему стало интересно посмотреть на то, как она выйдет из здания главка. Женщина была удивительно красива какой-то несовременной, классической красотой. Ирина вышла только через полчаса. Льву даже стало интересно, не заблудилась ли она, случаем. Неужели бродила столько времени по и впрямь запутанным коридорам главка? Или пыталась что-то разведать? Только что? Полковник не поленился и дошел до дежурного, чтобы проверить, где она застряла.

– Только что вышла барышня, ко мне просилась.

– Афанасьева, – кивнул дежурный, пряча некстати появившуюся мечтательную улыбку.

– Да. Она куда-то еще заходила? Почему только сейчас ушла? От меня она вышла полчаса назад.

Дежурный вздохнул:

– Это… Лев Иванович… ну мы тут немного поговорили просто. Она женщина красивая, яркая. Полицию любит. Все расспрашивала, тяжело ли работать, опасная ли служба. Она еще печенье принесла, песочное. Сказала, что сама пекла.

– Понятно, – вздохнул Лев.

Хотя на самом деле пока что было крайне мало чего понятно.

Как и во многих делах, свидетели, подозреваемые, участники дела, все те, кого так или иначе касалась смерть обоих пилотов, росли как на дрожжах. И пока что Лев поставил себе первостепенной задачей найти остальных сотрудников «Аналыка», тех, что были в тот роковой день в самолете. Кажется, там фигурировала бортпроводница. Неплохо бы найти и ее.

– Тарас? Удалось найти что-то по сотрудникам и бортпроводникам? – Пока Гурова снова не отвлекли, он позвонил своему помощнику на Севере. Конечно, тот не обязан был помогать столичному полковнику, но по просьбе генерала работал на совесть. Лев подумал, что не будет лишним, если он снова попросит мужчину о небольшой помощи.

– Пока нет, – коротко ответил добровольный помощник. Гуров кивнул и положил трубку.

Илья Дементьев, глава технической службы главка, осторожно постучался в кабинет.

– Да не кусаюсь я, – отозвался Гуров, – что так стучаться, словно тут сидит очень страшный зверь.

– Я на всякий случай, – смутился Илья, – я искал документы на остальных. И нашел тут совершенно случайно очень интересную информацию. Вернее, не информацию, это скорее закономерность. Страховые документы, бумаги, все что угодно. И ничего нет.

– В смысле? Даже имен сотрудников? – удивился полковник.

– Да. Вернее, как. Я проверил всё: регистрационные карточки, счета. Всё. «Аналык» – компания-призрак. Как и ее сотрудники. Они все пропали одним днем. А потом стали возникать в разных местах. То есть если бы я не знал, что Антонов и Арутюнов там работали вместе, то я бы не стал делать поиск по фамилии и не нашел бы точки соприкосновения, понимаете?

Лев развернулся в кресле и вопросительно посмотрел на Дементьева, ожидая продолжения.

– Я поспрашивал, в целом это обычная практика. Кто-то кому-то заплатил, и лишние данные просто удалили. Но я восхищен работой этого человека, точнее, ее продуманностью.

То же самое говорил и генерал, просто другими словами.

– А разве такое сейчас возможно? – несколько озадачился Гуров. – Чтобы удалить без следов? – Все же технический прогресс на месте не стоит, полковник по себе знает – не только бумажки-отчеты приходится заполнять, но и в компьютерные базы вбивать всякое-разное.

– Сейчас – нет, – понял его удивление Илья. – А раньше да. Но тут они придумали очень интересный ход. Проверить это уже никак нельзя. Ну, вернее, если мы не найдем человека, который подтвердит мои догадки…

– Илья, ты многословием от Дарьи заразился? – поддел полковник.

Обычно таким количеством лирических отступлений от предмета отличалась именно эксперт главка Дарья Зайчикова, которая, прежде чем добраться до сути, могла свернуть совсем в другую сторону, просто вспомнив что-то по аналогии.