Красный Нарцисс

Он вернулся к столу, глядя на листы бумаги, исписанные переводом отдельных фраз из набатейского текста. Мысли о следах не давали покоя. Кто-то был здесь, и это знание словно нависло над ним, как тень. Он понимал: что-то происходит. Скорее всего, связанное со свитками, но, может, и нет. Однако другой причины залезть в его дом он не видел. Ладно. Придётся быть начеку. На случай, если незнакомец вернётся.

Глава 6. Московская область. Суббота. 11.50

Тишину заснеженного дачного посёлка вновь нарушил скрипучий звук шин по холодной земле. К забору, окружавшему старый двухэтажный дом, подъехала полицейская машина. Из неё, поёжившись от холода, выбралась старший лейтенант Динара Максимова. Молодая женщина, с короткой стрижкой светлых волос и решительным взглядом серых глаз, прищурившись, осмотрела местность и направилась к калитке. Ей навстречу вышел Филипп в распахнутом синем пуховике и вязаной шапке.

– Привет.

– Привет-привет, – Дина улыбнулась. Она знала писателя не один год, как и её начальник Саблин, с которым Смирнов не только приятельствовал, но и волею стечения обстоятельств поучаствовал в нескольких расследованиях.

– Что тут у тебя? – Максимова застегнула молнию на чёрной куртке, доставая из кармана одноразовые резиновые перчатки для осмотра места предполагаемого преступления.

– Да, если честно, Саблин зря тебя направил, правда! Кто-то, похоже, залез в дом. Но всё на месте. Ерунда, – отмахнулся Филипп, хотя прекрасно понимал: случившееся подозрительно. Однако ему до смерти не хотелось привлекать полицию. Ну разве что Саблина. Ему он точно расскажет о произошедшем и своих опасениях, как другу. Наверное.

– Хм, – произнесла Максимова. – Залезли и ничего не украли? Более чем странно.

Дина направилась к заснеженной дорожке и сразу увидела следы: отчётливые, тяжёлые, с глубоким протектором, словно от зимних ботинок. Старший лейтенант присела на корточки, внимательно изучая отпечатки. Тут же были видны ещё одни, но в стороне, очевидно, принадлежавшие Смирнову, который старательно обходил те, что оставил неизвестный.

Затем, поднявшись, Максимова направилась к дому. Обошла его по периметру, внимательно осматривая окна, а потом прошла к дальней калитке, ведущей в лес.

– Здесь тоже следы. Ты видел?! – крикнула она.

– Да!

– Твои?

– Нет.

– Ну, здесь точно кто-то побывал, – констатировала Дина, возвращаясь к крыльцу. – Дверь проверил?

– Замок вроде не взломан.

– А что в доме?

– Всё на месте.

Максимова кивнула.

– Я осмотрюсь внутри?

– Конечно.

Старший лейтенант поднялась на крыльцо и внимательно оглядела дверь, а затем зашла в дом. Внутри было тепло и уютно. Включив свет, Дина принялась за осмотр, методично обходила комнату за комнатой, не упуская ни одной детали. Заглянула в подвал и на чердак, проверила окна изнутри.

– Работаешь сейчас здесь? – спросила Максимова у Смирнова, видя разбросанные бумаги на столе.

– Да. Перевожу текст с древних свитков.

Все бумаги с переводом были на месте, ничего не пропало, и писатель решил, точнее, убедил себя, что связи инцидента с его работой нет. Откуда кто-то мог узнать о просьбе профессора, да и вообще он сомневался о наличии в свитках ценной информации, разве что для историков. К тому же упоминание Марокко может вызвать сейчас у Максимовой ненужные вопросы.

– Ценности у тебя есть?

– Нет. Старый ноутбук, книги… И черновик нового романа, но он на флешке и у меня с собой, – Филипп похлопал ладонью по карману пуховика.

Максимова задумчиво обвела ещё раз взглядом комнату.

– Странно. Зачем проникать в дом? К тому же дверь открыли отмычкой. Это не сразу заметно, но мне понятно. Похоже, кого-то здесь что-то интересовало.

– Вероятно, искали деньги?

– М-да-а-а. Такой вариант не исключён. Ладно. Скажу Саблину, что всё в порядке, но… – Дина внимательно посмотрела на Филиппа. – Будь начеку. Ты всегда умудряешься влипать во всякие истории, поэтому…

Писатель улыбнулся.

– Не волнуйся. Сегодня ко мне приедет Саблин.

– А-а-а, ну ясно. Шашлыки и вино?

– Типа того. Решили отдохнуть в выходные.

– Хорошо вам провести время.

– Спасибо.

Максимова вышла на улицу, где пошёл мелкий снег, заметая следы неизвестного гостя.

Филипп направился за Диной проводить её до машины.

У ворот участка писателя уже толпились соседи. Две женщины в ярких пуховиках, высокий небритый мужчина в куртке и валенках, ещё один в телогрейке и красной шапке и девушка с собакой. Все они, как заворожённые, смотрели в сторону полицейской машины, переговариваясь.

– Что случилось? Что случилось? – этот вопрос, как назойливая муха, жужжал в морозном воздухе.

Максимова вздохнула. Сейчас начнётся.

– Всё в порядке, граждане, – громко сказала она, стараясь перекричать гул. – Просто небольшое недоразумение. Прошу разойтись по домам, на улице холодно.

Но никто и не думал расходиться. Любопытство, как известно, сильнее мороза.

– А что всё-таки произошло? – громко спросила одна из женщин. – Говорят, ограбление?

Максимова устало потёрла переносицу.

– Нет, ничего такого. Расходитесь, прошу вас.

Писатель, стоявший чуть поодаль, наблюдал за происходящим с лёгкой улыбкой. Он словно впитывал в себя картину: заснеженные дачи, толпа зевак, уставшая женщина-полицейский. Всё это, несомненно, найдёт отражение в его будущих произведениях.

Максимова наконец пробилась к своей машине. Она знала, что ещё долго будет слышать за спиной шёпот и догадки. Дачная жизнь, она такая – тихая и размеренная, пока что-нибудь не нарушит её покой. И тогда все как один вылезают из своих тёплых домов поглазеть.

– Подождите! – возразил мужчина в красной шапке. – Мы хотим знать! Если тут начались кражи, то вы обязаны нам сообщить! Мы здесь живём!

Толпа эхом принялась вторить словам выступившего, а Максимова, развернувшись, снова стала успокаивать взволнованных дачников.

– Шумные соседи, да? – к Филиппу подошёл мужчина в валенках, держа во рту сигарету.

– Да уж. Но их можно понять.

– Я никого не знаю. Только летом заехал, – мужчина кивнул в сторону, где виднелся небольшой домик с серой металлочерепицей на крыше. – Эдуард, – представился он.

– Филипп. Да, я вас раньше не видел. Хотя и остальных соседей тоже. Редко здесь бываю.

– Ну вот, теперь у нас обоих есть знакомые, – мужчина доброжелательно улыбнулся. На вид Эдуарду было за пятьдесят, крепкого телосложения, русые волосы, зачёсанные назад, скуластое лицо, морщинки, голубые узковатые глаза.

– Так и что у вас случилось? – поинтересовался мужчина.

– Да кто-то действительно залез в дом, но ничего не украли.

– Ого! Странно как-то.

– Есть немного.

– Наверное, у вас полно ценностей? – с улыбкой спросил Эдуард.

– Ага, если бы. Я писатель.

– Правда? Да ну! Вот это да! Впервые общаюсь с настоящим писателем!

– М-да. А вы? Чем занимаетесь?

– Я больше не работаю. Достало всё. Поэтому и прикупил домик за городом. Раньше трудился в торговле.

Максимова наконец разобралась с дачниками, села и завела машину. Она вздохнула и нажала на газ. Впереди её ждал долгий путь обратно в город.

Люди начали расходиться.

Филипп быстро попрощался с Эдуардом, закрыл калитку и направился в дом, пока кто-то из соседей не решил пристать к нему с вопросами.

Глава 7. Две недели спустя. Москва. Понедельник. 09.10

Солнце ещё толком не взошло, только окрасило горизонт розоватым оттенком, когда лейтенант Александр Синицын, светловолосый, чуть полноватый, невысокий, вошёл в вестибюль участка полиции. Утренний ноябрьский холод пробирал даже сквозь тёплую куртку, и Саша потёр руки, стараясь согреться, а затем стряхнул снег со светлых волос. Снегопад шёл со вчерашнего вечера, погружая столицу в белоснежную сказку.

За стойкой оперативного дежурного, где принимали заявления от граждан, как всегда, восседал старшина Петренко. Лет ему было немного, чуть за сорок, но седина уже уверенно пробивалась в короткой стрижке, а вокруг глаз залегли морщинки – следы бессонных ночей. Взгляд старшины, всегда острый и внимательный, казалось, пронизывал людей насквозь.

– Доброе утро, – поздоровался Синицын, подходя к застеклённой стойке, за которой Петренко оторвался от заполнения какого-то бланка и поднял голову.

– И тебе не хворать, лейтенант. Рано сегодня. Что-то случилось?

– Да нет, просто решил пораньше начать, – Саша пожал плечами и облокотился на деревянную столешницу стойки со стороны вестибюля.

– Ну-ну, – усмехнулся Петренко, возвращаясь к бумагам. – Пораньше начать – это хорошо. Главное, чтобы не закончить слишком поздно.

Синицын усмехнулся в ответ.

– Постараюсь. Что нового?

Петренко вздохнул.

– Да всё как обычно. Соседи ругаются, кошки пропадают, кто-то опять машину не там припарковал. Рутина, в общем, – он отложил ручку и посмотрел на Сашу. – А у тебя как дела?

Синицын поморщился.

– Тишина. Интересных дел нет. Так… тоже рутина.

– Ну так радуйся! Это хорошо. Начальник в отпуске?

– Да, с сегодняшнего дня.

– Смотрите не натворите без него делов, – хмыкнул старшина.

– Ладно, пойду я, – сказал Саша, отрываясь от стойки.

– Удачи, – Петренко снова погрузился в бумаги. – А, стой! Подожди!

Синицын, сделав пару шагов к лестнице, вернулся.

– На, вот. Тут почта для Саблина. Раз его нет, закинь ему в кабинет, – Петренко протянул стопку бумаг.

– Ага.

Синицын забрал почту и собирался уйти, когда дверь участка распахнулась, впуская морозный порыв свежего ветра со снегом и… энергичного молодого человека. Тот, не сбавляя шага, направился прямиком к стойке дежурного, излучая энтузиазм и энергию.

– Доброе утро! – выпалил он, протягивая руку. – Я Аркадий Белов, журналист, веду криминальную хронику в «Городских вестях». Мне бы очень хотелось переговорить с майором Саблиным по поводу… ну, тех… серийных убийств, случившихся этой осенью.

Саша ответил на рукопожатие.

– Лейтенант Синицын, – представился он. – Майор Саблин сейчас недоступен. И вообще, у нас не дают интервью направо и налево.

Белов, казалось, не заметил его холодного тона.

– Да я понимаю, понимаю! – затараторил он, вытаскивая из сумки блокнот и ручку. – Но это же резонансное дело! Общественность была в панике! Людям нужно знать детали и какие действия полиция предприняла, чтобы поймать преступника! Ну, на будущее… А если таких маньяков полно ходит по улицам? Я могу помочь, донести до людей правду, успокоить их!

Синицын внимательно разглядывал журналиста. Слишком гладко выбрит, слишком яркая рубашка виднелась из-под светлого пуховика, слишком много слов. Во взгляде Белова читалось не столько желание помочь, сколько жажда сенсации.

– Майор Саблин сам решит, когда и кому давать интервью, – отрезал Саша. – А пока вам придётся уйти.

Он окинул журналиста оценивающим взглядом. Вроде бы ничего подозрительного, но что-то в этом напоре, в рьяной заинтересованности его настораживало.

– Уйти? – переспросил Белов, на секунду растерявшись. – Но у меня дедлайн! Газета выходит завтра утром!

– Значит, стоит поискать другую тему, – спокойно ответил лейтенант, отворачиваясь к Петренко. – Старшина, проследите, чтобы гражданин не мешал работе.

Аркадий, явно недовольный таким приёмом, продолжал бормотать себе под нос, но Синицын уже не обращал на него внимания. Он чувствовал: в этом настойчивом журналисте есть такое, что ему не нравится.

Белов, поняв, здесь ему интервью не светит, нахмурился.

– Ладно, – буркнул он. – Но если майор Саблин передумает, пусть мне позвонит. Вот моя визитка, – он сунул Синицыну в руку карточку и, бросив напоследок сердитый взгляд, вышел из участка.

Саша повертел визитку. «Аркадий Белов, криминальный обозреватель, "Городские вести"». Номер телефона, электронная почта… Всё как положено.

– Что думаешь, Петренко? – спросил Саша, не отрывая взгляда от визитки.

Старшина пожал плечами.

– Да обычный журналюга. Сенсации ищет. Им лишь бы кровь да кишки, чтобы тираж поднять.

– Может быть, – согласился лейтенант, направляясь к лестнице.

Зайдя на этаж, он затормозил у кофейного аппарата. Саша нажал кнопку подачи напитка, прислушиваясь к гудению и бульканью. Горьковатый запах взбодрил, обещая продуктивный день. Забрав горячий стаканчик из аппарата, он сделал первый глоток. Кофе обжёг язык, но приятное тепло быстро распространилось по всему телу. Синицын огляделся. Отдел криминальной полиции, располагавшийся в помещении с открытой планировкой, бурлил своей обычной жизнью: где-то в глубине слышались приглушённые голоса, скрип стульев, телефонные звонки, щелчки клавиатуры. Знакомые звуки, создающие ощущение стабильности в этом хаотичном мире.

В памяти Синицына внезапно всплыл первый день в участке. Как он, молодой и полный энтузиазма, прибыл сюда, уверенный, что сможет изменить мир. Майор Саблин тогда встретил его сдержанной улыбкой и коротким напутствием: «Не спеши, лейтенант. Здесь главное – терпение и внимательность. И помни, что за каждой бумажкой, за каждым вызовом стоит чья-то жизнь». Эти слова запали ему в душу. Он знал: полицейская работа – это не только погони и перестрелки, но и кропотливый труд, требующий сочувствия и понимания.

Саша допил кофе и выкинул стаканчик в мусорное ведро. Лейтенант зашёл в кабинет Саблина и положил почту на тумбочку слева от стола, а затем направился к своему рабочему месту.

Глава 8. Московская область. Понедельник. 18.30

Ноябрьский вечер окутал дачные участки мягкой, чуть зябкой тишиной. За окном лениво кружились снежинки. В уютной комнате, освещённой тёплым светом кованой люстры под потолком, потрескивал камин. На стенах висели акварели с пейзажами, на полках шкафов, заставленных книгами, живописно расположились глиняные статуэтки и привезённые из дальних стран сувениры.

Майор Саблин с довольным видом откинулся на спинку стула, держа в руках бокал с красным вином. Следователь, обычно сосредоточенный и собранный, сейчас казался расслабленным и умиротворённым. Он медленно поворачивал бокал, рассматривая рубиновые отблески вина.

Аромат жареного мяса, только что снятого с мангала и принесённого с улицы, наполнял пространство, вызывая аппетит и ностальгию по летним вечерам.

Напротив Саблина за стол сел Филипп, ставя тарелку с варёной картошкой и противень с дымящимся сочным шашлыком, щедро посыпанным зеленью.

– Уютно у тебя тут, – наконец произнёс следователь, отрываясь от созерцания. – Я ещё пару недель назад хотел сказать, когда приезжал на выходные. Чувствуется, что место с душой.

Филипп усмехнулся.

– Да. После городской суеты здесь отдыхаешь. Правда, я подумываю продать дачу. Но спасибо. Хотя моей заслуги, как ты понимаешь, здесь нет. Всё обустраивала мать.

– Ну… тем не менее. И я очень тебе благодарен, что позвал меня опять. В отпуск надо было сходить. Дни накопились. А куда податься, вообще вариантов не нашлось.

– Я всегда тебе рад. Будь как дома, – Филипп долил в бокал Саблина вина и наполнил свой. – Здорово, что ты останешься здесь на неделю. За встречу!

– За тебя!

Они выпили.

– Ну, как продвигается твой новый шедевр? – следователь положил себе в тарелку кусок шашлыка.

Филипп вздохнул.

– Тяжело идёт. Вроде и сюжет есть, и герои прописаны, но… Как будто чего-то не хватает.

Саблин усмехнулся.

– Знакомая история. У меня с делами то же самое бывает. Вроде все улики налицо, а пазл не складывается.

– А помнишь те свитки, которые украли в Марокко, а потом ты их обнаружил в Москве? – спросил писатель, прожевав.

Следователь проглотил пищу и внимательно посмотрел на друга.

– Уж как забыть! Их забрал из мечети наш неуловимый серийный маньяк. Правда, сами свитки ему, как выяснилось, были ни к чему, сделал он это из интереса, но инцидент получился тяжёлым. А чего ты вдруг о них вспомнил?

– Не поверишь, но я работаю над ними, – осторожно произнёс Филипп, наблюдая за реакцией майора.

Писатель решил не посвящать Максимову в события с профессором Феранси и не сказал Саблину две недели назад, когда тот приезжал на выходные. По правде, просто забыл. Увлекаясь чем-то одним, Смирнов мог отключиться от всего остального. Так и случилось. В те выходные они со следователем хорошо проводили время за беседой, нардами, вином, и тема свитков полностью отошла на второй план. Ну что говорить, так бывает с творческими натурами. Однако сейчас не сказать уже нельзя. Как-то раз Филипп скрыл информацию, показавшуюся ему незначительной, и потом Саблин распутывал клубок происшествий, связанных с убийством. Если бы не оплошность писателя, многих неприятностей тогда получилось бы избежать. Он дал слово майору, что никогда больше не будет утаивать ничего, имеющего отношения к текущим или закрытым делам полиции. Поэтому, хоть и полагал сейчас: древние рукописи и проникновение неизвестного в дом никак не соотносятся между собой, но проинформировать друга надо. На всякий пожарный.

– Это как понимать? В смысле – работаешь над свитками? Откуда они у тебя? – задал сразу несколько вопросов следователь, ставя бокал на стол.

– Ну… так получилось. Собирался рассказать тебе ещё в тот раз, когда ты приезжал, но… отвлёкся, – усмехнулся Филипп. – Короче, две недели назад со мной связался профессор Феранси из Италии, – он сделал паузу, давая возможность Саблину припомнить имя, но майор лишь нахмурился. – Это тот человек, который был вместе со мной в заложниках на Крите в пещере. Помнишь?

Лицо следователя вытянулось и посерьёзнело.

– Профессор, что помогал убийце разгадывать код на картах Таро? – медленно уточнил Саблин.

– Нет, он не помогал, – возразил Филипп, – Его вынудили.

– Продолжай.

– Так вот. Профессор как-то узнал адрес моей почты и написал мне. Я позвонил, и Феранси попросил взглянуть на свитки. Помочь с текстами на них. Они на набатейском. Я об этом говорил тебе, когда ты показывал мне их в участке.

– Помню.

– Ну и вот.

– Всё?

– Да. Просто хотел, чтобы ты был в курсе, – писатель добавил себе вина.

– Как эти свитки попали к профессору?

– Без понятия, но, думаю, их обнаружение не стало тайной. Научный мир узнал о находке, а Феранси, как я выяснил, уважаемый учёный в Италии.

Саблин вздохнул.

– То есть Феранси, с которым вы вместе случайно оказались на Крите, попросил тебя изучить свитки? А обнаружили их в Марокко ровно в тот момент, когда опять же именно ты там находился?

– Ну… то, как ты сейчас это преподносишь, звучит будто зловещая подстава, – рассмеялся Филипп.

– А разве нет? – выражение лица следователя смягчилось, и он снова взял в руку бокал, сделав глоток. – Да, я забыл упомянуть, что свитки похитил серийный убийца. Он лишил жизни археолога в Марокко, а потом ещё троих в Москве.

– Послушай. Выглядит странно, да, согласен. Но рукописи не имеют никакого отношения к твоему серийнику, ведь так? Ты же это сам выяснил, раскрыв дело осенью.

– Так, да.

– Вот. Значит, здесь всё чисто. Феранси не один из тех головорезов, что встретились нам на Крите. Это точно. Подтверждено греческой полицией. Профессора заставили туда поехать против его воли, чтобы найти пещеру Зевса. Поэтому… – писатель развёл руками. – Тут лишь совпадение, не более. В конце концов, нет ничего удивительного в том, что известный европейский историк заинтересовался древними свитками.

– Ну а тебе-то он зачем написал?

Это был хороший вопрос, и у Филиппа не имелось однозначного ответа.

– Наверное, потому, что я разгадал код Таро.

– Ага. Да, – Саблин хмыкнул. – Нет, я, конечно, горжусь знакомством с тобой, но неужели во всей Европе больше никого не нашлось со знанием нубийского?

– Набатейского, – поправил писатель.

– Неважно. Там куча специалистов, а обратился он именно к тебе.

– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, Феранси – злодей, который планирует… что?

– Пока не знаю. Но я бы на твоём месте так спокойно себя не чувствовал.

– А чего мне волноваться? У меня есть друг в полиции. Целый майор!

– Ах, да. Конечно. Ну так слушай, что он тебе говорит. Хотя бы иногда.

– Предлагаешь бросить работу со свитками?

– Нет… если тебе они интересны. Но как-то надо внимательнее быть с этим профессором. Да, и кстати. Тот случай, когда влезли к тебе в дом. Это произошло до или после разговора с профессором?

– После, – Филипп допил вино из бокала.

Саблин усмехнулся.

– Вот об этом и речь.

– Но ничего не пропало. Даже черновики с переводом текста.

– Слушай. Сколько раз ты так же убеждал себя: не связано, не имеет отношения, просто реликвии. А на деле что выходило? У тебя уже чёртова туча книг, написанных по мотивам этих твоих «случайных совпадений»! Давай ты всё ещё раз обдумаешь, нормально так, и приложишь все усилия, чтобы мы с тобой не получили очередное запоминающееся приключение.

– Ладно, – недовольно буркнул Филипп, – Просто я хотел…

В этот момент раздался громкий стук в дверь.

Глава 9. Московская область. Понедельник. 19.20

Саблин и Смирнов переглянулись.

– Ждёшь кого-то? – спросил следователь, выпрямляя спину.

– Нет.

Стук повторился. Филипп поднялся, чтобы открыть. За дверью стоял Эдуард, сосед по даче, с которым писатель повстречался в тот день, когда обнаружил следы у дома.

– О! Привет! Заходи! – воскликнул Смирнов, пропуская гостя внутрь.

Высокий мужчина лет пятидесяти, в тёплой куртке, с седеющими коротко стрижеными волосами и лукавой улыбкой, зашёл в дом, держа в руках бутылку вина.

– Прости, что без приглашения, – произнёс он.

– Правильно сделал, мы тут как раз с товарищем ужинаем, – писатель забрал у Эдуарда куртку и повесил её на крючок для верхней одежды у двери. С момента их знакомства Смирнов общался с соседом уже несколько раз. Эдуард оказался спокойным, рассудительным, остроумным, и Филиппу было приятно обрести в его лице интересного собеседника.

– Добрый вечер! – поздоровался мужчина, скидывая валенки и ставя бутылку вина на стол. Он потёр руки от холода. – Не помешаю? Увидел свет в окнах и решил заглянуть, составить компанию.

– Алексей, – представился Саблин, протягивая руку.

– Эдуард. Сосед, – мужчина доброжелательно улыбнулся.

– Садись, – сказал писатель. Он достал из серванта бокал, тарелку и приборы, расставляя перед гостем.

– Филипп говорил, что к нему приедет погостить друг. Так значит, это вы и есть? – обратился Эдуард к следователю, беря в руки штопор, лежавший рядом на столе.

– Получается, так, – ответил Саблин. – А вы давно знакомы? – майор взглянул на Смирнова, а потом на его соседа.

– Да нет, – Филипп сел, принимая открытую бутылку из рук Эдуарда и разливая вино по бокалам. – Мы встретились, когда ко мне вломились. Приезжала полиция, собрались дачники, шумели, пытаясь выяснить, что произошло, – писатель намеренно не стал упоминать при Эдуарде имя Максимовой, дабы не давать повода думать о знакомстве со старшим лейтенантом. Он не делился с соседом информацией о своих друзьях в органах, равно как и о том, что товарищ, собирающийся его навестить на даче, – майор криминальной полиции. В этом смысле Смирнов хорошо усвоил урок: меньше рассказываешь, меньше проблем.

– Да-да. Я был одним из тех дачников, – усмехнулся Эдуард. – Знаете, здесь мало что происходит, и когда начинается движуха, хочешь не хочешь, а любопытство берёт верх.

– Ага, – кивнул Филипп. – Ну а потом мы разговорились, и вот… – писатель довольно посмотрел на гостя, – начали общаться.

– Понятно, – протянул Саблин. – Давно здесь живёте?

– Нет, – махнул рукой Эдуард, – заехал этим летом. У меня скромный домик и маленький участок. То, что надо. Он продавался, и я решил прикупить. По правде сказать, я не люблю шумные компании, предпочитаю уединение. Соседские братания не моё. Но с Филиппом мы как-то неожиданно сошлись.

– Да. Он у нас тоже… тихоня, – Саблин встал, направляясь к окну, где стояла пепельница. Майор приоткрыл форточку и закурил.

Разговор мужчин перешёл на нейтральные темы. Они смеялись, вспоминая забавные истории. Сосед, оказавшийся не только добрым собеседником, но и знатоком вин, начал рассказывать о том, как выбирал принесённую бутылку, о происхождении и особенностях напитка. С каждым глотком беседа становилась всё более философской. Обсуждали жизнь и любовь. Время летело незаметно.

Лёгкий снег за окном превратился в настоящую метель, но в уютной комнате на даче было по-прежнему тепло и спокойно.

Глава 10. Москва. Вторник. 10.05

Синицын натянул на голову капюшон, вылезая из патрульной машины. Он поёжился от холода, разглядывая окрестности. Снега выпало за ночь много: припаркованные автомобили во дворе стояли, укрытые белоснежными шапками, а дорожки и тротуары тонкой серебристой пеленой. Рядом вышла старший лейтенант Максимова, в длинном пальто и с обмотанным вокруг шеи широким серым шарфом.