Легион неудачников

Валерия посмотрела на деревню, и на сердце вдруг потеплело. Несмотря на бессонную ночь, изматывающий марш и наполненные сражениями последние дни, у неё появились свежие силы.

Перед ней была не просто безвестное лесное поселение диких варваров. Среди домов гордо возвышался золотой орёл легиона.

– Наши, – выдохнула Валерия.

Видимо, за время их отсутствия легион выдвинулся вперёд и передовые отряды встали стоянкой в деревне. Между домами ходили караульные. Несколько строительных отрядов уже возводили ров вокруг деревенского частокола. Шёл дымок от полевой кухни. Над самым большим зданием веяло два флажка – центурии и легата. Значит, здесь не просто разведка, а прибыло всё командование.

– Идём скорее, – Валерия, забывшись, потянула Луция за руку.

– Как приятно видеть римский порядок, – пробормотал Луций. – Интересно, уже успели обустроить термы и наши палатки? Признаться, местная грязь и дикость порядком меня утомили.

Валерия обернулась на Вука. Тот стоял, сложив руки на груди. Рядом топталась Нелюба, почему-то раскрасневшаяся.

Вук покачал головой.

– Нам с Нелюбой в деревню нельзя. Все теперь знают, что я оборачиваюсь. И раньше-то не понимали, а теперь, с чужаками. – Он сбился, почесал бороду. – Нельзя нам.

– А вот я пойду! – Нелюба упёрла руки в боки и демонстративно отвернулась и от отца, и от Луция с Валерией. – Я пойду в наш дом! Может быть, грязный и вонючий, но я там живу!

Вук начал было объяснять, но Нелюба демонстративно заткнула уши руками. Оборотень вздохнул.

– Увидишь ещё, – пробормотал он, садясь на поваленную берёзу.

Валерии вдруг стали совершенно неинтересными семейные перипетии проводника и его своенравной дочери. Она сейчас была магистром Двадцать девятого легиона, вернувшейся с важным докладом.

Не оборачиваясь, Валерия быстрым шагом пошла к деревне. Рядом торопливо шёл Луций и бормотал себе под нос.

– Но ведь и в самом деле грязно… Насколько чище в Риме, правда, Валерия?

Но Валерия не отвечала.

На карауле у центральных ворот уже были поставлены заграждения, стояли щиты и подпирали стену двое солдат. Лицо одного было знакомым – кажется, один из многочисленных друзей Марка.

Валерия кивнула и остановилась.

– Мы вернулись с докладом. Центурион в лагере?

– Папаша здесь, и сам легат пожаловал, – солдат ткнул большим пальцем в сторону избы со штандартом. – С чем пришли?

Валерия покачала головой.

– Много всего. – Не было смысла раньше времени распускать слухи по лагерю.

– А где Марк? – спросил второй, со знакомым лицом. Валерия не помнила, как его зовут, но всё же посмотрела в глаза.

– Пока там остался, – ткнула в сторону леса.

Солдат тяжело вздохнул и больше ни о чём не спрашивал.

В селении было людно, но Валерии на глаза попадались в основном свои, легионеры. Местные жители попрятались по домам. В дальнем углу деревни стояло несколько мужиков. Женщин и детей видно не было. Как всегда, в первые дни после прихода легиона местные напуганы. Это потом поймут, что регулярные войска – это не шайки бандитов или мародёров. Лишь бы сейчас глупостей не наделали.

Валерия обернулась к Луцию и Нелюбе.

– Я на доклад.

Луций кивнул и зевнул, прикрывая рот рукой.

– Приходи потом завтракать. Я бы ещё с удовольствием совершил омовения и возлежания.

Луций повернулся к Нелюбе. Наверное, надеялся, что та улыбнётся. Но Нелюба шутки адепта не оценила. Девушка молча развернулась и пошла в сторону окраины. Луций растерянно развёл руками.

Валерия прикрыла глаза, досчитала до десяти и решительным шагом пошла в ставку легата.

Ставкой была объявлена самая большая изба в деревне, наверняка дом старосты. Валерия огляделась. Кто-то из хозяйственной службы поработал на славу: весь варварский скарб сдвинули в угол, подмели пол, задрапировали стену знаменем Империи. Большой стол в центре пах свежей стружкой. На нём были разложены карты, бумаги и перья.

Легат Генрих Кализец сидел во главе стола и с задумчивым видом читал два свитка одновременно. Слева от него сидел личный секретарь, позади стояли двое караульных. А справа, на углу стола, расположился Рорик.

Центурион Рорик Ютландский был хорошим легионером. Он был командиром Валерии все семь лет её службы в Двадцать девятом, и она ни разу она об этом не пожалела. Ну, разве что в последние пару месяцев… Но здесь было больше её вины.

Сейчас, увидев грузного, бородатого центуриона, Валерия вдруг почувствовала, как потеплело в груди. Пусть это и неправильно, но присутствие командира и мужчины внушало ей спокойствие. Она вдруг вспомнила тот ночной разговор: «Ты же понимаешь, женой тебя сделать не могу, но и просто так не оставлю».

Валерия почувствовала, что улыбается, и пыталась встретиться взглядом с центурионом. Но Рорик мельком взглянул на неё и только опустил глаза. Ну конечно, он же сидел в присутствии легата, командира всего легиона. Тут уж не до нежной встречи и пылких объятий.

А ещё Валерию очень удивили его первые слова:

– Выходит, живы.

Центурион поднялся с места, рассматривая Валерию и Луция.

– Живы… А мы вот, – неловко махнул рукой, – пришли местных учить. И за вас мстить.

– Центурион. – Генрих стукнул пальцем по столу.

Рорик замолк, неловко сел.

– Доложите по форме, магистр арканум.

Валерия подавила вздох и вытянулась.

– Докладываю. Прибыли в эту деревню в четвёртого апреля. Получили информацию о пропавших разведчиках, приняли решение углубиться в лес. С первого же дня наблюдали активное сопротивление… местной фауны. Лесные и речные существа. Адепт Луций объясняет это дикой магией, которая как бы преломляется в энергии Протекторов…

Валерия заметила раздражение на лице легата, и сама поняла, что несёт ерунду. Прервав рассказ по хронологии, решила перейти к главному.

– Здесь в дне пути от нас – целая армия чудовищ. Ожившие мертвецы, легат. Мы их видели своими глазами, сражались с ними. Десятник Марк остался там. И их предводительница… Она очень сильная колдунья. Она назвала себя Клеопатрой.

Легат вдруг поднял голову и посмотрел в глаза Валерии. Та сбилась и прервала доклад. Взглянула на центуриона, ища поддержки. Но тот не поднимал головы, рассматривал пол у себя под ногами.

– Армия нежити, – медленно проговорил Генрих. – Оставьте нас. Всё.

Рорик пробормотал, не поднимая головы:

– Я должен присутствовать при докладе своего офицера.

– Это приказ, центурион. Не заставляй его повторять.

Рорик встал, отдал приветствие, повернулся к Валерии. Она не смогла прочитать выражение его лица. Он словно хотел что-то добавить, но не мог подобрать слов. Центурион молча вышел, чеканя шаг.

Когда он проходил мимо, Валерия почувствовала, как тепло в груди сменилось жгучим холодом. Центурион был не рад её возвращению. Дело не только в странном приказе легата. Рорик и сам не хотел быть с ней в одной комнате.

Дверь за центурионом захлопнулась. Валерия молча ждала вопросов легата. Тот водил пером по куску пергамента, вычерчивая греческий узор.

Валерия украдкой рассматривала командира. Генрих Кализец был по-воински красив. Короткие седеющие волосы, решительная челюсть, сильные скулы, хорошая выправка. Может быть, образ настоящего легионера портили слишком узкие плечи и весьма заметное брюшко, но всё равно легата нельзя было назвать изнеженным вельможей.

Он молчал достаточно долго. Наконец спросил:

– Какова численность этих мертвецов?

Валерия радостно выдохнула. Она боялась, что ей не поверят, сочтут доклад выдумкой или попыткой оправдать провал и потерю товарища. Но в голосе легата не было издёвки. Он ей верил.

Она кивнула и принялась сбивчиво отвечать.

– Изначально опций Марк насчитал около дюжины десятков. Вперемешку мумии, оживлённые старые солдаты, местные жители. Они разные, некоторые очень опасны. Во время сражения, как минимум, дюжину мы победили. Уничтожили. Ну, не только мы, нам помогала местная ведьма. Так что около сотни остаётся.

Легат задумчиво постучал пальцем по пергаменту.

– В дне пути?

Валерия указала ту сторону, откуда они пришли.

– Они передвигаются медленно, но я уверена, что придут сюда.

Генрих нетерпеливо махнул пером.

– А сфинксы? Оживлённые медведи? Сжигающие все вихри?

– Вихри были… Сфинксов не видели, – Валерия нахмурилась, вспоминая.

– Плохо. Ещё рано.

Легат надолго замолчал. Не выдержав, Валерия начала оправдываться.

– Я понимаю, мы почти опоздали с докладом. Пришлось прорываться с боем. Опций Марк Друсус погиб, как герой…

Вместо понимания на лице легата мелькнуло раздражение.

– Туда ему и дорога! Вернулся бы, пошёл под трибунал! Наконец я избавился от банды этого Постума у себя под носом. Ты, конечно, докладывала обо всём своему центуриону?

– Я… Нет. То есть мы пытались, каждый день, по уставу. Но камни Юпитера, они не работали. Местная магия…

Легат подошёл к Валерии почти вплотную. Та машинально отступила на шаг назад.

– Послушай меня внимательно, сестра Дианы. Может быть, так было суждено. Мне скоро нужны будут верные люди. Ты можешь быть в их числе.

Валерия растерянно глядела на легата, не зная, что сказать. Разговор явно повернул в какую-то странную сторону.

– Ты понимаешь, к чему я клоню?

Валерия честно помотала головой.

– Мы сражались против чудовищ, их всех нужно уничтожить. Если это и впрямь Клеопатра, то ты же знаешь, она ненавидела Рим. Ненавидела нас! Надо приготовиться. Они боятся огня и холода, можно привлечь магистров других центурий, когда они подойдут, надо уничтожить эту нечисть всех до единого. Я сама готова!..

Легат вздохнул и поднялся из-за стола.

– Не надо учить меня командовать, магистр. В битве против горстки колдунов нет особой славы. Ты верно говоришь, что опасность велика. Мы подождём.

Валерия открывала и закрывала рот, не зная, что сказать. Она почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Похоже, что и мозгов у неё сейчас как у рыбы. По крайней мере, слова легата для неё сейчас казались бессмыслицей.

– Мне надо, чтобы весть об этой угрозе достигла Рима. Чем больше здесь друидов, леших, водяных и прочей нечисти, о которых сообщают разведчики – тем славнее будет наш подвиг в борьбе с ними! Мне и моим союзникам в Риме выдадут разрешение на создание новых легионов. Эти варварские леса станут для меня тем же, чем была Галлия для Цезаря. Ареной боевой славы и набора сил, с которыми я приду в Рим.

Политика никогда не интересовала Валерию. Она спросила про то, что думала.

– А как же гибель наших?

Легат отмахнулся.

– Неудачники! Я убиваю двух птиц одним камнем. Избавляюсь от обузы в нашем легионе, и еще…

У Валерии потемнело в глазах. Она почти вслепую сделала несколько шагов, облокотилась о стол. Голос Генриха доносился откуда-то издалека.

– Я считаю, что пора пересмотреть условия Верденского договора. Цезарь Людовик был слишком скромен в своих притязаниях. Земли Западных франков, подачка за отказ от императорского трона! Когда я приведу Людовику новую армию!..

Валерия крепко зажмурилась. Предательство. Все тяготы последних дней, битва с нежитью, нападение мумий, павший Марк, тяжёлое ночное отступление – всё это ради каких-то политических интриг!

Она схватила со стола чернильницу. Только в последний момент сдержалась, чтобы бросить её в стену, а не легату в голову.

– Ты знал? Знал?! – закричала она в полный голос. – Ты всё знал про эту тварь в болоте! Это из-за тебя они умерли! Почему? Рорик не отвечал нам по твоему приказу? Это измена! Так не делают, легат!

Генрих скрестил руки на груди. Когда Валерия швырнула чернильницу, он дёрнулся, машинально закрыл лицо, но тут же вновь стал спокоен, как и приличествует римлянину.

– Я вижу, что ошибся в тебе. Вернее, не так. Я был прав с самого начала, когда посылал тебя в разведку. Жаль, что вы вернулись.

Валерия зарычала и, сжав кулаки, бросилась на легата. Она успела схватить его за плечо, развернуть к себе. Замахнулась, чтобы ударить локтем прямо в сжатые губы. В комнату ввалилась охрана. Её схватили, оттащили, вывернули руки.

– Магистр, кажется, сошла с ума от пережитых потрясений, – легат обвёл взглядом всех в комнате. – Этого стоило ожидать, учитывая её недавние неудачи и общий… низкий потенциал. Верно, центурион Рорик?

Валерия не слышала, что ответил Рорик. Она несколько раз дёрнулась, но держали её крепко. Она плюнула в сторону легата и тут же получила удар в спину.

– Оружие отобрать. Запереть. Обеспечить караул под ответственность центуриона. Её дело будет разбирать военный суд завтра на рассвете.

Глава 19

Луций был счастлив. Ещё месяц назад он считал полевую кухню отвратительной, запах лагеря – тяжёлым, и втайне скучал по мягкому креслу в библиотеки у дяди. Но сейчас плотный завтрак и свежая одежда показались ему просто царской роскошью.

Уделив должное базовым потребностям, Луций решил заняться другими приятными делами, а именно: найти Нелюбу. Он бродил по деревне, перешагивал брошенные на дороге вёдра и куриный помёт, задумчиво рассматривал низкие заборы и наглухо закрытые окна.

На одной из боковых улиц, ведущих от колодца, шумели.

– Иди отсюда, порченая! – какой-то старик из местных размахивал руками и громко возмущался.

Луций заметил знакомые голубые локоны. Нелюба! Ей нужна помощь? Девушку окружали несколько человек, женщины и старики. Мужчин и детей, кстати, на улицах вообще не было видно. Деревенские матроны, отставив ведра с водой, нависали над одинокой фигурой Нелюбы и молчали. Кричавший в стороне старичок махал в воздухе сухим кулаком.

– На внуков моих даже глядеть не смей! Ворожея, чур меня!

На ходу оправляя складки плаща, Луций направился в сторону селян. Но его опередил патруль. Трое рослых легионеров тоже пришли проверить причину шума.

– Отставить беспорядки! – между Нелюбой и селянином встал один из римских солдат, грозно взглянув на собравшихся сверху вниз.

Крики старика стали намного тише, но он продолжал сыпать проклятьями и тыкать пальцем в сторону Нелюбы.

– Пошёл отсюда, деревенщина!

Селянин постоял, будто собирался лезть в драку, но матроны быстро подхватили его под локти и увели. Луций замедлил шаг. Кажется, опасность для Нелюбы миновала.

Конечно же, всё тут же стало ещё хуже. Солдат с ухмылкой повернулся и подхватил Нелюбу за локоть.

– Не бойся, красотка. Я тебя в обиду не дам! Погуляем?

Луций не слышал, что ответила Нелюба, но солдат её не понял.

– Я не говорю на гальском. Ты хочешь сказать, как ты меня любишь?

Луций уже бежал к ним. Остальные солдаты захохотали. Девушка пыталась освободиться, а солдат тащил её за угол дома.

– Пусти! – крикнула Нелюба.

– Прекратите! – Луций схватил легионера за плечо.

Тот отмахнулся. Остальные загалдели ещё громче. И тут Нелюба вырвала руку и толкнула солдата в грудь.

Тот хмыкнул и замахнулся кулаком. Потом кашлянул, ещё и ещё. Сильный приступ скрутил его пополам. Легионер хватался за горло и стучал себя по груди. Из его рта выскочил здоровенный слизняк. С противным чавкающим звуком солдат выплюнул ещё нескольких слизняков. Он изо всех сил прижимал руки к животу, и сложившись пополам, убежал в кусты.

Луций не смог сдержать улыбки.

– Что сделала? – остальные солдаты обступили Нелюбу.

– Это не я! – попятилась Нелюба.

Солдаты переглянулись. Луций догадался, что они не понимают девушки. На них же не действует заклинание, которое делает речь понятной!

– Нападение на римского легионера! – крикнул один из солдат, видимо, самый сообразительный. – Карается смертью на месте!

Он вынул длинный кинжал.

– Убейте её! – прохрипел из кустов пострадавший легионер. Его речь была едва понятной.

– Повесить! – поддакнул кто-то.

– Отставить! – как можно громче крикнул Луций.

– Чего отставить? Не видишь, она Джона чуть не убила? Это преступление!

Луций судорожно посмотрел по сторонам, встретился взглядом с Нелюбой.

– Если преступление, то должен быть суд! Здесь легат легиона!

– Ага, будет тебе легат ерундой заниматься. Он и не узнает.

– Узнает, – Луций сжал кулаки. – Я как раз иду к нему на доклад.

Он хотел приказать отпустить девушку, но сообразил, что это уже будет нарушением. Солдаты ухмылялись так нагло, что захотелось ударить кого-нибудь огненной стрелой. Но делать такого было нельзя.

– Приказываю препроводить девушку под стражу, а я вернусь с приказом об освобождении!

Смерив адепта взглядом, один из легионеров увёл Нелюбу в сторону большого сарая. Второй остался помогать страдающему товарищу.

Луций дошёл до сарая и убедился, что вреда Нелюбе не причинили. У входа стоял караульный. Луций заглянул внутрь и с удивлением увидел, что в сарае на стоге старого сена уже сидела Валерия.

– Посторонним нельзя, – буркнул караульный и довольно грубо вытолкал Луция наружу.

Луций растерянно пожал плечами и вздохнул. Действительно, надо было идти к легату.

К Генриху Кализецу его пропустили не сразу. При входе в штаб потребовал каких-то подтверждений. Секретарь легата рассказывал про важные дела, судорожно перебирал бумаги и просил, чтобы Луций ушёл. Командир, мол, занят. Луций хотел обойти стол и просто открыть дверь, но караульный заступил ему дорогу, с недовольным видом положив руку на меч.

Луций встал у окна и объявил, что он будет ждать хоть до конца дня. В лачуге, которую приспособили под ставку, было не так много помещений. Фактически одну большую комнату разделили импровизированной перегородкой с римскими орлами, так что получилась приёмная и кабинет. Луцию было слышно, что легат внутри распекает кого-то из офицеров.

– Легион выступает завтра! Я хочу, чтобы от местных друидов не осталось и следа! А ты мне говоришь, что обозы не готовы? Это твоя работа – сделать так, чтобы они были готовы!

Из-за перегородки вылетел один из центурионов. Цвет его лица стремительно менялся с бледного на багровый. Скользнув по Луцию безумным взглядом, офицер почти бегом вышел из дома.

– Клавдий, вино ещё осталось?

Легат, устало покачиваясь, вышел из кабинета. Провёл рукой по лицу.

– Легион неудачников, – процедил он сквозь зубы.

Секретарь бросил на Луция предостерегающий взгляд. Тут и сам Генрих заметил адепта. Но против ожиданий секретаря, не рассвирепел, а даже улыбнулся.

– А, Луций, это ты? – легат кивнул и сделал знак, чтобы Луций подошёл ближе. Доверительно понизил голос. – Проходи, друг мой. Наслышан про твои подвиги. Говорят, ты местным шороху навёл?

– Это да, – Луций против воли улыбнулся. – Я, ну, то есть мы…

Легат махнул рукой.

– Ладно, ладно, потом, извини, но сейчас совсем нет времени. Ты молодец.

Вслед за легатом Луций вошёл в кабинет. Присел на стул для посетителей. Секретарь принёс графин с сильно разбавленным вином. Видимо, милость легата так его впечатлила, что второй кубок для Луция он поставил даже без просьбы об этом.

Генрих проследил взглядом за выходящим секретарём. Только когда тот скрылся за занавесью, легат снял с пояса кольцо с дюжиной ключей. На столе откуда-то появилась окованная железом шкатулка. Обычно в таких хранили ценные документы.

Легат сломал печать, снял замок и отбросил крышку. Луций с интересом придвинулся ближе.

В шкатулке на бархатной подставке лежала жемчужина. Огромная, размером с виноградину, по форме напоминающая каплю. Такие встречаются одна на тысячу. Жемчужину охватывали искусно сделанные лапки золотого скарабея. Изготовивший украшение мастер сделал жука неотличимым от настоящего. К спинке скарабея крепилась толстая железная цепочка, так что всё вместе получалась подвеска на шею.

Луций наклонился и стал разглядывать украшение. Кажется, жемчужина светилась изнутри. Несмотря на безупречную белизну перламутра, от камня исходил зеленоватый свет.

Этот свет напоминал что-то недавнее. Луций протянул вперёд руку. В ушах зашумел песок.

Чёрные песчинки осыпались с древних барханов, слой за слоем, укрывая статуи ветхих богов. Над холодной долиной чёрного песка вставало беспощадное солнце. Тут и там белели кости неудачников, поглощённых пустыней. Из песчаных холмов поднимались иссохшие руки, головы, тела… Целое воинство чёрных от песка оживших мертвецов вставало, повинуясь призыву.

Резкий крик легата вернул Луция к реальности. Генрих накрыл шкатулку рукой, и видение исчезло. Адепт растерянно мотнул головой. Они всё ещё находились в штабе легиона. Генрих, хмурясь, смотрел в лицо Луция.

– Хватит. Скажи, с этим можно работать?

– Что это? – Луций с трудом разлепил губы, они слиплись, как будто он и вправду много часов провёл в ночной пустыне.

– Ты разберёшься, как работает… эта штука? Да или нет?

Луций сглотнул.

– Да, да, конечно, если у меня будет время…

– Прекрасно. Именно это я и хотел узнать. Спасибо, дружище.

– Но что это? Это настоящее произведение искусства!

– Если уж заключил сделку с детьми Плутона, нужно держать их за яйца.

Легат усмехнулся, очень довольный сказанной фразой. Потом кивнул, давая понять, что приём окончен.

Луций тоже кивнул и поднялся на ноги. Уже повернувшись, он вспомнил, что приходил к командиру совсем не за этим.

– Легат… Генрих… Я ведь пришёл по другому вопросу. Здесь есть одна девушка из местных. Её только что арестовали якобы за нападение на легионера. Но она не виновата. Я готов свидетельствовать.

Легат скривился. На лице его появилось странное выражение, смесь дикой усталости с отвращением. Он покачал головой и тяжело опустился в кресло.

– Одни юбки на уме. Эх, Луций, хотел я тебе предложить шанс, но ты… Ладно, пустое. Хочешь совет? Из уважения к твоему дяде и к памяти твоего отца.

Луций вспыхнул, набрал воздуха. Обычно такие слова он терпеть не мог. Но Генрих так пристально смотрел на него, что Луций стушевался.

– Так вот, ради всего этого даю тебе бессрочный отпуск. Собирай вещи и возвращайся в Рим. Ты герой. Боевые шрамы, историй хватит внукам рассказывать. Рекомендации я тебе дам. Сам в Риме расскажу, как ты здесь славно сражался, и всё такое. Но больше тебе здесь делать нечего. Честно тебе говорю.

Луций по привычке начал мерить шагами комнату, даже не сообразив, что это нарушение этикета.

– Я совсем не собирался… Тут не в геройстве дело! Мы в лесу видели…

– Да ничего вы там не видели! Всё! Луций, аудиенция окончена. Если знаешь, что для тебя лучше, то до завтрашнего заката отправляйся в родное поместье. И ещё совет, по дружбе: не пей вина у дяди.

Секретарь вежливо, но неотвратимо отвёл Луция к двери.

Адепт ещё долго стоял на улице за захлопнувшейся дверью. Он то порывался вернуться к легату, то осматривался по сторонам. Что за наглость разговаривать с ним, как со щенком! Упрёк в тщеславии – это оскорбление рода и достоинства, а знатностью рода Луций Элий намного превосходил Генриха Кализца. Пусть тот и был сейчас его командиром.

Может быть, действительно бросить всё и уехать? Луций попытался представить себя, въезжающим в родное поместье. Что скажет дядя? Самое скверное, что он действительно закатит вечеринку. Школьные друзья, гости и весёлые девицы, что вечно вьются вокруг поместья, все они и впрямь будут чествовать Луция как героя и совершать возлияния в его честь. Тем более, что никто из аристократической родни дяди на самом деле о службе в армии знает лишь понаслышке.

Была и другая часть рассудка, которая требовала спасать Нелюбу и помочь Валерии. Вообще-то они должны были предупредить всех о сумасшедшей царице нежити, которую видели в лесу. Так почему в итоге легат не хочет слушать?

Сам не заметив как, Луций сделал круг по деревне и вернулся к амбару, где держали Нелюбу и Валерию. Придав лицу деловое выражение, Луций подошёл к караульному и назвался.

– Мне нужно поговорить с арестованной магистром Валерией.

– Ага. – кивнул легионер. – Приказ с печатью у тебя есть, адепт?

Луций представил, как вёл бы разговор Марк, окажись он на его месте. Нужно держаться нагло и уверенно. Луций постарался придать лицу суровое выражение.

– Я получил приказ от легата. Устный. Мне нужно допросить заключённых.

Стражник пожал плечами.

– Ага. Возвращайся с печатью. Или начальника караула позвать?

Луций попробовал сменить тактику.

– Я очень хотел бы поговорить с ними. Я благородного рода. Мы не забываем тех, кто нам помог. Можем быть очень щедрыми, если ты понимаешь, о чём я.

– Ага, – солдат ухмыльнулся ещё шире, сложил руки на груди и сделал шаг к Луцию. – Всё я понимаю. Ничего, благородный, скоро в Рим пойдём. Там посмотрим, кто кому не забывает. Я тоже долги отдаю. Ага, в Риме свидимся, адепт.

Луций растерянно посмотрел на стражника. Тот ухмылялся во всю физиономию, демонстрируя сколотый передний зуб. Луций не понял, о чём идёт речь, но счёл за лучшее ретироваться. К счастью, караульный его не преследовал.