Счастье моё. Сборник рассказов

Людмила Шторк-Шива

Счастье моё. Сборник рассказов

Обыкновенное чудо

Глава 1

Семья Васильевых поживала в поселке, в ущелье, среди удивительно красивых гор. Недалеко от их дома протекала горная речка, чистая как слеза. И только весной, когда на склонах таял снег, она на время становилась бурной и мутной. Как только склоны очищались, речка вновь становилась ласковой, тихой и прозрачной. Осторожная, быстрая и ловкая рыба осман, живущая в ней, свободно поднималась по водопаду до трех метров. Гладкие спинки рыбы видны были в заводях даже на глубине в четыре метра. Но не каждый житель поселка умел ловить этих осторожных рыб. На удочку они не часто клевали, а сачком поймать их было не просто.

Летом в горах было прохладнее, чем в душном городе, раскинувшемся в степи, прилегающей к горам. А зимой холодные ветры, гуляющие по равнине, не добирались до ущелья, поросшего елями и лиственными деревьями, поэтому зимы у подножия гор были мягче. Конечно, люди и здесь находили возможности роптать и выражать своё недовольство – такова уж человеческая натура, всегда стремящаяся получить больше, чем имеет. Но Творец не отнимает у людей их тягу и стремление к лучшему, ведь эта же черта их характера позволяет им мечтать и строить что-то новое. Но те, кто употребляет эту способность только на разрушение, или жажду получить что-то от других, а не сделать самим, уничтожают свою жизнь бесконечным ропотом и недовольным ворчанием.

Но Васильевы не привыкли ворчать. Они старались просто жить хорошо, насколько могли. Иван работал в городе, поэтому вставал еще затемно и уезжал из дома на первом автобусе, который иногда, после сильных снегопадов, не мог подняться до своей конечной остановки, разворачиваясь в полу километре от начала горного поселка. И тогда работающим жителям приходилось спускаться пешком до ожидающего их небольшого автобуса.

Наталья обычно находилась дома. Она работала бухгалтером на неполный рабочий день, и поэтому спускалась в город два-три раза в неделю. Семья жила спокойно, как многие жители их населенного пункта. Летом все жители ухаживали за огородами и садами, в выходные многие в поселке пили, но Иван не прикладывался к спиртному Наталья также предпочитала сохранять свой разум незамутненным. Поэтому, хотя они с соседями были в нормальных отношениях, всё же их считали странными, ведь супруги не участвовали в местных попойках.

– С моим сердцем лучше не шутить, – спокойно отвечал Иван, когда кто-то из соседей пытался очень настойчиво предлагать спиртное.

Жизнь в ущелье текла неспешно, как горная река за домом Васильевых. В теплое время года каждое утро начиналось с шума ветра в елях пения птиц, а вечера пахли прохладой далёких горных ледников и свежескошенной травой. Зимние дни приносили запах дыма от соседских печей, и редкую перекличку сорок в деревьях на склонах.

Семья Васильевых жила дружно, и, несмотря на простоту их быта, в их доме всегда находилось место для тепла и маленьких радостей.

В тот год Наталья узнала, что снова ждёт ребёнка. Её первая беременность, когда она носила Свету, была лёгкой, и Наталья, уверенная в своём здоровье, не спешила с медицинскими обследованиями. Она любила повторять, что природа сама знает, как позаботиться о малыше, и не хотела лишний раз тревожить его ультразвуком или анализами. Иван, хоть и ворчал порой, что стоит сходить к врачу, все же доверял жене и её интуиции. Света же, будучи ещё семилетним ребёнком, с восторгом ждала младшего брата или сестру. Она то и дело приносила домой рисунки, на которых изображала их будущую семью: мама, папа, она сама и маленький человечек с улыбкой до ушей.

Наталья, как и в первую беременность, чувствовала себя хорошо, хотя иногда замечала, что живот растёт быстрее, чем ей казалось нормальным. Они с Иваном шутили, что, наверное, у них будет богатырь, вроде тех, о ком рассказывали старинные сказки. Но всё же, незадолго до родов, поддавшись уговорам Ивана и настойчивым просьбам местной фельдшерицы, Наталья согласилась поехать в город на УЗИ. Ей было любопытно, да и Света нередко спрашивала.

– Мам, а в твоем животе девочка? Я смогу потом с ней играть?

И её вопросы будили в Наталье любопытство. Её самой хотелось бы знать, кто появится на свет.

В маленьком кабинете районной больницы, пахнущем лекарствами и чистым бельём, врач внимательно водила датчиком по животу Натальи. Иван держал жену за руку, а Света, сидя в углу, нетерпеливо поглядывала на доктора. Врач вдруг замолчала, нахмурилась, а потом улыбнулась так широко, что Наталья невольно напряглась.

– Ну что ж, Наталья, поздравляю, – сказала она, поворачивая экран к ним. – У вас не один малыш, а два. Мальчики. Возможно близнецы, а может и двойняшки. У кого в роду были двойни?

– В нашем роду я не слышала о двойнях, – подумав ответила Наталья.

– А у нас есть, – вспомнил Иван.

– Значит ожидайте близнецов – снова улыбнулась женщина.

Наталья замерла. Иван, который редко терял дар речи, открыл рот, но не нашёл, что сказать. Света же вскочила со стула и захлопала в ладоши, словно ей подарили сразу двух щенков.

– Двое?! – выдохнула Наталья, когда к ней вернулся голос. – Как это… двое?

– Да всё в порядке, – успокоила врач. – Они здоровы, развиваются хорошо. Просто готовьтесь к двойной радости.

По дороге домой Наталья и Иван молчали, но их молчание было добрым, полным удивления и тихого счастья. Света, напротив, не умолкала ни на минуту, строя планы, как будет помогать маме с малышами и учить их всему, что знает сама. Она уже представляла, как будет катать их в коляске по асфальтированной дороге, проходящей недалеко от дома, потом водить на запруду купаться и рассказывать им истории про горы.

Когда Андрей и Петя появились на свет, жизнь Васильевых наполнилась новым ритмом. Близнецы оказались шумными, любопытными и такими похожими, что даже Наталья порой путала их в первые месяцы. Света, как и обещала, стала их главной помощницей. Она гордо называла себя «старшей сестрой» и когда они подросли, с важным видом учила мальчишек всему – от того, как держать ложку, до того, как находить самые вкусные ягоды в горах. Иван и Наталья, глядя на свою дочь, только улыбались, видя как быстро она вошла в роль няни.

Прошло время, и близнецы подросли, став такими же неугомонными, как горная река. Они с утра до вечера носились по ущелью, придумывая игры и приключения, а Света, хоть и пыталась казаться взрослой, иногда присоединялась к ним, особенно когда дело доходило до прогулок у реки. Наталья часто вспоминала тот день в больнице, когда узнала о близнецах. Она называла их своим «обыкновенным чудом» – не потому, что в них было что-то сверхъестественное, а потому, что они принесли в их жизнь столько радости, сколько она и представить не могла.

Жизнь семьи Васильевых в их уютном доме в ущелье текла своим чередом, наполненная детским смехом Андрея и Пети, серьёзными разговорами Светы, никогда не забывающей о том, что она теперь – старшая сестра, и тёплыми вечерами за общим столом. Близнецы, которым исполнилось по два года, были неугомонными: они носились по дому, оставляя за собой разбросанные игрушки, а Света с важным видом учила их новым словам и следила, чтобы они не лезли в лужи у реки.

Иван, хоть и уставал после долгих рабочих дней в городе, всегда находил время, чтобы поиграть с мальчиками или посидеть с Натальей на крыльце, любуясь закатом над горами.

Но через два года после рождения близнецов жизнь семьи столкнулась с испытанием, которое никто не мог предвидеть. Наталья заметила, что в груди появились небольшие шишки. Сначала она не придала этому значения, списывая всё на усталость и изменения после кормления грудью. Но шишки не исчезали, а только росли и стали тревожить болью, хотя и не сильной, но нередко мешающей спать. А тревога, которую она старалась заглушить, росла с каждым днём. Иван настоял, чтобы жена поехала в город на обследование, и, хотя Наталья отмахивалась, говоря, что всё обойдётся, в глубине души она чувствовала, что что-то не так.

В районной больнице, той самой, где два года назад Наталья родила близнецов, врач после обследования долго смотрел на снимки, а затем тихо произнёс слова, которые перевернули мир семьи:

– Вам нужно обратиться в онкологию.

– Я так понимаю, что вы предполагаете, что это рак? – Уточнила Наталья.

– В общем, вы правы, но не переживайте, это только моё предположение. Нужно провериться. Я не слышал, чтобы у молодой матери, только недавно закончившей кормить грудью, возник рак. Я только хотел бы подстраховаться.

Наталья в первое время ходила, словно оглушённая, не в силах осознать услышанное. Она кормила близнецов грудью больше года, и ей казалось, что это должно было защитить её. Ведь так говорили врачи, так писали в книгах. Но реальность оказалась жестокой. Диагноз подтвердился после дополнительных анализов, и каждый новый визит к врачу был как удар, от которого трудно было оправиться. Теперь онкологическое отделение больницы стало для нее привычным местом, где она появлялась часто.

Света, которая в свои, без малого десять лет понимала больше, чем хотелось бы её родителям, видела, что мама болеет и слабеет. Она старалась помогать чем могла, но она была ещё слишком мала. Андрей и Петя, ещё слишком маленькие, чтобы понять, что происходит, чувствовали напряжение в доме и становились капризными, словно предчувствуя беду.

Иван, с его слабым сердцем, старался держаться ради семьи. Он брал отгулы и сопровождал Наталью в город на консультации, говорил с врачами, искал информацию о лечении. Но внутри него рос страх, который он скрывал за спокойной улыбкой. Наталья видела, как он бледнеет с каждым днём, и просила его беречь себя, но Иван только отмахивался, повторяя:

– Мы справимся, Наташа. Главное – ты.

Но судьба распорядилась иначе. Всего через неделю после того, как врачи подтвердили диагноз Натальи, Иван внезапно почувствовал резкую боль в груди. Он сидел за столом, пил чай и рассказывал Свете о том, как в детстве ловил рыбу в той же реке, что текла за их домом. Внезапно он замолчал, схватился за сердце и осел на стул. Света закричала, Наталья побежала к соседям, к телефону, который был единственным на весь поселок, но всё было слишком быстро. Скорая, которая с трудом добралась до ущелья по узкой дороге, приехала слишком поздно. Иван умер от инфаркта, не дождавшись врачей.

Горе накрыло семью, как зимняя вьюга. Наталья, всё ещё не оправившаяся от шока своего диагноза, чувствовала, будто земля уходит из-под ног. Света, которая всегда старалась быть сильной, плакала ночами, пряча лицо в подушку, чтобы не тревожить мать. Андрей и Петя, не понимая до конца, что произошло, спрашивали, когда папа вернётся, и их вопросы разрывали сердце Натальи.

Но даже в этом мраке Наталья находила в себе силы жить дальше. Она смотрела на своих детей – на серьёзную Свету, которая взяла на себя заботу о братьях, на Андрея и Петю, которые, несмотря на своё горе, всё ещё смеялись, играя у реки, – и понимала, что ради них она должна бороться. Рак был врагом, с которым можно сражаться, и Наталья решила, что не сдастся. Она начала лечение, ездила в город на химиотерапию, терпела боль и слабость, но каждый раз, возвращаясь домой, находила в себе силы улыбнуться детям.

Соседка согласилась побыть с детьми, когда Наталья лежала в больнице, но потом она старалась справляться самостоятельно. Бабушек и дедушек у их детей не было, так получилось, что у обоих супругов были неполные семьи, и они потеряли матерей рано. Теперь не было бабушки, которую можно было бы попросить помочь.

Света, несмотря на свой юный возраст, стала для матери опорой. Она помогала кормить братишек и даже научилась готовить яичницу и могла отварить макароны. Она следила за близнецами, а иногда, когда Наталья засыпала от усталости, сидела у реки и смотрела на воду, словно ища в ней ответы. Ей вспоминались слова отца о том, что жизнь – это чудо, даже когда всё кажется безнадёжным. И в эти моменты она обещала себе, что поможет маме и братьям, что бы ни случилось.

Горе, обрушившееся на семью Васильевых, сделало их жизнь в ущелье ещё более замкнутой. Наталья, сражаясь с болезнью, старалась держаться ради детей, но каждый день был как испытание. Света, которой было всего десять, взяла на себя роль старшей в доме, следя за близнецами и помогая матери с домашними делами. Андрей и Петя, хоть и были слишком малы, чтобы понять всю глубину происходящего, чувствовали, что их мир изменился. Они реже смеялись, а их игры у реки стали тише, будто река сама впитывала их печаль.

Глава 2

Но в этом тихом ущелье, где новости разносились быстрее ветра, семья Васильевых не была одинока. В соседнем ущелье, в доме, окружённом яблонями и зарослями ежевики, жила семья Светловых – Пётр, Анна и их восемь детей. Светловы были не просто соседями – они были местной «притчей во языцех». Когда они только переехали, о них судачили все: кто-то с любопытством, кто-то с насмешкой. В атеистическом государстве, где вера в Бога считалась пережитком прошлого, Пётр и Анна открыто говорили о своей религиозности. Они не навязывали своих убеждений, но и не скрывали их, и это делало их мишенью для местных властей и сплетен.

Светловы жили скромно, но их дом всегда был полон жизни. Восемь детей, большая часть из которых были погодками, – от старшего, семнадцатилетнего Михаила, до младшей семилетней Лизы – наполняли двор смехом, песнями и бесконечными играми. Их огород был аккуратным, и в нём росло все, что могло пригодиться семье. А дом, который Петр строил собственными руками, с помощью родных и друзей из церкви, сиял чистотой. Анна, с её доброй улыбкой, умела управляться с детьми, а Пётр, высокий и молчаливый, был мастером на все руки. Но больше всего соседей поражало, как Светловы, несмотря на свою большую семью и постоянные нападки, оставались такими спокойными, приветливыми и счастливыми.

Старший сын быстро научился ловить рыбу в реке. Он смастерил большой сачок из сетки, ставил его в протоку вниз по течению и оставлял младших братьев и сестер держать его. Затем он поднимался чуть выше по течению с металлической арматурой в руках, и начинал бить в воде по камням. Младшие внимательно смотрели в воду. Как только серые спинки рыбы мелькали по направлению вниз, они резко поднимали сачок.

– Готово! – слышался над речкой торжествующий возглас.

Пересадив рыбу в ведро с водой, дети поднимались выше по течению до следующей маленькой заводи и «рыбалка» продолжалась. Дети редко приходили домой с маленьким уловом. Обычно рыбы хватало не только на уху, но и для того, чтобы пожарить.

В школе, где учились старшие дети Светловых, учителя и местные агитаторы не упускали случая напомнить, что «тёмные и тупые» Светловы верят в Бога. На атеистических лекциях, которые проводили раз в месяц, их семью выставляли чуть ли не посмешищем, рисуя образ забитых, невежественных людей. Но эти слова разбивались о реальность: дети Светловых учились на четвёрки и пятёрки, их ответы на уроках были живыми и остроумными, а в играх на школьном дворе они всегда были заводилами. Михаил, старший сын, мог за пять минут смастерить из веток и верёвок качели, а его средняя сестра Лера, писала стихи, которые даже строгие учителя читали с удивлением.

Света Васильева, несмотря на свою занятость дома, иногда встречалась с Катей, младшей дочерью Светловых в школьных коридорах, или летом, у речки или на поляне, где нередко собиралась детвора для игр. Светловы появлялись на ней не часто, им было интересно играть дома, тем более, что летом, кроме своей семьи, они часто принимали гостей. А дети соседей часто дразнили Светловых. Те, конечно, не могли спустить обидчикам и отвечали нередко довольно резко, за что их ругали родители.

– Дети, вы же знаете, что за нами весь поселок наблюдает, и по вашему поведению судят обо всех верующих, – напоминал Петр.

– И что, теперь, я должен молча терпеть все их оскорбления?! – возмущался средний сын, – я тоже живой и мне обидно. Да они же слабаки и когда я предлагаю подраться, они сразу убегают. А вот издалека подразнить и всякие гадости болтать – это они горазды!

– Но верующие не должны драться, – повторял отец. – Иисус учит нас любить и воздавать добром даже за зло.

– Ага щас, – бурчал Рома, – тогда они совсем обнаглеют.

– А ты попробуй угостить малиной тех самых ребят и увидишь, – не отступал Петр. – Понимаешь, если ты сделаешь добро, тогда в человеке проснется совесть, и это будет настоящей победой.

– Если эта самая совесть в нем есть, – не отступал крепкий мальчуган.

Родители старались учить своих детей тому, во что верили сами, и это был их труд и ответственность. Не всегда это было просто, но все же все дети обладали добрым и отзывчивым сердцем. И поэтому, когда в доме Васильевых случилась беда, не только родители, но и дети искали возможность помочь этой семье всем, чем могли.

Катя и Света не были подружками, хотя и общались. Света была слишком серьёзной для своего возраста, а Катя, наоборот, казалась лёгкой, как весенний ветерок. Но после смерти Ивана и болезни Натальи что-то изменилось. Однажды, когда Света сидела у реки, глядя на воду и пытаясь сдержать слёзы, Катя появилась рядом, неся в руках корзинку с яблоками.

– Привет, – просто сказала Катя, садясь на траву. – Мама испекла пирог, но яблок слишком много. Держи.

Света растерялась. Она привыкла, что соседи, хоть и были добрыми, держались на расстоянии, не зная, как говорить с семьёй, где беда пришла так внезапно. Но Катя говорила так, будто ничего особенного не происходило, и это почему-то подействовало на Свету успокаивающе.

– Спасибо, – тихо ответила она, беря яблоко и вгрызаясь в его крепкий, сочный бочок. – Мама любит яблоки. Я отнесу ей.

Катя кивнула, а потом, помолчав, добавила:

– Знаешь, когда у нас папа болел, я тоже боялась. Но мама говорит, что всё будет хорошо, если держаться вместе. И… молиться, – она замялась, словно боялась, что Света засмеётся.

Но Света не засмеялась. Она посмотрела на Катю, на её ясные глаза, и вдруг почувствовала, что ей стало чуть легче. Она не знала, верит ли в Бога, как Светловы, но слова Кати о том, что нужно держаться вместе, задели что-то в её сердце.

В тот вечер, вернувшись домой, Света положила яблоки на стол и рассказала Наталье о разговоре с Катей. Наталья, бледная после очередной поездки в больницу, слабо улыбнулась.

– Светловы хорошие люди, – сказала она. – Не слушай, что о них болтают. Они живут так, как верят, и это их сила.

С того дня Света начала замечать Светловых чаще. Иногда Анна приносила Наталье травяной чай, который, как она говорила, помогал при слабости. Пётр, узнав, что у Васильевых протекает крыша, пришёл с инструментами и за день всё починил, не взяв ни копейки. А дети Светловых, играя у реки, стали звать с собой в игру Андрея и Петю, и близнецы, впервые за долгое время, снова начали смеяться, строя плотины и гоняясь за лягушками.

Наталья, несмотря на боль и усталость, находила утешение в том, что её дети не одиноки. Она видела, как Света, Катя и другие дети Светловых постепенно становились друзьями, и это давало ей надежду. Болезнь не отступала, но поддержка соседей, особенно Светловых, которые, несмотря на все нападки, оставались верны себе, напоминала Наталье, что даже в самые тёмные дни можно найти свет.

Похороны Ивана прошли тихо, но с той теплотой, которую могут дать только люди, знающие цену утраты. Соседи, несмотря на свои заботы, собрались, чтобы помочь: кто-то привёз еду, кто-то помог с организацией, а кто-то просто сидел с Натальей, молча разделяя её горе. Семья Светловых была среди тех, кто не остался в стороне. Пётр мастерил простой деревянный крест, а Анна с детьми принесла домашний пирог и цветы, собранные у реки. Наталья, утопая в своём горе, всё равно заметила их доброту и запомнила её. Она не привыкла принимать помощь, но в те дни, когда мир рушился, эта поддержка стала для неё спасательным кругом.

Глава 3

Прошёл месяц с похорон, и жизнь в доме Васильевых вошла в новую, непривычную колею. Наталья продолжала ездить в город на лечение, стараясь скрывать от детей, как тяжело ей даются эти поездки. Она не могла себе позволить бросить работу и поэтому, даже после больницы приходила на производство, чтобы взять на дом очередную папку с документами.

Света, повзрослевшая не по годам, взяла на себя почти все домашние дела, а Андрей и Петя, хоть и не понимали всей тяжести происходящего, старались не огорчать маму своими шалостями. Но каждый визит к врачу приносил Наталье новые испытания.

В тот день, возвращаясь из города, она чувствовала себя особенно разбитой. Доктор, женщина с усталыми глазами, по настоятельной просьбе Натальи, не стала смягчать правду.

– Рак груди обычно скоротечен, – сказала она, глядя Наталье в глаза. – Не часто люди могут прожить год с этим диагнозом. Вам стоит поговорить с родственниками и попытаться определить судьбу детей.

Эти слова эхом звучали в голове Натальи, пока автобус вёз её обратно в ущелье. Она смотрела в окно, но не видела ни гор, ни речки, ни деревьев – всё застилал туман. Мысли путались, сердце сжималось от страха. Как найти семью для Светы, Андрея и Пети? Как не дать им разлучиться, не отправить в детский дом? Она представляла их лица, их смех, их маленькие руки, и слёзы катились по её щекам, пока она пыталась взять себя в руки.

На одной из остановок не понимая, почему, Наталья вдруг встала и вышла из автобуса – на одну остановку раньше, чем нужно. Ноги сами понесли её не домой, а к дому Светловых, что стоял в соседнем ущелье. Она шла, не думая, ведомая каким-то внутренним чувством. Ей вспомнилось, как Анна однажды, помогая с посудой после похорон, тихо сказала:

– Когда мне тяжело, я молюсь. Становится спокойнее, и думается легче.

Наталья не была религиозной, но сейчас ей отчаянно нужна была хоть капля этого покоя.

Дом Светловых выглядел так же, как всегда: простой, но ухоженный, с цветами у крыльца и детскими велосипедами, прислонёнными к забору. Наталья постучала, и дверь тут же открыла Анна. Её лицо, обрамлённое светлыми вьющимися волосами, осветилось тёплой улыбкой.

– Наталья! Заходи, пожалуйста, – сказала она, будто ждала гостью. – Я как раз чай заварила.

Наталья вошла, чувствуя себя неловко. Она знала, что соседи редко заходили к Светловым – отчасти из-за сплетен, отчасти из-за страха, который внушали атеистические лекции в школе и местные власти. Говорили, что верующие могут «затянуть в свои ритуалы» или «сделать что-то ужасное». Но Наталья, стоя в тёплой кухне Светловых, где пахло травяным чаем и пряниками, которые сейчас пекла Анна, не чувствовала ничего, кроме уюта. На столе лежали детские тетради, а из соседней комнаты и с улицы доносился смех детей.

– Прости, что без предупреждения, – начала Наталья, теребя ручку сумки с документами. – Я… я просто не знаю, куда идти.

Анна посмотрела на неё с таким пониманием, что Наталья едва сдержала слёзы, сразу пригласила к столу, привычно наливая чай.

– Как я устала, – тихо произнесла Наталья.

– Ты сейчас несёшь тяжёлый крест, – тихо сказала Анна. – Но ты не одна. Мы с Петром и детьми всегда рядом. И… если хочешь, можем помолиться вместе. Просто чтобы стало легче. Хотя я не сомневаюсь, что для Бога нет ничего невозможного, поэтому может случиться что угодно, но обязательно доброе – ведь Бог – есть любовь. Я сейчас попрошу благословения на пищу и помолюсь о тебе.

Наталья кивнула, не совсем понимая, на что соглашается. Она не знала, как молиться, но в тот момент ей было всё равно. Анна встала, закрыла глаза и начала говорить тихо, просто, как будто беседовала с близким другом. Наталья не вслушивалась в слова – она просто чувствовала, как напряжение в груди медленно отпускает. Впервые за день её мысли перестали путаться, и она смогла вдохнуть полной грудью. Закончив молитву, Анна произнесла слово «Аминь»

После молитвы Анна снова села за стол, напротив соседки. Они пили чай и беседовали, но скоро Наталья забыла о своем стакане. Она сидела за деревянным столом в кухне Светловых, сжимая в руках чашку с травяным чаем, который уже остыл. Пахло мятой и сладким печеньем, а со двора доносились приглушённые голоса детей, играющих в какую-то игру. Теперь, сидя напротив, она смотрела на соседку с теплотой и спокойствием, которое Наталья не могла объяснить. Наталья не знала, почему пришла сюда, но, переступив порог этого дома, почувствовала, что может говорить. Говорить так, как не говорила даже с самой собой.

Слова врача всё ещё звучали в её голове, как приговор: «Рак груди обычно скоротечен. Не часто люди могут прожить год с этим диагнозом». Наталья начала рассказывать. Сначала медленно, словно пробуя слова на вкус, а потом всё быстрее, будто боялась, что, если остановится, то утонет в своих мыслях.