Испорченные сказания. Том IV. Пробуждение знамен. Книга 1

Ксен Крас

Испорченные сказания. Том IV. Пробуждение знамен. Книга 1

Глава 1. Верд

Верд впервые за свою непродолжительную, но насыщенную, особенно в последнее время, событиями жизнь, побывал на королевском суде в Санфелле и остался им недоволен. Раздосадован и разочарован, в некоторой степени даже оскорблен столь скучным и безмерно продолжительным мероприятием.

Долгие речи, множество различных свидетелей, желающих выступить или на одной, или на другой стороне, регент, с самым вежливым и участливым видом вызывающий новых и новых людей, скрип перьев писарей, не умолкающий ни на минуту, духота и затекающая от постоянного сидения на одном месте спина, и не только она, утомляли Флейма.

Когда мужчина, надеясь хоть как-то исправить ситуацию, чрезмерно рьяно ерзал, Раял медленно поворачивал голову в сторону приятеля и молча смотрел на него.

В этом взгляде читался и немой вопрос, и осуждение, и просьба прекратить позорить их обоих. Последнее выходило у любителя мертвечины особенно хорошо – уж Верд успел изучить то, как зыркает его знакомый. Пусть друг в самом деле не баловался поеданием младенцев, правитель Файрфорта продолжал то и дело отпускать грубые шутки или весьма нелицеприятно обзывать Глейгрима. Чтобы тот не заскучал и не подумал расслабляться. В конце концов, их столько лет считали непримиримыми врагами, нельзя обманывать доверие окружающих! Тех самых, на которых Флейм мог бы и прилюдно наплевать, по-настоящему, а не для красивого слова.

Причины недовольства Раяла были, скорее всего, более или менее обоснованы, но Верд не до конца их понимал. Еще меньше он понимал, для какой цели регент устраивает представление, нарочно растягивает его и интересуется мнением подданных, ведь любому дураку ясно, что все неудобные Клейсу Форесту в любом случае будут признаны виновными. А затем, как полагается, казнены – кто-то быстро, кто-то долго, для веселья толпы и удовольствия наместника. Не проще ли сразу вынести приговор? Тем самым освободить несколько часов жизни, которые Верд мог бы потратить на праздное лежание в покоях, пиры или охоту – количество дичи в королевских лесах за Сантауном поражало любое воображение. Сейчас вместо того, чтобы выслеживать оленя или кабана, лорды засыпали под речи очередного свидетеля из какой-то крепости Редглассов…

В родных землях Флейма глава семьи выступал в качестве судьи, если преступление или титул преступника не требовали вмешательства Его Величества и совета знати. Процесс проходил быстро и без бесед, коим в Санфелле не имелось конца и края – всех, кто не нравился лорду и мешал ему своим существованием, убивали, тех же, кто выкупал прощение или мог пригодиться ждало помилование. Обычно в самый последний момент, чтобы извести преступника и отвадить его от последующих нарушений закона.

Для улучшения памяти и в целях предотвращения серьезных проступков повсеместно применялись телесные наказания. Они не считались ничем из ряда вон выходящим. Флейм, бывало, наблюдал за тем, как провинившихся вели на площадь, однако никогда не оставался смотреть сам процесс, подобные зрелища вызывали в нем скорее отвращение и жалость, чем любопытство. Мужчина принимал необходимость воспитания простолюдин, предпочитая только указывать палачам, что им необходимо делать. Во время суда же он уже начал подумывать, что развлечение в виде порки могло бы хоть как-то скрасить скуку.

Большую часть времени лорд Флейм и вовсе не вникал в происходящее вокруг. Он несколько раз пытался завести разговор с приятелем, однако лорд Глейгрим оказался совсем не в настроении и только напоминал, что в данный момент соседи не на светском мероприятии, и с этим стоит считаться. Судьба Экрога Редгласса на некоторое время заинтересовала сына Дарона, но лишь потому, что он хорошо помнил этого человека. Супруг его родной тетки, весьма суровой, ревнивой и требующей постоянного внимания, при этом любящей радовать подарками племянников женщины, часто бывал в Файрфорте. Никогда ранее Верд не испытывал теплых чувств ни к сестре отца, ни к ее отпрыскам, ни к частому гостю. Здоровался, иногда сидел за одним столом, виделся на приемах и балах, поздравлял со всеми важными датами, так как лорд Дарон настаивал на этом, но не проявлял инициативы при общении. Экрог порой интересно выражал свои мысли, случалось, что рассказывал смешные истории из жизни, что-то дарил или давал советы.

В первый день суда Редгласс хоть сколько-то развлекал Верда, тем более, тогда Флейм надеялся ограничиться одним скучным мероприятием, но после случилась и вторая, а затем и третья встреча. Во время последней муж почившей тети растерял ораторский талант, нервничал, обрубал предложения, а без даров и какой-никакой родни в виде Алеаны был Верду не нужен. Дела друга отца с Дримленсами, необходимость в похищении мальчишки и особенно в хитром стравливании соседей, совершенно не интересовали Флейма и скорее казались ему чуждыми.

Поначалу Верд считал, что всенепременно будет испытывать неприязнь, отвращение или ярость, когда встретится лицом к лицу с виновником всех последних бед, но вместо этого ощутил скорее разочарование. Враг наконец-то попался, но при этом выглядел слабым, он стоял связанный, подавленный, побежденный, ищущий хоть что-то, за что уцепиться. Несколько раз ему не повезло крупно просчитаться и попасться в лапы регенту. Экрог вершил грязные дела ради собственной выгоды, не имея никаких личных счетов ни с кем из лордов. Обычное желание правителя, мнящего себя великим мудрецом и хитрецом, и только.

Верд подумывал предложить регенту отпустить Редгласса, так как толку с него все равно нет. В конце концов, теперь Экрог походил на пса с выдернутыми зубами и когтями, лаем ему никого не напугать, грозного оружия он лишился, еще и продемонстрировал несовершенство всему королевству. Толку такого убивать? Свою роль в отношении к соседу и нежелание мстить сыграло и то, что в итоге Верд обрел союзника и друга, ввязался в передряги, из которых выбрался живым, с даром, и с еще большей уверенностью в себе.

Еще один названный преступником человек, Робсон с севера, совсем мальчишка, не старше Фейлна, был скучнее предыдущего подсудимого. Как к нему относиться, лорд не знал, но стоило Раялу наклонился к приятелю и напомнить, что тот самый юноша, который сопровождал лордов по дороге в Санфелл, является единственным выжившим наследником Рогора Холдбиста, Верд оживился. Он не особо задумывался, что имел удовольствие на протяжении многих дней вести беседы с последним законным сыном правителя севера, Флейм часто не замечал никого вокруг, особенно если те не выделялись из толпы. Зато вместо этого мысли Верда пошли дальше – мужчина тут же вспомнил и про близкое расположение севера, и про осужденного Редгласса, а значит, потенциальную возможность отхватить кусок земель и соединить их с северными владениями, которые, за неимением правителя, могли бы достаться бедным и ни в чем не виноватым лордам, потерявшим в войне людей. От этого вывода, впервые за весь суд, Флейм начал проявлять заинтересованность, да такую, что приятель снова посмотрел на него своим коронным неодобрительным взглядом.

Энтузиазма хватило ненадолго, но дело пошло веселее. Сначала, к сожалению лорда, объявился некий бастард Холдбиста, которого уж слишком бурно поддерживал Вайткроу. Затем мальчишка Дримленс устроил настоящую истерику и за ним отправили недавнего подозреваемого из свиты Редгласса. Наконец-то начало происходить хоть что-то интересное, и Верд решился принимать куда более полноценное участие в слушанье.

Увы, оно довольно быстро вновь свелось к болтовне свидетелей. Затем последовали еще более долгие часы, пока, наконец, растерявший обаяние и значимость Редгласс не сознался в совершенных преступлениях. Верд не сомневался, что именно этим и закончится, и потому был не удивлен.

Пиры отменили до конца разбирательств, сразу после прибытия большинства лордов, чтобы не праздновать ничего во время свершения правосудия. Регент торопился с принятием решений, Верд знал, что обычно проходило около половины, а то и целого цикла между заседаниями, но полностью поддерживал Его Высочество. Таким скоплением знати надо пользоваться чтобы проводить праздники и налаживать связи, а не сидеть на судах. Единственным развлечением стали сначала переговоры с Форестом и Дримленсом, во время которых искали истину, и сам умалишенный ребенок. Его слова не выходили из головы у Флейма не менее двух дней.

Наконец, прошел последний суд, разрешивший все вопросы. В конце регент вновь напомнил всем про нового правителя севера и его скорое вступление на трон.

– Ты знал, что у Холдбиста есть какой-то там бастард? Не ребенок, это бы я понял, жена у Рогора уже старая, а готовый принимать бразды правления, – поинтересовался Флейм у Раяла, когда суд закончился.

– Да, лорд Рогор Холдбист признал его почти сразу после рождения, но уже через несколько лет до нашей семьи почти перестали доходить вести об этом сыне. Леди Эббиана лишь иногда писала моему отцу, что юноша здоров. Другие же, насколько я осведомлен, полагали, что он мертв, до той поры, пока лорд Холдбист не направил его в Новые Земли, возглавлять строительство на доставшейся им во время раздела территории, – Проклятый король вновь говорил голосом Главного Нудного писаря или другого мудреца, единственная радость в жизни которого – сбор информации.

Верд демонстративно закатил глаза и цокнул дважды, первый раз получилось слишком тихо и Раял мог не услышать высшей степени неодобрение в этом звуке.

– Тебя не обучали, как вести себя в гостях у Его Величества? – поинтересовался приятель у Флейма.

– А тебя не обучали, как следует общаться с друзьями? – усмехнулся светловолосый мужчина, – Раял, ты опять принялся говорить со мной так, словно обучаешь меня грамоте или геральдике, и делаешь это лет этак сорок.

– Я ответил на твой вопрос, только и всего.

– Да-да. Я понял, ты знал про бастарда, это можно говорить и короче. Но кто-то еще знал? Мне кажется, только ты узнаешь всю информацию про всех, чтобы использовать ее себе на благо. Ты и про меня, я уверен, узнавал, а потом специально втерся мне в доверие, чтобы я стал твоим другом, и ты имел влияние на мои владения?

– Безусловно, таков был план. Однако где-то в расчетах я все же ошибся и твои люди, отбившиеся от рук, продолжают захватывать мои земли. Ах, да, и еще ты прислал ко мне своего брата, чтобы я его прятал и кормил. Я подозревал, что лорд Фейлн много ест, но чтобы настолько… – бесстрастный, лишенный эмоций и холодный голос Глейгрима мог сбить с толку кого угодно, но только не Флейма – уж он точно понимал, когда друг веселится. Как и в этот раз.

– Ты сам виноват – не умеешь выбирать себе друзей, – Верд улыбнулся, – А все потому, что ты – ходячее книгохранилище. Какой-то гроссмейстер, а не лорд-правитель.

– Ты знаешь, сколько у тебя братьев и сестер? – неожиданно спросил Проклятый король.

От удивления Флейм даже остановился посреди коридора.

Соседи направлялись в ту часть замка, где располагались покои для знатных гостей. Вечером должен был состояться пир в честь успешного проведения суда, хоть регент и считал причиной прибытие еще нескольких лордов, опоздавших на слушанье, и, конечно же, появления нового лорда Холдбиста. Раял планировал переодеться и отправиться в город, чтобы подобрать достойный подарок для новоиспеченного правителя севера, и Верд, изначально желавший хорошенько отоспаться перед празднованием, чтобы после пить и есть хоть всю ночь, согласился составить компанию другу.

На деле мужчина не совсем сам принял это решение, он по-прежнему желал отдыхать, однако Проклятый король стал чрезмерно вредным. Слава испортила его, и он категорически отказался искать два подарка, а Флейм слишком устал от необходимости достойно вести себя в Санфелле, чтобы тратить силы и донимать Раяла. Тем более, в этом было не много смысла, то, что помогало против матери и отца, не работало с любителем мертвецов.

– Разумеется, – удивленно моргнул Верд, – Марла и Фейлн. Это странный вопрос, Раял. Ты же не думаешь… Ты что, знаешь про каких-то бастардов моего папаши, которые могут предъявить свои права на трон? И сколько их?! Сколько?

– Ты как всегда слишком быстро теряешь спокойствие. Я заметил, что это происходит чаще…

– Сколько, Раял?

– Я не обладаю нужными тебе познаниями и не следил за личной жизнью милорда Дарона. Скажу кратко – я не знаю ни про каких бастардов, но продолжу мысль, если ты не против. Ты знаешь, сколько детей у лорда Зейира Флейма?

– Не зови лордом это существо! Хорошо, да, знаю, две дочери и сын. Я все еще не понимаю, к чему ты ведешь.

– Не торопись, я уверен, что вскоре ты все поймешь. А пока – отвечай. Ты знаешь сколько детей у твоего дяди Крэйда Блэкбоу?

– Да, у него… – самоуверенно начал Верд и замолчал. В последний раз, когда он виделся с дядей, у того был единственный сын, однако это было почти десять лет назад. С тех пор наследник Дарона не интересовался судьбой и плодовитостью леди Блэкбоу. Более того, про бастардов родственник ни на каком пиру во всеуслышанье говорить не станет, – Кажется, у него один сын. Чего ещё ожидать с такой женой? Я не удивлюсь, если она заставила муженька родить и больше он не хочет.

– Сомневаюсь, что подобное возможно.

– Ты не видел леди Ильму! А кого дядя Крэйд сам наплодил – понятия не имею.

– Ты можешь назвать всех Дримленсов, которые были живы в год до начала Западного Волнения? – Флейм насупился, и друг поспешил пояснить, – Таким образом Фалин желал называть войну с Дримленсами. Полагаю, чтобы показать ее малую значимость. Прошу, не отвлекайся. Ответишь на мой вопрос?

Верд снова призадумался и покачал головой. Раял кивнул и пошел вперед по коридору, а Флейм последовал за ним, продолжая не понимать соседа.

– А они-то какое отношение имеют к моему роду?

– Я хотел продемонстрировать, что у тебе не хватает некоторых знаний, не более. Нет ничего удивительного, что ты не знал про бастарда лорда Рогора Холдбиста; быть может ты о нем слышал, но не счел необходимым запоминать.

– Ты пытаешься меня воспитывать или намекаешь, что мне надо бы учиться?

– Я пытаюсь убедить тебя, что не знать может любой. Мне показалось, или ты действительно огорчился, услышав про нового правителя?

– Как обычно – тебе не показалось.

– Не понимаю, по какой причине тебя задело его появление. Ты успел вступить в ссору с севером, но не рассказал об этом?

– Про ссору с севером тебе лучше знать, – хмыкнул Флейм, – Они встали на твою сторону и даже отдали за это регенту на растерзание своего лорда. Не жаль мальчишку? Он ведь пострадал из-за тебя.

– Он пострадал потому, что не воспринимал слова Его Высочества Фореста всерьез. Я не просил его о помощи, и уж тем более не просил открыто вести войско мне на подмогу, размахивая при этом гербами Холдбистов. Его предупреждали, чем все может обернуться, я отправлял его обратно домой, настаивал – холодно ответил Раял, – А ты так и не сказал, почему…

Группка прислуги вышла навстречу двум лордам. Прачки, две из которых были весьма во вкусе лорда Флейма, звонко смеялись, пока не увидели мужчин. Выстроившись вдоль стены, чтобы ни в коем случае не помешать, служанки раскланялись, широко улыбаясь знатным гостям Санфелла.

Верд отвечал улыбками, а одной и вовсе предложил посетить его покои и навести порядок в них и его одиноком и жаждущем любви сердце. Служанка засмущалась, но после еще одного упоминания знатного положения ухажера и собственной красоты прошептала слова согласия.

Когда мужчины отошли, а девушки, переговариваясь, поспешно продолжили путь, Флейм, все еще улыбаясь, обратился к другу:

– Не думал, что тебя способна смутить стайка прислуги. Соскучился по жене и боишься наброситься на первую попавшуюся женщину? – Глейгрим одарил приятеля красноречивым взглядом, – Ох, ладно, не сердись! Но я все равно не понимаю, чего ты посмурнел.

– Такого слова не существует.

– Значит, я придумал что-то новое. Итак?

– Мне не нравится, когда кто-то слушает мои разговоры.

– Это же прислуга! На прислугу никто никогда не обращает внимания. Что могут сделать глупые прачки и служанки? Даже если они услышат, как мы обсуждаем важные дела или кого-то из лордов, они даже не поймут, о чем идет речь. Они глупы!

– Твое мнение может принести тебе немало неприятностей, Верд. Пока у слуг есть уши, чтобы слушать, рот, чтобы пересказывать услышанное и пальцы, чтобы брать монеты за свою службу, я не стану доверять им, работай они хоть прачками, хоть полотерами, хоть уборщицами в конюшнях.

– Ты перегибаешь палку, – быстро отмахнулся Верд. Через какое-то время слова Раяла заставили его в самом деле задуматься о роли обычного простонародья в жизни лордов. Но это вовсе не означало, что следовало незамедлительно соглашаться с соседом и принимать его сторону, лорд не желал этого – Глейгрим и без того мнил себя чрезмерно умным и уверенным в своей правоте.

– Чем тебе помешал бастард, Верд?

– Ты все еще не забыл о нем? Он появился совсем не вовремя. Признаться, я рассчитывал, что север останется без правителя и тогда мы заполучим себе некоторую его часть…

– Сомневаюсь, что Его Высочество пожелал бы дарить нам север, – покачал головой Раял. Они уже дошли до покоев Глейгрима, и Верду требовалось пройти дальше и подняться по лестнице – непримиримых соседей очень постарались развести по разным этажам, чтобы те не устраивали сражений в Санфелле. Флейм был недоволен – ему приходилось подниматься на два пролета выше.

Верд пожал плечами.

– Нас намерено поссорили, регент незаслуженно лишил нас рыцарей, мы пострадали, я побывал в плену, а ты – чуть не лишился брата. Мы заслуживаем получить вознаграждение, не только ж дому Редглассов радоваться подаркам в виде очередного куска земель. За последние столетия они немало отхватили от моих владений и Дримленсов. И от тебя тоже, но тебе и без того хватает.

– Теперь твои владения и без севера увеличатся, Редглассов лишают части их земель и делят ее между нами. Более того, я был бы не против все же обменяться с тобой некоторыми замками, тем более что канал вам весьма пригодится. У меня по-прежнему остаются порты запада, благо Нотия пребывает в полном здравии.

– Раял, мы сегодня уже были вынуждены говорить о делах, я уже слушал монотонные голоса и продолжать у меня нет никакого желания. Нам требуется преподнести подарок новому лорду, который лишил нас севера и… А ты же не против еще немного повоевать?

– Даже думать об этом не смей, Верд, – Раял глубоко вздохнул, Флейм был уверен, что друг хотел на него накричать, но сдержался, – Пусть сначала покажет, кто он, и на что он способен, а уже после будем думать, стоит ли с ним сражаться. Он не так прост, раз сумел обзавестись поддержкой юга и добиться титула при том, что его отправили строить замок в Новых Землях. Двое его братьев уже мертвы, а третий в скором времени отправится на плаху. Его отец и старший из наследников погибли стремительно, нелепо и слишком вовремя. Я бы не стал связываться с ним. До поры.

– Наконец-то, ты зовешь меня по имени без подсказок! На тебя повлиял суд или… Тебя напугали слова Дримленса? Признайся, ты хочешь моего расположения, потому что боишься, что ребенок окажется прав? Или ты успел побеседовать с той леди?

– Леди Лоудбелл. Да, мы успели обсудить некоторые моменты.

– Без меня?

– Я лишь спросил ее про сына, нас прервали, но я уверен, что мы еще получим возможность переговорить. Я не могу утверждать с полной уверенностью, однако считаю, что леди Лоудбелл имеет некоторые… Я назову это «особенностями».

– То есть я прав? Ты напугался?

– Я не…

– Ты думал об этом! Не стоит так кривиться, я хорошо тебя знаю. Но это же смешно! Да, поначалу я тоже был поражен, но подумай сам, какая же это ерунда. Предсказания, сны, чудовища, мать в теле сына – фантазии, да и только! Мерзкие, хочу я тебе сказать. Если ради глупостей ты готов пропускать празднования, идти в книгохранилища, чтобы задыхаться от пыли и скуки, и получать по голове толстыми летописями, а не хмелем, то тебе пора бы наведаться к лекарям.

– У меня в планах не было получение по голове чем-либо. Мы отправимся изучать книги после пиров, сейчас нам недостает для этого свободного времени. Я бы хотел посетить Башню Мудрости в Санфелле до того, как мы покинем замок.

– Для чего? Чтобы узнать о том, как какая-то очередная немолодая леди якобы видела драгоценного сыночка в объятиях любовницы и подсказывала ему издалека, что делать? По мне это лишь безумство помешанной матери. Лоудбелл потеряла наследника и не желает в это верить. Ей бы сходить к Его Преподобию, а не с нами беседовать…

– Смею напомнить, милорд Флейм, – язвительно выделил обращение Проклятый король, на что Верд вновь наиграно закатил глаза, – Что мертвецы и сожжение замков также считались детскими сказками долгое время, однако теперь все несколько иначе. Мне в самом деле не по нраву слова милорда Дримленса, и я всенепременно желаю побеседовать с ним еще раз, когда он будет более спокоен, равно как и с леди Лоудбелл. Но об этом мы поговорим позже, и я бы предпочел, чтобы беседа состоялась не здесь. Встретимся у Восточных Ворот?

– Да, только не опаздывай, как всегда, – Флейм протянул руку.

Глейгрим, уже взявшийся за дверную ручку и совершивший вежливый кивок головой, которым обычно прощался и здоровался с другом, замешкался. Наблюдать за этим было весело. Сын Дарона знал, что рукопожатия и прочие проявления дружеских чувств, которые требовали физического контакта, Раялу были непривычны. Отстраненный, холодный и вежливый сосед каждый раз удивлялся протянутой руке и, еще более, тычкам и объятиям импульсивного Верда, над чем последний нередко посмеивался.

– Я еще ни разу не оторвал тебе руку и даже не поджег ее, – напомнил Флейм. Приятель еле заметно кивнул и все же выполнил ритуал, пожав протянутую конечность.

До самого вечера продолжить светскую беседу о дарах не нашлось времени.

Сначала Верда задержала прелестная дева, которая принесла ему теплой воды сполоснуться после пребывания в переполненном Большом зале. Мужчина некоторое время пытался очаровать служанку и даже чуть не раскошелился на небольшой подарок, но дурочка была неспособна оценить предложения, отнекивалась, а после еще и сбежала из покоев лорда. Позор на его голову!

На встречу с Раялом Верд, разумеется, опоздал. Хоть Глейгрим молча и терпеливо ждал его, а, едва заметив, развернулся и пошел в сторону города, не проронив ни слова, Флейм чувствовал себя неуютно. Некоторая потеря времени, незнакомые места, сплошные жулики и обманщики в лавках, отсутствие какой-либо информации о предпочтениях и характере нового лорда Холдбиста сделали свое дело и соседям было не до разговоров. Им требовалось оставить немного времени на то, чтобы после переодеться к пиру, из-за чего приходилось торопиться, и с каждой новой неудачей Флейм все больше сердился и все громче ругался. Под конец лорд отыскал в кузне, которую назвали лучшей в королевстве, приличного вида кинжал с украшенной алыми камнями рукоятью из кости какой-то редкой лесной кошки с Новых Земель. Висевшие на стене черно-алые ножны были под стать оружию. Порадоваться Флейм не успел, так как, узнав, сколько просят за это произведение искусства, чуть не задохнулся от возмущения.

– Две сотни?! Две сотни золотых?! Да я за эти деньги смогу купить в подарок вполне неплохой корабль! – Верд с трудом представлял, что за судно получил бы за такие деньги, скорее баржу, но все же не ножичек.

Мужчина с густой и длинной бородой и очень хитрыми постоянно бегающими глазками, стоявший за прилавком, внимательно следил за каждым своим гостем. Торговец аж засветился, когда лорд решил присмотреться к оружию. Верд никогда не стремился разбираться в сословиях и в определении ремесел, однако в этот раз он точно знал – перед ним торгаш и никто иной. Кузнецы, как считал лорд, ковали, но не умели продавать как следует.

– Благороднейший из милордов, я ни в коем случае не хочу вас обидеть, однако вы не представляете, какую ценность держите в руках! – бородач приторно улыбался. Раньше Верду это нравилось, он считал, что приятен людям и все хотят ему угодить, но теперь многое изменилось. Он повзрослел.

– Сравни сам – корабль, или какой-то кривой короткий ножичек, пусть и украшенный камнями. Да и какие это камни, так, камушки. Куски булыжников, не более!

Верд повернулся к Раялу, ожидая от того поддержки, но друг не понял взгляда и лишь пожал плечами.

– Может, и впрямь лучше купить корабль? – поразмыслил вслух Флейм.

– Купите-купите, благороднейший из милордов, только стоят они теперь намного дороже. Вам же, величественный господин, известно, что Новые Земли теперь пользуются спросом? Кораблики-то дорожают и дорожают, уж позволить себе их не всяк может. Они все лучшают, и от того дорожают, да. Сотен пять выложить благороднейшему из милордов придется, не меньше. Нынче все дорожает, а уж когда столь много добрых и богатых гостей пожаловало…