Паладин развивает территорию. Том VI

Носильщик хотел было крикнуть «Манана!» и даже поднёс руку в жесте, которым они всегда сопровождали крик, но был остановлен суровыми взглядами троицы полицейских, а потому сказал лишь:

– Пасиба! – и тихонечко направился в сторону выхода из здания.

– Они готовы доставить любой товар через три дня, нужно лишь написать им письмо, прикрепить адрес и точное описание товара, а затем всучить конверт любому из носильщиков на улице. Не заметил, сколько у этого остолопа конвертов в его рюкзаке? – Весело продолжил Натан, проверяя содержимое пакета.

– Хорошо, Натан, я тебя понял. И что же ты заказал? – спросил Лапидус.

– Еду, конечно! – Удивленно ответил эксперт.

– Разве ты не можешь поесть как все нормальные люди? Или что, некроманты питаются чем-то особенным?

– С каких это пор я некромант? – Еще больше удивился Натан.

– Ты работаешь с трупами? – явно с издёвкой в голосе спросил детектив.

– Ну.

– Ты ковыряешься в мёртвых телах?

– Так… – не понимая к чему ведёт коллега, пробормотал эксперт.

Детектив хлопнул судмедэксперта по спине и, улыбаясь, добавил:

– Ты некромант, смирись с этим.

– Но я не умею колдовать. – Как бы ища защиты, возразил Лапидусу Натан, устремив свой взор в глаза Барна.

Тот лишь пожал плечами и последовал за товарищем вниз.

– Это уже твои проблемы, Натан! Смирись! – Едва прозвучала шутка, как Лапидус чуть было не был убит резко открывшейся дверью, из которой вылетела шериф Фило и, схватив того за полы плаща, проорала ему своим громогласным голосом в лицо:

– ТЫ, УБЛЮДОК! ХВАТИТ ТРАВИТЬ СВОИ СКОРБРЕЗНЫЕ ШУТОЧКИ ПРЯМО ПОД ДВЕРЬМИ МОЕГО КАБИНЕТА! ИЛИ ТЫ ЗАБЫЛ, ЧТО БЫВАЕТ У НАС ЗА ПОДОБНЫЕ КОСЯКИ?! ТАК ВОТ Я ТЕБЕ НАПОМНЮ, ОСТОЛОП ТЕБЯ РАЗДЕРИ! СЕЙЧАС ЖЕ СТУПАЙ К СВОЕЙ МАТЕРИ, ОТКАПАЙ ЕЁ И…

К счастью, комиссар не успела договорить своей гневной тирады, потому как появившиеся из-за её спины люди попросили ту выйти из дверей кабинета, потому как «она перегородила путь дворянину».

Сжав зубы так, что из дёсен начала сочиться кровь, шериф выдавила самую злобную улыбку, что видывал этот город, и повернулась в сторону сильно раздражающего барона, доведшего её до белого каления так сильно, что она еле-еле сдерживалась от непреднамеренного убийства.

– Как прикажете, ваше превосходительство, Плеть! Ты мне тут титулами не бряцай, сволочуга! – Фило схватила зарвавшегося барона за горло и только усилием неимоверной воли не сомкнула пальцы на его никчёмной шее. – Или мне посадить тебя в клетку к остальным преступникам за завышение титула на каждом шагу?

Барон Кук тут же переменился в лице с раздраженного красноватого оттенка напускной злобы на бледно-могильный и тоненьким голосочком пролепетал какие-то извинения.

Женщина же продолжала держать горло ненавистного ей дворянина. Гнев застилал глаза прямо как в тот день, когда тени спустились на город и её, принимавшую водные процедуры, зажали в углу общественной бани с полусотней других женщин.

Слава богам, что у неё в тот момент оказался клинок, а в голове раздался приятный баритон, наполнивший её силой сопротивляться. Она не понимала, что это за голос, однако верила, что именно он помог ей продержаться до прибытия подмоги.

– Вы мелкие негодяи, что полагают себя выше закона. – Полушепотом начала шериф. – Рано или поздно, но я посажу вас всех за решетку, и как бы вы ни пытались подкупить суд, но я добьюсь того, чтобы вас судили по законам Балтэс. А пока… – Она оттолкнула мелкого, ростом около полутора метра, человека и устремила свой взор на его «круглую» супругу, что надменно взирала за происходящим. – Не надейтесь, будто сможете отвертеться, баронесса Кук. Вы знали, он всем говорит про свой титул, и не сообщили властям, а это, – шериф ткнула пальцем в лоб барона, – «покрывательство преступника», вы также понесёте кару.

Между собеседниками повисло неловкое молчание, никто не собирался его нарушать, и даже баронесса не переменилась в лице ни на йоту.

– Однако… – Продолжила Фило. – Вы можете забыть о моём гневе и пообещать больше не нарушать законы империи, тогда я сниму обвинения, выдвинутые мной сейчас. По рукам?

С этими словами шериф Фило встала по стойке смирно и вытянула руку в качестве доброй воли.

Баронесса смерила свою визави наполненным смыслом взглядом, проведя глазами с ног до головы, и пожала её в ответ.

– Хорошо. Я ничего не видела, как и вы. – Подытожила женщина пугающей наружности.

Сегодня её волосы были выкрашены в зеленоватый оттенок, заколотые в гигантский конус лазурной диадемой, по форме напоминающей скрученную какашку.

– Что же до мальчика, – баронесса указала в сторону Пети, сидящего в клетке, – Он просто приносил мне мясо для завтрака.

– Но дорогая! – попытался возразить трусливый барон Олд.

– Не сейчас, муля. – Резким тоном баронесса осадила своего мужа, и барон Олд Кук вернулся к позе побитой собаки в ожидании. – Что же до мальчика, я не изменяю своему ненаглядному, это точка.

– Договорились. Мы снимем все обвинения и замнём данное недоразумение. – ответила шериф, желая покончить с этим делом как можно скорее.

Наблюдать со стороны словесную баталию двух равных по степени остроты противников – нечто!

Барнэлл даже немного пожалел, что сейчас не пребывает в том ужасном состоянии и не видит краски эмоций, которые должны были летать при виде подобного рукопожатия.

С одной стороны: непоколебимая стена, резко сменяющаяся обоюдоострым клинком, разящим наповал своего противника. С другой – тошнотворная в своём безвкусии стена мерзости, защитники которой отстреливаются сквозь сочащиеся прорехи невежества бойницы.

– Мы откланяемся. – Натянув дворянскую улыбку, пролепетала дама в слишком откровенно-вычурном платье того же цвета, что и волосы.

Сделав реверанс на своих платформах, направилась в сторону выхода, поманив за собой своего мужчину.

Поравнявшись с шерифом на короткий миг, она была застигнута врасплох новой стрелой, вылетевшей из аккуратно напомаженных губ Фило:

– Полистайте «Выбор Шоны», там вы найдёте множество советов, как не выглядеть словно курица.

– Приму к сведению совет от солдата. – Тут же возразила дама и продолжила свой путь.

Барон, послушно следовавший за женой, на мгновение остановился перед Фило, лебезяще залепетал.

– Прошу меня извинить, ваше шерифство. Но моему батюшке нездоровится, а потому мы вынуждены тотчас выезжать в наше имение. Честь имею!

Баронесса, игнорируя мужа, подошла к клетке, в которой сидели преступники, и поманила пальцем Петю.

Мальчик, едва уловивший знакомый голос, тут же вскочил как есть, ударившись головой о прутья решетки сверху, и упал обратно на шконку, чуть не сорвав её с петель.

– Ааааааааа. Лулу, аааааааа! – на всё здание раздались усиленные магией рыдания. – Поцелуй бобо!

– Тише, тише, Петенька. – Пыталась замять неловкую ситуацию Луанна. – Иди сюда, мой сладкий, я тебя пожалею.

Петя подошел к дверце своей тюрьмы, и дама слегка провела набеленными руками по голове мужчины.

А в это время Лапидус, стоявший рядом с Барнэллом, с усмешкой вставил свои пять копеек.

– Хорошо, что те ребята из цеха выдали ему штаны, иначе было бы плохо.

Однако баронесса проигнорировала эту шутку, хоть и отчётливо её услышала.

– Не волнуйся, мальчик, скоро всё пройдёт.

Для наблюдавших со стороны это была слишком странная картина, чтобы её понимать.

По сути своей женщина гладила по голове своего умственно-отсталого любовника буквально в паре десятков сантиметров от своего мужа, который при этом улыбается.

Сидевший за своим столом детектив Эреб, так же как и все мог видеть эту картину, и мыслил он, как и все находившиеся в здании.

«Если я и видел странности до этого, то теперь я вообще не понимаю людских отношений». – подумал он, после чего вернулся к работе.

– Это. – Петя потянулся к копченой ноге вепря, что лежала на шконке всё это время. – Ом-ном Лулу. – Он попытался просунуть ногу меж прутьев решетки, но та застревала, как бы мальчик не пытался этого сделать.

Баронесса обратилась к ближайшему сотруднику.

– Господин полицейский. Не могли бы вы освободить этого мужчину. Шериф его помиловала.

Офицер, что до сих пор наблюдал за мерзкой ситуацией, кинул взгляд на шерифа Фило, и та кивком разрешила отпустить мужчину.

Полицейский достал связку ключей, висевшую на поясе, и, повернув ключ в замке, открыл ворота клетки.

Едва ворота открылись, как Петя вышел, выпрямился во весь рост (выше тюрьмы сантиметров на 15), чего не позволяли сделать прутья потолка клетки, и тут же протянул копченость даме перед собой, слегка ударив её мужа в живот.

– Петя дать Лулу ног. Лулу не сердиться и делать ом-ном. – Произнёс дурачок, с трудом формулируя свои мысли.

Весь участок разразился хохотом, и под этот нехитрый мотив вся троица покинула участок.

Как только представление закончилось и троица покинула участок, шериф обратилась к Лапидусу и Барнэллу.

– Вы двое. Вон из моего участка!

– Так точно! – Хором ответили детективы и отправились следом за четой баронов.

Оказавшись на улице, Барн обратил внимание на небо.

Серое солнце находилось в зените, а вереница сероватых облаков пробегала на почти белом небе, принимая разнообразные формы.

Обернувшись на здание отделения шерифа, про себя отметил, что статуи богини Семилы выглядят куда скромнее в своих простынях, свисающих словно греческие тоги. А крылья за их спинами замерли в тех позах, что им придали строители.

– Ты чего застыл? – Лапидус схватил своего друга под локоть и потянул за собой вниз по лестнице, отчего детектив едва не встретился лицом с мостовой, но вовремя удержал равновесие.

– Друг, постой! – Попытался остановить приятеля Барн, но тот, буркнув что-то невнятное, продолжил идти в неизвестном направлении.

– Да постой же ты! – Барнэлл вырвался из цепких лап товарища, тем самым остановив его.

– Ну что опять? Я хотел тебя познакомить с… – не успел договорить напарник.

– Мне нужно домой, я не взял одну вещь. – объяснил Барнэлл.

– Хорошо. – Кивнул Лапидус и помчался в западную часть города, не оборачиваясь крикнув товарищу: – Встретимся на площади у мэрии!

– Бестолочь. – Пробубнил детектив и, осмотревшись по сторонам, отправился в сторону дома.

***

(Цикл написан в соавторстве с Заком!)

Глава 405. Религия (из цикла "Этюд в мрачных тонах")

Барнэлл вошёл в свою квартиру и наткнулся на Карэн.

– Дорогая, я… – Детектив встретился взглядом с женой. – Как тебе удаётся каждый раз угадывать, когда именно я захожу домой?

Неожиданно он отметил про себя, что она стоит ровно на том же месте, что и в момент его ухода.

– Я смотрю в окно. —без задней мыслиответила женщина.

– Логично… —пробормотал детектив, хотя чувствовал, что что-то не так.

Он, не разуваясь, прошёл внутрь своей квартиры, на ходу думая об этой маленькой детали.

«Почему я не замечал этого раньше?»

– Дорогая, можешь, пожалуйста, прибраться, у нас по всему дому разбросана солома.

– Да, дорогой.

Не обратив внимания на её слова, детектив ссыпал монеты в мешок для денег, оставленный Укорзом на столе, и отметил, что и тут полным-полно ошмётков соломы.

– Дорогая, что происходит? – Детектив посмотрел в сторону двери, где возле неё, облокотившись на стену, стояла Карен и смотрела в его сторону.

– Ничего особенного, я просто скучаю по деревне. – Застенчиво улыбнулась девушка.

– Дорогая. – Детектив подошёл к жене и обнял её за плечи, отчего аромат её тела ударил в ноздри, подарив секунду радости. – Мне нужно бежать в церковь, отдать деньги на приют. Вечером поговорим.

– Хорошо. – ответила она.

Детектив поцеловал девушку в губы и почувствовал укол на своих губах.

– Ау! У тебя и на губах солома?! – Вопросительно посмотрел полицейский на свою жену.

Девушка ничего не ответила и отстранилась от мужчины. Опустив взгляд себе под ноги, вновь облокотилась на стену.

– Мне нужно бежать, увидимся! – Детектив выскочил из квартиры и направился в сторону церкви, едва не зашибив соседа по пути.

****

Барнэлл летел через весь город в сторону площади мэрии, где его ожидал товарищ, как вдруг в одном из переулков…

– Осторожно! – Полуэльфийка едва не попала под ноги детектива, словно пуля летевшего через весь город в нужном одному ему направлении.

– Да как ты смеешь! – Хотел было накинуться мужчина на обидчика своей дамы, но, признав в нём своего лучшего друга, воскликнул: – Барн, это ты! Познакомься, это Шнэ. Вы уже виделись в «Руж», но тут она немного в другом образе.

Детектив профессионально посмотрел на девушку скромной наружности.

Осеннее утеплённое платье с цветочным орнаментом, аккуратные ботиночки на каблуке, сумочка из очень дорого магазина, где недавно было совершено ограбление, а потому детектив точно знал стоимость этой вещицы, и тоненький кожаный поясок, что перетягивал её осиную талию, оттого казавшуюся нереальной.

Лицом же полуэльфийка напоминала ему Бриен. Такое же аккуратное и милое, со слегка пухлыми губами и тонким носиком, обрамлённым жемчужными глазами и тонкими, ухоженными бровками, которые продолжались дальше в две длинные стрелки волос, как бы выступая за пределы лба на эльфийский манер.

К счастью, брови эльфов росли только на надбровных дугах, и потому это смотрелось элегантно, а не жутко, если бы волосы продолжались за их пределами, переходя в бакенбарды и виски…

«Бриен, почему я везде вижу тебя? Эх, вот бы видеть цвета.»Подумал Барнэлл, видя перед собой чёрно-белую картинку.

– Рада познакомиться, детектив, много наслышана про вас. – Сделала лёгкий реверанс Шнэ.

– Рад познакомиться, Шнэ. – Поклонился детектив и заговорил на шутливый манер: – Что именно про меня успел рассказать вам этот пройдоха?

– Хэй! —возмутился Лапидус, но перебивать свою пассию не стал, и они вместе пошли в сторону приюта, слушая милый лепет полуэльфийки.

Со слов девушки: они внезапно «расстались» в тот раз, но Лапидус прибежал к ней на работу поздней ночью и уболтал её, чтобы проводить до дома.

Так как девушка жила неподалёку в общежитии сотрудников, то попросилась к нему в гости, потому что чувствовала себя виноватой за то происшествие, ведь «человек чуть не погиб».

– С тех пор мы не расставались ещё ни на минуту, разве что я сбегал на работу, но это и так понятно. – Вставил свои пять копеек Лапидус.

– И вас обоих всё устраивает? – Удивился детектив. – Ты полицейский, а она…

– Барменша. Или ты что-то имеешь против алкоголя? – Злобно спросила девушка, остановившись в узком переулке, преградив путь детективу, выставив своих «девочек» так, чтобы полицейский врезался именно в них.

Барнэлл, привыкший к подобному поведению Бриен, резко остановился и обошел полуэльфийку стороной.

– Я что-то имею против продажной любви. – Жестко парировал он.

Как позже объяснила девушка, она вовсе не проститутка в борделе и работает там только барменом, однако иногда она действительно спит с клиентами, потому что чувствует в себе «подобную потребность».

– Знаешь, Барн, тебя это вообще не касается. Мы с Шнэ понравились другдругу… и не тебе уже говорить подобное… – Возмутился «кавалер».

Детектив, поворачивая за угол дома, резко остановился, задавая ответный вопрос, отчего не ожидавший Лапидус врезался ему в спину.

– Что ты имеешь в виду?

– Кхм. Я про тебя и Карен. – Как-то странно сказал напарник.

В этот момент Шнэ с блестящими глазами вмешалась в разговор.

– Ух-ты! У нашего красавчика есть девушка? И кто она?

– Это моя жена, мы любим другдруга. – Без колебаний ответил детектив, сверля взглядом напарника.

Лапидус, также глядя на товарища, заговорщицки обратился к нему.

– Она сама тебе об этом сказала? Ты в этом точно уверен?

Барн, какое-то время продолжая играть в гляделки, развернулся и молча пошёл дальше.

Лишь через два квартала он остановился и, достав сигарету, решил все-таки ответить своему товарищу, попутно закурив.

– Я понимаю, что наши отношения порицаются многими, но это не повод вот так говорить мне об этом в лоб. – Он выпустил густую струю дыма.

Шнэ, помахав рукой, направила облачко дыма в свою сторону.

– Луат и Кори. Полезные травы. Эльфийский «Сенат» – констатировала она, определив марку сигарет.

Детектив достал ещё одну сигарету и протянул девушке, которая с радостью приняла и только успела поднести к губам, как Лапидус быстрым движением вытащил зажигалку из кармана и прикурил её, попутно присоединившись к курению.

Барн тем временем расстроенно пробормотал себе под нос.

– Я многое сделал, чтобы про нас не узнали, но теперь… Кажется, мы отдаляемся друг от друга.

Его напарник как-то странно смотрел в его сторону и, выпустив густой клуб дыма, попытался поддержать.

– Не переживай, мой друг, найдёшь себе ещё одну куколку.

Внезапно Барнэлл ударил товарища кулаком прямо в лицо, отчего тот потерял равновесие, но удержался на ногах. Лапидус с сожалением посмотрел на своего друга, но вовсе не чувствовал агрессии, ему было даже жаль своего товарища.

– Друг, я же любя. Она у тебя такая… Миниатюрная, такая, эм, милая, что ли.

– Прости. – Детектив потирал кулак со сломанной сигаретой в ней, после чего бросил её в сторону бака, что стоял возле входа в чей-то дом. – Не называй её так. Только не ты.

– Я что-то должна знать? – Поинтересовалась Шнэ, большими непонимающими глазами глядя на мужчин.

Лапидус покачал головой, одновременно потерев ушибленную щеку, и пошёл вслед за удаляющимся товарищем.

«Когда же ты уже отпустишь её…»Подумал он, желая, чтобы этот фарс закончился как можно скорее.

Буквально прошагав десять метров, группа курильщиков, наконец, добралась до знакомой многим в этом городе «калитки огорода». В это время она всегда была распахнута, и детишки, что уже стали постарше, копошились в нём, аккуратно поливая свои посевы.

Маленький мальчик в поношенной рубахе и длинных штанах шагал с ведром неприятного содержимого в сторону калитки, едва завидев детектива, он поставил свою ношу и с криком понёсся в сторону мужчины.

– Дядюшка Барнс!

– Привет, боец. – Барнэлл опустился на корточки пред мальчиком и потрепал того по волосам. – Настоятельница Лата здесь? Можешь её позвать?

Мальчишка покачал головой и молча посмотрел на полицейского в ожидании подачки.

– Прости, малыш, я сегодня без подарков, но. – Он полез во внутренний карман плаща и вытащил оттуда кошель, что покоился внутри с того момента, как баронесса Кук всучила его на улице. – Я с деньгами.

Парень, обрадованный новостями про деньги, на которые им могут купить новую одежду, игрушки или вкусную еду, побежал в сторону дверей приюта. Минуту спустя он вышел оттуда, ведомый под руку мужчиной, что был одет в мантию служителей Балтосии.

– Чем могу служить, господа полицейские. – Поклонившись спросил он и стоял так, пока детектив не заговорил.

– Я обычно всегда помогаю приюту. – Барнэлл протянул кошель жрецу напротив, который тот сразу же принял. – Настоятельница Лата сегодня отсутствует? С ней всё хорошо?

– Господин Клу, дяде Барну можно доверять, он добрый полице… —Не успел мальчишка договорить, как тут же получил затрещину от жреца.

– Нельзя перебивать старших, если хочешь сказать – подними руку.

– Да, господин Клу. – Насупившись, ответил малыш.

– Святая Лата находится сегодня в «храме». Нынче день «барычьего яда», а потому она проводит службу.

– Хорошо, мы тогда пойдём в «храм». Вы уж полегче с детьми. – Сказал Барнэлл и, повернувшись, направился на восток в сторону заброшенного молокозавода, что переродился как главный храм Балтосии.

– Нельзя так обращаться с сиротами. – Заступилась за детей Шнэ. – Я бы хотела…

– Не грязнокровкам учить меня жизни. —Возразил жрец и направился в сторону входа в приют, расположенном в точно таком же разрушающемся типовом здании, что и большая часть городских построек.

Едва он достиг двери, как двое крепких мужчин вышли из-за растрескавшейся стены дома и устремили свой взор на полицейских с их спутницей.

Лапидус постарался сгладить ситуацию.

– Пойдём, Шнэ. Он не видит всей красоты твоей внешности, как это вижу я. – Да и сам он злится от того, какой козёл.

Шнэ зарылась лицом в плечо своего мужчины и тихо проговорила фразу, которую могли понять только эльфы и полуэльфы.

– «Мы дети леса, и мы внемлем ему.» Она выражает принятие того, кем ты являешься, несмотря ни на что. Ведь полуэльфов грязнокровками называют люди, а эльфы… Не хочется говорить подобного вовсе.

– Вы идёте? —Крикнул Барнэлл своим спутникам.

– Да. – Весело отозвалась Шнэ, хотя на её глазах выступали капельки слёз.

****

Здание молокозавода пострадало наравне с другими во время «Вторжения Папы».

Краснокирпичные остовы индустриального здания, пронизанные вереницей труб, остались единственным напоминанием о временах принадлежности к Балтэс.

После одного из собраний Круглого Стола было запрещено размещать производства на тех территориях, где крепостное право ещё существовало.

Даже цеха завода, где были подвешены детективы, располагались в интересном месте, а именно на стыке трёх вотчин, а сам завод в Балтэс, потому что налоги платились только с полученной прибыли, которая являлась минимальной.

Магазин же, продававший товар завода, расположился в Клинт прямо на границе с Балтэс, благодаря чему не платил налоги с продаж, но был доступен сразу в обе вотчины.

В магазин толпами прибегали носильщики «Платилох» и образовывали невероятную толкучку, словно чайки на море, что набрасываются на оставленную без присмотра пищу с криками: «Дай, дай, дай!»

Только здесь все орали: «Манана!», «Пасиба!»и «Я первый!».

Само окно, через которое носильщики получали заказы и адрес доставки, выходило прямо на землю Браунвик.

Из-за такого расположения носильщик мало того, что платил налог 25% лорду от полученной платы за заказ, так ещё и комиссию с суммы заказа в размере 15% в «Платилох», что взвинчивало цену товаров в небеса.

Но множество людей не беспокоилось об этом, потому что получение любого товара в три дня – неслыханное предприятие для этого мира, где недавно люди не могли позволить себе простых вещей и даже пищи.

Однако так думали только сами клиенты фирмы доставки, в реальности комиссия носильщиков и их проблемы никак не влияли на цену товаров, множество, наоборот, продавалось в убыток, ведь цены устанавливала комиссия по одной ей ведомой схеме.

Например: соль, что необходима каждому человеку без исключения, продавалась с учётом доставки по три медных монеты за пять килограмм, хотя в магазинах разных вотчин её стоимость могла быть и выше, ведь логистику никто не отменял.

С другой стороны, товары роскоши, ювелирные украшения, редкие изделия и прочее, наоборот, продавались с большой наценкой.

Такую схему заработка Виктор внедрил лично, назвав её «Дикие ягодки», что вызвало недовольство Шоны, посчитавшей это очередной пошлой шуточкой своего мужа.

Неумелые управленческие решения четы Браунвик привели к закрытию молокозавода, хотя его и пытались восстановить, ведь парочка цехов здания уцелело, а также выжили все представители молочной фауны вотчины, что не могло не радовать в той ситуации.

Но с недавних пор новый владелец завода перевёл его мощности в Клинт, оставив старые здания пустыми.

Металл быстро растащили бедняки, что подрабатывали на разборе завалов, а тот, что не смогли отломать, так и остался воткнутым в стены и верхние части здания.

Теперь же на его фасаде располагались символы веры Балтосии, а именно: схематическое изображение маски Виктора с перебитой глазницей на правом отверстии шлема, где расположен шрам.

Проследовав по битому кирпичу, что ныне служил в качестве дорожки, Барнэлл, Шнэ и Лапидус вошли в распахнутые двери цеха, исписанные догмами церкви.

(Возлюби дитя своё – оно твоё сокровище.)

(Дети – главная ценность жизни, плодитесь и работайте.)

(Заплати налоги и спи спокойно.)

(Нет более радости, чем отдать душу за ближнего своего.)

И многие другие нелепые высказывания, необдуманно брошенные Виктором на людях.

Сразу за воротами храма начиналось пространство, где собирались прихожане.

Просторное помещение, уставленное рядами крепких лавок со спинками, на задней части которых располагались специальные ниши для священных принадлежностей, использовавшиеся для той или иной службы.

Сегодня, в начале службы, там лежал печеный картофель и небольшая брошюра с рисунками, которая показывала, как именно приготовить «праздничную снедь» для вечерней трапезы с семьёй.

Все места в этом подобии церкви были заняты верующими, и каждый смотрел вперёд, словно ожидая явления Христа народу.