Дорогами Эллады

Из всего созданного Гефестом больше всего Афродите нравились брошь-бабочка и ожерелье. Первое было выполнено столь искусно, что порой казалось – это настоящее насекомое замерло на тонкой ткани хитона. Верхние тончайшие узорчатые крылышки были сделаны из сиреневого аметиста, нижние – из нежно-голубого аквамарина. При малейшем порыве воздуха крылышки складывались и тогда становилась видна обратная сторона, выполненная из сусального золота. На кончиках черненьких агатовых усиков поблескивала брильянтовая россыпь. Порой сама Афродита забывала, что это украшение, и пыталась согнать с плеча удобно устроившееся насекомое. Естественно, бабочка никуда не улетала, складывала крылышки и строго поглядывала на свою хозяйку бусинками опаловых глаз.

Ожерелье также было великолепным. Гефест умудрился оправить в золото все имеющиеся на земле самоцветы зеленого оттенка – изумруд, малахит, хризолит, нефрит… Камни, столь разные по качеству, внешнему виду, прозрачности и густоте цвета, и, по крупному счету совершено несовместимые, причудливо соединялись друг с другом. В какой-то миг создавалось впечатление – на шее у богини нить, сплетенная из морских водорослей. Через секунду – полоска мха. Потом бусы из хвои… Еще мгновение и роскошное колье, в центре которого сверкает изумруд…

Вспомнив об этом сокровище, бедная странница глубоко вздохнула. Интересно, кому достались подаренные хромым супругом драгоценности и наряды? Кто сейчас носит ее любимые серьги с синими сапфирами, по цвету напоминающими ночное небо? Колокольчики, в которые они были вправлены, задорно позвякивали при каждом шаге… А золотое кольцо с кровавым рубином? А жемчужные браслеты? Когда Афродита одевала их, они так приятно холодили кисти рук….

Богиня раздраженно фыркнула. Даже мягкие сандалии, сплетенными ей в подарок фавнами[27], Гера приказала немедленно снять, объяснив, что на земле нельзя ходить в том, что создано на небе.

– Милочка, – гнусавым голосом передразнила Афродита Геру, – зачем тебе все эти безделушки? Люди примут тебя такой, какой ты есть. Полюбил же тебя Арес, когда ты была совершенно обнаженной, значит, полюбят и смертные…

***

Арес… Их роман вспыхнул практически сразу после свадьбы с Гефестом. По крупному счету, в этом романе виноват был сам муж, предоставивший молодой жене свободу с первых дней брака. Он постоянно был занят делами. Едва отгуляли свадьбу, как сразу убежал в свою кузницу и принялся что-то ковать. Правда потом оказалось, хотел порадовать супругу подарком, но какое это имело значение?

А уж когда они отправились жить на остров Лемнос, там у Гефеста в горе Мосихл имелась мастерская, где в горне все время горел священный огонь, Афродита и вовсе оказалась представлена сама себе. Муж пропадал сутками и без устали работал вместе с местными богами, кабирами[28], циклопами[29] и довольно противным карликом Кедалионом[30]. Звуки от ударов молота по наковальне разносились далеко окрест. Постоянно занятому делом, ему не было скучно, чего нельзя сказать о молодой жене.

Чувствуя себя совершенно одинокой, Афродита грустно бродила по острову. Во время одной из таких прогулок совершенно случайно наткнулась на озеро, которое по своей форме напоминало серп. Чтобы совсем не умереть от тоски, решила возвести на изгибе водоема храм и посвятить его своему супругу. А пока его строили специально приглашенные смертные, Афродита, желая хоть как-то развлечься, плескалась в прохладной воде. Богиня опускалась на песчаное дно, замирала неподвижно среди густых водорослей и подолгу наблюдала за тем, как пузырьки воздуха, что выпускала из груди, поднимались вверх.

Иногда Афродита пробиралась в кузницу и усаживалась в самом темном уголке, с интересом наблюдая за тем, как трудится муж. В минуты, когда отблески жаркого огня падали на его лицо, оно казалось прекрасным. Огромный шрам, сильно безобразивший его лик, становился незаметным. Зато в глаза бросались накачанные мышцы и загорелый торс…

Вскоре Гефест взял за привычку отправляться на материк, оставляя ее на Лемносе. В тот день, когда все случилось, он, как обычно, снарядил корабль и уплыл в Ликию[31], захватив с собой изготовленное оружие. Там полным ходом готовились к очередной войне, навязанной смертным Афиной. Так что копья с мечами оказались очень востребованы, и шли, как говорится, на «ура».

Проводив супруга, заметно погрустневшая Афродита медленно отправилась к озеру. Желая немного развеяться, скинула одеяния и только было собралась окунуться, как услышала восторженный визг своих служанок. Насколько было возможным, богиня приняла грозный вид и собралась отругать нарушительниц покоя. И едва открыла рот, как поняла – возмущаться смысла нет.

Пред ней возник прекрасный незнакомец, от которого исходили мощь и сила. В том, что это был житель Олимпа, сомнений не имелось. Странно только, что она его до сей поры никогда не видела. Афродита встретилась с его пламенным взглядом и тут же позабыла обо всем на свете. Ей захотелось только одного – отдаться ему сейчас и немедленно. Судя по всему, подобные чувства охватили и незнакомца. Он в мгновение ока сбросил с себя свои серебряные доспехи и нетерпеливо скользнул сильными руками по ее обнаженному телу.

События развивались настолько стремительно, что богиня не поняла, как все произошло. За долгие тоскливые дни неудачного супружества Афродита впервые почувствовала, что такое безумная стихия страсти и как она может поглотить от темени до кончиков пальцев на ногах. На этом месте своих воспоминаний богиня густо покраснела. Ей впервые стало по-настоящему стыдно перед добрым Гефестом за свое недостойное поведение. Но в тот момент она об этом не думала и угрызения совести ее совсем не мучили.

Некоторое время их отношения удавалось держать в тайне. Арес позабыл о своем предназначении – воевать, а Афродита о том, что должна охранять семейный очаг. Изредка возлюбленный исчезал ненадолго, а потом возвращался с каким-нибудь подарком… Справедливости ради следует заметить, в отличии от Гефеста, делать приятное он не умел. В лучшем случае презентовал ей лавровый венок, который отнял у кого-нибудь из героев. Впрочем, что от грубого вояки требовать?!

Безумие закончилось так же неожиданно, как началось. Афродита стала открывать в своем избраннике отвратительные черты характера, о которых поначалу не подозревала. Например, оказалось, что он груб и невежествен. Во время еды громко чавкает, любит ковыряться в носу и дурно пахнет. К тому же, не блистает интеллектом, что опять же сильно принижало его на фоне Гефеста, который считался эрудитом. Впрочем, на все это можно было бы смотреть сквозь пальцы, если бы не одно «но». До ушей Афродиты стали доходить женские проклятия, которыми они осыпали Ареса за принесенные разрушения и смерть родных и близких.

Однажды Афродита поинтересовалась у своего любовника:

– Объясни мне, пожалуйста, что за удовольствие слышать хрипы умирающих?

Вместо того, чтобы сказать вразумительное, он оглушительно заорал:

– Я – бог войны! Не смей забывать данный факт!

– А я богиня любви, – парировала Афродита, – всегда помни об этом!

Арес заревел еще сильнее и сжал кулаки так, что у него побелели костяшки на пальцах. Афродита впервые испугалась и поспешила ретироваться. Это была их первая размолвка. Потом они стали постоянными. В ход шло все – оскорбления, битье посуды и даже рукоприкладство… В пылу скандалов Арес забывал обо всем на свете. Порой Афродите приходилось скрывать свои синяки при помощи различных снадобий.

– В Тартар отправлю! – визгливо орал бог войны, – в пещере замурую! Рабыней сделаю! К скале прикую!

В эти моменты он до отвращения становился похожим на свою дорогую мамочку Геру, особенно, когда кривил пунцовые губы. Словом, помучившись некоторое время, Афродита решила прекратить отношения и упасть в ноги брошенному супругу, умоляя о прощении. Что и было сделано. Вполне ожидаемо, благородный кузнец простил изменщицу. Более того, осыпал дорогими подарками.

– Ты – самый лучший на свете урод, – с благодарностью шептала Афродита, утирая слезы.

В сильных и таких надежных объятиях супруга она почувствовала себя спокойной и уверенной в завтрашнем дне. Уже потом узнала, что пока отдыхала в дальних покоях, приезжал Арес. Брошенный любовник угрожающе стучал мечом по щиту, желая напугать Гефеста. Как выяснилось, Гефест оказался не из пугливых. Он вышел навстречу своему сопернику с огромным молотом и несколько раз довольно выразительно поиграл им в своих могучих руках. Затем опустил орудие труда на землю и замер в выжидательной позе. При этом, по описаниям свидетельниц, а это были хариты[32], мускулы на его спине напряглись, и все присутствующие еще раз смогли убедиться: силой кузнец не обделен.

И тут случилось невероятное: не имеющий страха на поле боя Арес, как-то сник, уменьшился в росте и молча покинул остров… Первое время она жутко опасалась, что соберет армию, пойдет войной, возьмет в плен Гефеста и проведет его, а вместе с ним и ее, связанными за своей колесницей. Иногда по ночам просыпалась от собственного крика и долгое время лежала в холодном поту, вспоминая разъяренного, похожего на взбесившегося быка, Ареса. Лежащий рядом Гефест прижимал ее к своей груди и что-то успокоительно бурчал во сне. Это был самый счастливый период в их семейной жизни, который закончился так же быстро, как и начался…

Правда, злые языки потом твердили, что Гефест застал любовников в постели и собственноручно их наказал, укрыв невидимой сетью. Первое время Афродита пыталась доказать, что все было иначе. Но потом махнула рукой. Пусть говорят…

***

За этими воспоминаниями Афродита не заметила, как на горизонте появился очередной остров. Она уже сбилась со счета сколько их было, так много земель пришлось повстречать на пути своих скитаний. Когда по инициативе Геры на Олимпе состоялось безобразное судилище, в ходе которого волоокой удалось представить ее распутницей и нарушительницей покоя, она очень боялась, что все закончится Тартаром, где уже томились титаны. Супруга Зевса несколько раз выкрикивала это слово, от чего Громовержец морщился, словно страдал зубной болью.

Лишь вмешательство Гефеста, добровольно выступившего ее адвокатом, смогло изменить все планы. Именно по его настоятельному требованию, изгнанница сама могла определить место своей ссылки. Довольно долго Афродите удавалось придумывать самые благовидные предлоги и отказываться от предложенных вариантов. Один остров был слишком мал, другой каменист, третий пустынен, четвертый безлюден, пятый… Она усиленно оттягивала этот скорбный момент начала своей ссылки…

Шестой, седьмой, десятый… Появившийся на горизонте смотрелся идеально. Даже на расстоянии было заметно видно, как прекрасна неизвестная земля. Густые леса манили своей прохладой, бурные водопады звали искупаться, цветы приятно радовали глаз… Однако сердце подсказывало: здесь явно что-то было не так. Афродита нахмурила лоб и присмотрелась.

– Ну, так и есть! Добрые родственнички опять решили меня надуть, – рассержено фыркнула она. – Думали, не замечу диких зверей, скрывающихся в зарослях, и не увижу болот, где полно змей…

Но как бы там ни было, вынужденный круиз порядком поднадоел. Ей безумно хотелось спать. Потом кушать и пить… Еще немного и просто свалится со своей раковины в волны и отправится на дно морское прямо в объятия Посейдона. В общем, следует принимать, что имеется в наличии.

Изгнанница окинула себя оценивающим взглядом и громко ахнула. Она даже не заметила, в какие лохмотья превратилась ее одежда. Предстать в таком жутком виде перед смертными просто не имела права. Глубоко вздохнув, Афродита сорвала с себя остатки платья и попыталась отыскать покрывало, сотканное некогда смертной девицей Арахной[33]. Отнять его Гера не посмела, ибо оно оказалось единственной вещью, что разрешили взять с собой с Олимпа. Ведь супруга Зевса с довольно ехидной улыбкой объявила во всеуслышание:

– Ты можешь взять с собой лишь созданное и подаренное тебе людьми.

Богиня находилась в полной уверенности, что ничего подобного в гардеробе Афродиты не найдется. Каково же было ее изумление когда изгнанница с гордым видом накинула на себя это покрывало. Оно смотрелось великолепно! По краям тончайшего небесного цвета полотна в причудливом узоре соединились белые лилии, сиреневые гиацинты, красные магнолии и розовые орхидеи. Гера удивленно вскинула брови, но возразить не посмела… Теперь вдруг выясняется, что подарок исчез. Очень хотелось бы узнать, к какому берегу прибьет чудо, созданное руками великой ткачихи, уничтоженной завистливой Афиной. Обидно.

Впрочем, пусть у ее врагов это станет самой большой радостью. Прелестная странница горделиво встряхнула всклоченным волосом… Да она в любом образе всегда будет выглядеть желаннее и прекраснее всех небожительниц вместе взятых. Справедливости ради следует отметить, покрасневшие от постоянных слез глаза, вспухший нос, обгоревшие на солнце щеки, потрескавшиеся губы, из которых сочится кровь, не делали ее краше. Вечно голодная Эридия[34] сейчас наверняка выглядит лучше нее. Сил приводить себя в порядок не имелось, волшебства не осталось. Хотя, если очень постараться… Создать легким движением руки костяной гребень сумеет, а уж расчесать им волосы, не прибегая к магии, тем паче. Красоты от этого не прибавится, зато длинные кудри прекрасно прикроют наготу.

– То-то, – злобно прошипела Афродита, подняв глаза к небу. В этот момент ее вряд ли бы кто узнал. От прежнего нежного взора не осталось и следа. Огромные зеленые глаза будто бы присыпало слоем вулканического пепла, носик заострился, а белый лоб прорезала глубокая морщина. Жесткая складка появилась в уголках губ и исказила прелестное лицо. Саму богиню, которая была увлечена мысленным разговором со своими противницами, мало волновали изменения, случившиеся с ее внешностью.

– Я прекрасно понимаю, вы отправили меня на землю в полной уверенности, что люди не примут любовь и уничтожат ее. Не надейтесь!

Выпалив про себя тираду, Афродита несколько успокоилась. А затем в порядке самоутверждения показала небу довольно непристойный жест, в полной уверенности, что ее увидят. Надо сказать, что не ошибалась. Гера и Афина, действительно, наблюдали за странницей. Для этих целей у волоокой имелось зеркало, благодаря которому она всегда находилась в курсе происходящего. Наглость соперницы им жутко не понравилась.

Рассерженная Паллада мстительно окатила «любимую сестренку» холодной волной с головы до ног. Но тут случилось маленькое чудо – соленые брызни, едва коснувшись тела богини любви, засверкали на солнце, словно драгоценные капли. Ослепленная их блеском, Афина зажмурила глаза, а когда открыла, довольная Афродита оказалась недосягаемой.

Дельфины подвезли ее к огромному, заросшему ракушками и водорослями валуну, и дали понять – им дальше плыть нельзя. Хвостатые ребята приветливо хрюкнули на прощание и стремительно унеслись прочь. Ледяная вода обожгла тело, а ноги мгновенное свело болезненной судорогой. Дабы не утонуть, бедняжка вцепилась руками за острый выступ на камне, который был остатком некогда излившейся лавы. Он мгновенно порезал ладони. В довершение всего, волны сильно ударили богиню об его поверхность. Было совершенно очевидным – так злобный Посейдон решил отомстить ей за безразличное отношение к его ухаживаниям.

Отчаяние вновь наполнило сердце. Богатое воображение мгновенно нарисовало страшную картину – она без сил лежит на камне, рядом скачут наглые чайки, явно желая отщипнуть кусочек от ее нежного тела… Как знать, может именно такое наказание втайне от нее придумали боги Олимпа. Что же до папочки, то он явно не рискнет придти на помощь. На данном этапе для него самым важным является собственная репутация.

– Ах, как набраться мужества и рискнуть поплыть в сторону суши! – тоскливо подумалось ей.

Пребывать в таком положении долго смысла не имелось. Поэтому вздохнув поглубже, Афродита оторвалась от надежной опоры. Волны с радостью подхватили ее в свои объятия и принялись яростно трепать из стороны в сторону. Приходилось подбадривать себя мыслью, что с каждым гребком суша становится все ближе. Еще один рывок, потом другой! И вскоре под ногами почувствовала каменистое дно.

Афродита попыталась встать и сделать несколько шагов вперед. Упрямый прибой с силой ее отбрасывал от берега, больно ударял под коленями и тащил на глубину, но она все равно продолжала бороться, хотя сил оставалось все меньше и меньше. Она уже собралась сдаваться и отдаться на милость волнам, как откуда-то из воздуха возникла сильная рука и рывком выбросила ее на сушу. Все случилось настолько быстро, что изгнанница даже не поняла: явь это или же померещилось. В конце концов, кому до нее есть дела!

Упав без сил на мелкую гальку, богиня с облегчением вздохнула – она спасена, пусть и слегка помята. Болело все – кожа, кости, мышцы… Ныли даже корни волос, словно их долго и много трепали. Однако отдыхать возможности не имелось. Следовало немедленно искать место для ночлега. Только так просто покидать берег она не собиралась. Немного отдышавшись, Афродита подняла руки к небу и прошептала: «Хайре тале аска ру!..»

Произнеся последние слова, богиня взмахнула руками. От ее ладоней в разные стороны стали отходить лучи. Довольно быстро они достигли валун и окутали его, на короткий миг превратив в кокон. Черная поверхность как-то странно засветилась, вспыхнула, только все это длилось какое-то мгновение. Потом все стало как прежде: море, небо и этот огромный камень.

Богиня не пыталась скрыть удовольствия на своем лице. Она была очень рада, что так легко справилась с задачей. Храмы – это, конечно, хороший памятник, но стоит Рее раз тряхнуть плечом, как от строений следа не останется. Не говоря уже о человеческом факторе, войнах, пожарах, наводнениях… Да мало, что еще может произойти! Зато этот камень будет возвышаться вечно. Пройдут столетия, и к этому, ничем непримечательному на первый взгляд месту, со всех концов света станут приходить женщины и молить богиню вернуть им молодость… И она с удовольствием это станет делать, конечно, при определенных условиях. Но об этом подумает позже…

***

Нагая странница сделала несколько шагов вперед. Острые камни пребольно укололи нежные ступни, но теперь она не обращала на них внимания. Богиня провела ладонями по своим влажным волосам. И вновь случилось чудо. Вода, стекавшая с ее кос, едва коснувшись песка, превратилась в белоснежные розы.

– Пусть растут ровно столько, – нараспев произнесла Афродита, – сколько Хронос отпустит этой планете времени!

Наблюдавшая за происходившим Гера в бессилии заскрипела зубами. Такого поворота событий она не предвидела. До последнего была уверена: полностью сломала негодяйку. Ан нет! У нее даже силы творить чудеса остались!

Афродита утомленно вздохнула и огляделась по сторонам. Последнее действо отняло всю энергию. Сейчас она стала настолько слаба, что воспользоваться ее беспомощностью сможет любой. Бедняжка просто не сумеет оказать достойного сопротивления. К тому же, ей безумно хотелось пить, причем, настолько сильно, что, казалось, все внутри высохло и превратилось в горячий песок.

Сейчас несчастная готова была отдать свое бессмертие за глоток обычной воды и не о чем другом думать просто не могла. Слегка покачиваясь от усталости, богиня вышла на едва заметную в темноте тропинку, которую осветила огромная луна, выглянувшая из-за облаков. Афродите было странно получить помощь от ночного светила, верой и правдой служившем ее врагу Артемиде. Но, видимо, чудеса порой случаются…

Вскоре она оказалась на большой поляне, где, к великому ужасу, ее тут же окружила стая диких зверей – медведей, кабанов, львов. Афродита настолько сильно испугалась, что присела от страха и принялась судорожно искать руками в траве хоть что-то, способное защитить ее от хищников. Однако быстро сообразила – живность по отношению к ней не собирается проявлять никакой враждебности. Звери принялись ластиться и всем своим видом показывать, что им будет очень приятно, если их погладят. Подобное внимание очень растрогало, и она, собравшись духом, попросила:

– Будьте добры, проведите меня к роднику!

Сказала и сама испугалась своего голоса, прозвучавшего в лесной тишине неожиданно громко. «Придумала тоже, – принялась бедняжка укорять себя, – как звери смогут понять, что им говорят».

Однако, к ее огромному изумлению, один из львов, невероятный красавец с густой гривой, нежно взял за кисть руки клыками и потянул куда-то вглубь темного леса. Немного поколебавшись, Афродита приняла приглашение. Как оказалось, поступила правильно. Довольно скоро гривастый хищник привел ее к роднику, спрятавшемуся глубоко в камнях. Сама бы она ни за что не отыскала этот источник!

Усталая путница стала на колени и с наслаждением отхлебнула глоток. Следует признать, ничего вкуснее до сих пор не пробовала. Сейчас ей было совершенно безразлично, что скажут люди, если увидят ее в такой позе, да еще и совершенно нагой.

Вдоволь напившись родниковой водой, богиня с благодарностью потрепала своего нового друга по голове. Он в ответ довольно заурчал. На этом сюрпризы не закончились. Животное вновь принялось настойчиво звать ее за собой. В этот раз хищник привел к дереву, сплошь усеянному сочными плодами.

Богиня с опаской прикоснулась к плоду пальчиком. Она еще не забыла, как на Олимпе пытались ее отравить. Но тут откуда-то из чащи, не взирая на позднее время, вылетела щебечущая сойка и принялась клевать сладкие фрукты, во все стороны разбрызгивая сладкий сок. Последние сомнения были развеяны. Странница решилась сорвать ближний к себе фрукт, и, не раздумывая больше ни секунды, уничтожила в мгновение ока. Желудок перестал угрожающе урчать и стало заметно легче.

Афродита с нескрываемым вздохнула. Судя по всему, на этом острове ей опасаться и верно нечего. Мысль эта заставила улыбнуться. Теперь следовало смыть с себя морскую соль, покрывшую тело во время долгого путешествия, и подумать о ночлеге. Богиня вновь пошла к источнику и кое-как ополоснулась. Это, конечно, не ванная с душистыми маслами, но все же лучше, чем ничего. Верный лев не отходил от нее ни на секунду и явно пытался что-то показать еще. Он беспокойно крутил гривастой головой и нетерпеливо мяукал, желая привлечь внимание.

***

Небожительница проследила за его взглядом и увидела между корнями огромного дуба покрытое мягким мхом небольшое усугубление. Вот уж чего она точно не ожидала, так этого! Афродита с наслаждением плюхнулась голым задом на это импровизированное ложе и вытянула усталые ноги. Как же это было замечательно, чувствовать под собой земную твердь и не качаться на волнах, опасаясь свалиться в воду при малейшем порыве ветра. Встречавшие ее хищники, легли рядом и счастливо заурчали. Однако в голове мелькнула трусливая мысль:

– Едва засну, мгновенно сожрут и косточек не оставят.

От ужаса внутренности вместе с сердцем приготовились вывернуться наружу. Настроение в секунду испортилось. Афродита захотела завизжать, но пришлось взять себя в руки.

– Не надо думать о плохом, – приказала она себе, – Куда проще было меня утопить! Но с другой стороны, неожиданный финал путешествия вполне в духе Геры. Пока буду спать, довольная, что все хорошо закончилось, она приготовит мрачную концовку. С нее станется…

Неожиданно заснуть не получилось. Едва богиня задремала, ее разбудил хруст сухой ветки. Она вскочила и тревожно прислушалась. Лев тоже услышал легкий шум, ибо настороженно зашевелил ушами и угрожающе оскалил белоснежные клыки. Скиталица инстинктивно прижалась покрепче к хищнику – сейчас он казался ей единственной защитой. В темных зарослях удалось рассмотреть две пары встревоженных глаз, которые явно принадлежали обычным смертным.

В последнем не имелось сомнений – никто из небожителей не стал бы в качестве маскировки одевать на голову ветки, надеясь подобным образом стать похожим на кустарник.

Богиня несколько раздраженно принялась накручивать локон на палец. Эх, ей бы прежней силы, хотя бы чуть-чуть! Но, увы, даже тот небольшой остаток, что остался у нее после изгнания с Олимпа, был израсходован. Сколько времени понадобиться на восстановление, Афродита не ведала. Немного поразмыслив, изгнанница выбрала единственно правильный, как ей подумалось, вариант. Она приняла величественную позу, хотя это было довольно трудно в ее положении, и грозно произнесла:

– Я вас вижу! Выходите немедленно! – крикнула и замерла.

А вдруг это и правда наемные убийцы! И что тогда? Безумный страх все сильнее и сильнее овладевал ею. Лишь близость льва немного сдерживала желание вскочить и убежать куда-нибудь вглубь зарослей.

Тонкий слух Афродиты уловил торопливый шепот. Несколько минут длилось томительное ожидание, которое стало вечностью. Наконец неизвестные решились выйти на контакт. Только сделали это как-то странно. Встали на четвереньки и выкатились к ней под ноги. В призрачном свете луны Афродита увидела, как они напуганы. Дрожь, охватившая их, красноречиво свидетельствовала – смертные, как и небожительница, находятся на грани истерики.