Карантин

Марк первым двинулся вперед по обломкам роботов, вроде как желая поскорее вернуть электричество, а на самом деле – чтобы избежать сложного разговора с Нико. Но она не собиралась сдаваться так просто, очень скоро она поравнялась с ним.

– Я допускала, что та непонятная форма жизни вернется за тобой, – заявила она. – Да об этом все говорят… Но чтобы так быстро? Или он готовился к этому?

– Мы до сих пор не знаем, он это или кто-то еще, – осадил ее Марк. – У Черного Города хватает врагов.

К этому моменту они добрались до панели управления, и он думал, что спор закончится сам собой, они будут заняты делом. Но там их поджидало очередное неприятное открытие, заставившее замереть в двух шагах от цели.

Нико опомнилась первой:

– До сих пор не знаем, говоришь?

Рядом с панелью и кабинетом видеоконтроля располагалось окно с частично отогнутым щитом, из-за этого сюда проникало достаточно света, чтобы прочесть надпись на стене – всего два слова, выведенные кровью.

«Привет, Марк».

Глава 3

В том, что после ночной катастрофы последует разбирательство, Марк даже не сомневался. Но он все равно не ожидал, что к этому привлекут его. С чего бы? Он всего лишь один из студентов – и он знатно нарушил правила этой ночью, когда отправился сюда, никого не предупредив. Поэтому он ожидал, что на него наорут или польют холодным презрением и отошлют обратно в жилой корпус.

Однако Лендар решил иначе. Чувствовалось, что Марк ему по-прежнему не нравится, и ему стоило колоссальных усилий сохранить хотя бы минимальную вежливость в разговоре. Но при этом приказ был четким: присоединиться к совещательной группе. Возможно, он считал Марка кем-то вроде представителя Воплощений. А может, не забывал, что именно он стал ключевой мишенью продавца игрушек. Да и врачебный опыт никто не отменял… Причина могла оказаться любой или объединить в себе все сразу, отказываться Марк все равно не собирался, и не только потому, что выбора ему никто не давал. Нико отправили отсыпаться и привыкать к тому факту, что у нее, одной из лучших учениц, теперь есть выговор в личном деле. Марку выговор тоже подкинули – вместе с креслом в комнате для совещаний.

Народу тут и без него хватало: почти весь преподавательский состав, глава охраны и потный толстый мужчина, который заявил, что будет говорить от лица беженцев, поскольку был их лидером с самого начала. Глядя на то, как его трясет от ужаса, Марк в этом сильно сомневался, но других кандидатов на роль переговорщика все равно не нашлось: люди, попрятавшиеся ночью, боялись вылезать из своих укрытий, а толстяк явился сам.

Жаль, что не перенесли собрание… Марку больше всего хотелось завалиться в постель, отключиться, не думать ни о чем. Недостаток сна не был серьезной проблемой, пока что он обернулся лишь легким головокружением. Но сон спас бы его от неприятных размышлений, тем для которых хватало. Впрочем, совещание давало повод отвлечься и от них, это как раз плюс.

Первой слово взяла Аделаида Синс. Да иначе и быть не могло, хотя Лендар даже не успел ее ни в чем обвинить. Она сама все прекрасно понимала, Марк слышал, как она рыдала за стеной, когда сам он в туалете пытался отогнать сон ледяной водой. Но если бы он не стал случайным свидетелем ее срыва, сейчас он и не догадался бы, насколько ей тяжело. На собрание Аделаида пришла собранной, безупречно одетой и накрашенной. Хотя Марка это как раз не удивило – он прекрасно знал, какие препараты она использовала, чтобы убрать отеки.

– Я запустила анализ системы, – объявила Аделаида, остановившись в паре шагов от стола, за которым сидели остальные. – Компьютер проверит порядок и правильность моих действий. Но я хочу сказать вам сразу… Я отнеслась к этому с должным вниманием! Я знаю, что вы думаете: ей было плевать, она проскочила через обязательные протоколы… Такое могло бы случиться, если бы я работала в каком-нибудь центре для беженцев и видела такие толпы каждый день. Но для Объекта-21 это большое событие, я была поражена, я оставалась собранной!

– Может, тебя настолько поразило, что ты сканер неверно настроила? – предположила Марта Грей.

Аделаида сжала кулаки, но ответила вполне спокойно:

– Нет. Я знаю, чем чревато наличие зараженных в замкнутом пространстве. В этом и смысл карантина! И я не буду скрывать, что я сама боюсь ту падаль, которая может поселиться в человеческом теле… Я их всех боюсь! Когда мне было восемь лет, я случайно увидела, как человека жрет Ловушка. Такое не забывается! Паразиты – первое, на что я проверила беженцев. Вирусы – второе. Спросите у Вергера, он читал мой отчет!

– Вергер – никто, и он вообще не должен был ничего читать! – поморщился Иовин Бардас. – Почему он здесь?

– Потому что я так решил, – ледяным тоном напомнил Лендар. – Мне интересно мнение практикующего врача. Так что там с отчетом?

– Обследование было проведено верно, – подтвердил Марк. – У каждого из беженцев нашли хоть какие-то травмы и болезни. Это не получилось бы сделать, если бы Аделаида проскочила сканирование.

– Так как же она тогда пропустила паразита? – поразился военный. – Он маленький был, что ли?

Марк ожидал, что объяснять придется ему, но нет, его опередила Марта Грей, Мастер-механик:

– Дело не в нашей Аде и не в паразитах, дело в оборудовании. Его подкрутили так, чтобы оно показывало нужный результат… Нужный не нам, разумеется.

– Разве это возможно?

– Да как два пальца…

– Больше фактов, меньше эмоциональных оценок, – прервал ее Лендар.

– Если вскрыть программное обеспечение, можно контролировать то, какой результат выдаст машина, – пояснила Марта. – Причем это может быть настоящий результат, но минус пятно от паразита, а может быть то, что к обследуемому отношения не имеет. Мне нужно рассказывать, что это означает?

Судя по тяжелому молчанию, повисшему в комнате, рассказывать было не нужно, все и так поняли – хотя бы отчасти. Если результаты были неверными, то среди сбежавших чужаков могут быть носители чего угодно… Но и это полбеды. Марк прекрасно помнил, что предыдущее тело продавца игрушек оставалось поразительно человекоподобным до самого конца.

Возможно, вторая такая же тварь прокралась в Объект вместе с беженцами. Как раз подобный инструмент и требовался, чтобы легко, будто бы играючи, обойти все системы защиты и наполнить карантинный корпус хаосом.

Но если они будут сидеть тут и сокрушаться, ни к чему полезному это не приведет. Такое простое открытие совершил не только Марк, Лендар предложил:

– Давайте вернемся к ночному происшествию. Пока без подозреваемых и выводов.

– Это значит, что с меня обвинения сняли? – встрепенулась Аделаида.

– А тебе их и не предъявляли, молчи, пока это не исправили, – посоветовала Марта.

Медичка обиженно передернула плечами, но совету все-таки последовала. Иовин тем временем запустил запись с камер наблюдения, которая транслировалась на экран в центре стола.

Беженцы тем вечером долгое время не спали, даже когда персонал Объекта ушел, оставив их в покое. Многие держались небольшими группами – семьями или компаниями друзей. Одиночества старались избегать. Но поздний час постепенно брал свое, люди стали расходиться. В общем зале осталось человек пять от силы, в том числе и девушка, ставшая жертвой: она беседовала о чем-то с другой молодой женщиной, кажется, утешала.

Лендар поставил видео на паузу, повернулся к представителю беженцев и указал на женщин:

– Кто они такие?

К этому моменту Марк припомнил, что зовут самоназначенного лидера Дмитрий Гаврилов. За то время, что персонал беседовал между собой, он постарался успокоиться, но теперь, когда к нему обратились, зачем-то подпрыгнул, отвечать начал неожиданно высоко, потом прочистил горло и заговорил нормально:

– Я не! Хм… Я не общался с ними очень плотно, я к ним не подходил, если что!

– Это мне пока не интересно, – сдержанно отметил Лендар.

– Вот эту, – Гаврилов постучал пальцем по изображению женщины, которой очень скоро предстояло погибнуть, – звали Рита. Рядом с ней Жанна, то ли подруга ее, то ли сестра… Они с самого начала путешествовали вместе.

Их общую историю Марк слышал еще вчера. Судя по всему, беженцы были родом из одного города-государства – так бывает не всегда, куда чаще к каравану прибиваются выходцы из разных земель, соединенные лишь трагедией. Но здесь путешествовала группа среднего размера, сплоченная, из тех, где не все дружат, однако все друг друга знают.

Продавец игрушек выбрал себе сложную мишень. Подослать своего человека в смешанный караван было бы куда проще, но он почему-то поступил иначе. Марк сильно сомневался, что это случайность, однако пока не мог разобраться, зачем их противнику идти на дополнительный риск.

Города-государства без покровителей обычно долго не выживают. Выиграть несколько лет спокойной жизни им удается либо накопив машин, либо собрав за своими стенами профессионалов, способных обеспечивать защиту. Тут был второй вариант: жители города оказались достаточно умны, чтобы находить способ противостоять любым угрозам.

Но они и сами, пожалуй, в глубине души догадывались, что это не навсегда и даже не надолго. История таких городов заканчивается, когда опасность пробирается сквозь стены. Это могут быть мутанты, пораженные вирусами машины, болезни… не важно. Главное, что приходится бросать гнездо, казавшееся таким защищенным, и двигаться в никуда, надеясь уже не на обретение счастья, а на саму возможность остаться в живых.

Лендар снова запустил запись, и стало видно, как в комнату вошла та самая девушка… Полина. Тогда она еще была Полиной, последние минуты – но все же. Марк видел, как медленно она двигалась, одной рукой опиралась о стену, другую прижимала к животу. Ей казалось, что болит там… Но при пробуждении паразита так и бывает. Существо захватывает мозг, мозг, в свою очередь, влияет на все тело, и у каждого последняя агония проявляется по-разному. Это тоже часть механизма выживания паразита, он убеждает, что проблема в чем угодно, только не в голове, он выигрывает себе время. Хотя это, конечно, перестраховка со стороны природы… Спасти человека можно разве что в первые часы после заражения личинкой, до того, как это существо закрепится внутри черепа. После этого жертве доступно лишь милосердие в виде быстрой смерти, не более.

Полина кое-как добралась до общего зала. Она сказала что-то, привлекая внимание, попыталась дойти до двух молодых женщин, сидящих неподалеку, но упала, забилась в конвульсиях.

– Почему она шла именно к Рите? – спросила Марта.

– Ритка была медсестрой, – угрюмо ответил Гаврилов. – Она всем помогала, если у кого что болит…

– Она уже на финальной стадии, – заметила Аделаида. – Боли явно начались не один час назад, до моего ухода. Почему она не обратилась ко мне?

– Так кто ж вам доверяет… Вам скажешь, что болит, а вы пристрелите просто на всякий случай!

Пристреливать их никто не собирался, на границе такое еще могли провернуть, на карантине смысла нет, просто поместили бы в изолированную палату. Но Полина об этом не знала, она искренне боялась, что ее казнят, если сочтут недостаточно здоровой.

Однако боль не проходила, она нарастала, и в какой-то момент девушка не смогла больше терпеть. Она еще не погибла, но Марк прекрасно знал: с момента падения у нее не было ни шанса восстановить контроль над собственным телом.

Рита об этом не подозревала. Она видела, как ее товарищи по несчастью проходили обследование, потому и не сомневалась: никаких паразитов в зоне карантина нет. Она искренне хотела помочь Полине, когда наклонилась над ней, и уж точно не ожидала, что девушка, всего секунду назад бившаяся в судорогах, бросится на нее диким зверем.

Полина подмяла ее под себя, прижала руки к вискам жертвы и принялась колотить Риту затылком о деревянный пол. Это и объясняло, почему лицо осталось невредимым, куда чаще прокаженные метят в горло. Жанна, стоявшая рядом в момент нападения, помочь не попыталась – она, должно быть, разглядела, как глаза Полины начали сдвигаться, уступая место паразиту. Она подняла крик и бросилась прочь, но Рита и не надеялась на нее, она боролась сама… Если бы под ее затылком оказался камень, она бы потеряла сознание сразу. Но дерево дало ей шанс, она сумела сбросить с себя прокаженную, кое-как поднялась на ноги, побежала прочь… Марк знал, чем это закончилось, а увидеть ему не довелось – в здании отключилось электричество, съемка прервалась.

– Его в зале не было, – сказал Марк.

Он допускал, что остальные это заметили, но решил подстраховаться. Как оказалось, не зря: Лендар кивнул, а вот Аделаида растерялась:

– Кого?

– Диверсанта. Все люди одинаково напуганы, такое не подделаешь. Он должен был контролировать ситуацию лучше.

– Вероятно, – согласился Лендар. – Но есть еще вариант, что он изобразил страх.

– Продавец игрушек ничего не изображал. Он просто говорил правду.

– Наверняка мы не узнаем: часть камер перестала работать до отключения электричества. Теоретически, люди, которые выбежали из зала, могли добраться до панели управления достаточно быстро.

Марк и сам понимал, что могли, но только с одним условием: диверсант должен был сохранять уверенность в том, что существо не погонится за ним. А он вряд ли управляет прокаженными, это не машина!

Кто бы это ни сделал, он обладал впечатляющими знаниями. Он взломал систему, настроил медицинских роботов… И оставил послание Марку. Надпись до сих пор не стерли, хотя забыть о ней и так не получилось бы.

Когда Аделаида увидела это, она обрадовалась, решила, что тут диверсант ошибся, оставил прямое указание на себя, ведь у всех беженцев взяли генетический образец! Но Марк с самого начала мог сказать, что никакой ошибки не было, и оказался прав. Надпись сделали донорской кровью, ее в карантинном корпусе хватало.

– И каково наше положение теперь? – уточнил Иовин.

– Со стороны Черного Города объявлен полный карантин Объекта-21, – равнодушно отозвался Лендар.

Вряд ли он действительно был настроен так спокойно, но иначе он отреагировать не мог. А вот Аделаида боялась – и не скрывала этого.

– Так что же, мы заперты внутри непонятно с чем? Он только пришел – и уже два трупа! Могло быть и больше…

– У тебя такой тон, будто ты сейчас выдашь решение, – хмыкнула Марта. – Ты ведь за этим голосить начала, так? А не просто пересказать то, что мы и так знаем?

– Да, у меня есть решение! – гордо вздернула подбородок Аделаида. – Думаю, его видят все, просто другие не могут сказать из-за вежливости или страха… Что ж, а я не боюсь! Хватит игнорировать тот факт, что нам известна основная цель существа!

Сказала это – и тут же указала пальцем на Марка. Марк, ожидавший чего-то подобного, устало помахал ей рукой.

– Опять факт обозначила. И с ним ты предлагаешь сделать… что? – вкрадчиво поинтересовалась Марта.

– Как минимум убрать с общей территории!

– Она не так уж не права, – заметил Иовин, сложив перед собой механические руки. – Существо четко дало понять, что ему нужен Марк Вергер.

– Оно написало «Привет, Марк», – возразила Марта. – Это не требование. Мы даже не знаем, для чего ему нужен Марк – для страстных поцелуев или медленного расчленения. Ну, грохнем мы сейчас Вергера, чтобы обезопасить свои шкуры. Но тут окажется, что существо его нежно любило и будет мстить нам и нашим потомкам!

– Причем такое существо не одно, – пробубнил себе под нос Иовин.

– Достаточно! – хлопнул ладонью по столу Лендар. – Некоторые из нас начинают заговариваться, а это означает, что мы движемся не туда. Приказ Черного Города предельно ясен: полный карантин до того, как возникнут основания для иного решения. Что мы будем делать тут в это время оставлено на наше усмотрение. Но я предполагаю, что грамотные действия увеличат наши шансы покинуть карантин живыми. И лучшее, что мы можем, – вычислить, каким именно способом попал на нашу территорию враг и на что он способен.

– Только как это сделать, если он портит наше оборудование? – растерялась Аделаида. – Мы ведь не только его должны вычислить, среди беженцев могут быть другие зараженные, причем не одними лишь паразитами… А мы это никак не определим!

Сначала Марк еще надеялся, что она просто поддалась шоку, вот и ляпнула лишнего. Сейчас одумается, заметит очевидное… Нет, не вышло. Аделаида и дальше растерянно хлопала ресницами, ничего она осознавать не собиралась. Пришлось вновь вмешаться ему:

– Вообще-то, способ есть.

– Обязательно нужно мне возразить? – окрысилась Аделаида.

– Самая примитивная форма осмотра, – продолжил Марк, проигнорировав медичку. – С ее помощью можно найти не все проблемы, но кое с чем я справлюсь. То же самое с анализом крови: если мы добудем старое оборудование, то, которое не контролируется кодами, а запускается вручную, у нас появится шанс выяснить, в каком теле находится диверсант.

– Я понимаю все недостатки такого плана, но другого у нас нет, – кивнул Лендар. – Сколько беженцев уже найдено?

– Нас не искали, мы сами вернулись! – подал голос Гаврилов, до этого просто испуганно слушавший их. – Прошу отметить это!

– Сколько? – терпеливо повторил глава Объекта.

– Нас семеро!

– Изначально было тридцать семь, минус двое погибших, минус семь вернувшихся, – подсчитала Марта. – Получается, нужно достать двадцать восемь сусликов на довольно внушительной территории. В принципе, выполнимо.

– Может, того самого диверсанта нет? – с надеждой предположила Аделаида. – В смысле, здесь нет. Он устроил переполох и ушел через границу, он же мог!

– Мы не узнаем этого, пока не найдем и не проверим всех беженцев, – отметил Лендар. – Приступайте!

Марк понимал, что теоретически диверсант мог уйти: карантин установили не мгновенно, какое-то время потребовалось, чтобы разобраться в случившемся. Возможность ускользнуть была тогда, да и потом тоже – с его-то талантами!

Однако Марка не покидало ощущение, что он все еще рядом, смотрит, ждет, никуда он отсюда не денется… Потому что с ночной резней ничего не закончилось, и на этот раз продавец игрушек пришел, чтобы остаться.

* * *

Можно было настаивать на праве попасть за линию карантина, но Геката предпочла затаиться. Она не была уверена, что это такая уж хорошая идея. Да и потом, у нее возникло подозрение, что Черный Город снова оценивает ее… Прямых указаний не было, однако он никогда не становился предсказуемым. Много лет назад такое уже было – и предчувствие, и оценка. Тогда она справилась и была достойно вознаграждена. Сейчас Геката готовилась сделать то же самое.

Но это вовсе не значит, что она планировала смиренно ждать, выживет Марк или нет. Связываться с ним ей никто не запрещал, поэтому она потребовала защищенную линию сразу же, как только закончилось совещание.

– Ты не спал, – мгновенно определила она, когда он появился на экране.

– И не ел, – кивнул Марк. – И не делал много что из того, что мне хотелось бы.

– Что у вас там происходит?

– Разве Лендар не прислал отчет?

– Прислал, – кивнула Геката. – Но я его отчеты не люблю. У него что ни провал – то мелочь, так, легкое неудобство, не стоит беспокоиться! Никогда не врет, но все сливает в одну яму. Да и потом, мне интересно твое мнение.

– Я удивлю тебя, сказав, что продавец игрушек снова здесь?

– Не особо.

– Во плоти.

– Чуть-чуть удивишь.

Как она и просила, Марк пересказал ей все события, которые привели к карантину. Геката не просто слушала, она внимательно наблюдала за ним, оценивая реакцию. Устал он сильно – но чисто физически, разум работает как надо, это хорошо. Да и страха он не испытывает, лишь допустимое волнение того, кого хотят убить.

Он рассказал ей больше, чем всем остальным, Геката не сомневалась в этом. И хорошо, что он понимает: иначе их сотрудничество развалится само собой. А еще благодаря этой откровенности она теперь видела, что для него важнее всего.

– Ты ведь не понимаешь, откуда это взялось, да? – спросила она, когда он закончил.

Марк не стал уточнять, что она имеет в виду. Он был удивлен – но удивлен тем, что она поняла его, что заметила.

– Я никогда не управлял летающими дронами, – кивнул Марк. – И никогда не контролировал новую модель с такой абсолютной точностью. Я не знаю, как это объяснить… Дело не только в дроне.

– В чем еще?

– У меня есть знания, которых не было раньше и которых я не получал… Именно знания, не навыки! Хотя навыки тоже…

– Ты догадываешься, откуда они?

– Да. Я просто не могу поверить, что это возможно.

– Ну… Как бы возможно. И это очень большое «как бы»… Но – да, ты получил знания умирающего Мастера.

Все Воплощения знали, что подобное возможно. Мастерам Контроля такую информацию открывали, только если не было других вариантов. Всем, кто рангом пониже, об этом знать запрещалось. Причина была проста: в случае с передачей личных знаний через нейромодуль шансы на успех были куда меньше, чем шансы на неизлечимую травму мозга.

Хотя принцип работы прост, если свести все к нему. Нейромодуль преобразовывает мысли и образы в цифровой код по желанию пользователя, потом посылает этот код на чужой модуль в радиусе доступа, и уже совсем другой человек преобразовывает цифры в знания. Но это в идеале, на практике же именно на этапе преобразования случаются сбои, потому что люди мыслят по-разному, тут взаимодействие между машиной и плотью может нарушиться.

Было бы здорово, если бы система работала всегда – сколько лет можно было сэкономить на обучении! Поэтому когда-то Черный Город проводил активные эксперименты… Тогда и выяснилось, что куда чаще мозг не получает новые знания, а вытекает через уши.

Так что Геката запретила бы Марку принимать такой огромный объем данных, если бы он спросил ее об этом. Но там было не до разрешений, он не понимал, что делает, да и умирающий Мастер тоже – он действовал интуитивно, знал, что времени у него осталось совсем мало. Ему было больно, страшно, он осознавал, что исчезает, и в момент, когда ему удалось дотянуться до другого сознания, он не просто сообщил о результатах разведки, он попытался передать как можно больше себя.

– Расскажи мне о нем, – тихо попросил Марк.

Она знала, что он спросит. Она уже давала ему личное дело Ховакана Птицелова и не стала напоминать об этом. Когда Геката была в Черном Городе, она специально узнала больше. Ей это было не нужно, но делать что-то ради другого человека оказалось интересным опытом.

– Много лет назад до Черного Города добралась очень необычная группа беженцев, – сказала она. – Совсем маленькая, человек двадцать. Такие обычно не выживают, но эти были особенными. Они не только преодолели дороги, они потеряли за время пути лишь трех человек. У исключительной живучести было две причины: в этой группе путешествовали только молодые мужчины и женщины, ни одного старика, ни одного ребенка, и все они – хорошо обученные воины. А вторая причина – они были объединены, не кровью, но этническим происхождением, верой, убеждениями. Как ты знаешь, не каждую группу беженцев, добравшуюся до стен Черного Города, пускают внутрь, куда чаще отбирают несколько человек, лучших, остальных расселяют по Пригородам и Объектам. Но эту группу пустили целиком, да еще и позволили поселиться рядом.

– Что это была за группа?

– Лакота. Не из наших краев, с другого континента, наследники племенных традиций, сумевшие вписаться в новый мир.

– Далеко же они забрались! – присвистнул Марк.

– Это часть их убеждений – у них сильно развита интуиция… Хотя сами они именовали это «волей богов». Они путешествовали, пока те самые боги не сказали им, что дальше идти не нужно. Черный Город оценил это, он принял их всех.

– Ховакан был одним из них?

– Он был из их детей. Когда они поняли, что больше не нужно никуда идти, что они дома, они позволили себе быть не только воинами. Они завели семьи, у них родились дети, и среди этих детей всегда был очень высокий процент способности к тонкому нейроконтролю. Даже когда они ради генетического здоровья стали принимать в свою группу людей со стороны, это не изменилось.

Ховакан был из тех Мастеров Контроля, чью историю можно назвать типичной: рано замечен, отлично обучен. Показывал настолько великолепные результаты, что им заинтересовалось одно из Воплощений Черного Города. Справедливость высоко оценил талант следопыта, которым был наделен Ховакан, и начал использовать это. Ну а прозвище Птицелов Мастер получил, когда начал специализироваться на роботах класса «Морф», подвид «Птица» – для него сделали целую стаю… которая погибла одновременно с ним.

– У него кто-нибудь остался?

– Никого, – покачала головой Геката. – Ему никто не запрещал, если что. Просто он не захотел заводить семью, не знаю, почему.

Марк отвлеченно кивнул, раздумывая о чем-то. Геката предположила бы, что он сравнивает себя с погибшим Мастером, но на него это не похоже – слишком эмоционально. В то же время она понимала, почему ему важно было знать об этом.