Карантин

А вот Мустафа Халид приходить не собирался, его пригласил как раз Марк. Опыт оператора, долгое время работавшего на границе и даже участвовавшего в разведывательных миссиях, сейчас мог пригодиться.

Мутанты эти изначально не обладали четкой формой, поэтому теперь, когда их пришлось разрубить на части, они и вовсе представляли собой пугающую груду плоти, которую кое-как разделили на две части. Не факт, что куски не перепутали, но это не так уж важно, Марк не видел принципиальной разницы между двумя особями.

Пока шла подготовка, он изучил отчет, составленный военными. Никто точно не знал, откуда взялись мутанты. Но предположительно они прорвались через границу между патрулями, защитная система там есть, однако из-за дождей, перепадов температуры и радиации она часто выходит из строя. Некоторое время они ошивались в лесах, только с едой там проблемы, и хищники вынуждены были двинуться дальше. Они оказались у дороги, по которой проходила группа беженцев, да еще и небольшая, недостаточная для того, чтобы отпугнуть уродцев. Всего мутантов было три, они вынудили людей разделиться. Один остался там, в лесу, его уже уничтожили. Другие двое погнались за беженцами, пытавшимися спастись на ближайшем Объекте.

Теоретически гражданские вообще не должны были знать о том, что здесь находится Объект, однако то, что знали, не удивляло. Кто-то из военных продал им карту с соответствующими пометками, такое не первый раз случилось. Люди понимали, что в лесу точно не спасутся, и сделали единственное, что сулило им хоть какую-то надежду на жизнь. Как оказалось, не зря.

Теперь беженцы были в безопасности – но на карантине. Нормальная практика в случаях, когда атакуют мутанты, с большой вероятностью прибывшие из пустошей. Людей Марк не осматривал, да и не собирался, хищники пока интересовали его куда больше.

– Что новое ты надеешься увидеть? – не выдержала Аделаида. – Все предсказуемо, а если ты и сам это осознал, да сказать неловко, хватит тратить наше время! Или хотя бы попробуй их на вкус, чтобы наблюдать за тобой стало веселее.

Марк иронию проигнорировал, он бросил, не оборачиваясь:

– Здесь не все предсказуемо.

– И что же ты уже придумал?

– Они не истощены. Это странно.

– Как будто ты знаешь, как выглядят истощенные гусеницы! – хмыкнула медичка.

– Я знаю, как выглядит деградация мышц. Знаю, что такое отсутствие жировой прослойки, какую бы форму она ни принимала. Знаю, какие болезни появляются у живых существ, лишенных полноценного питания.

– Ну и?

– Мутанты были здоровы до того, как мы их убили… По большей части. Точно не истощены, я вижу скорее следы хорошего питания.

– Молодцы, хоть пожить успели!

Аделаида Синс не была дурой, это Марк признавал. Ее подводило упрямство: если она верила, что понимает ситуацию, она будто запрещала себе думать. Такой подход и в мирной исследовательской жизни едва ли простителен, а уж в поля с ним лучше не соваться.

Зато Мустафа, до этого державшийся в стороне, заинтересовался, подошел ближе. Он наклонился прямо над трупом, прикрывая лицо фильтром.

– Марк прав, – наконец подтвердил старший оператор. – Это, если такое определение здесь уместно, очень ухоженные звери.

– Опять же, что с того? – не унималась Аделаида. – Раньше им попадались беженцы чуть медлительней!

– У мутантов, которые обитают рядом с территорией Черного Города, нет возможности так отъесться, – пояснил Мустафа. – Мы специально обеспечиваем буферную зону – довольно обширную полосу выжженной земли. Это, с одной стороны, упрощает наблюдение, с другой – не дает оснований для постоянного обитания хищников.

– Так понятно, что они тут не обитали, они пришли откуда-то!

– Откуда бы они ни пришли, им нужно было пройти через зону без добычи, а значит, некоторое время голодать, – сказал Марк. – Более того, остается вопрос: зачем они пришли? Если там, где они обитали раньше, было полно добычи, не было смысла тащиться сюда. Если же добыча там иссякла, они выглядели бы куда хуже, чем сейчас, они должны были дойти до состояния, которое вынудило бы их сменить среду обитания.

– Все мутанты, которых мы ловили на границе, были тощими и потрепанными, – добавил Мустафа.

Как и ожидал Марк, спокойный тон подействовал, Аделаида заметно растерялась:

– Ну и что тогда? Что же они ели, раз добрались сюда?

– Я как раз догадываюсь, к чему вы клоните, – вмешался в разговор Лендар. – Но мне это не нравится.

– Мне тоже, – кивнул Марк. – И мы еще некоторое время можем побегать от правды, если это вас успокоит. Но потом нам придется ее признать.

Пока все указывало на то, что мутантов намеренно доставили в тот лес – или хотя бы в приграничную зону, да еще сделали так, чтобы они рванули в нужную сторону. А это уже намного больше, чем случайное проникновение нескольких неразумных животных! Как охранная система упустила транспорт? Как вообще можно поймать нечто подобное?

Или не поймать?..

– Все может оказаться даже хуже, чем выглядит сейчас, – признал Марк.

– Куда уж хуже, – проворчал Лендар. – И о чем же вы?

– Я допускаю, что этот вид появился не естественным способом, он был выведен для нападения. Не обязательно на нас, возможно, нападения на людей как такового. Но использовали его в итоге против нас.

– Нет! – зачем-то выкрикнула Аделаида. – Это невозможно!

– Разве?

Ей хотелось возразить, но она так и не решилась. Она ведь знает, что это допустимый вариант… Существа, которых Марк видел перед собой, не имели толковой среды обитания. Похоже, пыль и песок вредили им, некое подобие жабр на их теле было забито и исцарапано в кровь. Если бы эти существа не погибли в схватке с роботами, они все равно вряд ли прожили бы долго. При этом они очевидно сухопутные, нет никаких указаний на перемещение в воде. Возможно, они жили на болотах… Тогда как у них развились такие крупные челюсти? Для охоты за мелкими животными и рыбами, обычно населяющими болота, они подходят плохо, для убийства людей – намного лучше. Их яркий окрас тоже бесполезен для болотных хищников, которым нужно таиться среди трав и грязи. Куда ни глянь – одни противоречия!

Но это если не принять существование где-то лаборатории. Тогда создать подобного уродца вполне возможно. Как вариант, даже натаскать его, обучить нападать на транспорты и роботов, большого ума со стороны хищников тут не требуется.

Марк надел перчатки и подошел ближе, чтобы сдвинуть часть фрагментов.

– Это омерзительно! – тут же прокомментировала Аделаида. – Тебя не учили использовать для такого «Универсалов»?

– Учили, – отозвался Марк. – А еще учили, что у человека есть такой недооцененный инструмент, как осязание. Вот здесь, например, не видно пробоину в шкуре, но она прощупывается.

– Ты сейчас стоишь перед грудой плоти. Тебя пробоина смущает?

– Не смущает, но заслуживает внимания. Потому что она к моменту нападения на беженцев была поджившей, она не кровоточила, на шкуре вокруг нее начали образовываться шрамовые ткани.

– И что это нам дает? – нахмурился Лендар.

– Существ чем-то удерживали долгое время. Возможно, как раз в грузовом транспорте.

– Все это домыслы, доказательства косвенные… Есть что-нибудь посерьезней?

– Нет, и вам решать, докладывать в Черный Город или нет.

– Да уж… выбор, – хмыкнул глава Объекта.

Он всем своим видом показывал, что выбора и нет на самом деле, потому что Марк наверняка бросится звонить Гекате, и тогда молчание Лендара будет выглядеть не лучшим образом. Зря он так – рассказать Гекате Марк действительно планировал, если она спросит, и не факт, что она тут же рванет отчитываться кому-то еще.

Все эти сомнительные интриги вообще не имели никакого значения на фоне того, что произошло. Марк понимал, что за диверсией, если она все-таки была, может стоять кто угодно. Те самые враги, которые подослали к его Объекту хазаров. Предатели внутри периметра. Тот, о ком Марк раньше не слышал. Они ведь не в сказке живут!

И все же его не покидало чувство, что виновный тут понятен, даже если им не известно его настоящее имя. Кто-то совершил невероятный поступок, использовал серьезные ресурсы, пересек границу, отключил камеры – и все это вскоре после того, как продавец игрушек пообещал вернуться. Версия о совпадениях трещала и рвалась по швам.

Так считал не только Марк. Через несколько часов работа была закончена, больше ничего подозрительного они не нашли, тела мутантов передали на утилизацию. Главным тут было то, что Аделаида прекратила ухмыляться, да и Лендар отнесся ко всему серьезно. Благодарить Марка они не собирались, ушли сразу после завершения работы.

А вот Мустафа остался.

– Твой друг передает привет? – спокойно спросил он.

– Боюсь, что так, – задумчиво отозвался Марк. – Но не стоит интерпретировать это как его одержимость мной… Думаю, за иллюзией эмоциональности он сейчас прячет полноценную боевую операцию.

– Одно другому не мешает. Он изначально вредил Черному Городу, тут ничего нового. Новое как раз то, что ему нужен ты.

И оба они понимали, что скрывается за этим «нужен», потому что Мустафе тоже было известно о том, как продавец игрушек использовал мозг похищенного Мастера. Вероятно, он запланировал что-то подобное и для Марка…

А если так, беженцы, пригнанные к Объекту, были не простой демонстрацией. Когда продавцу потребовалось установить свои датчики, он сделал вид, что на них напал робот-танк со сбитой программой. Возможно, нынешняя диверсия преследует ту же цель?

Он не испытывал привязанности к мутантам, это уж точно, но они были ценным ресурсом. Нужно было вырастить их… создать, если уж на то пошло! Да еще три особи сразу. Продавец игрушек явно берег их для чего-то особенного, такое оружие если использовать, то предельно точно. Однако на первый взгляд он ничего не добился: среди беженцев потерь совсем мало, среди военных вообще нет, уничтожено и повреждено несколько роботов, их легко заменить. Кажется, что продавец игрушек проиграл!

Именно поэтому Марк и не собирался верить первому взгляду.

– С ним невозможно понять, что ему нужно…

– Это и есть признак серьезного врага, – кивнул Мустафа. – В его руках было три инструмента. Наша задача – понять, какой именно он применил.

Марк сначала удивился, хотел спросить, что за три инструмента, но не стал – сам понял. Действительно, три…

Первый – мутанты, которых он вырастил. Но их цель представляется понятной, они ее достигли, в их останках не обнаружено ничего особенного.

Второй инструмент – машины, которые использовали беженцы. Однако в Объекте все помнят опыт с тем танком, транспорты не стали завозить на территорию, тщательно проверили, потом уничтожили, превратив в металлические кубы, не испускающие ничего даже отдаленно похожего на сигнал.

Третий инструмент – это беженцы, которые добрались до Объекта. Тридцать семь человек, точное количество Марк уже знал. В основном женщины и дети, мужчин чуть меньше, многие погибли, отражая первое нападение на группу. Молчаливые, угрюмые, на всех косящиеся настороженно… Тоже ничего не значит, они помнят, что никто особо не спешил их спасать.

И все-таки именно их должен был использовать продавец игрушек.

– Отправишься к Аделаиде? – догадался Мустафа.

– Придется.

– Она тебе не поверит.

– Скорее всего. Но я буду знать, что сделал все от меня зависящее.

Он шел не только ради этого, Марк надеялся там, на месте, разобраться, как могли использовать беженцев. Хотя возможностей у него было не так уж много: за ними позволяли наблюдать только через камеры, вплотную к людям никого не подпускали, с ними взаимодействовали дроны – таковы основные правила карантина. По-хорошему, следовало бы изолировать еще Леони и тех солдат, которые встречали беженцев у ворот. Но тут уже решили не проявлять излишнюю строгость, людей обследовали и оставили в покое.

Аделаида, вопреки его ожиданиям, не стала устраивать скандал, она проводила его в комнату наблюдения. Она даже сначала ничего не говорила, просто остановилась в паре шагов от Марка, скрестив руки на груди.

Ну а Марк на нее вообще не смотрел, он пристально наблюдал за беженцами. Чужеродный элемент должен быть здесь, он добился своего, он пробрался внутрь… Разве не пора проявить себя?

Похоже, что нет. Люди вели себя так, как и полагается уставшим, измученным путешественникам: кто-то спал, кто-то читал, кто-то нервно ходил из угла в угол. Они объединялись в маленькие группы, селились в комнатах семьями. Ничего опасного или подозрительного…

– Всех уже обследовали? – спросил Марк.

– Да, но если есть настроение, можешь и их пощупать руками. Чтобы не терять навык осязания, так сказать.

Она должна была раздражать его, и она явно хотела этого, но все равно не раздражала. Марка в принципе сложно было вывести из себя, а Аделаида еще и предсказуема. Поэтому в ее речи он привычно отсеивал эмоции и сосредотачивался на сути.

– Нашли что-нибудь?

– Это беженцы, они здоровыми по определению не бывают, – закатила глаза Аделаида. – На том компьютере есть копия отчета, можешь посмотреть.

Принцип работает: главное, не отказала в доступе к информации. Если бы еще язвить смешно научилась, общаться с ней было бы куда приятней.

Марк просмотрел диагнозы беженцев – всех тридцати семи. Ничего особенного, Аделаида права. Ожоги и поверхностные травмы – вообще ерунда. Пять-шесть болезней, вызванных радиацией. Новообразования во всем многообразии. Не хватает конечностей и внутренних органов – тоже, увы, печальная норма бесконечных дорог. Ни у кого ни вирусов, ни инфекций, первая проверка пройдена. Еще четыре на протяжении всего карантина, и нужно будет решать, куда их девать.

И что тогда… Продавец игрушек в чем-то просчитался? Или это вообще не он, мутанты – выходка кого-то другого? Марк заставил себя поверить в это, потому что больше ничего сделать все равно не мог. Он попрощался с Аделаидой, вернулся к себе…

Первый сигнал тревоги прозвучал уже ночью.

Глава 2

Геката ожидала, что придется отчитываться на очередном общем собрании. Она их терпеть не могла, но принимала как неизбежное зло. Однако на этот раз получилось иначе: ее сразу пригласили предстать перед Советом. Она не была уверена, плохо это или хорошо.

Она знала, что многие Воплощения боятся этого момента. Комната, в которой проходили такие встречи, и правда давила: совсем небольшое помещение, квадратное, полностью оформленное зеркально-черным обсидианом. Из-за этого кажется, что тут тесно – и одновременно что ты в бесконечной пустоте, отражения мешают оценить истинный масштаб пространства. Свет есть, но непонятно, откуда он льется, он не слепит, его мало – но мало на что? Тут и смотреть-то не на что, полумрак лишь позволяет принять свое отражение за постороннее присутствие.

Однако Геката прекрасно знала, как устроена эта комната на самом деле, и ничего не боялась. Она уверенно вышла в самый центр, так, чтобы десятки, сотни ее отражений выстроились в безупречной симметрии. Это было не обязательно, просто сила привычки, которая сформировалась, еще когда Гекату происходящее забавляло.

– Почему я здесь одна? – спросила она.

– Общее мнение не требуется. Или требуется?

Совет говорил с ней спокойно, как обычно. Голос, который она слышала, оставался неуловимым, воспринимать иначе его не получалось. Он определенно принадлежал одному человеку, но при этом тот, кто его слушал, не смог бы с уверенностью сказать, молодому или старому, мужчине или женщине. Сегодня голос был одним, завтра – другим, и все равно узнавался всегда.

Другие Воплощения считали это особой способностью, чуть ли не магической силой. Гекате повезло чуть больше: она застала рассвет Черного Города и знала ответы на многие вопросы.

– Нет, не требуется, – сказала она. – Просто я бы хотела узнать кое-что у других Воплощений. Но, возможно, мне ответите вы. Удалось найти тело Лиры Мораны?

– Нет. Воплощением номер 11 были предприняты все необходимые меры, больше невозможно. Лучший результат этих поисков – обнаружение крови пропавшего Мастера там, где нам это было указано.

– В поселке, – кивнула Геката. – И больше ничего, ни одного фрагмента?

– Ничего. Также нами была проведена переоценка всех смертей и исчезновений Мастеров за последний год, как и было рекомендовано Великой Жрицей.

– И как?

– В восьми случаях Мастера исчезли при невыясненных обстоятельствах, до сих пор не найдены живыми и мертвыми.

Восемь, значит… Паршиво. Не факт, что продавец игрушек похитил их всех, Мастера спокойной жизнью не живут и от старости не умирают. Но даже если ему досталась половина исчезнувших, это увеличивает риск для Черного Города.

– Я бы хотела сделать поимку существа, которое нам противостоит, своим приоритетом, – твердо произнесла Геката.

– Требуется пояснение. По двум пунктам. Пункт первый – определение слова «существо».

– Я по-прежнему не знаю, кто за этим стоит. Сначала я была уверена, что человек, потому что его поступки кажутся скорее эмоциональными, чем приносящими выгоду. Но, может, это какая-то сложная система алгоритмов, выгода есть, она просто не очевидна… Сейчас я считаю вероятность биологической и кибернетической формы жизни примерно одинаковой.

– Принято, – бесстрастно сообщил Совет. – Пункт второй – действия, которые предполагает поимка существа.

– Пора нанести ублюдку визит, – усмехнулась Геката. – Пока что он навязывал нам битвы на нашей территории. Даже если он не добивался своей цели, мы несли сопутствующий ущерб. Существо же, судя по всему, имеет неограниченный доступ к ресурсам, оно может направлять сюда то, чем не дорожит.

– План понятен. Существует ли сценарий исполнения?

О, вот они и подошли к опасному моменту… Геката знала, как нужно говорить. Она контролировала себя достаточно хорошо, чтобы даже не испытывать волнения. Но все это не отменяло того факта, что ответ получился слишком коротким:

– Мы будем ориентироваться на мертвый город.

– Требуется пояснение.

– Перед тем, как уйти, существо сказало Марку, что правда написана на улицах мертвого города. Думаю, это было попыткой заманить Марка туда.

– Было ли уточнение насчет того, какой город имеется в виду?

– Нет, но я решила: если мы возьмем список городов, погибших… Ну, не за год, можно даже за два года… Можно начать разведывательные вылазки туда.

– Ожидайте.

Гекату не устраивал такой ответ, хотелось добавить что-то еще, ценное, такое, чтобы Черный Город сразу выдал ей разрешение. Но чем больше она болтает, тем меньше шансы на успех, обычно бывает так. Поэтому Геката сложила руки перед собой, наклонила голову и замерла, ожидая вердикт.

Она знала, чем занят сейчас Совет. Идет анализ всего случившегося – каждого отчета, каждой видеозаписи, каждого повреждения. Этого должно быть достаточно! Они потеряли ресурсы и жизни, понятно же, что нужно убирать угрозу, они и так слишком долго не обращали на продавца игрушек внимания – и вот к чему это привело!

Но Черный Город решил иначе.

– Отказано.

– Что? – растерялась Геката. – Нет, постойте… Почему?

– Отказано в предоставлении Жрице права проводить миссию, в которой нет ориентиров, – уточнил Совет. – Определение «мертвый город» слишком размыто. Это может быть мертвый город в прямом смысле. Это может быть угроза нашему существованию в целях запугивания. Это может быть намеренно ложная версия, призванная выманить нужные формы жизни за границу охраняемой территории. Обилие вариантов призывает к осторожности.

– И что тогда, ничего не делать и надеяться, что повезет? Продавца игрушек сожрет какая-нибудь лягушка, а мы будем жить долго и счастливо?

– Эмоции.

– Извиняюсь, – буркнула Геката. – За форму вопроса, не за суть!

– Меры будут предприняты. Мы составим список мертвых городов и отправим туда разведывательные группы.

– Так я же об этом говорю! Мы с Марком можем поехать…

– Отказано, – прервал ее Совет.

– То есть, разведка будет проводиться – но не нами?

– Именно так. Великая Жрица – приоритетное оружие, которым мы не можем рисковать. Марк Вергер – ресурс, еще проходящий оценку, но сейчас его значимость воспринимается как высокая. Рекомендация: оставаться в пределах охраняемой территории.

Снова хотелось спорить. И не просто спорить, а кричать, ударить разок по обсидиановому зеркалу, проявить те самые эмоции, за которые ей уже доставалось не одно замечание. Но Геката сдержалась: сейчас обстоятельства складываются не в ее пользу.

Хотя это не худший расклад. Разведывательные группы будут предупреждены о том, что их ждет, возможно, больше никто не пострадает. Они получат нужные сведения, и вот тогда Гекату отпустят – уже не чтобы найти цель, а чтобы ее уничтожить. Ну а пока это не произойдет, можно вернуться на Объект-21, к Марку. Официально – чтобы обучать студентов, на самом деле – чтобы присматривать за ним, хотя он о таком и не просил.

Геката оставалась спокойна до самого утра. Она знала, что в Объекте сейчас содержатся беженцы, но не считала, что это такая уж большая проблема… или вообще проблема. Стандартный карантин, что такого? Ей это не помешает.

Ну а утром она узнала, что в Объекте произошла катастрофа. Карантин не отменен, он распространился на всю территорию, и теперь никто, даже Воплощение, не может туда войти – и никто не может выйти.

* * *

Существовали разные типы оповещений об экстренных ситуациях. Самым страшным считалось то, которое своим воем и мертвецов могло поднять, которое мигало красным на всех мониторах, приводило в боевую готовность роботов, сразу же отсылало прямое сообщение в Черный Город – на случай, если потом это будет сделать некому и не на чем.

Но нынешняя тревога оказалась другой. Оповещение рассылалось не по всему Объекту-21, а только в комнаты операторов. И они сразу же получали хоть какое-то пояснение того, что случилось, пусть и не полное. На этот раз их предупредили, что в корпусе, выделенном для карантина, произошел «прорыв периметра». Означать это могло что угодно: от побега одного из гостей, особо буйного и не доверяющего системе, до нападения на это здание извне.

Более вероятным был вроде как вариант с побегом. Марк видел тех беженцев, в большинстве своем – усталые, замученные люди. Но там еще были мужчины, в том числе крепкие молодые, были женщины с умными злыми глазами, способные вскрыть запертые двери. Возможно, они так и не поверили своим предполагаемым спасителям? Вполне оправданно с их стороны, если задуматься.

И все же Марк сразу почувствовал куда большую настороженность, чем обычно. Только он подумал о том, что продавец игрушек совершил бессмысленное на вид действие, – и начались проблемы. Удивления не было, напротив, при всем напряжении пришло и чувство завершенности. Значит, это все-таки прямая атака на них, сейчас хотя бы узнают, в чем она заключается!

При таком уровне тревоги студентам было не обязательно участвовать в решении проблемы, с этим должны были разобраться военные. Но их пока согнали к границе – Лендар усилил охрану, так что они доберутся сюда нескоро. Да и потом, они как раз могут быть не готовы к тому, что их ждет.

Марк жил неподалеку, у него была возможность добраться до карантинного корпуса одним из первых. Он выглянул в окно, чуть сдвинув защитный экран, и обнаружил первую странность: в соседнем здании не горел свет. Освещение там работало круглые сутки, пусть и не яркое, это одно из правил безопасности. Но сейчас здание напоминало задутую свечу: было сияние – и нет, остался лишь черный уголек, чуть темнее самой ночи.

При этом никаких повреждений заметно не было: ни проломов, ни дыма от разгорающегося пожара, ни тварей, стремящихся пробраться внутрь. Казалось, что это здание и не было жилым – совсем как раньше. А свет отключить не так-то просто, да еще именно в том доме… Все это намекало на одну из тех аномалий, которые всегда были верным указанием на продавца игрушек.

Возможно, следовало связаться с кем-то, позвать на помощь, хотя бы найти партнера, но Марк не стал. Во-первых, пришлось бы ждать. Во-вторых, ему проще работалось одному. Ну а в-третьих, не каждый партнер одобрил бы то, что Марк сразу же нарушил правила.

Он направился к карантинному корпусу по поверхности. Полагалось по тоннелям, но это сейчас бессмысленно. Тоннели охраняются гораздо лучше, там даже ночью размещаются боевые роботы. Да и потом, если бы беженцы решили удрать, чем бы они воспользовались? Про тоннели они даже не знают, им эти тайные переходы никто не показывал. Они пришли из мира, где входят через дверь и выходят через нее, в крайнем случае – через окно. Они бы поступили так, как привыкли.

Подобравшись к карантинному корпусу, Марк убедился, что его догадка была верной. Ночь выдалась сухой, но дожди отступили совсем недавно, поэтому вместо песка и пыли территорию Объекта покрывала грязь. Она отлично сохранила следы вокруг здания – совсем свежие, с дюжину человек пробежали недавно, меньше часа назад, и это совпадает с тревогой.