Рассвет на Волге

Он протянул Айдару руку. Айдар, поколебавшись, крепко пожал ее. Рука эмира была твердой и мозолистой – рука воина, а не чиновника. В этот момент между ними родилось нечто большее, чем отношения повелителя и подданного. Родилось боевое братство.

***

Через час Айдар, переодетый в простую одежду купца, уже вел под уздцы своего Бурана по темному подземному ходу. За ним бесшумно следовали пятеро его лучших воинов. На выходе из туннеля, в густом лесу за стенами столицы, их ждал Ишбуга с оседланными конями.

– Удачи, сотник, – просто сказал начальник гвардии.

Айдар кивнул. Он вскочил в седло, в последний раз посмотрел на темные громады башен Биляра, скрывавшие за своими стенами маленькую девочку по имени Зейнаб. А потом повернул коня на юг, в сторону вражеской земли, в сторону неизвестности.

Он снова был на воле. И у него была цель. Он был глазами и мечом своего эмира.

Глава 8. Ничейная земля

Первые три дня пути были похожи на сон. Напряженный, безмолвный сон, где единственными звуками были лишь шелест осенней листвы под копытами коней, скрип седельной кожи да гулкий стук собственного сердца в ушах.

Они шли по звериным тропам, избегая дорог и селений, и с каждым часом пышные, богатые леса Булгарии редели, уступая место колючему кустарнику и чахлым перелескам.

На четвертый день они услышали собак. Далекий, злобный лай, который несся по ветру с юга. И сон кончился. Они вошли в Ничейную землю.

Эта полоса земли не принадлежала никому и принадлежала всем. Булгарские охотники считали ее своей, хазарские разъезды – своей. На самом же деле, здесь правил лишь один закон – закон острого клинка и быстрой стрелы. Воздух здесь был другим. Он пах не прелой листвой, а застарелым страхом и гарью.

То и дело им попадались следы этой тихой, вечной войны: старые кострища, где сидели уже давно мертвые люди, ржавый наконечник стрелы в стволе дерева, или почерневший остов сожженного пограничного столба.

Айдар вел свой маленький отряд из пяти воинов с превеликой осторожностью. Рядом с ним ехал старый Ильмар, чьи глаза замечали каждую сломанную ветку, а уши улавливали каждый подозрительный звук.

За ними следовал Ташбулат, чья рука то и дело сама ложилась на рукоять сабли, выдавая нетерпение молодого волка, рвущегося в бой. Замыкали строй двое проверенных нукеров, Тимур и Саян, – молчаливые, надежные, как хорошие клинки.

– Спешиться, – тихо скомандовал Айдар, когда лай собак стал ближе. – Коней в овраг. Саян, остаешься с ними. Остальные – за мной.

Они растворились в зарослях, двигаясь так бесшумно, как могли научить только годы пограничной службы. Вскарабкавшись на невысокий холм, Айдар лег на холодную землю и достал из седельной сумки «дальнозор» – две отполированные пластины обсидиана, скрепленные кожаной трубкой. Примитивное, но действенное приспособление.

Внизу, в лощине, он увидел их. Хазарский пограничный дозор. Десяток всадников остановились у ручья, чтобы напоить коней. Но не они привлекли внимание Айдара. Вместе с ними были две огромные, лохматые собаки, похожие на волков, – кошчу (боевые псы), которых хазары специально натаскивали на поиск людей. Именно они и учуяли их. Собаки тянули поводки, рвались в сторону холма и захлебывались яростным лаем.

– Они нас почуяли, сотник, – прошептал Ташбулат, его глаза горели. – Давай ударим сверху, пока они не опомнились! Мы перебьем их прежде, чем они поймут, что случилось!

– Замолчи, – прошипел Ильмар. – Ты слышишь свой голос? Ты хочешь затеять бой в двух шагах от их границы? За нами погонится вся степь! Наша задача – проскользнуть, а не воевать.

– И что ты предлагаешь, старик? Ждать, пока эти твари приведут хозяев прямо к нам? – не унимался Ташбулат.

Айдар не слушал их спора. Он смотрел на командира хазар. Тот лениво потягивался в седле, с сомнением поглядывая на холм. Он не видел угрозы. Он просто слышал своих собак. «Он решит, что это лиса или кабан, – лихорадочно соображал Айдар. – Он не станет рисковать и лезть в заросли. Но он запомнит это место».

Он оказался прав. Хазарский десятник что-то рявкнул, дернул поводок одной из собак, и отряд, напившись, тронулся дальше, вдоль границы. Когда они скрылись из виду, отряд Айдара еще долго лежал не шевелясь.

– Они запомнили направление, – наконец произнес Айдар, опуская дальнозор. – Теперь здесь идти нельзя. Придется делать крюк через Топкое болото. Потеряем день.

Ташбулат сплюнул с досадой, но промолчал. Урок был наглядным. Здесь, в Ничейной земле, один неверный шаг, одно громкое слово – и вся миссия эмира могла закончиться, даже не начавшись.

Два дня они пробирались через зловонную топь, рискуя потерять коней, отбиваясь от туч гнуса. Ели впроголодь, спали по очереди, не разводя огня. Люди устали, стали злыми и раздражительными. На исходе второго дня они вышли наконец на твердую землю.

Перед ними лежала широкая, укатанная дорога – южный торговый тракт, главная артерия, ведущая вглубь Хазарского каганата. По ней то и дело двигались караваны, сновали конные патрули. Это была финишная прямая их первого броска. Им нужно было пересечь ее и раствориться в степях на той стороне.

Они залегли в густом кустарнике в сотне шагов от дороги, ожидая подходящего момента.

– В сумерках, с большим караваном, – определил план Айдар. – Поднимут пыль, мы и проскочим.

Они ждали несколько часов. Мимо прогрохотал отряд хазарской пехоты – пыльные, угрюмые воины. Проскакал богатый купец с личной охраной. Время тянулось мучительно долго. И вот, когда солнце уже начало клониться к закату, на дороге показался большой караван из Хорезма. Десятки арб, верблюды, крики погонщиков – идеальное прикрытие.

– Готовься, – прошептал Айдар. – Как только поравняются с нами…

И в этот момент случилось то, чего он никак не мог предвидеть. Из леса на противоположной стороне дороги, прямо перед приближающимся патрулем хазар, выбежала семья. Мужчина, женщина и двое маленьких детей. Оборванные, изможденные. Беглые булгарские рабы, или переселенцы, чье селение сожгли. Они пытались прорваться на север, на родину.

– Стоять! – раздался резкий гортанный крик командира патруля.

Семья замерла. Мужчина выставил вперед руки, пытаясь что-то сказать, но хазарский воин лишь рассмеялся и хлестнул его плетью. Женщина вскрикнула. Дети заплакали. Их окружили, грубо хватая, готовясь связать.

Отряд Айдара замер, превратившись в камень. Он видел, как побелели костяшки на кулаках Ташбулата. Видел, как скрипнул зубами старый Ильмар. Он и сам чувствовал, как внутри все закипает. Оставить своих на растерзание – позор, который не смыть до конца жизни. Но броситься в бой – это провалить приказ эмира. Провалив приказ, он обречет на смерть не одну эту семью, а тысячи таких же семей.

«Не ввязываться в бой. Твоя жизнь дороже сотни вражеских голов», – прозвучали в его голове слова Алмуша. Он сжал веки. Решение было очевидным. Логичным. И абсолютно невыносимым.

– Сотник… – прошептал Ташбулат, и в его голосе была мольба.

– Молчать, – прошипел в ответ Айдар.

Но он не мог просто смотреть. Его мозг лихорадочно искал выход. Третий путь. Не бой и не позор. Хитрость. Его взгляд метнулся по сторонам. Сухая трава. Ветер дует в сторону дороги. И дальше, за дорогой, густые заросли камыша у старого русла реки.

– Ильмар, – прошептал он, не отрывая взгляда от сцены на дороге. – У тебя огниво с собой?

Старый воин молча кивнул.

– Зайди с подветренной стороны. Подожги траву. Да так, чтобы дыма было побольше. Ташбулат, Тимур, готовьте луки. Стрелять не по людям, а по коням. Нам нужна паника. Саян! Как только начнется суматоха, твой выход. Ты бежишь к тому оврагу, – он указал подбородком. – И кричишь. Кричи, что есть мочи, зови на помощь, будто на тебя напали. Они решат, что нас здесь целый отряд.

Это был безумный, рискованный план. Но это был единственный шанс.

Через минуту сухая трава вспыхнула. Густой, едкий дым повалил на дорогу, ослепляя и заставляя кашлять и людей, и лошадей. Хазары, отвлекшиеся от пленных, ругаясь, пытались понять, что происходит. В этот момент две стрелы, пущенные из ниоткуда, вонзились в крупы коней патрульных. Животные дико заржали и встали на дыбы, сбрасывая седоков. И тут же из оврага раздался отчаянный крик Саяна: «На помощь! Булгары! Здесь!»

Паника сделала свое дело. Командир патруля, решив, что попал в засаду, заорал своим людям, чтобы те отступали к каравану за подмогой. На несчастную семью уже никто не обращал внимания. Мужчина, не растерявшись, схватил жену и детей и рванул в спасительные заросли камыша.

План сработал. Почти.

Когда дым начал рассеиваться, Айдар, уже отступавший к своим коням, на одно мгновение задержался. И встретился взглядом с одним из хазарских воинов. Молодым, злопамятным. Тот не убегал вместе со всеми. Он стоял и смотрел прямо на Айдара. Расстояние было не больше ста шагов. И Айдар знал – его увидели. Его запомнили. Он больше не был безымянной тенью.

Они уходили на восток, в степь, не останавливаясь. Когда они оторвались от возможной погони, отряд остановился.

– Они тебя видели, сотник, – глухо сказал Ильмар, подъезжая к Айдару. – Тот молодой. Он смотрел прямо на тебя. Теперь это не просто миссия. Теперь это личное. И они будут искать не просто лазутчиков. Они будут искать тебя.

Глава 9. Степь смотрит тысячами глаз

Ничто не готовит лесного человека к степи. Айдар, выросший под сенью могучих дубов и сосен, чувствовал себя здесь голым и беззащитным. Великая Степь, сердце Хазарского каганата, приняла их в свои безразличные объятия.

Ушло спасительное укрытие деревьев, исчезла тень оврагов. Осталось лишь две бесконечности: выжженная солнцем трава под ногами и огромное, всевидящее небо над головой.

Здесь каждый холм, каждый курган казался наблюдательным постом врага. Здесь негде было спрятаться. Степь смотрела на них тысячами невидимых глаз.

Слова Ильмара о том, что погоня теперь будет личной, въелись в душу Айдара. Он гнал свой маленький отряд на юго-восток, к Саркелу, безжалостно загоняя и людей, и лошадей. Отдыхали урывками, в неглубоких балках, выставляя дозорных, которые сливались с серой землей.

Разводить огонь было самоубийством. Они жевали твердое, как камень, вяленое мясо и запивали его теплой водой из бурдюков, которые пустели с пугающей быстротой.

Напряжение росло. Люди, привыкшие к лесной войне, где всегда можно было укрыться и нанести удар из засады, теряли уверенность на этих бескрайних, открытых пространствах. Особенно нервничал Ташбулат.

– Мы ползем, как испуганные суслики! – прошипел он на одном из привалов, зло срывая сухой стебель полыни.

– Тот хазарский щенок уже наверняка поднял на ноги все пограничные сотни! Они ищут нас! Так давай встретим их как воины! Устроим засаду у колодца, перебьем один отряд, потом другой! Пусть знают, что булгары не прячутся!